Chasing the sun

Лететь из Дубая в Женеву невероятно долго для Тэхена. Мучительные семь часов смягчает комфортное место в бизнес-классе. Вылет сегодня ночью. Ким судорожно собирает вещи и закатывает глаза при взгляде на каждую брендовую вещь, которых теперь у него вагон и маленькая тележка благодаря Чонгуку. — Я начинал путешествие с небольшой дорожной сумкой, а теперь не могу закрыть два чемодана! — Тэхён упорно пыхтит, пытаясь усидеть на чемодане и застегнуть не поддающуюся молнию. — Когда мы покупали тебе колье в тридцать карат и те кроссовки, на которые ты пялился полчаса, твоё лицо выглядело по-другому, — Чон, с лёгкой улыбкой на лице наблюдает за чужими стараниями, вальяжно развалившись в кресле. Он никуда не спешит, до вылета ещё около двух часов. Мужчина выглядит крайне довольным, смотря на то, как Тэхён перебирает каждую вещь и особенно долго рассматривает некоторые обновки. Парень пропах специями и приторными парфюмами, на покупку которых Чон также не поскупился. — Чёртов чемодан! — Ким весь раскраснелся в попытках всё же застегнуть упрямую молнию. Он валится на широкую кровать спиной, раскидывает руки и ноги в стороны, пытаясь отдышаться. — Смешно тебе, зачем столько вещей купил, — парень презрительно щурится на пытающегося скрыть смех Чонгука. Тот медленно поднимается с кресла, подходит к чемодану, надавливая рукой сверху всем весом и закрывая молнию одним движением. Мужчина садится обратно в кресло в сопровождении громких аваций, аплодисментов и крика «браво». На маленьком столике остывает свежесваренный кофе. И даже Тэхён, что всю жизнь терпеть его не мог, пристрастился к напитку в восточной стране. Теперь они вместе пили кофе на балконе по утрам и делили сигарету на двоих. Парень загорел ещё больше, оттенок кожи стал более насыщенным, а на всех осткрытых участках кожи четче проявлялись веснушки. — Да, Чимин, — Тэхён встал с кровати, уходя из комнаты. Он болтал с другом каждый день, делясь впечатлениями и слушая чужой голос в телефоне, что шумно тараторил и вызывал улыбку. Тэхён разговаривал с Паком и в холле, когда они сдавали ключ-карту, и в такси, и в аэропорту, и даже в самолете, отключаясь только на взлёте. Он с облегчённым выдохом откинулся на мягкую спинку, убирая телефон куда подальше и прикрывая глаза. Перед взлетом в салоне раздали маски для сна, различные тапочки и другие плюшки, отключая свет. Тэхён как в первый раз смотрел в иллюминатор, завороженно моргая и не отводя взгляда. Он глазами провожал пряный восток, взлётную полосу, горящие огни небоскрёбов и огромные пустыни, уже скучая. Чонгук снова уткнулся в ярко горящий экран ноутбука, надевая очки в серебристой оправе и немного отклоняя спинку кресла. Так прошло около часа полёта, Тэхен безрезультатно пытался уснуть, ворочаясь, включая музыку и плотно зажмуривая глаза, но сон никак не шёл. Тихий стук пальцев о клавиатуру и чужое размеренное дыхание остро отдавали по ушам, а яркий свет экрана пробивался даже сквозь закрытые веки. — Чонгук, — Тэхён говорил шёпотом, чтобы не разбудить людей в салоне. Он лежал на боку, подперев щеку рукой и сонно рассматривая сосредоточенное лицо. — Мм? — в чёрных зрачках отражался быстро набирающийся текст и различные чертежи. — Ты совсем не устал? Я вот очень. Отдохни хоть немного, у тебя уже глаза красные, — парень тяжело выдыхает, удобнее устраиваясь на месте. — Работа и есть мой отдых, — Чонгук отрывает серьёзный взгляд от экрана, смотря на совсем замотанного Тэхена. Они оба плохо переносили полеты. Мужчина более менее свыкся с помощью Кима, пока у второго полёты сопровождались заложенными ушами, головной болью и болезненным цветом лица. Вокруг голубой радужки были узоры полопанных капилляров. Чон закрыл крышку ноутбука, откладывая тот в сторону и садясь боком. Ему было больно смотреть на измученного полётом парня, особенно в этот раз. Тэхена вырвало сразу после взлёта, озабоченная стюардесса таскала тому воду и предлагала таблетки от мигрени, советуя сон. — Чонгуук, ещё шесть часов, я никак не могу уснуть, — голова трещала по швам, Тэхён страдальчески ныл, стирая накопившиеся в уголке глаза слезы и зевая. — Один верблюд, два верблюда, три верблюда, — мужчина поглаживал светлые волосы, считая верблюдов. Ким слабо улыбнулся, снова закрывая глаза и, наконец, проваливаясь в сон под тихий счёт. Уловив мирное сопение, Чон снова принялся за работу, одними губами продолжая считать верблюдов. Трудоголик тоже успел вздремнуть, когда за иллюминатором уже светало. Его разбудило ярое тормошение и громкий шёпот. — Чонгук, Чонгук, смотри. Чон сонно разлепил опухшие глаза, смотря на землю. Они шли на посадку, внизу виднелись снежные склоны, поля, все было настолько белоснежным, что слепило глаза. Маленькие домики с белыми от снега крышами сливались с белой землёй. Всё белое. Совсем скоро самолёт сел, выпуская людей на морозный воздух. После тридцатиградусной жары температура около нуля казалась смертельной, лицо щипало, под ногами хрустел снег, а под куртку задувал ветер. Но Тэхён широко улыбался, с детским любопытством оглядываясь и сжимая в ладони тающий комочек. Бежевая куртка была расстегнута нараспашку, на ногах сланцы с носками, светлые кудри беспощадно треплются ветром, закрывая радостное лицо. Чонгук же по самые глаза зарылся в большой шарф, ежась от холода и бубня