Как скользящие капли по стеклу

Ленский стал замечать за собой, что слишком часто проводил свободное время вместе со своим другом. Будь то утренний визит, когда время позволяло взять перерыв от дел, вечерние беседы обо всем на свете, либо спонтанная бессонница, когда после поэтических терзаний сон никак не приходил, а Онегин, по счастливым обстоятельствам, был не против но принять его, в виду вновь накрывшей скуки. Не жалея сил, Владимир навещал друга при любом удобном случае. Всегда интересовало юношу и то, насколько отрешенно жил Евгений. Пусть, как и у любого влиятельного человека, в доме были слуги, тот все равно предпочитал хранить молчание и разговаривать с ними только при острой необходимости. В то время как в общении с Ленским он был гораздо раскованнее: всегда на его лице мелькала искренняя улыбка, часто рассказывал что-нибудь о себе и в полном внимании слушал своего собеседника, не стесняясь на вопросы и возражения. Владимиру грело сердце, что другу действительно приятно находиться в его обществе, как и ему самому. Лишь несколько вещей не давали покоя: стоит ли все сказать напрямую, признаться в настоящих чувствах? И почему же былая тяга к Ольге начала так стремительно таять?.. Одним поздним вечером, когда очередной стих был отдан в виде подарка для любимой, юноша взглянул в окно. Сумерки постепенно растворились в темноте, лишь тонкие фиолетовые полосы задержались у горизонта, первые звезды пестрыми огнями украшали небосвод. Родители и прислуга уже собирались подготовиться ко сну, если судить по часто скрипящим дверям из соседних комнат. Ленский тихо вздохнул, задувая свечу подле себя. Тонкая струя серого дыма на мгновение мелькнула перед его взором и растворилась. Он перевел взгляд на кровать: хотя перина и была мягкая и теплая, его все равно тянуло в совершенно другую сторону. Выйдя в прихожую и накинув на себя пальто, он медленно вышел из дома. Осенний воздух вперемешку с легким морозом легко коснулся его лица. Возможно, этот день, или, если быть точнее, ночь принесет удачу, и он выскажет все то, что безустанно плутает в запутавшимся сердце. Тем временем Онегин, топя свою душу в скуке, сидел в гостиной. Вот только ни посетителей, ни старых знакомых с ним не было. Только он сам, гордый в своем одиночестве, но вовсе несчастливый. Он любит, но ради чего? И зачем? Полумрачная комната, заполненная старой мебелью с небольшим слоем пыли на ней, окружала со всех сторон, давила и вызывала только ощущение тягучего неуюта в собственном доме. Возможно, часть Евгения и вправду мечтала сейчас о доброй беседе. Даже не так. О простом существовании любого рядом с ним. Чтобы не думать о смятении в душе. Не думать наедине не с самим собой. Приятны были вечера в компании доброго соседа, легки и беспечны. Мужчина слабо улыбнулся, предаваясь воспоминаниям. Из книжной полки рядом с ним он достал старый том за авторством зарубежного писателя. Открыв на форзаце, он достал изрядно помятый лист бумаги. Небольшой клочок, что с легкостью умещается на ладонь, был исписан мелким и сбивчивым почерком Ленского с одной стороны, а с другой – ровным и четким, как у аристократа почерком Онегина. Кажется, они пробовали на спор написать самую короткий и трогательный стих. И у юноши это прекрасно получилось. Еще издалека Владимир заприметил огни в доме мужчины, слегка ускоряя шаг. Стоя на пороге, он постучал. На миг засомневавшись, что хозяин дома уже давно отправился отдыхать, а по дому плутают лишь слуги, он уже подумал забыть про свою затею. По прошествии долгой минуты у двери раздался скрип, мужчина аккуратно отворил дверь. — И вновь Вы, мой друг, — размеренно произнес Онегин. Он уже не стал разбрасываться такими словечками, как “не поздно ли для визита?”