***
Кондукторша неумолимо приближалась к Сатору, задевая и вдавливая несчастных пассажиров своими потными боками. Если я ничего не сделаю, то у Сатору останется травма на всю жизнь, но если я что-то сделаю, то травма будет уже у меня! Когда она проходила мимо, я вжалась в стенку автобуса, стремясь слиться с ней воедино, но даже это не помогло мне избежать горячего соприкосновения. Похуй, действуем. Кондукторша, кажется, не замечала ничего вокруг, сконцентрировав все свое внимание на обнаглевшем белобрысом пассажире. Я аккуратно вытянула ногу, подставляя ей подлую подножку. — Э, — недоуменно вырывается у нее. Споткнувшись об мою ногу, она теряет равновесие и, размахивая руками, пытается найти опору. Не дав ей времени ухватиться за что-либо, я делаю подсечку. Она с трехэтажный матом, заваливается на пол. — ХА-ХА, ЭТО МОЯ! — где-то на фоне одобрительно кричит Сатору. Я пячусь назад, наблюдая как ее лицо наливается кровью. — Шмара малолетняя, — шипит она, делая неуклюжие попытки подняться. Рванув к Сатору, я схватила его за руку, вырывая из общества охуевающего водилы и выпрыгнула из автобуса. Оказавшись снаружи, Сатору остановился, разворачиваясь. Я поспешила сделать то же самое, замечая две разъяренные пары глаз, глядящие на нас. — ВАЛЕРА, ХУЯРЬ ИХ ЛОПАТОЙ! — орет кондукторша, указывая на нас пальцем. Водила подскакивает, а затем выуживает лопату из-под сидений и бросается к нам. Сатору ухмыляется, разминая плечи, ожидая столкновения. Пассажиры, тем временем, с интересом наблюдали за сложившейся картиной, кое-кто уже достал телефон и записывал происходящее. Блять, а если на нас донесут, а там и доказательства есть, потом в участок, а Сатору откупиться не может! Посадят! — Бежим блять! — хватаю за руку Сатору и делаю рывок, — АЙ! Я, позабыв о своей ране, спотыкаюсь и лечу вниз, намереваясь впечататься лицом в гряз, но меня перехватывают за талию и тянут ввкрх, ставя на землю. — Принцесса! Куда скачешь?! — возмутился Сатору. — Бежим отсюда! — кричу я, видя как водитель замахивается лопатой. Сатору легко уклоняется, прикрывая меня собой, а затем подхватывает меня на руки и бросается прочь. Я облегчённо выдыхаю, довольная тем, что он всё-таки послушал меня. — Во доебался, — бурчу я, видя, что водила никак не остает от нас. — Щас отъебется, я так могу хоть весь город оббежать, — самодовольно лыбится Сатору. Не продержавшись и минуту, водила начинает отставать от нас, останавливаясь и сгинаясь в болезненных потугах. — Все! Он выдохся! — Ну еще бы, да этот водила должен был уступить мне руль! Пусть помнят тот день, когда я зашел в их автобус! — возмущается он, сбавляя шаг, — мы еще к ним наведаемся, — хитро подмигивает он, — ток ногу сначала надо вылечить тебе, ты же только из больницы, куда ты скачешь? — Ну, а че мне делать надо было? Стоять на месте и смотреть как кондукторша размазывает тебя по стеклу? — фыркнула я. — Да, конечно, хуй ты на месте постоишь, хотя иногда стоило бы, да? Стоило бы ничего не делать и подождать? — щурит глаза он на что-то намекая. — Неет, — недоуменно тяну я. — Да, — отрезает он, — знаешь, что мы узнали в участке, осматривая улики? — Эээм, поставь меня на землю, мне некомфортно, — нахмурилась я. Чё он там узнал-то… Сатору ставит меня на ноги. Выпрямившись, он смотрит на меня сверху вниз, сверля недовольным взглядом. Я краем глаза, оглядываю местность, отмечая, что мы как раз прибежали на остановку. — Зачем писала этому долбаебу? Я ж говорил, что разберусь, — серьезно проговаривает он. — Че ты так смотришь? Я могла с этим разобраться, вот я и разобралась, — нахмурилась я, отводя взгляд в