парню нотации о менингите, отите, обморожении, застуженных почках, пояснице и обо всех возможных болячках. Аэропорт встретил их теплом и шумными очередями за багажом. — Ну вот зачем нужно было столько вещей, а, — Тэхён кружил вокруг несущего багаж мужчины, причитая о тяжести и надорванной спине. Он безуспешно пытался взять хотя бы свою сумку, но Чон уперто отворачивался, веля лучше одеться потеплее, а не мешать ему нести. Наконец, загрузив всё в подогнанную машину и захлопнув багажник, оба с облегчением уселись на места, в тишине слушая шум обогревателя и громких людей за пределами авто. Сейчас только раннее утро, они немного отдохнут в номере и отправятся покорять Женеву. Машина тронулась с места, выезжая на заполненную даже в такую рань дорогу. Тэхён пытается согреть руки, громко дышит и держит окоченевшие пальцы у источника тепла, зарываясь носом в чёрный шарф, что пропах морозом и сигаретами. На самом деле, в Швейцарии снег выпадает довольно редко, но этот год выдался особенно холодным и снежным. Женева прекрасна. Парень с интересом рассматривает город. Конец декабря, самый разгар зимы. Вокруг развешаны праздничные украшения в преддверии Рождества. Город постепенно просыпается, открываются различные магазинчики и лавки. На спокойных улицах появляются люди, старички с собаками, дети и не спешащие взрослые. Здесь нет огромных небоскрёбов из стекла и палящего шара в небе, белый круг слепит в глаза, небольшие домики и тратуары покрыты тонким слоем снега, что блестит под солнцем. — Тут так красиво…и холодно, — выдержав небольшую паузу, Тэхён повернулся к мужчине, оглядывая заспанное лицо и покрасневший нос. — Откуда столько машин, рано же ещё, — мужчина ворчал всю дорогу от аэропорта до отеля, ругаясь на подрезателей, дебилов, козлов и прочую дорожную нечисть, которым хрен пойми как выдали права. — Мы же останемся здесь до Рождества? Чонгуук, смотри какая ёлка, — Тэхен самым носом прижался к стеклу, сверкающими глазами рассматривая огромную ёлку на небольшой площади. Дерево было увешано большими шарами и выключенными гирляндами, а крупные лапы были покрыты слоем снега. — Сходим сюда вечером, — Чон не отвлекался от дороги, держа руль в руках и нервно стуча пальцами. — Божечки, Чонгук, там мальчик в шапке снеговика, — парень метался от окна к окну, радуясь и удивляясь каждой мелочи, — вааау, какой магазинчик. Чонгук отвлеклся от потока машин, смотря в окно. Удар, сильный толчок сзади и звук сигнала. — Блять, вот и погуляли, — оба ткнулись носами о панель авто, говоря в унисон. Тэхён неприятно поморщился, оглядываясь назад. Из машины сзади вышел бугай под два метра ростом, в свитере с оленями и ярко-рыжей бородой. — Жди здесь, я сейчас, — мужчина надел на лицо привычную маску полного безразличия, выходя и громко захлопывая дверь. Тэхён только широко хлопал глазами, слыша даже сквозь закрытые окна и двери английский мат и крики. Рыжий мужчина орал в лицо Чонгуку, махая у самого лица руками и указывая на пострадавший автомобиль. Ким плохо знал английский, точнее, совсем не знал. Он улавливал лишь суть разговора, мужчина говорил о возмещении, давясь слюной. Чон же смотрел в ответ спокойно, медленно моргая и не показывая даже капли копящейся агрессии. На самом деле внутри привычно безэмоционального директора-педанта плясали черти, что отражались нездоровым блеском в чёрных глазах. Было видно, как тот постепенно вскипает, играя желваками и сжимая кулаки. Парень заметил не совсем хороший порыв. Чонгук с характерным ударом поставил руку на крышу автомобиля, повышая тон голоса. Мимо всё ещё проезжали машины, громко сигналя и высказывая недольства в раскрытые окна. — Какие к чёрту три тысячи, ты сам въехал мне в зад на своём корыте, — Чонгук шипел сквозь зубы, прожигая взглядом раскрасневшегося бугая. — У тебя вместо башки корыто, нехуй было останавливаться посреди дороги, — мужчина указал на пострадавший капот, — я только из салона. — Тут только небольшая царапина, откуда такая сумма, это я должен выставлять условия, — Чон немного усмирился, тяжело выдыхая и потирая переносицу под очками. — На такой тачке катаешься, а денег нет! Все на своего мальчика потратил? Можешь им оплатить, симпатичный, — мужчина мерзко улыбнулся, кидая взгляд на ничего не понимающего Тэхена, что только хлопал длинными ресницами и жевал губы. — Слушай сюда, обмудок. Либо ты сейчас садишься на свою развалюху, представляя толстый член во рту. Либо я начищу твоё мерзкое хлебало и мы вместе поедем в участок, — Чон схватил мужчину за воротник свитера, с силой притягивая к себе и тихо шипя в ухо, — у меня столько связей, что ты до конца жизни будешь работать своим грязным ртом, чтобы оплатить мне ремонт за эту царапину, — Чонгук мотнул головой в сторону поцарапанного багажника, скалясь и отталкивая мужчину от себя. Дорогая марка машины и общий вид Чонгука вполне заставляли поверить в сказанное. Так что, злобно зыркнув глазами, недоводитель уселся за руль, показывая фак в окно и скрываясь в потоке машин. — Ну ты крут, я уже хотел выйти, чтобы не началась драка, — с облегчением выходнул Тэхён, откидываясь на спинку и чуть скатываясь по сиденью вниз. — Обычное быдло, что испугалось сразу же, после упоминания каких-то там связей, — Чонгук снова надел маску внутреннего спокойствия, закуривая и сворачивая на дорогу