Таинственная история Славы Карелина

– Значит, множественные личности? С деланным равнодушием уточняет дядечка в белом халате и косится на едва приоткрытую дверь. За ней, – Слава знает, Слава уже хорошенько всё это выучил, – крепкие парни-санитары. Их помощь не требуется, боже упаси, это же не Гнойный, у которого с губ падает такой яд, что рядом даже дышать опасно, и не Птичий Пепел с его замашками чудовищ из книжек Лавкрафта, всего лишь Слава, а он вообще добрый малый, почти пацифист. Язвительный, это да, и язык за зубами держать не умеет толком, сколько раз за это прилетело, но не опасный нисколько. Он и на баттлах-то всерьез был всего пару раз, Гнойному это больше надо. Деть куда-то всю свою невозможную агрессию, выплеснуть, выдать так, чтобы человека яростью опалило вплоть до ожога третьей степени. Славе это всё как-то по боку: ну, ржёт толпа, ну, смотрит оппонент так, что, кажется, Баттл вот-вот перейдёт в драку, что же в этом интересного? Только если оппонент тебе очень уж нравится, тут Гнойный пусть хоть сдохнет от возмущения, если Слава хочет лично засвидетельствовать чей-то проёб, его из тела не вышибешь. Но всё остальное он отдавал Гнойному на откуп спокойно: чем бы дитя не тешилось... А вот текста писать Слава любит, конечно, сам: Гнойный бы такого выдал... Да и выдавал иногда всё же, если не получалось уследить. Это было, может, и забавно местами, но страшно: извиняться за слова из всех личностей умел, блять, один только Слава. От мысли об этом изо рта привычно вырывается смешок. Дядечка хмурится, что-то коротко чиркает ручкой в толстой тетради и серьезно поправляет очки. – Ну, да. Множественные. – И в чем это проявляется? Слава пожимает плечами и едва глаза не закатывает: дурацкие вопросы он не любил с детства. Может, в том числе поэтому и.... – Ну, как у всех. Сидишь, кофе пьешь, телик на фоне играет. Раз, услышал чего, триггер сработал и полетело... Потом просыпаешься спустя сутки или, если не повезет, неделю, состояние дрянь, в твиттере тебя уже сто раз отменили, и никакой памяти нет. Дядечка стучит пальцами по столу. – Любопытно... И что, много их? Личностей? Вы их друг от друга как-то отличаете, называете как-то по-особенному, может? Слава задумчиво кусает губу и чуть облокачивается локтями на стол, – дядечка снова смотрит за дверь. Какие все нервные... – Называю. Только всех не посчитаешь: кто-то редко появляется, может, даже всего пару раз было, таким я и имён не даю. Но обычно я, Гнойный, Лапа, Пепел, Дядька... – он на мгновение замолкает и болезненно морщится, – Ну, и она. – Она? Дядечка снова что-то обозначает в тетрадке. Слава вздыхает. – Соня.