Умница

      В какой момент все стало настолько странным? Скорее даже на голову отбитым, хаотичным и просто выносящим остатки многострадального мозга? Зейн может только предположить, что впервые он почувствовал "это", когда они с Льюисом делали совместный проект на литературе. Задание на двоих всего лишь в пределах урока. Зейн действительно старался в тот день, ему было очень важно получить хорошую оценку, иначе отец мог окончательно слететь с катушек и запретить ему вообще всё. И, черт возьми, да, наверное все началось именно на той злополучной литературе, в тот самый момент, когда особо не многословный Льюис произнес. - О, а это хорошая идея Зейн, ты молодец. Юноша мгновенно замер, глубоко в груди что-то тихонько ёкнуло. Он... что? Тогда Зейн просто решил проигнорировать чужой комплимент, но спустя некоторое время, Льюис вновь нашел, за что его можно похвалить. А затем еще и еще. Зейна никто, никогда не хвалил. Имеется в виду, искренне. Никто, никогда не оценивал его труды и старания по достоинству, не обращал на него должного внимания. Глубоко в груди Бенетта зияла дыра, которая с восторженным визгом всасывала любое добро, любые крупицы чужого тепла. Сначала Зейн сопротивлялся, Льюис был так добр к нему, точнее стал в какой-то момент. Они часто оказывались в одной команде, или встречались в библиотеке, делая задания. Кажется каждый из них занимался своим делом, но в какой-то момент Льюис просто стал подсаживаться к нему и помогать. Рассказывал что-то новое, делился полезной информацией, интересовался Зейном, не как кошельком, не из-за влияния его отца. Льюис интересовался именно Зейном. Бэнетт стал зависим. Юноша начал страшиться реакции своего тела и разума. Льюис всегда сидел близко. Ну, то-есть сначала конечно же была дистанция, но за всем этим шлейфом эйфории, Зейн совершенно упустил момент, когда их колени и плечи стали соприкасаться на постоянной основе. Льюис оказался неожиданно тактильным, чего раньше Зейн за ним совершенно не замечал. И... боже, Зейн чувствовал себя конченым извращенцем. Когда Льюис хвалил его на уроках, он всегда наклонялся очень близко к его уху. Прислонялся грудной клеткой к его плечу и шептал, как же сладко он шептал эти приятные, выбивающие почву из-под ног слова. - Ты такой молодец Зейн. - У тебя так хорошо получается. - Умница. Уши, шея и щеки Зейна горели позорным огнем, он весь сжимался, едва задерживая дыхание. Они не говорили об этом, в тайне Зейн надеялся что Льюис ничего не замечает. Юноша был уверен, что сгорит заживо если МакКартни догадается, какие постыдные мысли носятся в голове Бэнетта в такие моменты. На очередном невероятно скучном уроке химии, Зейн ненавидел химию всей своей душой. Они решали какие-то убогие задачи, Бенетт не плавал в теме только потому, что рядом сидел Льюис и часто объяснял ему непонятные моменты. Льюис был чертовски умным, Зейн искренне восхищался этим парнем. Почему они так мало общались раньше? Зейн негодовал, это оказалось огромным упущением. Витающий в своих мыслях ученик был тут же пойман строгим учителем. - Мистер Бенетт, я смотрю мой предмет для вас не представляет никакой сложности. Итак, прошу к доске, решите эту задачу, что бы у меня не было сомнений на ваш счет. Сидящий на задней парте Нейт, со своей новой компанией, отпустил в его сторону пару колкостей. Парень все еще не простил Зейну то, что тот предпочел ему МакКартни, впрочем, Зейну до этого не было никакого дела. Немного пристыженный и не очень уверенный в себе молодой человек, все же поднялся с места. И не смог не бросить косой взгляд на соседа по парте. Льюис моментально поймал его и уверенно кивнул, с легкой улыбкой на губах. Это придало Зейну сил. Спустя пятнадцать минут, полностью вымотанный, но сияющий как начищенный цент Зейн, плюхнулся на свое место. Все внутри него бурлило довольством, однако для полного счастья кое-чего не хватало. Зейн слегка повернулся в сторону МакКартни встретив изучающий, тяжелый взгляд серо-зеленых глаз. Бенетт нервно сглотнул, Льюис никогда на него так не смотрел. Он сделал что-то не так? Он же решил задачу, может он решил ее недостаточно быстро? Может он использовал не тот способ решения? В голове выла сирена, он не понимал, что происходит, взгляд лихорадочно скакал по чужому лицу, пытаясь выявить причину нетипичного поведения. Они все еще сидели очень близко, Зейн в очередной раз осознал это с некоторым удивлением. От Льюиса шло уютное тепло, а еще его рука так приятно сжимала колено. Стоп, чт, рука? Зейн задохнулся. Ладонь Льюиса спокойно лежала на его колене слегка сжимая и массируя