Холодное блюдо

— Заходи, располагайся. Я пока умоюсь. — Хорошо. Эльза прошла в кухню и затихла там, пока Лиз отмывалась от пыли дороги и унижения переулка. — Ты что будешь? Есть чай, кофе, вода. Лиз вошла в кухню и бросила полотенце на подоконник. Эльза сидела на краешке стула, по её лицу катились слёзы. — А можно чего-нибудь покрепче? — спросила подруга еле слышно. Что-то новенькое. Обычно Эльза не проявляла интереса к алкоголю и пила исключительно за компанию не больше одного бокала вина. Дальше в дело вступал вишнёвый сок или лимонад, чтобы не возникало лишних вопросов или стремлений окружающих напоить непьющего. — Давай посмотрим. У меня есть… — Лиз открыла свой мини-бар. — Ром! — засмеялась Эльза сквозь слёзы. — У тебя точно есть ром. — Точно. Откуда знаешь? — Ты всегда пьёшь только ром. Откуда к нему такая любовь? Лиз достала бутылку и налила напиток в высокий стакан, смешивая его с яблочным соком. Сама она предпочитала чистый, но организм Эльзы такого не выдержит. — Ну, его любили братья Барбаросса. Знаешь таких? — Ага, пираты такие были. Лиз отсалютовала стаканом: — Точно! Они когда-то выбрались из грязи в князи. Стали султанами, притом что родились в нищей семье. Один правил в Алжире, другой имел свой дворец в Османской Империи. В Стамбуле! — Кстати, я совсем ничего не знаю о твоей семье. У тебя есть родные? — Не-а. Меня аист где-то по дороге к дому богатых родителей выронил. Так и прожила всю жизнь на улицах: то там, то сям. Не бери в голову. Лиз отмахнулась и сделала глоток. Говорить о своей семье она не любила. Не то чтобы у них были плохие отношения, но злость на саму себя никак не проходила. Может, если бы она тогда вела себя более благоразумно, ничего бы и не случилось. А так приходится жить с последствиями своего выбора, даже если они тебе не нравятся и ты уже тысячу раз пожалела о сделанном. Вот только прощения уже не попросишь. Да и вряд ли они простили бы. — Так что произошло? Эльза сделала небольшой глоток и отвела взгляд в сторону. — Красивая у тебя кухня, светлая. Только пустая какая-то. Никаких вещей для красоты. — Ты пришла мою кухню обсудить? Ну давай. Я — человек прагматичный, не вижу смысла в красивостях. На них пыль собирается, а долго убираться мне некогда, работа. Лиз подняла одну бровь, внимательно смотря на подругу. Та собиралась с силами, хотя можно поставить доллар на то, что причина страданий — мужчина. — Калеб… Он… Он не позвонил мне сегодня, хотя мы договаривались. Я… Я целый день ждала. Лиз покачала головой: — Нашла из-за кого страдать. В них же обоих интеллекта ноль. Найдём тебе нормального. — Я думала, он особенный. — Да, но здесь другое. Он был галантен, имел прогрессивные взгляды и был не против, что я работаю, хотя сама знаешь, как в наше время мужчины хотят иметь в жёнах идеальную хозяйку: красиво одета, волосы уложены, на кухне готовится ужин из трёх блюд, а идеальные дети приносят из школы только пятёрки. Калеб…он не относился ко мне со снисхождением, подумаешь, работает она, ещё и секретарша… — Да секретарши вообще главнее начальника. Попробуй обидеть Далтон и можешь забыть о карьере в полиции. Эльза засмеялась сквозь слёзы. — Кейт необыкновенная. Лиз кивнула. Она мало кем восхищалась, но Кейт была в её списке. Так поставить себя и заработать такое уважение в их мире могла женщина только с действительно сильным характером, примерно таким, как у Лиз. В их обществе, несмотря на недавнюю войну, во время которой женщины вкалывали наравне с мужчинами, снова культивировались идеи ухоженной и красиво одетой хранительницы домашнего очага. Она приносит уставшему после работы мужу тапочки и кормит его вкусным ужином, в доме царит идеальная чистота, дети радуют хорошими отметками и идеальным поведением. И главное не забывать улыбаться. Даже если эта улыбка нервная. — Калеб… он не настаивал на ночи вместе, говорил, что хочет подождать, что не может бесчестно поступать по отношению к девушке… Лиз отметила про себя, что его Даррен был совсем не против секса в ночь знакомства. Вряд ли