***
На следующий же день Хан отпросился у своего руководителя — снисходительного и миролюбивого Бан Чана, которого за его же спиной, к огромному огорчению Джисона, подчинённые обзывали глупым уродцем, — на несколько дней, чтобы бунтовать против строительства нового жилого комплекса. — О, это хорошее дело, — улыбнулся Чан, раскладывая бумаги по ячейкам. — Но будь осторожен, не хочу выписывать больничный своему любимому сотруднику, — Бан улыбнулся, и Джисон снова пожалел о том, что этот замечательный человек стал объектом насмешек у собственных работников. Но ничего не поделаешь. — Здесь готовят чонбокчук, а Ли Минхо просто говнюк! Теперь Джисон, размахивая громкоговорителем, стоял перед ресторанчиком, грозно хмурясь. На его шее висела тугая верёвка, придерживающая плакат с надписью "Корейский уголок, не троньте его! Стройте дома, но не ломайте уют и тепло!". — Ли Минхо – тупой еблан, хочет денег он в карман! — яростно выкрикнул Хан в громкоговоритель, и прохожие зашипели, сжимая уши от ультразвука, засвистевшего на всю улицу. Кто-то из бегущих по делам людей обернулся, удивлённо вскинув брови. Джисон обомлел, изумлённо глядя на него: это был красивый молодой парень в деловом костюме с дипломатом под мышкой — Хан быстрым движением пригладил всклокоченные волосы и, смутившись, отвёл взгляд, откашливаясь и пытаясь отрегулировать громкость надрывающегося громкоговорителя. Незнакомец, некоторое время посверлив тушующегося Джисона глубокими глазами, вдруг направился к нему, заинтересованно наклонив голову вбок. Глаза Хана полезли на лоб, он завертел головой по сторонам в надежде спастись, но юноша, приветливо улыбаясь, уже подошёл к нему вплотную. — Добрый день, — вежливо поздоровался он. — А что здесь происходит? Какая-то акция? Джисон невнятно захрипел, как выброшенная на сушу рыба немощно открывая и закрывая рот. Он вздрогнул, растерянно глядя на красивого незнакомца, а затем резко затараторил: — Да! Акция против сноса ресторана, принадлежащего пожилой чете! Незнакомец понимающе кивнул головой и с любопытным прищуром оглядел зардевшегося Хана. — А что за Ли Минхо такой? Вы имеете что-то против него? — спокойно спросил он. — Красивая петиция, хотите подписать мою мужчину? — с перепугу выдал Джисон, в ужасе истуканом уставившись на опешившего незнакомца. — Автограф на память хочешь? — хмыкнул парень, и, вытянув из нагрудного кармана изящную чёрную ручку, быстро вывел на плакате прямо поверх надписи аккуратное "Внимание: я долбоёб". Джисон в полном смятении наблюдал за тем, как незнакомец старательно выводил буквы, а затем щёлкнул ручкой и с ухмылкой спрятал её обратно в карман. — Это я Ли Минхо, долбоёбик, — прыснув, незнакомец развернулся и пошёл в направлении стройки. Джисон потрясённо вытаращился на испорченный плакат, а затем перевёл взгляд на чужую удаляющуюся спину, в бешенстве сжав кулаки: — А я говорил, что ты тупой еблан! — заорал он, и какой-то коренастый мужчина обернулся на его яростный крик, ошарашенно уставившись на присмиревшего Джисона, сразу же отрицательно замахавшего руками. — Это я не вам! Это я вон тому придурку! Позади Хана заскрипела дверь, и он обернулся, столкнувшись глазами с добрыми глазками на трясущейся головке старушки-божьего одуванчика. — Джисон-щи, давно ты здесь стоишь? Не хочешь перекусить? Я только-только сварила юккеджан, — дребезжащим голоском позвала она, и Джисон быстрым движением спрятал плакат себе за спину, пряча от старушки неприличные слова. — Остренький? — восторженно спросил Хан, и пожилая женщина гордо кивнула, интеллигентно поправив пятнистый фартук. Джисон бросил на стройку хмурый взгляд, и, фыркнув, пошёл следом за шаркающей старушкой, заботливо прикрыв скрипящую дверь. Это было начало настоящей войны.***