кожу. Зейн вспыхнул как целый коробок спичек, ладонь закрывала всю коленку. Бенетт не знал что у МакКартни такие широкие ладони. Не меняясь во взгляде Льюис привычно придвинулся к уху Зейна, опалил его теплым дыханием, вызвав табун мурашек. - Это было чертовски хорошо Зейн, ты чертовски хорош. Зейн подавился слюной от осознания того, что у него встал. Позорно, быстро и очень крепко. А Льюис словно не ожидавший никакой иной реакции неторопливо отстранился напоследок крепко сжав дрожащее колено. Урок продолжился как ни в чем не бывало. С того дня крыша у Бенетта поехала окончательно и бесповоротно. Привычные касания теперь вызывали такую бурную реакцию, что он стеснялся сам себя. Ставшая привычной, но от этого не менее приятной и желанной, похвала. Приобрела особое, извращенное значение. Зейна крыло, до сбитого дыхания и оставленного в очередной раз без внимания стояка. Бенетт казался сам себе грязным извращенцем, в тайне желающим, что бы его новый лучший друг посадил его на короткий поводок.. ну и... боже о чем он вообще думает? Им стоило поговорить об этом, но юноша не представлял как вообще можно поднять эту тему?! А между тем Льюис не сбавлял оборотов, словно хотел вытрясти из Зейна всю душу. Ладонь одного все чаще и чаще, оказывалась на колене другого. Гладила, сжимала или просто уютно обхватывала, словно ей там было самое место. Но это лишь пол беды, если Зейн делал что-то хорошо, с чем либо справлялся, ладонь неторопливо скользила чуть выше. По внутренней стороне бедра, она двигалась мягко, но уверенно, пальцы вырисовывали хаотичные линии. Зейн в такие моменты, невольно раздвигал коленки чуть шире, давая больше доступа. МакКартни никак на это не реагировал, но Бэнетт видел, как тяжелел его взгляд. Юноша не знал, что происходит, однако был в полнейшем восторге от всего, что предлагал ему Льюис. В один из учебных дней они были в библиотеке, искали книги для доклада по астрономии. Зейн нашел действительно хороший экземпляр и тут же окликнул Льюиса. Тот не заставил себя долго ждать и вскоре подошел. Опустив подбородок на чужое плечо, стал лениво просматривать страницы, что показывал ему Бенетт. - Вот я про этот параграф, нам кажется не хватало похожей информации. На этот раз Льюис оказался заинтересован немного больше, но он не забрал книгу, а прижался к Зейну сзади еще плотнее, обхватив своими руками чужие. Бенетт замер, едва дыша, они были так близко, юноша чувствовал спиной мерное биение чужого сердца. Как Льюис может быть так спокоен, когда сердце самого парня вытанцовывало какой-то особо сложный танец. Сходящий с ума от чужой близости, парень оказался полностью дезориентирован. Чужие губы едва коснулись раковины его уха, знакомый голос тихо выдохнул. - Умница Зейн, это действительно то, что надо. Смущенный, возбужденный, переполненный эмоциями парень тихонько застонал, не отдавая себе отчета в своих же действиях. Кажется этот тихий стон, сорвал последние барьеры, что стояли между этими двумя. Льюис рывком развернул его к себе притискивая плотнее к стеллажу и своему телу. Бэнетт задыхался, красный как маков цвет, встрёпанный воробушек, он выглядел как само искушение. Льюис чувствовал чужой стояк своим, и больше не мог терпеть. Первый поцелуй был влажным, неряшливым и неумелым, но оба парня наслаждались им как чем-то невероятно необыкновенным. Зейна несло все дальше, он не понимал где он, кто он, и что вообще происходит. Он подставлял всего себя под горячие губы, и крепкие руки. Терялся в чужом шёпоте, что словно мед заливался в уши, рассказывая о том, какой он хороший и замечательный. К такому казалось привыкнуть просто невозможно, Бенетт был натянут как гребанная струна, а Льюис виртуозно наигрывал на нем мурлыкающие мелодии. - Ты создан для меня Зейн, просто идеальный. Тугая пружина, все это время скручивающаяся внутри бенеттова живота, наконец смогла разжаться. Он вскрикнул, кончив себе в брюки. Льюис продолжал осторожно поглаживать его тело, разминая мышцы рук, осторожно сжимая талию. Зейн пришел в себя резко. Они были в чертовой библиотеке, и он кончил в штаны от поцелуев. Бенетту еще никогда в жизни не было так стыдно. Льюис все еще держал его в объятиях, смотрел своими добрыми глазами, кажется любовался. Слишком много, этого всего для Зейна Бенетта слишком много. Юноша тогда позорно сбежал из библиотеки, прикрывая мокрое пятно сумкой. А потом, уже дома, когда был уверен что отец спит, ласкал себя до исступления, представляя что это делают вовсе не его руки. И в очередной раз, им нужно поговорить, обсудить все это. Зейну нужно понимание того, что