. Глупо обманывать самого себя, отрицать радость прибытия друга. — Проходите, не стесняйтесь. — Благодарю, — с легкой улыбкой произнес юноша, уже зайдя внутрь и сняв пальто. Мужчина улыбнулся ему и отошёл в гостиную, тихо зевнув. На нем была повседневная одежда – белая рубашка и бежевые кюлоты. Ленский чувствовал в этом простом образе уют, он искренне любил такой внешний вид, даже на душе становилось теплее. Шагнув внутрь светской комнаты, он огляделся по сторонам, представляя взгляду уютное, едва припорошенное пылью помещение, по стенам которой блуждал свет от языков пламени в камине. Шторы едва задернуты, ночной свет аккуратно пробивается на потёртый деревянный паркет. Пышный красно-розовый ковер расположился по центру комнаты, лежа между книжными полками с потертой литературой и камином. В центре помещения находился прозрачный кофейный столик, а подле него – роскошный диван, canapé, если позволите, обитый бордовым шелком. Онегин сидел полулежа, опустив голову на его спинку. Поймал взгляд с друга мгновение спустя. — Проходите, не стесняйтесь, — спокойно произнес он, слегка улыбнувшись. В его голубых глазах отражался огонь из камина, пряча за собой еле заметную грусть. Владимир неспешно прошел внутрь комнаты, приблизившись к Евгению. Аккуратно, дабы не задеть расслабленного друга, опустился подле него на диван, то и дело отводя взгляд от лица Онегина. В эти мгновения юноша приметил на столе одинокий бокал вина и бутылку рядом, на который раньше он и не обращал внимания. Переведя взгляд на друга, что уже успел принять сидячее положение, он одарил его мягким взглядом, в котором одинокой каплей плескалось сочувствие. — Я… Точно Вас не побеспокоил? — аккуратно произнес Ленский, не сводя взгляда с алкоголя на столике. — Я только рад, мой дражайший друг, — обнадеживающие слова мужчины вызвали только легкий вздох со стороны поэта, пусть и поселив в нем нотку печали и волнения. — Ну-с… Как планируете провести остаток вечера, раз уж нам посчастливилось разделить его друг с другом? Владимир на мгновение перевел взгляд ена бревна в камине, чей треск время от времени разносился по комнате. Огонь нежно касался обгоревших поленьев, разливая перед собой умиротворение. — Я мог бы прочитать Вам стихи, но… — юноша запнулся, сильно путаясь в собственном рассудке. Так странна мысль, что его стихи посвящены одной, но теплее он чувствует себя с другим. От волнения и доли внутреннего негодования он сжал кулак. — Тогда, я мог бы взять инициативу в свои руки? — Онегин вновь улыбнулся, но на этот раз в его глазах заблестели веселье и игривость. — Если уж мы и знакомим друга с друга с нашими достижениями, то, позвольте и мне показать Вам кое-что… Он встал с дивана и зашагал к одному из углов комнаты. Ленский в это время внимательно наблюдал за ним, пребывая в явном замешательстве. Что собирался предложить ему друг? Во всяком случае, Владимир был рад, что сможет скрасить тусклый вечер Онегина наедине с бокалом вина. Тем временем Евгений прошел в конец комнаты и одним легким движением руки зажег канделябр. Огонь свечей в момент осветил мрачную часть комнаты, что была отведена только для одной вещи – большого, дорогого бильярдного стола. Мужчина на мгновение взглянул на него и перевел взгляд на юношу. — Всегда оставлял это до лучших времён, и, как мне кажется, теперь время пришло, — с улыбкой произнес Онегин, опираясь одной рукой на стол. — Не желаете сразиться, мой дорогой друг? Ленский растерянно захлопал глазами, хотя в глазах его блуждал флер любопытства. Поднявшись с дивана, он неловко произнес: — Я не думаю, что у меня получиться быть противником Вашего уровня, — юноша легко улыбнулся, пусть в его душе и заиграло волнение, словно на многострунной арфе. — Бросьте, Владимир, Вам нечего