пошире. — Вау, мой директор самый крутой на свете, такой весь из себя важный, — парень залился смехом, отворачиваясь к окну. «Мой» приятным теплом разлилось по телу Чона. Когда он успел стать чьим-то? Это и не важно. Ему нравится быть чьим-то, а не просто своим собственным. Следующие тридцать минут прошли спокойно, они заселились в уютный отель с чудесным видом. Тэхён сразу же плюхнулся на огромную кровать прямо в одежде, сминая мягкое покрывало и раскидываясь звездой. Чонгук сразу пошёл на кухню, заваривая две чашки кофе и следуя на звуки блаженства. — Почему все кружки в отелях всегда такие маленькие, — мужчина протянул одну чашку напитка с молоком и взбитыми сливками сидящему на постели Киму, усаживаясь на кресло возле кровати и делая глубокий глоток, с умиротворением прикрывая глаза. Сам он всегда пьёт исключительно мерзко крепкий кофе без грамма сахара и молока. Но такой вид напитка не пришёлся по нраву Тэхёну. И теперь Чонгук добавлял в одну кружку всякие добавки и сливки. Заказывал в кофейне два стакана вместо одного. Один из которых был обязательно с каким-нибудь топпингом и воздушной шапкой с посылками наверху. Тэхён удовлетвореннно серпал горячим напитком, мыча что-то под нос. Светлые кудряшки от влаги немного распрямились и падали на лицо. Ким старательно сдувал мешающие пряди, поднимая глаза вверх. — Может побреешься? — Чонгук озадаченно посмотрел на Тэхена, пряча еле заметную улыбку за краем кружки. — Давай тебя налысо, а. Мои волосы не трогай, — парень бережно погладил себя по голове, бросая насмешливый взгляд. Уютно, до чёртиков в глазах и щекочущих бабочек в животе. Сидят оба в одежде и пьют кофе, ведя максимально тупой диалог и смотря друг на друга с глупыми лицами. — Кушать хочу. — Тэхён пронзительно смотрит на лицо напротив, он допивает кофе, со стуком ставя стакан на столик и сползая с кровати. — Я читал про небольшое кафе на берегу озера, говорят, там чудесное фондю… — Так почему мы ещё не там, Чонгук, пойдём быстрее! — Ким хватает мужчину за рукав пальто и тащит за собой. Тот впопыхах успевает чуть ли не бросить чашку с остатками напитка на тот же кофе, кое-как закрывает номер и быстрыми шагами идёт за спешащим Тэхёном. На улице лицо сразу обдает утренним морозом. На небе пасмурно, серое небо заволокло светлыми тучами. Повсюду шум, довольно много туристов и местных жителей. Центр города выглядит оживлённо, что заставляет идти быстрее и криво улыбаться в предвкушении вкусного завтрака. Они выходят на набережную, сбавляя темп. Тэхён продолжает держать чужой рукав, останавливаясь у небольшой изгороди. Женевское озеро одновременно мутное и светлое, что отражает в себе серое небо. Вода ровной гладью стелится перед глазами, вокруг голые деревья и спокойно прогуливающиеся люди. — Я буду каждый раз удивляться новому виду и новой стране, так красиво, — Тэхён смотрит в мутную глубину, о чём-то задумываясь. — Вроде обычное озеро.— Чонгук получает несильный удар в грудь и недовольное выражение на загорелом лице. — Сам ты обычный, ничего не понимаешь. Дома я потрачу столько холстов, в попытках нарисовать хотя бы что-то похожее. Чонгук видит только воду, серую и не особо интересную, удивляясь тому, что Тэхён в этой же сути видит что-то прекрасное. Видит огромное количество оттенков, то, как падает свет, улавливает детали и всё проецирует в голове. — Десятью минутами ранее ты был ужасно голоден, чуть кружку не съел, — Чон ухмыляется, любуясь завороженным Кимом. — Точно, фондю, — парень вновь сорвался с месте, таща Чонгука за собой. Они дошли до нужного кафе, заходя внутрь. Тепло помещение покалывало румяные щеки и онемевшие пальцы, окутывая своей мягкостью. Тэхен довольно разместился на кресле возле окна, разглядывая зимние виды Женевского озера. Чон не мог оторвать глаз от солнца в пасмурный день, что светило ярко, растапливая снег. Он заказал обещанное фондю и несколько тостов с любимым кофе, уточняя при заказе добавить с одну из чашек двойную порцию карамельного сиропа. — Все-таки, я больше предпочитаю палящие солнце и невыносимую жару. Тут слишком холодно и темно, но всё равно красиво, — Тэхён говорил много и громко, вспоминая прошлые страны. Им подали сырный фонтан с различными шпажками. Парень выглядел словно ребёнок, которому купили самый большой леденец и чемодан шоколадок. Тот радостно уплетал за обе щеки, по долгу залипая на покрывающий хлеб сыр. Плавленный сыр медленно тянулся, Тэхён макал в него всё что только можно и нельзя, восклицая и удовлетворенно показывая свою работу мужчине. — Это просто ужасно вкусно, почему я раньше не пробовал, — голубые глаза блестели восторгом. Они сделали ещё несколько заказов, перепробовав добрую половину меню. Тэхён вздыхал на каждом кусочке, долго смакуя блюда на языке и закатывая глаза. Наевшись до отказа, оба распластались по креслам, завершая плотный завтрак чашкой кофе. Чонгук привычно за всё расплатился, подавая парню куртку и даже оставляя официанту приличные чаевые. — Ты прям истинный джентльмен, — Тэхён держал мужчину под руку и медленно шёл по набережной. С озера дул небольшой ветер, что пробирал до костей, морозил лицо и руки, пронизывая собой всё тело. Тэхён шёл закутанным в чёрный шарф, что остался у него в распоряжении, видимо, навсегда. Они долго гуляли по городу, заходя в каждый магазинчик и посидев