сторону. — Разобралась, ценой жизни, ага. Браво! — захлопал в ладоши он. — Не померла же! — закатываю глаза я, — И вообще, мог бы похвалить меня! Ты видел как я ему лицо разбила? — А ещё я видел твое избитое, еле живое тело! Я бы лучше сделал! Не лезь больше никуда, пока мне не скажешь! — леденяще проговорил он. Я замерла какое-то время, вглядываясь в его непреклонное лицо. — Мне разрешение не нужно, — выплюнула я, скрестив руки на груди. Сатору опешил, шумно втянув воздух, а затем крепко схватил меня за плечи. — Я думал, что ты не выживешь. Я блять нашел тебя полумертвой, в крови где-то на помойке. Это по-твоему нормально? — Ну померла бы и ладно, нашел бы другую — небрежно отмахнулась я, отворачиваясь. Сатору замер недоуменно вглядываясь мне в глаза. — Что? Он остранился, отводя взгляд в сторону, а затем и вовсе развернулся. Какое-то время мы стояли молча, слушая шум проезжающих машин и редкие разговоры проходящих мимо прохожих. — Ты бы так сделала? — безэмоционально проговорил он, смотря вдаль. — Ну, ты бы не помер… — тихо проговорила я. Он повернулся ко мне. — Когда я был мелкий, вот такой, — рукой отмерил он рост, — меня каждую неделю пытались похитить, пристрелить, в общем убить. Мне не привыкать, глядишь может у них когда-нибудь получится, — он посмотрел на меня многозначительно и отвёл взгляд. Я застыла, опуская голову вниз. Он никак не мог умереть. Он казался слишком значимым, как какой-то главный герой, который должен стопроцентно дожить до конца, в отличие от меня… Едва ли я была главным героем… Я застыла, представляя, что на моем месте был он… Что это я нашла его полумертвого. Абсурд, не было бы такого! — Я пытаюсь представить такое, но у меня не получается! Ерунда это, — возмутилась я. — А если допустим меня пристрелят, вот прямо сейчас, исподтишка, на твоих глазах, тогда то я уж точно откинусь, — усмехнулся он, поглядывая на меня. Я нахмурилась, четко представляя как его пронзает пуля. Он какое-то время стоит в недоумении, а затем падает с глубоким сожалением в своем взгляде. Я бросаюсь к нему… — Та блять! — схватилась за голову я, — я бы… Стоило ли говорить ему, что я… едва ли смогла бы пережить такое! Я опустила голову вниз, сведя брови вместе, сердце нещадно ныло, от столь живой картины, представшей перед глазами. Сатору вздохнул, а затем подошёл ко мне, обхватывая меня и втягивая в объятия. — Ну, вот видишь. С чего бы это я смотрел на других после тебя? — Ну, я не такая уж и незаменимая, — вырвалось у меня. Я почувствовала, как он закаменел. Подняв голову, я встретилась с его холодным, беспристрастным взглядом. Он схватил меня и поднял над землей, тряся вверх вниз. — Чё делаешь?! Меня щас вывернет! — возмутилась я, пытаясь вырваться. Сатору проигнорировав меня, продолжал тряску, а затем, сделав какое-то движение, отличающееся от предыдущих, закинул на крышу остановки! Я, оказавшись на верху, вцепилась в края, боясь упасть вниз, ошарашенно смотрела на Сатору. — Ты чё сделал?! — А это чтоб тебе ветер голову там выветрил. Пока не поймёшь чё не так, хрен ты оттуда спустишься, — холодно утвердил он и зашёл в остановку. — Блять, Сатору, — начало было злиться я, но был ли в этом толк? — Ну и ладно буду тут сидеть, с чего ты решил, что я хочу спускаться, мне и тут хорошо. Смирившись, я устроилась на крыше остановки, гордо вскинув голову и напевая незамысловатую песенку. Прохожие недоуменно оглядывали меня, а проезжающие машины и вовсе восторженно сигналили. Вид то десять из десяти. Я всех вижу отсюда. О, так там вон автобус наш на повороте стоит. — Там автобус наш! — закричала я. — Не-а, не наш, сиди