Калеб ушёл далеко от взглядов друга. — Он не был похож на остальных моих кавалеров. Эльза смахнула слезу, опустила голову и помолчала. Лиз вздохнула. Она встала и открыла шкаф с посудой. Лиз взяла стопку тарелок и поставила их перед Эльзой. Та посмотрела сначала на них, потом на Лиз. — Вставай. Эльза покорно встала. — Берешь тарелку и с силой бросаешь об пол, чтобы прям на мелкие осколки. Лиз взяла тарелку и бросила вниз, вложив в удар всю злость по поводу навязанного напарника и бессилие, потому что никак не может повлиять на Хилла. Тарелка разбилась на множество мелких осколков. Лиз стало немного легче. Она перевела взгляд на Эльзу. Та нерешительно взяла тарелку. — Это же твоя посуда. Лиз лишь пожала плечами. — Во-первых, она самая дешёвая, так что не жалко, а во-вторых ты с премии купишь мне новую. Эльза улыбнулась и бросила тарелку на пол. Та отскочила и покатилась под шкаф. — Нет, детка, не так. С силой, со всеми эмоциями. Иначе никакого толка. С пятого раза тарелка, наконец, разбилась. — Так держать! — Подбодрила Эльзу Лиз. Оставшиеся тарелки недолго оставались целыми. В конце, Эльза глубоко выдохнула с облегчением. Лиз взяла, стоящую на столе бутылку рома, и подлила себе в стакан. — Почему ты вообще ищешь мужчину? Ты же достаточно образована и не нуждаешься в деньгах, чтобы выскочить замуж за первого попавшегося, чтобы хватало на еду и жильё. — Просто мне нравится заботиться о ком-то, создавать уют. — Заведи себе кошку. С улицы послышался какой-то гомон и возня. Лиз встала, закрыла окно. Щёлкнула кнопка включающегося радио. Попали на выступление отца Себастиана: «Молитва — наше занятие, пока наш мир утопает во грехе. Здесь, на Земле, нам нужно постоянно себя понуждать к молитве. Особенно молиться нужно в неприятностях, тяжести сердечной. Очень важно искать присутствие Бога, искать его ходатайства, его исцеления. Очень важно, чтобы не только наши тела, но и больше наши души были исцелены. То, чего нет у вампиров, ибо прокляты они жизнью. Они умерли, их душа освободилась, но их тела остались на Земле, не получив перерождения. Они жаждут крови, без которой немыслимо их естество и существование, ибо нельзя это назвать жизнью. Сегодня мы будем молиться Богу за мир, за душу, за людей». — Как может такой красивый и харизматичный человек говорить такие страшные вещи? — А красивые люди должны быть милыми? Страшные речи оставим уродам? — Нет, но… Как же так можно? Вампиры живут среди нас. И всегда жили, просто мы об этом не знали. Истребить целый клан только потому, что они другие? — Ну, давай разбираться по фактам. Первое. Им нужна кровь для существования. Своя им не подходит. Кто ещё может быть в меню, кроме нас? — Они берут кровь в больнице. — Ага. Значит, она не достанется человеку, который в ней нуждается. Их много, доноров — нет. А если нужно срочное переливание ребёнку, а кровь продали вампирам? — Но она же им вроде бы нужна только для восстановления. — А кто нам об этом сказал? Они сами. Никаких научных данных у нас нет. Второе: они сильнее и быстрее. Если захотят — перебьют нас поодиночке. — Но ведь в войне они не победили. — Так в ней никто не победил. Просто людей больше. Да и истреблять нас им невыгодно, иначе будут перебои с поставками крови. — Но ведь они могут питаться животными. Мы ведь тоже едим мясо. И используем животных, а не людей. — Так спроси их, почему они убивают людей? Даже до Великой Войны! — Лиз уже кипела от злости. Она прикрыла глаза, чтобы не сорваться на подругу. Эльза — дитя любви, выросшее в хорошем доме в центре Корбелла. Она если и выезжала за его пределы, то только в компании родителей на курорты с закрытой территорией и охраной. А Лиз… она видела жизнь. Видела трупы людей, растерзанных, словно дикими зверями, и в которых иногда сложно угадать, мужчина это или женщина. Когда живёшь на окраине, видишь, что люди не всегда добрые и милые. И в попытке спасти себя могли уничтожить соседа. Вампиры… Они задолго до войны вышли в свет с «добрыми намерениями». Вот только кривая жертв среди