на каждой лавочке. Чонгук уже потерял смысл своего имени, слыша его в тысячный раз от заведенного Кима, что бегал и рассматривал каждый камешек и кустик. От Чимина ему перенялась привычка фоткаться, так что на каждом шагу мужчина доставал из кармана телефон, делая снимки. — Чонгук, Чонгук, смотри какой фонарь! — Чонгук, смотри какой магазинчик, давай зайдем! — Чонгук, смотри какая птичка, фоткай быстрее! — Чонгук, смотри какая собачка, давай попросим погладить! — Чонгук, мы обязаны купить ёлку, скоро ведь Рождество! — Чонгук, а ты пробовал это? Просто язык проглотишь, попробуй! И Чонгук фоткал, смотрел, покупал, пробовал и гладил. Ему не было это чем-то тягостным или скучным. Ему наоборот нравилось фоткать широко улыбающего парня на каждом метре. Гулять с ним по магазинам, фоткать красивых птичек по чужой просьбе, гладить собачек, покупать различные безделушки и пробовать сладости с чужих рук. Он даже полностью забыл о работе, сбрасывая звонки, с головой погружаясь в Женеву и бегающее солнышко, что время от времени забавно терло замершие руки и смотрело на всё горящими глазами. Чонгук никогда не смотрел так ни на кого и ни на что. Не потакал чужим действиям, не улыбался и не заказывал кофе. Тэхён одновременно мог быть горячим, печальным, радотным, милым, злым и восторженным. Но он абсолютно всегда оставался желанным, несмотря на настроение. — Давай поедем отогреться, а то я уже лица не чувствую, — Чонгук практически за уши оторвал парня от очередного магазина, ловя такси. — Куда едем? — Греться, — мужчина с подозрительной улыбкой отвернулся к окну. На улице уже стемнело, повсюду загорелись яркие огоньки, кучи гирлянд и разных праздничных вывесок. Машина остановилась у какого-то здания, Чонгук по привычке открыл Тэхену дверь, ведя того внутрь. Они зашли в спа-центр, он был, мягко говоря, внушительных размеров. Тут тебе и бассейны, и массаж, и разные комнаты, и сауны с хамамами. Глаза разбегаются по списку предоставленных услуг и лезут на лоб от ценников. Мужчина оплачивает полный прайс-лист на посещение всего центра, забирая ключи от шкафчиков и купальные принадлежности. Переодевшись, единогласно было принято решение первым делом посетить массаж. Тэхён был похож на маленького котёнка, растеряв внутренний стержень и всю уверенность. Он доверчиво следовал за Чонгуком, заходя в одну из дверей. Просторная комната залита полумраком, стоит яркий запах аромамасел и свечей. Милая девушка показала места, помогая Киму улечься на массажный столик. На обоих было только по банному халату, под которым больше ничего не наблюдалось. Чон лёг на столик напротив, выдыхая и прикрывая глаза. Из транса его вывело резкое «ноу, ноу, стоп.» Он поднял голову, наблюдая самую смешную картину в своей жизни. Молодая массажистка удивлённо стояла, поднимая руки. А на столике лежал красный Тэхён, что натягивал халат на его законное место. — Чонгук, она меня раздеть хотела, — парень, с выпученными глазами громко шептал, оглядываясь на бедную девушку. — Это массаж, Тэхён, — Чон прыснул от смеха, сбивая весь настрой на предстоящее расслабление. — Но. — Она снимет только по пояс и постелит полотенце, — Чонгук смахивал слезы смеха, смотря на Тэхена, что покрывался пятнами стыда, становлясь ещё более ярко-красного оттенка. Дальше все проходило спокойно. Ким все же сдался в руки коварной массажистки, что, честно говоря, оказались очень умелыми. Минут через десять Тэхён полностью расслабился, лужицей расплываясь на кресле и буквально мурча от процесса. А Чон, наоборот, напрягся, чувствуя себя подростком в расцвет пубертата. Чужие постанывания от блаженства болезненной пульсацией отдавали в голове.и, возможно, не только. Тэхён время от времени покрикивал, пока ему мяли болезненные точки. Он успел познакомится даже с этой милой девушкой, как и с половиной города, говоря на ломаном английском. Массажистка тихо причитала про забитые мышцы, свободно разговаривая с парнем на все возможные темы. Выходили из комнаты оба в приподнятом настроении. — Эстель такая милая, я даже хотел взять её номер, мы теперь друзья, — Тэхён чувствовал себя намного увереннее и лучше после массажа, теперь уже шагая впереди мужчины. — Кто такая Эстель? — Чонгук непонимающе выгнул бровь, делая большие шаги за Кимом. — Чонгук, ну ты чего. Девушка, что меня мяла, её зовут Эстель. — Ты подружился с массажисткой за полчаса? Удивительно. Дальше по расписанию было ещё огромное количество различных процедур. Они провели в центре уже пару часов, теперь идя в бассейн. У Тэхена челюстью с полом поцеловалась, когда перед глазами предстало загорелое тело в прекрасной физической форме. Крепкая грудь с блестящим пирсингом заставила гулко сглотнуть, сильные руки, спина с перекатывающимися мышцам и внушительные ноги. — Ты не говорил, что у тебя есть тату на всю ногу, — Ким бесстыдно рассматривал чужое тело, вглядываясь в рисунки на коже. Вся нога была забита графическими рисунками каких-то цветов, птиц, узоров. — Ты и не спрашивал. Это просто ошибка молодости, набил как-то по пьяни, — Чонгук стал опускаться в воду, скрывая ногу. — Почему сразу ошибка, мне нравится…да и такое вряд ли по пьяни набить можно, не мало сеансов потребуется. — Я набил на всю ногу название бара, в котором пил, потом перекрывать пришлось, — Чон нырнул под воду, уплывая в другой конец