дальше, — говорил Сатору откуда-то снизу. Как будто я сама не могу спрыгнуть отсюда. Приблизаишись к краю, я взглянула вниз, оценив высоту. Ебать высоко, ну ниче. Развернувшись, я начала потихоньку спускаться вниз. Сначала одну ногу, потом вторую, цепляясь за крышу лишь руками. Блять, чёт страшно, а у меня ещё нога полуживая… — Чё повисла? Страшно? — скептически поглядывал на меня Сатору, встав поодаль. — Не-а, — сказала я и отпустила руки, спрыгивая. Я готовилась к встрече с землей, но вместо нее я бухнулась в руки Сатору. — Все, ставь меня, там автобус! — поспешила перевести тему я. Сатору поставил меня на землю и схватил за руку, таща в автобус. На этот раз мы ехали молча, Сатору изредка на меня поглядывал, но стоило мне поймать его взгляд как он безынтересно отворачивался в окно. Сойдя с автобуса, мы также молча пошли домой, что начало немного поднапрягать. Сатору темной тучей шел позади меня, спиной я чувствовала его сверлящий взгляд. — Ты забаговался чтоль? Речевая программа вышла из строя? — прервала тишину я, обернувшись. Он, проигнорировав меня, демонстративно прошел мимо. Я тяжело вздохнула, последовав за ним. Он же продолжал идти впереди, временами кидая на меня косые взгляды. Зайдя в подъезд, я заметила, что Сатору скривился, но тут же поспешил спрятать эту эмоцию. Я лишь хмыкнула. Открыв дверь, я ввалилась в квартиру, облегчённо выдыхая. Скинув обувь, Я начала проходить внутрь, как вдруг оказалась прижатой к стене… Сатору угрожающе навис надо мной, перекрыв мне пути к отступлению.End Pov т/и.
— Ну чё, допизделась? — проговорил он ей в ухо, вызвая у нее тем самым мурашки, пробежавшие по спине. — Ха? Я? — начала возмущенную тираду она. Не дав ей договорить он заткнул ее рот небрежным поцелуем. Его губы требовательно сминали ее, в то время как рука скользнула к шее, слегка обхватывая ее. Он постепенно увеличивал напор, заставив ее раскрыть рот, он проник внутрь, сплетаясь с ее языком. Она растеряла весь свой возмущенный настрой, оказавшись под тяжестью его тела, позабыв обо всем и тянясь к нему навстречу. Он отстранился от нее, слушая ее прерывистое дыхание и глядя на нее туманным взглядом. Нежно проведя ладонью по ее щеке, он аккуратно заправил надоедливую прядь за ухо, но стоило ему это сделать, как он замер, чуть расширив глаза. Прямо на виске растянулся синяк, что до этого благополучно скрывался под волосами. Он, нахмурившись, аккуратно касается этих мест. — Что это… Такое… — А. Там. Синяк, — тихо проговорила она. — Откуда — посерьёзнел он. — Нууу, — она отвела взгляд в сторону, а затем прыснула, — меня об стену головой приложили прост, — отмахнулась она, смотря куда-то в сторону с улыбкой. Сатору молчал, она, не выдержав тишины, взглянула на него, ожидая увидеть раздражение, но вместо этого встретилась со смесью вины, сожаления, раскаяния. Увидев это, она опешила, а затем поспешила натянуть беззаботное выражение лица. — Да все хорошо! Заживёт! — с улыбкой отмахнулась она, пытаясь его приободрить. — Прости, — вырвалось с его губ. Он медленно сполз вниз, утыкаясь головой ей грудь. Она отрицательно замахала головой, обхватив его и крепко прижимая к себе. — Нет-нет! Ты не виноват! Это всё я! — Я бы мог все это предотвратить, предприняв меры сразу, а не оставив все на самотёк, — прошептал он, поднимая голову. Она было хочет возразить, но он жестом показывает ей молчать и поднимается, прижимаясь своим лбом к ее. — Я чуть было не лишишлся всего, — прошептал он ей в губы а затем прижался к ним, нежно целуя, отстранившись, он вновь прошептал, — я люблю тебя. Ее глаза расширяются в удивлении, а щеки против