происходит, в каких они теперь отношениях. Но все что делает Зейн это громко стонет в моторной лодке МакКартни, далеко от берега, там где их никто не увидит. Широкая ладонь Льюиса так хорошо, так правильно обхватывает его член. Он словно знает что делать, чтобы Зейну было так хорошо, что звезды перед глазами. - Посмотри на себя, ты такой молодец, так красиво стонешь для меня Зейн. Бенетт никогда не устанет кончать просто от этих слов, они и толкают его за край. Они так и не поговорили, это действительно очень волновало Зейна, но он все никак не мог решиться. Но Сегодня, сегодня они точно все хорошенько обсудят. Зейн отсасывал вовлечено и усердно. Старательно вылизывал все, до чего мог дотянуться его жадный рот. И плевать он хотел на рвотный рефлекс, от которого уже практически успел избавиться. Он не хотел отдавать и миллиметра, такого желанного члена. Слюна обильно текла по подбородку, капая на грудь и пол, смешиваясь с предэякулятом, создавая вязкие нити. Чужая рука ласково погладила его спутанные волосы, зарываясь в короткую стрижку на затылке, слегка оттягивая мягкие пряди. Стоило поднять взгляд и Зейн чуть не поперхнулся. Льюис смотрел на него с таким восхищением, одобрением и нежностью, что бедра Бенетта начинали непроизвольно трястись. - Ты так хорош для меня Зейн, такой теплый и узкий, боже, ты такой молодец. Мой хороший мальчик. И опять, Зейн дернулся, заглатывая глубже, обильно кончая, пачкая и себя и Льюиса, и диван на котором сидел МакКартни. -Слушай, мои родители уезжают на все выходные. И я устраиваю что-то типо небольшой вечеринки, ты ведь придешь? Мириам все никак не хотела оставить Зейна в покое. Девушка была уверена, что ее старания окупятся и она заполучит его себе. Чтож Зейн хотел вновь ее разочаровать. Однако она не желала сдаваться так просто. Приблизившись, девушка сделала вид, что убирает нитку с его рубашки. А затем заговорщицки улыбнулась. - Может мы могли бы проводить больше времени вместе. И ты мог бы остаться у меня на всю ночь после вечеринки, как ты на это смотришь? Ее соблазнительная улыбка померкла, когда Мириам увидела что-то за спиной Зейна. Девушка вдруг отпрянула, пригладила и так безупречно сидящую юбку. Бенетт же через мгновение почувствовал тепло чужого присутствия за спиной. - Зейн уже занят Мириам. У нас с ним планы. Голос Льюиса был доброжелательным, но в то же время, словно угрожающим. МакКартни снова был очень близко, прижимался к нему всем телом. Вновь горячее дыхание у уха. - Ты ведь не забыл, Зейн? Будешь умницей для меня, сделаешь то, что обещал? Бенетту стоило больших усилий, сдержать рвущийся изо рта стон. - Нам... нам нужно поговорить Л-льюис! Они были в комнате Зейна, точнее у него на кровати, точнее Льюис очень качественно и усердно брал Зейна, у него дома на его же кровати. Поперхнувшись слюной и стоном, Бенетт уткнулся лицом в подушку в очередной раз теряя остатки трезвости. Льюис словно всегда точно знал где находится зейнова простата. И так замечательно попадал каждый раз прямо по ней. - Умница Зейн, давай, прими меня еще глубже. Так хорошо, Зейну с Льюисом было так хорошо. Несмотря на то что они трахались при каждом удобном случае, ничего, что было дорого Зейну до повышения статуса их отношений не изменилось. Они все так же, просто замечательно проводили время вместе. Делали задания, ходили в кафе, болтали просто так, смотрели кино. Рядом с Льюисом Зейн чувствовал, что он что-то значит. Чувствовал, что его слушают и слышат, что он не пустое место. Его ценили за то, какой он есть, Зейн платил сторицей. Плевать что они так это и не обсудили, плевать что подумают другие. Отец, учителя, все они это не важно. То что между ними, было ценно и дорого, даже если оно не имело под собой никакого смысла. Льюис извернулся и в очередной раз попал по простате, позвоночник Зейна прострелило таким импульсом наслаждения, что из его глаз брызнули слезы. - Я Л... люблю тебя Льюис, люблю, люблю, люблю! Зейн выкрикивал это слово при каждом следующем глубоком толчке. Чем довел МакКартни до крыше сносного финала. Отдышавшись, Зейн спохватился, черт он был действительно громким. Льюис вновь смотрел на него тем темным, глубоким взглядом, как тогда в классе. Зейн время от времени ловил его на себе. Словно в Льюисе, милом, добром и заботливом. Просыпалось нечто угрожающее и собственническое. МакКартни так и не убрал крепкой хватки с чужой талии, не причиняя боли, но удерживая. Он изучал человека под собой. А затем, наклонившись впился в чужие губы так голодно и жадно, как не делал кажется никогда. - Ты мой Зейн, только мой.