Навсегда

Сколько времени уже прошло? Три дня? Неделя? Месяц? У него не было счета времени, под землей все одинаково. Хидан открыл глаза. Личинки уже давно(или совсем недавно?) начали поедать их. Он видел. Он чувствовал эту боль. Всё внутри болело. Боль от того, что тебя поедают не сильно отличалась от той, что чувствуешь, когда в тебя входит холодное лезвие. По сравнению с внутренней болью ни то ни то ничто. Боль всегда была рядом. С самого детства, с первого вздоха. Может и раньше, кто знает, он бы не удивился, если бы и в утробе страдал. Боль словно верная жена всегда была рядом. Она не отпускала его, ходила под руку, в ней было так легко утонуть. Он бы хотел этого. И встретится с другой дамой своего сердца. Та что всегда ходила рядом, но до сих пор не прикоснулась к нему. Мужчина пошевелил языком- туда тоже забралось пару личинок. Он не стал их выплевывать. Он будет хорошей едой. Лишь бы в них не жить. Лишь бы его разум наконец освободился и исчез в небытие. Он жаждал только этого. Он снова закрыл глаза, это всё, что он мог сейчас делать. Остальное тело жрали где-то в отдельности от него. Он чувствовал запах разлагающейся ноги в паре десятков сантиметров от него. Она уже хорошенько подгнила и была обглодана в некоторых местах до кости. Странно, что он сам, а точней голова, разлагалась так медленно. Может Джашин так долго держит его на этой земле? Джашин... Он ненавидел его всем своим существом. Он был тем препятствием, что не давало ему встретиться с его главной возлюбленной. Он был тем из-за кого ему вечность суждено было забываться в руках боли. Смерть всегда была рядом. Точно всегда, с самого момента оплодотворения его первой клетки. С самого того времени он только и делал, что желал с ней встретиться. Прикоснуться и раствориться в её объятиях. У него это почти получилось, но врачи каким-то чудом смогли остановить выкидыш. У него почти удалось умереть при родах, но они смогли достать его иным путем и он не смог задохнуться от пуповины. А затем мать окончательно разделила их, навеки отдав его Джашину, а сама направилась навстречу с любимой. Он ненавидел её за это. Всю жизнь он делал всё, чтоб сделать то, что сделала она, и не мог. Он познал боль. Всю боль. Свою и чужую. Он страдал и ненавидел. Вся его жизнь была сплошным черным фоном. И всё из-за неё. Он бы хотел перегрызть ей глотку. А ещё больше он хотел обречь её на тоже, на что она обрекла его! А Какузу... Он не смог сдержать злого крика. Червям в языке это явно не понравилось, они закопошились и Хидан послушно замолк. Какузу... Как же он ненавидел своего напарника. Этот идиот добровольно хотел обрекал себя на это. Ему не хватало злости. Он искренне надеялся, что напарник выжил и продолжит страдать. Жизнь- это сплошное страдание. Просто тот пока не понимал это. Но тем больнее будет потом. Главное чтоб он дожил до момента, когда поймет, что самое милосердное что есть на свете- смерть. Иначе это будет несправедливо. Больно. Как же больно. Он устал от боли. Она слишком доступна. Она надоела. Он ненавидит её. Смерть. Это всё что он хочет. Это всё что он жаждет. Пожалуйста... По щеке покатилась слеза. Он бы хотел протянуть ей руку. Если бы мог... Если бы знал, куда тянуть... Пожалуйста... Это единственное что он хочет. Пусть она прикоснется. Лишь одно касание, самая малость. Она всегда была рядом, так охотно кидаясь в объятия любого встречно, кроме него. Дразнящей походкой каждый раз проходя мимо, заставляя ещё больше и больше желать себя. Но каждый раз он не мог пройти дальше боли. Он хотел лишь одного: коснуться той, что всегда была неприкосновенна, и отдаться ей. Навсегда.