воли начинают краснеть. — Меня? — Тебя, — усмехается он, увидев ее реакцию и целует в лоб, отстраняясь он вновь глядит в ее глаза, — лишь тебя. Она не выдерживает и закрывает лицо руками, начиная пищать на ультразвуках. — Принцесса, ну ты чего? — смеётся он, гладя ее по голове. Она прекращает пищать и стоит так какое-то время, пока он терпеливо ждёт. Стоило ей убрать свои ладони, как Сатору, берет ее за подбородок, заставляя взглянуть ее в его глаза. Она отводит взгляд в сторону, пока он с любовью глядит на нее. — Ты плачешь? — обеспокоенно спрашивает он, заметив слезу, скатившуюся по ее щеке. — Аааа, что?! Нет! — возражает она, пытаясь совладать со своими эмоциями и остановить слезы, но они вопреки ее попыткам только усиливаются. Сатору пытливо заглядывает ей в глаза, а затем подхватывает ее на руки. Она цепляется за его одежду, доверчиво прижимаясь. Он усаживается на диван и накрывает их мягким пледом, что он нашел неподалеку. Какое-то время он молча гладил ее по волосам, крепко прижимая к себе. Она же пыталась справиться с приступом слез. Все напряжение, копившееся в ней со времён ее похищения нашло свой выход. Все было позади. Она жива и Сатору был с ней и будет… — Это не то что ты думаешь! Это не слезы! Я никогда не плачу если что! — пыталась оправдать себя она. Сатору хмыкнул, поглаживая ее по спине. В какой-то момент она перестала бороться с собой, поняв, что ее никто не будет осуждать и начала тихо всхлипывать. Сатору, услышав это, прижал ее еще сильнее к себе, окутав своим теплом, давая таким образом необходимую ей поддержку. — Мне так странно от того что ты меня можешь любить, — тихо проговорила она, — Меня как будто бы не за что любить, но ты говоришь, что любишь и это так странно, — закрывает руками лицо она. — Ну придумала… Почему ты так решила? — прошептал он ей в макушку. — Я не знаю… я как будто бы пытаюсь убедить себя в этом, чтобы в случае чего мне не было больно… Я боюсь. — Боишься? — Боюсь — Чего? — Боюсь, что ты оставишь меня, — шепчет она, — Куда я денусь, — усмехается он, обхватывая ее крепче и целуя в висок. — изначально я так боялась, так боялась, что начну что-то чувствовать к тебе, — нахмурилась она. Сатору усмехнулся. — О, да я помню, злющая и бурчащая, смешно убегала от меня! — захихикал он, потянув ее за щеку — неужели я выгляжу таким говнюком? Я же ничего не делал плохого! — Да, ты выглядел как настоящий говнюк! — Нет-нет! Если я и делал что-то эдакое, то это вообще заслуженно — — Например, сбил человека? — скептически подняла бровь она. — Эт случайно вышло, да и вообще ты переводишь тему, — отмахнулся он. — Это ты ее переводишь. — Мы разговаривали о твоих проблемах с доверием, откуда они взялись? У меня их нет вот, — беззаботно отозвался он. — Никто тебя не предавал, да? — не думая, ляпнула она. — А тебя предавал? — посмотрел он ей в глаза. Она вздохнула, поджав губы. — Возможно — она отвела взгляд в сторону. — Кто? — нахмурившись, произнес он. — Нууу, — вздохнула она, собираясь с мыслями, — то был человек, которого я когда-то любила, — усмехнулась она, погрузившись в воспоминания. Сатору скривился, сгребая ее ближе к себе. — Я уже его ненавижу, — с раздражением выплюнул он, — как ты могла любить кого-то, а не меня? — Да я тебя знать не знала! — возмутилась она. — Ладно, чё там дальше? — нахмурился он. — Я могу не рассказывать, если тебя это так… напрягает. — Рассказывай все! — Если коротко, то я тогда думала, что он моя судьба. Сатору с усилием сдержал порыв закатить глаза. — Ну, он был идеальным: внимательным, заботливым… — Он не был мной, значит не может быть такого! — Не