бояться, — успокаивающе и добро произнес Евгений, подготавливая все к предстоящей игре. — Всего лишь небольшой дружеский поединок, не более чем просто игра. Ленский, услышав эти слова, решил поверить им, сделав оконачательные шаги к месту проведения игры. Он был не против скоротать таким образом, затея казалась интересной. Возможно, стоило чуть-чуть меньше беспокоиться о серьезности происходящего. В конце концов, они просто два хороших друга, что хотят провести время в приятной компании. Мужчина с довольной улыбкой передал один кий и протянул руку. Его рукопожатие было легкое, но вполне ощутимое, аккуратный жест, что присутствовал во всех книгах этикета, в этом случае был больше похож на жест поддержки и заботы. Владимир неловко перебирал в руках кий, пока его друг делал первый ход. Онегин качнул головой из одной стороны в другую, прищурился и резко, но профессионально прикоснулся к шарам. Они тотчас разлетелись в стороны, один из них совсем ближе к лузе. Юноша оглядел нынешнюю ситуацию на бильярдном столе и перевел взгляд на друга, уже на тот момент представляя, что игра ожидается сложной. Тем не менее, это не посеяло сомнения в душе а, наоборот, пробудило чувство азарта. Прищурив один глаз и, скорее от напряжения, чем от необходимости, прикусив краешек языка, он подтолкнул особо привлекательный, полностью красный шарик ближе к одной из луз. Тот тут же ринулся с места, оживив по пути еще нескольких собратьев и, задержавшись у самого отверстия, упал. Ленский поднял восторженный взгляд на друга, в глазах юноши пылал победный огонек, что создал в очах на мгновение искру гордости. Евгений проследовал взглядом за катящимися шарами: в нем не было обиды, только расчет собственного хода и даже радость за успех друга. — Недаром говорят: новичкам везет, — мягко произносит он, сжимая и разжимая кисть. “Игра обещает быть захватывающей,” – пронеслось в мыслях Владимира. Резкие удары киев и катящихся шаров время от времени сотрясали устоявшуюся тишину в комнате, если не считать трещащих поленьев. Мужчина мастерски владел ситуацией на поле, один за другим отправляя шары в сетки. Его движения были плавными, аккуратными и спокойными, хотя иногда его брови в удивлении на мгновение подскакивали вверх, стоит увидеть неожиданную картину на бильярдном столе. Юноша же полностью вошёл в азарт: выиграть стало для него на короткое время самой важной целью, как это часто происходит со стихами. Волнение так переполняло его, что щеки раскраснелись, а жилет пришлось снять и оставить в стороне. Владимир воистину увлекся поединком, до чего же поразительным он ему казался. Неожиданности, беспокойство и ликование смешались в единое целое, создавая образ самого заинтересованного в победе новичка. Собравшись с силами, Ленскому удалось сравнять счет с Онегиным. Тяжело дыша от напряжения, но довольно улыбаясь, он отправил седьмой шар в лузу. — Вы были… Правы, мне сегодня… везет, — с легкой одышкой произносит он, опираясь на стол и размахивая рукой перед лицом, словно веером. — А Вы сильно измотали меня, Евгений. Он лукаво улыбается и не скрывает огня победы в глазах. Такой дружеский поединок приносит воодушевление не меньше, чем идея для нового стихотворения рано утром. В эти минуты исход кажется очевиден, Онегину не составит труда с легкостью одолеть новичка, но Владимир все также непреклонен. Мужчина окидывает взглядом поле битвы. Вся ситуация, как несложно догадаться, – в его руках. Либо сейчас он роняет последний, восьмой шар, тем самым одерживая победу, либо он промахивается... Поразмыслив над возможными вариантами, Онегин склонился перед столом и мягко подтолкнул шар, в самый последний момент успевая совершить более резкий удар, что в щепки разрушит надежду юноши на победу. Но, к сожалению (или