Вода расскажет мне.

- Эй… Холодно. - Бертольд… Холодно и мокро. - Эй, Бертольд! Не чувствую ног. Рук кажется тоже. - Бертольд! Это уже не смешно! Последний крик оборвётся, прежде чем оно меня заберёт. - БЕРТОЛЬД! *** Солнце неспешно показывалось из-за горизонта, не желая являть себя полностью, будто дразня кого-то очень нетерпеливого. Рассветные лучи только-только коснулись голого белого песка, стремясь согреть охолодевшие за ночь песчинки, хотя сами толком сейчас не грели. Лёгкая пенистая волна изредка прерывала их идиллию, желая напомнить о своём прямом существовании. Мутная вода так и жаждала выплеснуть всю себя на берег, окрасив песок в грязно-коричневый цвет. Но у неё пока мало что получалось. Лишь одна третья суши сейчас могла быть под контролем солёной пены. Белая пена, белый песок… Они бы могли дополнить друг друга, быть красивой парой о которых мог говорить весь свет, но пескам это чуждо. Он тянется к восходящему солнцу, такому далёкому и отчуждённому. Несомненно, что этой любви не суждено было сбыться, но песчинки хотят надеяться на лучшее, хотят дотянуться в эту непреступную крепость, и чтобы не только солнце одаривало их своим трепетным теплом. На берегу раскидистого шумного океана не так давно был построен городок, лет сто назад. История увековечила его отцов основателей где-то под раскидистыми волнами, желая ему мирного процветания, но как такового не случилось. Не много нашлось ценителей этой идиллии, где никто никуда не торопился, никто не желал никому зла, да и в целом этот городок был похож на одну большую семью. Возможно, среда бетонных небоскрёбов была действительно для кого-то лучше, может она привлекала своей нескончаемой суетой, но всё же находились те, кто желал надёжно скрыться, абстрагироваться от всего этого. Душа хотела свободы, она, как маленький капризный ребёнок, словно кричала своему человеку: «Надо бежать!» и тогда что-то внутри ёкало. И действительно. Этот городишко не мог похвастаться большим количеством народа, да и особой популярностью среди эмигрантов не пользовался, хотя это удивляло, но у него было то, чем не могли похвастаться сотни больших бетонных лесов – душа. Каждый его житель наполнял его по-своему, давая шанс на дальнейшее процветание. Он был действительно живым и кажется что с каждым новым восходом солнца становился всё прекрасней. Не все были способны оценить его красоту, а те, кто сумел, теперь стали с ним единым целым. Такими, наверное, суверенностью можно назвать семью Браун. Они были приезжими пару лет назад, теми, кого городская вечная суета всё таки задушила и захотелось вырваться из этих крепких костлявых лап. Попав в эту умиротворённую отдушину на земле, кажется что все члены их большой семьи были более чем довольны, за исключением разве что самого младшего – Райнера. Мальчик до последнего не верил что они покидают родной город, где выросло не одного поколение Браунов, где были все немногочисленные друзья, но взрослые уже сами всё решили, естественно не считавшись с мнением младшего. Не было смысла начинать истерику, не хвататься за подол юбки матери и просить остаться в стенах квартиры, стоило просто молча принять действительность, как с детства учили. Именно пожалуй это и было главным фактором того, что при переезде мальчик был совсем не рад. Новый дом оказался довольно ветхим, требовал однозначного ремонта, но зато там Райнеру выделили отдельную комнату. Этот факт не мог не поднять ему настроение, к сожалению, не на много. Комнатушка оказалась чердаком, узким и не комфортным, с маленьким круглым окном, как в тюрьме. Кажется мальчику правда хотелось плакать в тот момент. Потихоньку приходило трезвое осознание того, что он снова остался один. Друзья были там, куда уже вряд ли вернёшься. Конечно, они обещали писать письма, звонить, но почему-то младший Браун не верил этому. Райнер робко поставил коробку с немногочисленными личными вещами возле только что закрывшейся двери и подлетел к закрытому окну. Оно действительно было маленькое, возможно туда с трудом пролезла бы его голова, и то не факт что не застрянет. Пожелтевшее от времени пыльное стекло оставляло желать лучшего, кажется, если он сейчас тронет его, то от него останется лишь прах. Всё же рискнув, Браун отворил раму, стараясь не делать лишних телодвижений, лишь бы оно ненароком не выпало. После запылившегося стекла его ждала ещё одна преграда: снаружи красовались две ребристые голубые ставни. На вид, кажется, они были ещё хуже, чем само окно. Райнер с горем пополам открыл и их, скрепя старыми несмазанными петлями. Резко в лицо мальчонки хлынул яркий дневной свет. Браун от неожиданности даже звонко ойкнул, жмурясь как в последний раз. Лучи были обжигающими, но они явно не желали ослепить бедного маленького Райнера, а наоборот, приветливо щекотали бледные щёки, желая встретить нового жителя города. - Ммм… Почему весь мир будто против меня! Что за несправедливость! – не выдержав выпалил себе под нос Райнер, всё ещё тря кулачком покрасневший глаз. Он не желал второй раз наступать на одни и те же грабли, потому не стал смотреть гневным сверлящим взглядом на газового гиганта, а вместо этого решил переключить своё внимание чуть ниже – на песчаный пляж. Вид из его маленького оконца был скудный: скалы, песок, да вода, лишь сбоку уголок чьего-то другого дома. Но одной интересной деталькой видневшейся оттуда, была небольшая пристань. Кажется, она была самодельной, сколоченной из остатков старой, слегка уже позеленевшей рыбацкой лодки. Вот-вот и развалиться. Райнер ворчал про себя из-за того, что вид из окна оказался той ещё картиной, пока на глаза не попались движущиеся фигуры. Компания из детей уверенно направлялась в сторону этой старой пристани, довольно шумно о чём-то переговариваясь. Они все были в одинаковой белой форме, на вид довольно лёгкой и просторной, а на плече красовалась какая-то ярко-красная повязка. Детишки успешно добрались до пункта своего назначения и стали заниматься кто чем горазд: кто-то просто сидел на песке, на старой пристани, кто-то прыгал с этой пристани сразу в воду, не раздевшись, кто-то продолжал о чём-то бурно переговариваться. Они выглядели очень счастливыми. В какой-то момент Райнер даже сам не понял как бесстыдно на них засмотрелся, стоя как идиот с открытым ртом. Сомневаюсь, что его кто-то оттуда заметил бы, но тем не менее мальчонка постарался быстро прийти в себя, захлопнув тут же ставни, а после окно. Браун сумбурно выдыхает, невольно кривя губы из-за недовольства. Ему было не до этого. С первого этажа слышится голос матери, она зовёт его помочь. Похлопав себя по щекам, мальчонка окончательно возвращается в реальность, выкинув все посторонние мысли из головы и пулей направившись на первый этаж к маме.