беспокойся, идеальным он не был, то всего лишь была его актерское мастерство, впоследствии выяснилось, что он меня наебывал, — растянула губы в улыбке она. — Много на себя берет, чушка, — выплюнул Сатору, сжав ее сильнее. — Как оказалось, ему было просто по приколу со мной, а любил он другую… Я узнала я о ней случайно. А когда я спросила про нее, то он мне ответил: «ну, это же не помешает нашему общению». Такие дела, — развела руками она. Он нахмурил брови, смотря в ее безмятежно счастливое лицо. — Пидорас. Имя фамилию мне назови. — Ой, да похуй на него, — отмахнулась она. — Может ты его ещё и любишь до сих пор? — Чё?! — Аа тогда чё защищаешь его? — Да я типа забыла про него уже! И он тоже! — Вот-вот, пусть вспоминает, сидя на инвалидном кресле с переломанными ногами. — Сатору нет! Это ты раньше делал чё хотел, а щас так не можешь! — Да блять! Тогда я просто ему лицо сломаю. — Ему уже ломали, Нобара постаралась — А я добавлю! — начал подниматься с дивана он. Она повисла на его руки, пытаясь остановить его. — А вдруг он на тебя потом заяву накатает и что делать? Из тюрьмы тебя ждать? Ты итак из-за меня квартиры и денег лишился, в тюрьму только осталось сесть! А если твои родители узнают, что все это из-за меня? Да они же меня возненавидят! — Родители? — вдруг удивился Сатору, — их не сильно интересует моя жизнь, так что не боись. — Не интересует? — Ага. — Не может быть такого. — Может. — Почему ты так решил? Он вздохнул, садясь на место. — Ну, матери были интересны только мои достижения. Стоило мне начать делиться с ней чем-то обыденным по типу как прошел день в школе, то она отмахивалась, говоря, что у нее дела. Отец же всю жизнь крутится в этом злоебучем бизнесе, не думая ни о чем кроме него, а теперь этот бизнес хочет повесить на меня. Вообще, если сравнивать моих и твоих, то эт просто две полярности. От твоих я получил больше заботы, чем от своих. — Как это так? — скептически оглядела его она. — Ну, как-как, они во всем искали выгоду, даже во мне, тип как будто я не ребенок, а какой-то инструмент, которым можно пользоваться и который можно растить под свое усмотрение. Делай то, что мы тебе скажем, потому что ты должен, я и делал, боясь остаться без денег. Пока вот не встретил то, что было ценне этих денег, — сказав это он сжал ее бедра, довольно улыбаясь. — Теперь я хочу понять кто я и чего я вообще хочу. Пока что я хочу только быть с тобой и чтобы ты была со мной, — сказав это, он носом уткнулся ей в шею, — мне всю жизнь твердили какова моя роль, а теперь я свободен и не знаю кто я. — Не заморачивайся сильно, большинство не знают кто они и я в их числе. Я буду с тобой и я буду поддерживать тебя в любом твоём начинании… — А если я захочу заняться разведением ежей? — внезапно выкинул он. — Вообще из этого можно было бы чисто теоретически поиметь денег. — Да я для души хотел! Ты говоришь как мой отец! — обиженно возмутился он, отстраняясь. — Что?! Сначала деньги, а потом для души! — нахмурилась она. — Ты говорила, что будешь поддерживать меня, — канючил он. — Я обязательно поддержу твою идею разведения ежей для души, только когда ты найдёшь основной источник дохода. — И что мне теперь делать? Я же говорил, что не знаю! — У тебя миллион возможностей. Например, твоя популярность, ты ведь никак ей не пользуешься? А мог бы… Или то что ты программировал или то что ты для универа делаешь! — Я так устал, — начал гундеть он, — можно я просто посплю, — обхватил он ее, притягивая к себе. Она тяжело вздохнула, но возражать не стала. Он потерял все свои привычные блага несколько дней назад, конечно, он ничего не