человеческого населения резко поползла вверх. Её дед работал егерем в заповеднике и долго не мог понять, куда пропадают туристы, почему те тела, которые они находят, обескровлены. Всё встало на свои места после выхода вампиров к людям. Им нужно лишь немного и только для восстановления? Как же. Скажите это тем, кто не вернулся с прогулки домой. — Знаешь, что самое странное? Раньше было столько религий, а сейчас одна Объединённая Организация Веры. Больше нет церкви или мечети. Есть только Дом Веры. Лиз пожала плечами: — Объединились против общего врага. Как и люди во время Великой Войны. Эльза задумчиво проговорила: — Знаешь, к нам в дом на прошлой неделе въехал вампир. Улыбчивый дедушка. На такого посмотришь и не скажешь, что он убивает людей. Очень приятный на вид. Так вот, три семьи, которые жили в этом доме чуть ли не поколениями, съехали. — Может и тебе? Кто его знает, что у него на уме… Эльза ответила: — Нет. Я не поддамся панике. Пока он не сделал ничего плохого — я останусь. Очень люблю свою квартиру. Нужно будет присмотреться к этому вампиру. Лиз не сомневалась, что разбирается в людях лучше подруги. — Ладно. Будь осторожна. Если что — говори сразу. — Хорошо. — Ещё коктейль? — Лучше чай. Лиз потрясла спичечным коробком, убеждаясь, что не нужно бежать в магазин за новой пачкой. Зашумела вода, наполняя чайник, чиркнула спичка, от появившегося огня потянуло теплом. Помолчали, каждая в своих мыслях. Тишину нарушало тиканье часов и свист закипевшей воды. Лиз обернулась на свой стакан. Ром ещё не закончился. Пожалуй, не будет допивать. Она достала две чашки и заварку. Эльза встала и, чуть пошатнувшись, вышла из кухни. — Хочешь, оставайся сегодня ночевать у меня. — Нет, Джош говорил, у тебя неудобный диван. Потом спина болит. Лиз возмутилась: — Ну не нахал ли?! Конечно, на стульях в участке очень удобно спать. Где там моему дивану с ними сравниться! Подруга засмеялась: — Вы с ним стоите друг друга. Никогда не думала попробовать с ним? — Мы пробовали с ним одно мороженое на двоих. Он съел его бо́льшую часть, представляешь? — Ты поняла, о чём я. — Конечно. Поэтому и рассказала тебе. Зачем мне жадные мужчины? К тому же ты знаешь, я предпочитаю короткие разовые встречи. Нет мужчин — нет проблем. Эльза лишь покачала головой. Переубедить в чём-то Лиз практически никогда не удавалось. Хлопнула дверь такси, и Эльза отбыла в сторону дома. Лиз, стоя на улице, потёрла лицо руками. Усталость давала о себе знать, но отказать подруге в поддержке она бы не смогла. Даже у её чёрствого сердца есть слабость. Несмотря на разное отношение к жизни и взгляды на мир, Эльза — самый близкий человек для Лиз. Единственный человек, ради которого Лиз нарушила своё правило — не привязываться к людям. Ведь, так или иначе, они все уходят. *** — Ну же, зайка, ты же знаешь ответ. На кухне, залитой солнцем, улыбаясь стояла молодая женщина и помешивала ужин в кастрюле. В уголках её глаз и губ притаились паутинки морщин, которые появляются, когда человек много смеётся, а волосы серебрила первая седина. Рядом с женщиной стояла девочка двенадцати лет и нарезала овощи для салата. Её худоба и угловатость были предметом шуток отца, который на следующий её день рождения обещал подарить косу и чёрную шёлковую мантию. — Я вообще не понимаю, почему я должна делать и школьные уроки и твои. — насупилась девочка. — Потому что ты не хочешь прожить всю свою жизнь в нашем маленьком городке. А для того, что бы найти достойное место в большом — нужно быть образованной. — Ты же живёшь в нашем захолустье. Ты тоже образована. — Да, но это был мой выбор, переехать сюда за твоим отцом. А ты другая. Скоро тебе будет здесь тесно. Ну так что, как именно Отелло убил Дездемону? Девочка вздохнула. — Да мечом он её зарезал. — Умничка! — мама ласково потрепала девочку по голове. Лиз резко проснулась. По её щекам текли слёзы, сердце стремительно галопировало, а в груди всё сжалось от боли. Лиз прикусила одеяло и тихо, чтоб не разбудить соседей, завыла от тоски. Она так по ним всем скучала…