к счастью), шару не удается попасть туда, куда нужно. Оттолкнувшись от бортика, он расположился посредине поля и замер. Не хватило силы. Малейший недочет в идеальной стратегии. Евгений удивленно моргнул, но лицо его выражало отнюдь не злобу. — Ваш черед, — он прокашлялся в кулак, после чего добавил. — Как видите, и я могу совершить ошибку. Ленский довольно улыбнулся, постукивая по столу пальцами. С одной стороны, он безумно рад надвигающейся победе. С другой же, приятно удивлен своим запалом, что обычно никогда не проявлялось ранее. Секундой позже Владимир ловит на себе смеющийся взгляд мужчины. Это приводит в смущение, сбивает горделивый дух, напоминая, что все перед ними – просто игра. Он лишь миловидно ответил другу тем же, быстро подмигнув, и отвел взгляд. Юноша тяжело вздохнул и взял кий в руки. Склонившись над столом и уверенно держась как снаружи, так и внутри, он нервно прошелся пальцами по деревянной поверхности кия. Последний шар, черный, словно смоль, – вот он, гарант победы. Прямо перед ним. Так близко, но в тоже время так далеко. Кто знает, вдруг его постигнет такая же неудача, как и его друга несколькими минутами ранее? Отчаянию нет места в столь напряженной ситуации, как размышлял сам Ленский. Он твердил как мантру слова поддержки для самого себя, когда руки предательски затряслись. И так всегда. Стоит ему приблизится к финалу, даже не важно чего конкретно – прогулка, стих или, как оказалось, обычная партия в бильярд – исход всегда будет один: будто само его нутро не позволяет добиться желаемого. Создал великолепное стихотворение, но вот незадача: подходящая рифма словно испарилась из головы, приходится обратиться за помощью. Что за тень неудачи всегда плутает за его спиной?.. Затерявшись в своих сомнениях и беспокойствах, Владимир и не заметил, как Онегин медленно подошел к нему. Он внимательно изучал лицо юноши, вглядываясь в него с легким прищуром. — Вам дурно? — произнес он спокойно, но в голосе звучало скрытое волнение. — Нет, что Вы, — отмахнулся Ленский, склоняясь над столом и опираясь руками об него. — Пару мгновений и мы продолжим. Легкое прикосновение обжигает висок, мягкие пальцы Евгения проходятся по щеке Владимира, невесомо поднимаясь выше. Он заботливо убирает за ухо его вьющиеся кудри, открывая для себя стесненный взгляд карих глаз. Уголки губ мужчины мягко приподнимаются. Простой жест, но какое влияние он имеет в непростой ситуации. Словно резкий раскат грома в просторной пустоши белой ночью, только в разы нежней. Юноша краснеет и слабо улыбается, но возвращает себе самообладание. Всего лишь заботливое движение, не более. А вдруг?.. — Вы не можете сделать последний ход? — интересуется Онегин, кладя другу руку на плечо. — Хм… Можно и так сказать, — кивает ему Ленский, оставляя размышления на потом. — Я могу помочь Вам, если Вы пожелаете, — уверенно произносит Евгений, наблюдая за тем, как Владимир нервно касается кия. Юноша застыл в непонимании. Былой огонь азарта утих, он совершенно запутался. Помочь в такой ситуации? Подставить самого себя под удар? Но, продолжая наблюдать за глубоким взглядом голубых глаз друга, серьезным положением и явным профессионализмом на лицо, он решился довериться. Мужчина, видя одобрение, подошел чуть ближе и, оценив ситуацию точь-в-точь со стороны друга, подумал о чем-то. Потом он переместил руку с плеча Ленского на предплечье и чуть ниже. Его взгляд, спрашивающий разрешение на дальнейшее, вызывает только добрые и волнительные чувства у кудрявого юноши. Онегин обхватывает кисть Владимира, стараясь направить кий в нужную сторону. Дыхание юноши тяжело как никогда, теплые эмоции разливаются по его телу и разуму, когда невесомые прикосновения друга касаются его тонкой руки, вызывая мурашки по