бассейна. «Директор-педант когда-то был молодым и безответственным, удивительно». Тэхён улыбнулся собственным мыслям, представляя двадцатилетнего Чонгука. Он нырнул следом, выплывая рядом и долго откашливаясь от воды с хлоркой. — Мы вроде погреться пришли, тут ужасно холодно, — парень неосознанно прижался к источнику тепла, ставя Чонгука в ступор. Голая кожа слишком чётко ощущалась на собственной, мужчина встряхнул головой, разнося вокруг холодные капли. — Потом пойдём в сауну, — Тэхён улёгся звёздочкой на спину, отталкиваясь ногами от бортика и уплывая в неизвестном направлении. Они провели в воде довольно долгое время, Чонгук демонстрировал различные приёмы, пытаясь научить Тэхена тому же, на что тот, разок чуть не захлебнувшись, отказался наотрез. — Наконец-то тепло, — Ким полностью закутался в белоснежное полотенце огромных размеров, прижимая ноги к груди и расплываясь на верхней полке сауны. В мокрых волос капала вода, что, казалось, испарялась от жары. Он чувствовал себя просто прекрасно, пока термометр показывал смертельную для Чонгука отметку. Чон сидел на самой низкой лавочке внизу, оставляя минимум ткани на себе. Парень глазами следит за скатывающейся по крепкому телу капельке пота. Чёрные волосы зачесаны назад, руки расслабленно закинуты на лавочку повыше, а грудь тяжело вздымается на вдохе и медленно опускается на выдохе. Когда Чонгуку стало совсем плохо, они вышли из горячей комнаты оба красные. Тело казалось ватным и тяжёлым, сауна разморила, хотелось сейчас под одеяло и, желательно, с выключенным светом. Но вечерний мороз на улице сразу разогнал весь сон. До отеля они решили добраться пешком, прогуляться по ночному городу и развеяться после крайне утомительного отдыха. На удивление, машин практически не было, только полупустые дороги с горящими в темноте фарами. Вдоль тротуара стояли ряды ярких фонарей с различными завитушками, под вечер на улицы вышло много людей, чтобы полюбоваться на разноцветные огоньки гирлянд и попить глинтвейн на набережной. — Так много народу, наверное идут на площадь, — глаза Тэхена заблестели предвкушением. Он мечтал поглядеть на заженные огни ёлки в центре, увидев ту утром в окно машины. Они также взяли по стаканчику горячего напитка с корицей в каком-то ларьке, не спеша идя в толпе людей. — Чонгук, пойдём быстрее, — Ким снова потянул мужчину за собой, приближаясь к эпицентру скопления людей. Они встали напротив дерева внушительных размеров. Пушистые лапы густо раскидывались, они были увешаны сверкающими гирляндами свех возможных цветов. Их огни чётко отражались в слое блестящего снега и огромных шарах. Шары были разных размеров, что висели на разных уровнях ёлки. Парень высоко задрал голову, откидывая светлые волосы назад и широко раскрывая глаза. На самом верху был большой пик, тот переливался и бросал отблески на людную площадь. Яркие блики праздничных огней украшали лица завороженных людей. Все, без исключения, и дети, и взрослые широко улыбались, согревая воздух вокруг внутренним теплом. — Красиво.— Тэхён бросил радостный взгляд на Чона, его веснушчатые нос и щеки стали красными от мороза, а глаза сверкали счастьем и гирляндами. — Очень, — Чонгук поправил сползший чёрный шарф на чужой шее, натягивая тот по глаза. Эти самые глаза блестели так ярко, что даже немного слепили, затмевая огни вокруг и складываясь полумесяцами от квадратной улыбки. — И как мне теперь пить глинтвейн, — пробурчал парень сквозь плотную ткань, презрительно щурясь — Об этом я не подумал, — Чонгук озадаченно почесал затылок, вызывая смех. Он задрал шарф вверх и оставил нос закрытым. — Боже, Чонгук, — Тэхён мягко рассмеялся, делая глоток остывающего напитка и отворачиваясь обратно к ёлке. Гирлянды стали быстро сверкать разными цветами, окрашивая площадь новыми оттенками. После прогулки на ветреной набережной, пройдя весь центр, оба прилично замёрзли, всё же вызывая такси до отеля. Салон машины казался поистине раем на земле. Тёплый воздух из обогревателя, мягкие сиденья и лёгкая музыка на фоне. За окном сверкал ночной город, освещая путь ярче стоящих вдоль фонарей. Даже пошёл небольшой снегопад, что являлся редким явлением. Снежные хлопья плавно спускались на землю, делая белый слой всё толще и красиво переливаясь. Тэхен вытащил раскрытую ладонь в открытое окно, ловя хрупкие снежинки, что моментально таяли при приземлении. Дорога прошла очень быстро и незаметно, весь путь парень не отрывался от окна в попытках поймать стойкую к теплу снежику. Все время он то и дело дергал Чонгука, чтобы тот оторвался от экрана телефона и посмотрел на чудесный снегопад. Пусть и с недовольным лицом, старший все же вылез из работы, с интересом слушая рассказы Тэхена про узоры снежинок и тоже пытаясь поймать одну. Под ногами хрустит снег, тот опадает на волосы и пальто, пропитывая влагой и свежестью. Запах на улице стои просто прекрасный. Тэхён предлагает слепить снеговика, словно ребёнок, что никогда не видел снега. Погода распологает, они отогрелись в машине. Чонгук ответственно обзавёлся нужным инвентарем в виде друх пар сухих перчаток и принялся за строительство. Они придумали собственный план по созданию снеговика. Тэхён катал шары, а Чон вогружал их друг на друга. Они собрали весь снег возле отеля, старательно воплощая план. Парень с высунутым кончиком языка ходил