***
Этот раз не стал исключением. Засунув всю собранную одежду в корзину для стирки, Ирука взялся за самое сложное для себя — разбор вещмешка и набедренной сумки. Пусть Какаши и споласкивал использованные кунаи и сюрикены в реках, полноценно очистить сталь таким образом не получалось. Все засохшие следы чужой крови приходилось оттирать дома. Какаши всегда был против, чтобы Ирука этим занимался. Но Умино был непреклонен: если уж он не ходил на опасные миссии, то хотя бы так тренировал стойкость перед негативной стороной жизни шиноби. Ирука сделал пару дыхательных упражнений, прежде чем притянул к себе набедренную сумку — начинать стоило с малого. Сверху лежали абсолютно чистые сюрикены, которые не требовали ухода. Под ними — пара неаккуратно смотанных свитков, как если бы их скрутили шестилетки из класса Ируки. Он мягко улыбнулся этой мысли, сворачивая бумагу ровно и откладывая в сторону. На дне сумки еще оставался кунай, однако казалось, что использовался он больше как походный нож, нежели оружие. А в доказательство этому — пустая банка из-под консервов рядом. Ирука удивленно изогнул бровь. Какаши, конечно, не отличался страстью к порядку, но и мусор домой до этого момента не приносил. Теперь же баночка тунца, уложенная заботливыми руками Ируки перед миссией, вернулась к нему. Край крышки был слегка приоткрыт, и стоило Ируке вытащить ее из сумки, как внутри что-то звякнуло и блеснуло. Поначалу Умино решил, что ему показалось, и потряс банку специально. Явно нечто металлическое пряталось внутри. «Возможно, ключ от крышки», — подумал он, но решил перепроверить содержимое, прежде чем выбрасывать…***
Какаши недовольно заворочался, чувствуя тепло лучей закатного солнца на веках. По ощущениям он проспал весь день, если не больше. Усталость уже немного отступила, но тело болело от всех травм, полученных в бою. Двигаться не хотелось от слова совсем. Но Какаши поймал нежный запах знакомого шампуня и, не скрывая улыбки, повернулся на бок. Рядышком спал Ирука. Его распущенные волосы рассыпались по подушке, длинные ресницы отбрасывали тени на высокие скулы, а расслабленные губы чуть вытянулись вперед, словно напрашиваясь на поцелуй. Сердце Хатаке затрепетало. Ирука — единственный, ради кого Какаши хотел жить, к кому бежал домой в любом состоянии, кого любил, боготворил и защищал. Мысли об Ируке занимали все его свободное время. И даже в тот момент, когда Какаши, будучи на миссии, проходил сквозь небольшой базарчик близ Конохи, он краем глаза искал подарок для Ируки. Хотелось найти то, что сможет показать, насколько сильно Какаши скучает, и будет напоминать Ируке, как велика его любовь. Подходящий предмет Хатаке нашел в лавке с драгоценными украшениями. Пусть они и не приветствовались в жизни шиноби, одну вещь им носить все же не запрещалось. Ее Какаши купил и положил в пустую банку: так бы подарок точно не выпал бы незамеченным по пути, не потерялся. А вернувшись домой, Какаши бы быстренько перепрятал драгоценность в более надежное место, пока Ирука не взялся за разбор сумок! Осознание накрывало постепенно. Сначала Какаши вспомнил как лез в окно, затем как раздевался на ходу. Последними всплыли мягкая подушка Ируки, скрип входной двери и осторожные шаги возлюбленного… Сейчас же Ирука лежал в десятке сантиметров от Какаши. И пальцы его так крепко держали баночку из-под тунца, прижимая к груди, что Какаши не сомневался — Ирука успел заглянуть внутрь и все правильно понял. Тревога мигом отпустила. Конечно, все получилось не так, как планировал Какаши: ни тайны, ни торжества, ни сюрприза. Однако серебро помолвочного кольца еще скрывалось под крышкой банки, а значит, оставался маленький шанс попробовать все сделать правильно.