коже. Он стоит совсем рядом, напряженно глядя на черный шар в центре. Мгновения тянутся бесконечно, только их общее дыхание перебивает застывшую тишину. Ленский поймал себя на мысли, что обволакивающее чувство заботы и искреннее беспокойство друга, что так умело спрятаны за его безразличным видом для всех остальных, существуют только для него. Только ему он может так помогать. В голове все перемешалось, но одна мысль всегда сверкала на первом плане: Владимир был готов продать даже часть своей поэтической души в обмен на то, что этот момент будет длиться вечно. В это время хватка Онегина усилилась, он аккуратно надавливает на пальцы друга, тем самым советуя сделать пронзительный рывок в сторону цели. Долгая секунда превращается в короткий миг, стоит только шару плавно заскользить по зелёному полю. Он отскакивает от одного бортика к другому и, в конце концов, находит собственную цель в виде лузы. Все произошло так быстро, что юноша даже не успел толком осознать, что прямо сейчас его друг подставил сам себя. Но было ли это так важно в этот момент? — Но… Вы проиграли, сэр, — тихо замечает Ленский, в душе думая о том, как он чувствовал себя минутой ранее. — А есть ли в этом смысл? — аккуратная улыбка Евгения подчеркивает его острые скулы, а уверенность заставляет слова быть прописными истинами. — Профессионалу будет только в радость помочь начинающему. Более того, хорошему другу. Мы с Вами – в обычной игре, переживать по этому поводу уж точно не стоит. Остаток вечера прошел спокойнее некуда: расположившись на диване, они обсуждали повседневные темы, спорили об обществе – одним словом, занимались тем, чем и всегда. Владимир с интересом слушал истории друга из большого Петербурга, изредка посмеиваясь над забавными моментами. Со временем он пристроился ближе к мужчине, его клонило в сон. Тот, заметив изменение в поведении друга, аккуратно разбудил его, как бы сильно ему этого не хотелось. Юноша удивленно захлопал глазами, но, осознавая спустя мгновение все, что произошло, быстро извинился, взял свою одежду и поспешил домой, сославшись, что его уже давно заждались. Евгений не задерживал друга, лишь пожелал ему удачи. Глядя на Ленского, удаляющегося в даль, он размышлял: в какой момент возникло это тепло, когда все так переменилось? Не безразличен ли и он другу? И что станет со всем этим потом – превратится ли это в лепет радостных чувств, или гигантская пучина недосказанностей и запутанных событий навсегда поглотит их нежную дружбу? Время летело быстро и неумолимо, снег обильно украшал серую землю одновременно холодным и теплым одеялом. Дни бежали за днями, жизнь не менялась. Онегин и Ленский встретились за несколько часов до начала праздничного банкета в поместье Лариных. Пускай их общение и было вежливое и незаурядное, но на душе у обоих скребли кошки от невысказанных слов и томящихся эмоций. Окна поместья, где проходило торжество, стали единственным источником света среди заснеженных простор спящей деревни, когда луна успела зайти на заслуженный престол в лице темного небосвода. Пока любая живая душа наслаждалась праздником, пила, веселилась и танцевала, когда зазвучала прелюдия, Евгений ходил в стороне от всех, иногда всматриваясь в знакомые лица. Владимир уже успел убежать искать Ольгу, мужчина даже не мог предположить где тот находится, что его и тревожило. Конечно, ожидать какого-то уединения и светской беседы с добрым другом в таком оживленном месте не стоило, но за радость уже было просто видеть его рядом, наблюдать нежным взглядом за его юношескими забавами. Его размышления прервал звонкий голос девушки. Мужчина отвлекся от своих рассуждений и обнаружил стоящую прямо перед собой Ольгу. Она добродушно улыбалась ему и мило хлопала большими глазами. — Ой, знаете, я