по территории, старательно катая просто чудесные шары, мужчина ровнял конструкцию и приделовал недостающие детали с крайне серьезным выражением лица. Наконец, всунув ручки-палочки и прилепив глаза с носом из каких-то камешков, Тэхён встал напротив проделанной работы, гордясь их сплочением и конечным результатом. Он окинул снеговика оценивающим взглядом, полностью удовлетворяясь в итоге и в приподнятом настроении идя в тепло. Просторный номер тоже был украшен в рождественской тематике. Парень принялся изучать территорию, пока Чонгук снова уселся за работу. Оба замёрзли после усердной работы и устали, выпивая по чашке горячего кофе на светлой кухне. Тэхён улёгся на кровати, надел приобретённые в Дубае наушники и громко включил какую-то песню. Он знал, что мужчина работает сейчас в другой комнате и его лучше не отвлекать. Парень закрыл глаза, погружаясь в чистые звуки динамиков и немного пританцовывая. Кристалические басы проникали в голову, заполняя ту ритмом и гармониями. Песня за песней, так прошло около часа. Взглянув на настенные часы, Тэхён увидел позднее время, что перевалило заполночь. Он лениво потянулся на кровати, засунул ноги в пушистые тапочки и взял чистое полотенце. Уже пора принять душ и ложиться спать, чтобы завтра не чувствовать себя овощем. Всё ещё пританцовывая музыке в наушниках, Тэхён спиной зашёл в ванную, двигаясь в такт, что-то напевая под нос и оборачиваясь. Перед ним, в душевой, стоял полностью голый Чонгук. Из-за выкрученной на полную громкости Ким не услышал звуков воды и не заметил чужого присутствия. Парень так и встал в ступоре, смотря прямо на Чона. Музыка резко прекратилась из-за разорванного контакта с наушниками, погружая Тэхена в наполненную шумом воды тишину. Мужчина стоял абсолютно спокойно, не пытаясь прикрыться или отвернуться. Он смотрел на окаменевшего Тэхена, что хлопал глазами в недоумении и безвольно опустил руки с полотенцем. — Так и будешь на меня пялиться? — не показывая и грамма эмоций. — А, эм, прости, прости, — очень быстро придя в себя, Ким резко отвернулся. Он всё ещё пребывал в лёгком шоке, из-за чего не мог пошевелиться. Наушники упали с головы на сырую плитку, звук падения отразился о стен ванной оглушительным для парня грохотом. Он, наконец, с огромным усилием положил руку на дверную ручку. — Не хочешь со мной? — послышалось со спины. — Что? — Тэхён на шутку испугался, точнее, опешил от предложения. Тот медленно развернулся лицом к мужчине, что говорил серьёзно, выдавая себя лишь мягким взглядом. — Давай примем душ вместе, Тэхён. Тэхёну всегда казалось, что такие действия не обговариваются, будто предложения от делового партнёра. Что это, ну, как-то само по себе происходит что-ли. А не вот так, говорится прямо в лицо, обдавая щеки жаром. Перед глазами сразу всплыл тёмный переулок в Испании, обжигающие удары, слезы и следы по всему телу. Он немного поморщился, прогоняя образ ночных кошмаров. Нет, Чонгук не такой, по глазам видно. — Вместе? Душ? — Да, просто душ, — Чон проникал чёрными глазами под кожу, вызывая табуны мурашек. — Если ты… Тэхён одним движением стянул с себя просторную футболку, оставаясь в пижамных штанах. — Тэхён… — Черт, отвернись, это смущает, — он весь покрылся красными пятнами, а на лбу выступила лёгкая испарина от духоты комнаты. Чонгук послушно отвернулся, в тишине слушая только звук воды и чужие копошения сзади. Он слышал звук падающей на пол одежды, глубокий вдох и то, как босая нога встала на пол душевой, переступив маленький бортик. Всё тело разом охватило мелкой дрожью, когда мужчина почувствовал мягкие подушечки вдоль позвоночника и еле заметный поцелуй в плечо. — Можно? — Да. Чонгук обернулся. Тэхён стоял с закрытыми глазами, полностью раскрываясь телом и душой. По медовой коже скатывались горячие капли, ресницы и волосы стали темнее из-за воды. Мужчина приблизил руки, держа те в сантиметре от пылающего тела и боясь прикоснуться. Он опустил широкие ладони на чужие плечи, почувствовав то, как парень вздрогнул от касания и немного расслабился, не замечая опасности. — Солнце, открой глаза, — голос звучал тихо и был похож на рассыпчатый песок в пустыне, на прохладный ветер на море, на чашку свежесваренного кофе и на закат под дождём. Тэхён неуверенно открыл глаза, смотря прямо, не отводя взгляд и рассматривая лицо напротив. На него смотрели так же мягко, как и говорили, даря бабочек в животе и приятно разливающееся тепло. Чонгук аккуратно опустил одну руку на тонкую талию, прижимая голое тело чуть ближе. Он гладил трепетно, чуть сжимая бок и проходясь пальцами по рёбрам. На крепкой груди появились две мокрые ладони, те не отталкивали и не сопротивлялись, изучающе очерчивая мышцы. Сверху на обоих лилась вода из тропического душа, та казалась кипятком, обжигая кожу и падая на облепленные волосами лица. Тэхён взялся за чёрные пряди на затылке, притягивая ближе к себе. Он долго смотрел в глаза напротив, сладко целуя с характерным звуком и чуть отдалясь. Чон взялся уже обеими руками за хрупкую талию, оглаживая покрытое родинками тело и опуская губы на чужие. Он тягуче расцеловывал мокрое лицо под горячими струями, то и время чмокая губы. Парень гладил крепкую спину, пересчитывая каждый позвонок и довольно мыча с затянувшийся поцелуй. Тот не был похож на все предыдущие, наполненный чистым