понимает. Нужно дать ему время, наверное… — Я ещё вернусь к этой теме, — серьезно проговорила она. Он уткнулся ей в шею, довольно сопя. — Мне жарко, — тихо проговорила она. — Тогда снимай одежду, — прошептал он ей в ухо. — Точно! — озарилась она и подскочила, вырываясь из хватки Сатору, — Моя одежда, она пахнет больницей! — заверещала она, — и вся я пахну растворами! Какой кошмар! Подбежав к шкафу она выудила оттуда свои любимые шорты и майку. Замерев, она взглянула на Сатору. — Тебе же не во что переодеться. Он растерянно почесал макушку. — Да. — У меня нет ничего на тебя… Тебе нужно купить одежду. — Можно заказать, — кинул он. —Мы будем одевать тебя на рынке или в сэшке, — хихикнула она. — Чего?! Я не хочу носить одежду после кого-то, — брезгливо скривился он. — У тебя нет выбора, потом будешь носом крутить, — уперла руки в бока она. — Ну нееет, — хнычет он. — Если не нравится, то звони отцу и извиняйся, либо иди работать! Он насупился, скрестив руки на груди. — Ну либо ходи в одной и той же одежде! Он закатил глаза и накрыл себя пледом с головой. Она нахмурилась, смотря на это зрелище. И что теперь ей делать? Не пинком же его выпроваживать. Он хотел жить как прежде, не имея ни копейки в кармане! Она стиснула зубы, пытаясь сдержать приступ агрессии, но не вышло… — Ты говорил, что мои родители лучше твоих? — с придыханием начала она, — Только вот мои родители в мои 18 лет выпнули меня из дома и заставили работать! Аргументируя это тем, что я уже совершеннолетняя и им в мои годы вообще никто не помогал! Я блять буквально выживала на три копейки! Питаясь всякой хернёй, а иногда и вовсе голодая! Я цеплялась за любую работу, вплоть до мытья ссаных полов, совмещая все с учебой иногда не успевая поспать! — Твои родители хотя бы дали тебе ориентир, дали тебе возможности. Мои просто меня выбросили в неизвестность! Набрав воздух, она громко выдохнула, успокаивая себя. Не желая больше продолжать, она решила оставить его со своими мыслями и направилась в ванную, громко хлопнув дверью. Оказавшись внутри, она взглянула в зеркало, смотря на свое разъяренное и недовольное лицо. Отлично, я выгляжу как моя мать и говорю тоже как она! Она поспешила умыться холодной водой. Не, ну а чё он жалуется, вещи он не хочет блять носить дешёвые! Хмурясь, она начала остервенело стягивать с себя одежду, кидая ее на пол. Блять, ещё швы эти обрабатывать, заебешь! Поспешно приняв душ, она высушивала волосы полотенцем, думая о том, что мази остались в ее рюкзаке, а рюкзак рядом с диваном. Ей не хотелось идти к нему, потому что по ее ощущениям, она все ещё была на взводе и могла вновь сорваться. Чуть постояв на месте она открыла дверь, прислушиваясь в мертвенную тишину. Даже холодильник перестал барахтеть. Надеюсь я не погрузила его в экзистенциальный кризис или ещё чего. Крадучись, она подошла к дверному проему и заглянула внутрь, замерев. Что я наделала… Сатору сидела сгорбившись так, как будто ему на плечи свалилась вся тленность мирского бытия. Всю злость как рукой сняло, вместо этого пришло безграничное сожаление. — Сатору, — прошептала она прежде чем подлететь к нему. Она крепко прижала его к себе, стоя так какое-то время. Сатору не двигается, продолжая молчать. — О чем ты думаешь? — нарушила тишину она своим шепотом. — О том что от тебя пахнет малиной, — бесцветно отозвался он. — А до этого? — Кажется, я понял для чего мне нужно унаследовать бизнес отца… — Для чего? — Для того чтобы ты больше не думала о какой-то херне вроде денег. Оказывается в моих силах обеспечить тебя до конца жизни, чтобы ты жила в комфорте и не ограничивала себя ни в чем…