так рада, что Вы нас посетили, monsieur Онегин, — воркует она нежным голосом. — И я доволен, — просто отвечает ей Онегин, смахивая пылинки с жилета. Странным кажется ему тон девушки: чрезмерно ласковый, такой, что ему еще ни разу не доводилось слышать от нее. Со стороны зала послышался громкий шум – собирались дать музыку для балета. Множество молодых людей приподнялись со своих мест и, поддерживая друг друга кто за талию, кто за руки, закружились в танце под нежную музыку. — А вы ее желаете присоединиться? — вдруг спросила Ольга. Она вновь мило улыбнулась и сделала реверанс. Евгений нахмурил брови и отвел взгляд. Совсем не интересны ему были танцы. Как и сама Ольга. Перед ним, как никак, девушка, в которую влюблен его дражайший друг. Огорчать его вовсе не хотелось. Да и что толку кружится под сладкие трели скрипки? — Пожалуй откажусь, уж очень скучной кажется мне исполнение этой мелодии, — сослался он на первое, что пришло в голову и вновь взглянул на девушку: та пригорюнилась, понурила голову и недовольно сморщила нос. Если не обманули мужчину собственные уши, то она, уходя, буркнула что-то неразборчивое себе под нос. Онегин на это лишь слабо улыбнулся, но в то же время опять вернулся к прежним рассуждениям: неподходящий выбор совершил его друг. Печально видеть, с каким запалом говорит он о ней, как нежно отзывается о ее прекрасной внешности и душевной чистоте Ленский, и как легко Ольга может танцевать с другим. Наверное, это бы оскорбило юношу до глубины души. Сам Владимир был легок на помине. Спустившись по лестнице, он прошмыгнул мимо кружащихся молодых людей. Завидев друга, он добродушно улыбнулся ему и поспешил в его сторону. — Евгений, вы не видели Ольгу? — поинтересовался он, переводя дух. — Нигде не могу ее найти, а ведь я обещал с ней станцевать… Какой позор! — Не сокрушайтесь понапрасну. Она только что крутилась передо мной, — бросил мужчина, не подумав о том, что его слова могут глубоко ранить впечатлительного друга. — В каком плане “крутилась”, — с недоверием и сомнением переспросил юноша, отпрянув в сторону. — На что вы намекаете? — Я говорю, как есть, мой дорогой друг, — ответил Онегин, поправив прическу. — Она хотела пригласить меня на балет. Глаза юноши удивленно расширились, он положил руку на грудь и с возмущением произнес: — Простите меня конечно, я отношусь к Вам очень уважительно, но такое неприемлемо, — Ленский откашлялся в кулак и продолжил, в его глазах уже не блестел тот добродушный блеск. — Ольга так поступить не могла. — Вы не верите моим словам? — намек на недовольство возрастал в сердце Евгения, он оценивающим взглядом окинул оскорбленного друга. — Не стал бы я Вам врать, подумайте сами. — Знаете, теперь я уже в этом не так уверен, — Владимир с негодованием задирает голову вверх на несколько секунд, игнорируя любые другие возражения. То, что произносил мужчина, казалось ему не более, чем глупой выдумкой. Ещё спустя пару мгновений юноша заприметил девушку, что, по видимому, тоже искала его, и уже собирался с улыбкой направится к ней, как внезапные слова друга прервали его — Не уверены значит, — взгляд мужчины потускнел. Нельзя сравнить, кто в этот момент был оскорблен сильнее: Ленский, которому сообщили о “злостной измене”, или Онегин… — Что ж, если Вы так готовы стоять на правде, мой дорогой друг, тогда позвольте: прямо сейчас я приглашу Ольгу на танец. И Вы все увидите своими глазами. — Попытайтесь, — фыркнул Владимир, хотя в его глазах читалось беспокойство. Ссора с другом вовсе не приносила удовольствия, наоборот, сильно печалила. В конце концов, это только больше путало юношу и его сердце. Тем временем звук неспешных шагов Евгения уже успел утонуть в громогласной музыке, что наполняла собою весь обширный зал…