желанием, восхищением и нежностью. Чонгук долго сминал обкусанные губы, не проникая дальше. Он гладил узкие плечи, переходя на лопатки, оттуда на копчик и обратно, смелее сминая бока, пока в его спину впивались короткие ноготки, оставляя слабые следы. В комнате стало совсем душно, пар заполнил собой все пространство, оседая на зеркалах и матовой стенке душевой. Из-за глубокого поцелуя было тяжело дышать, тот лишь секундно прерывался на короткие вздохи спасительного кислорода, которого практически не осталось. Лёгкие жгло от недостатка воздуха, голова кружилась. Чонгук еле заметно порыкивал в разомлевшие губы в ответ мычаниям. Он вылизывал чужой рот, переплетаясь языками и проходясь по небу. Горячую кожу обжигали чужие прикосновения, что скользили по телу. Тэхён выдавил немного цветочного геля на ладони, пеня крепкую спину и чёрные волосы, зарываясь пальцами в мокрые пряди, аккуратно массируя голову. Повернувшись, Чонгук также намыливал потяжелевшие кудри, тонкие руки в родинках и всё остальное тело. Он сушил сидящему на стиральной машине Тэхену волосы феном, смеясь с того, что эта сцена похожа на момент из сопливой романтической дорамы. *** На горном склоне раскинулся горнолыжный курорт, окруженный снежными вершинами и заснеженными лесами. Яркое солнце светит с неба, отражаясь от снежного покрова и создавая блеск на склоне. Вокруг курорта видны группы людей в красочной зимней одежде, шумно обсуждающих последние спуски на лыжах. Воздух наполнен радостными криками и смехом, который смешивается со звуками скрежета лыж и скрипа снега под ногами. На фоне слышен звонкий звук подъемников, перевозящих жаждущих адреналина горнолыжников на вершину. Несмотря на яркое солнце, воздух ощущается прохладным и свежим, напоминая о бесконечной красоте и величии горного мира. Тэхён потирает замёрзшие руки, держа перчатки в зубах. Глаза закрыты переливающимися очками, ноги пристегнуты к сноубордной доске. Рядом стоит Чонгук, тот приспустил с лица бандану, делая глубокие глотки горячего глинтвейна и выдыхая в морозный воздух клубы пара. — Сегодня так солнечно, — парень оглядывается на отвлекшегося на вид Чона. — Прекрасная погода, — мужчина допивает, выбрасывая бумажный стаканчик в урну. В самый канун Рождества они решили поехать на горнолыжный курорт, несмотря на толпы людей и общую суетливость. Здесь у них заранее был забронирован уютный домик, подарки давно куплены. Они катались уже около двух часов, успев прилично замёрзнуть и проголодаться, но не желая уходить. Белоснежный снег сверкал под дневными лучами. — Как ты научился так кататься? — Чонгук, увидев то, как Тэхён скатывается с чёрной трассы, чуть дар речи не потерял. Парень ловко лавировал по склонам, летя на максимальной скорости вниз, пока директор неуверенно сползал с зелёной трассы. — Когда мне было около семнадцати, я сбежал с друзьями в горы. Мы провели там около недели, выбирались переодически. Мама так громко кричала после моего появления...— Тэхён тепло улыбнулся, азартно заглядываясь на самый крутой склон впереди. — Не смотри туда, пожалуйста, мне уже страшно за тебя, — мужчина гулко сглотнул, ведя глазами от начала вершины до конца дороги. — Чонгуки, подожди меня здесь, я скоро вернусь. Не успел Чон и открыть рот в протесте, как ярко-голубой шлем уже виднелся вдалике, готовясь съехать. — Тэхён! Тэхен лишь обернулся, широко улыбаясь. Он натянул бандану на лицо, махая рукой и скрываясь из виду. Чонгук тяжело выдохнул, присаживаясь на пластиковый стул в ожидании исчезнувшего солнца. Склон горы высокий и крутой, обретающийся в глазах как бездонная бездна, покрытый сверкающим слоем белого снега. Парень на сноуборде мастерски маневрирует, скользя вниз со скоростью, которая заставляет сердце биться еще быстрее. Его фигура выглядит смелой и эмоциональной, каждый поворот, каждый прыжок – попоказатель силы. Яркое солнце ослепительно сияет на фоне голубого неба, создавая захватывающий контраст с ледяным блеском снежного покрова. Морозный воздух впивается глубоко в легкие, заставляя их болеть, но одновременно наполняя душу свежестью и чистотой зимнего дня. Все чувства насторожены и напряжены, замирают на мгновение в предвкушении адреналинового удара. Скорость и опасность создают невероятное ощущение свободы и полета, когда каждая секунда на склоне – чтобы выжить, чтобы победить, чтобы ощутить все мощные вибрации жизни. Все это смешивается в сознании Тэхена на сноуборде, создавая в нем вихрь эмоций: восторг, страх, азарт, безудержное счастье быть одним с горой, с природой, с самим собой в этот момент. И пусть мороз стиснул зубы и леденящий ветер врезается в лицо, а сердце колотится ритмично, словно барабан горного ритма. В этот миг мир стоит на месте, а душа свободно парит в воздухе, забывая обо всем на свете, кроме склона, снега, солнца, движения и силы, превращающей путь впереди в зазватывающее приключение. Удары сердца гулом отдают в виски, холод прожигает грудь, ноги дрожат от перенапряжения. Но Тэхён, наконец, доезжает до конца. Отъезжает в сторону, чтобы не мешать людям и валится на снег, отщелкивая ботинки от сноуборда. Он тяжело дышит, пытаясь привести себя в норму. Хорошо, просто чертовски хорошо. Хорошо лежать вот так на снегу, чувствуя холод даже через комбинезон. Смотреть на слепящее солнце в зените, прищуривая глаза, но не отрывая взгляд. Дышать полной грудью морозным воздухом, когда лёгкие болезненно покалывает. Чувствовать приятную тяжесть в ногах и ритм пусльсирующей головы. Где-то там, наверху, его ждёт Чонгук, что наверняка курит от нервозности, в нетерпении стуча пальцами по коленке. Тэхён лежит так ещё какое-то время, смотря только на белый круг в чистом небе. Он думает о родителях, о сестрёнке, о своей студии около моря и о Чонгуке. Кажется, Тэхён влюбился, окончательно и бесповоротно погружаясь в чёрные омуты, голубокий голос, тёплые касания и редкую, но такую запоминающуюся улыбку. И Киму страшно за то, испытавает ли Чонгук то же самое. Думает ли тот так же о нём, волнуется, чувствует теплоту ладони, ловит каждую нотку смеха. Парень закрывает глаза, выдыхая весь воздух из лёгких до конца. Он поднимается, забирает доску и неспешно идёт к подъемнику. — Тэхён, твою мать, я чуть с ума не сошёл, когда ты вдруг упал прямо на середине склона, — Чонгук и вправду курит, нервно щелкая красными пальцами. Он бережно снимает парня с кресельного подъемника, ставя на хрустящую поверхность. — Как видишь, жив-здоров, — Тэхён берёт чужие руки в свои, делясь теплом адреналина. Лица обоих красные от холода, носы полностью онемели, а пальцы не слушаются. — Я рад, солнце, — Чонгук щёлкает пальцами по румяному носу с родинкой на носу, одаривая тем самым взглядом, своим фирменным. Ким немного смутился, неловко откашливаясь, — знаешь, я ужасно замёрз и проголодался. — Принял, — мужчина крепко взял замерзшую руку в свою, ведя в сторону кафе. Они провели чудесный день. Ещё покатались по склону, прогулялись, осмотрели дом и сейчас сидели за ужином в каком-то ресторанчике. Здесь играла живая музыка, свет был приглушен и стоял просто умопомрачительный, по словам парня, аромат еды, от которого Тэхён весь истёк слюной. За панорамным окном совсем стемнело, горели яркие огни курорта, фонари, различные гирлянды. Через несколько часов наступит Рождество. Люди шумели компаниями, обменивались подарками заранее, пили и веселились на полную. — Я никогда не проводил Рождество ни с кем, кроме родителей, — Тэхён уплетает принесённый стейк за обе щеки, запивая вином. — Это моё первое Рождество с кем-то, — тихо произносит Чонгук, смотря в самую душу. Ким даже роняет кусочек мяса, смотря на мужчину как-то..тоскливо? Неужели, тот и вправду ни разу не праздновал в кругу семьи или друзей, это так печально, что сердце болезненно щемит. — Я не обещаю тебе лучшее Рождество в твоей жизни, но обещаю очень постараться, честно, — Тэхён супится на чужую ухмылку, мотая головой в подтверждении собственных слов. — Просто постараешься? — Чонгук наигранно одаривает солнце скептическим взглядом, поднимая уголки губ. — Гораздо лучше ведь обещать меньше и давать больше, чем наоборот, — Тэхен закидывает в рот кусочек мяса. Слова такие простые, но такие правильные. Зачем обещать что-то невообразимое. Намного лучше ведь пообещать что-то совсем маленькое и незначительное, но потом приложить все силы для того, чтобы это маленькое стало чем-то огромным. Пили вино, много разговаривали, смеялись, смотрели на звезды, лежа на снежном склоне, держались за руки и целовались, долго и несдержанно, обжигая лицо ночным морозом. *** До Рождества пять минут. Дом ярко горит гирляндами, как снаружи, так и изнутри. Тэхён сидит около сверкающей ёлки в пижаме в клеточку, заставив препирающегося двадцатью минутами ранее Чонгука надеть такую же. — Я выгляжу нелепо, — мужчина дуется, словно ребёнок. — Ты выглядишь просто умилительно, — Ким клюет того в щеку, усаживаясь ровно. Они долго украшали дом и ёлку. Тэхён пыхтел около часа, указывая Чону, что тот развешивает шары неравномерно. На мягком ковре возле них стоит два бокала шампанского, за спиной небольшие коробочки. Они договорились подарить что-то чисто символическое. На часах ровно полночь. — С Рождеством. — С Рождеством. Оба достают коробочки из-за спины, протягивая в руки напротив. Подарок от Тэхена урашен красной ленточкой и пайетками, а от Чонгука просто перевязан тонкой веревочкой. Парень долго возится с распаковкой, старательно высовывая кончик языка. Наконец, с трепетом открывая коробку, Тэхён достаёт оттуда огромный шарф, он весь усыпан узорами солнышек, а на ощупь просто ужасно мягкий и приятный. — Боже, Чонгуки, спасиб... — Тэхён, там двойное дно. Парень озадаченно крутит коробкой, подцепляя пальцами дно. Под ним лежат слепяще переливающиеся серёжки со сверкающими под гирляндами камнями и небольшая открытка. Он не обращает внимания на украшения, а тянется дрожащими пальцами к бумаге. «С праздником, свети так же ярко, моё солнце.» почерк очень аккуратный. А внизу еле заметная надпись «От директора-педанта.» Чонгук нервно мнёт руки, в ожидании смотря на застывшего Тэхена. — Чонгук, это так...чудесно, — Тэхён тянется к выдохшему с облегчением мужчине, с оттяжкой чмокая того в губы. — Теперь твоя очередь. Чон быстро распечатывает коробку, откидывая крышку в сторону. От достает оттуда кружку с надписью «big boss» и через мгновение валится на ковёр, заливаясь смехом. — Спасибо, Солнце, — сквозь смех Чонгук притягивает к себе широко улыбающегося парня, целуя того в щеку. — Я буду пить кофе только из этой кружки. — Обещаешь? — Обещаю, — мужчина ложится спиной на высокий ворс ковра, вертя над головой свой подарок.