На следующий день Джисон снова караулил Минхо на улице, выкрикивая кричалки. Теперь он знал своего врага в лицо. Время уже перевалило за полдень, и Хан, зашедший на обед в ресторанчик, теперь обиженно хлюпал горячим супом, исподлобья глядя на строительный кран, установленный строителями ночью прямо посреди улицы. Маленький звоночек на деревянной двери зазвенел переливчатой мелодией, и Джисон обернулся, потрясённо округлив глаза: это снова был поганый Ли Минхо, видимо, тоже зашедший сюда на обеденный перерыв. — Да как ему вообще совесть позволила сунуться сюда? — зашипел Хан себе под нос, оскорблённо наблюдая за тем, как Минхо, не заметив его, садится за столик напротив и с улыбкой смотрит на улицу, залитую солнцем. Старушка, до этого стоявшая за стойкой, спохватилась и посеменила в сторону Ли, добродушно улыбаясь. — Хотите перекусить, Минхо-щи? — любезно спросила она, наклонившись к Минхо, и тот радостно улыбнулся ей, кивнув. — Да, я как раз за этим и зашёл, аджумма. Говорят, вы готовите изумительный чонбокчук, — пронзительные глаза Минхо переметнулись с сухого лица старушки на Джисона, и тот вздрогнул, осознав: Ли прекрасно видел его и знал, что Хан тоже здесь. Он над ним насмехался! Хан закипел от ярости, пристально глядя на улыбающегося Минхо. Старушка слегка поклонилась, кивнув. — Да, да, готовим, конечно, — залепетала она. — Может, хотите гарнир? — Нет, спасибо, слежу за фигурой, — пошутил Минхо, доброжелательно посмотрев на хозяйку ресторанчика, и та, улыбнувшись, потрусила в сторону кухни, приняв заказ. — Лучше бы следил за языком, — пробормотал себе под нос Джисон и неприязненно отвернулся, не желая больше смотреть на симпатичную морду своего врага. Но он чувствовал, что Минхо, в отличие от него, продолжает протирать в нём дырку взглядом. Продержавшись так всего несколько минут, Джисон повернулся и громко гаркнул на весь ресторанчик: — Ну и чего тебе?! Минхо насмешливо хмыкнул, начав лениво потягиваться. Хан с отвращением наблюдал, как чужое улыбчивое лицо сверкает в лучах солнца, падающих на него из окна, а глаза довольно жмурятся, пока Ли разминает свои косточки. Внезапно он замер и начал подниматься со своего места, направившись к Джисону, который тотчас потерял дар речи и ошарашенно уставился на то, как Минхо по-хозяйски садится на стул рядом с ним, зубоскалясь белоснежной улыбкой. — Ты правда дурак или как? — спросил у него Минхо, и Джисон моментально разъярился: — А ты правда такой мудак? Ты мерзкий! — Хан в обиде стиснул пальцами край своего деревянного стула, чувствуя, как злость разносит его изнутри, бурля в горле. — Тебе вообще нормально по ночам спится? Этот милый ресторанчик стоит здесь уже целую вечность, а ты хочешь снести его ради бабла? — Во-первых, не я, а администрация района, — невозмутимо поправил его Минхо, и лицо Хана перекосило от спокойствия в голосе парня. — Во-вторых, с чего ты вообще взял, что я обкрадываю стариков? Я сделал им щедрое предложение и хочу выплатить им сумму, которая намного больше, чем себестоимость этого заведения. Они ведь почти банкроты, думаешь, что им выгодно содержать этот ресторан? Я им помогаю, придурок. — Да они сюда душу вложили, урод! — закричал Джисон, пропустив мимо ушей всё, что было сказано Минхо, но, бросив встревоженный взгляд на дверь, ведущую в небольшую кухоньку, запричитал уже тише. — Ты не посмеешь снести этот ресторан! Только через мой труп! — Ну ты и дурак, — растерянно покачал головой Минхо, удивлённо вскинув брови, и, не пререкаясь с брызжущим слюной Джисоном, встал и направился к своему месту как раз тогда, когда старушка вышла из кухни, неся на подносе дымящийся чонбокчук, заказанный Минхо. Минхо сердечно поблагодарил умелую хозяйку и, втянув трепещущими ноздрями пряный запах, начал смаковать блюдо. Озверевший Джисон, жаждущий рвать и метать, в шоке смотрел на то, как парень с удовольствием поедает блюдо из ресторана, который сам же скоро и снесёт. Минхо поднял на него глаза и, со смачным звуком дразняще всосав с ложечки рисовую кашу, с набитым ртом обронил: — А здорово ты придумал. Чонбокчук, а Минхо говнюк. Хорошо звучит. — Да ты издеваешься надо мной что ли?! — глаза Хана полезли на лоб, он остервенело сжал в руке ложку. — Это должно быть обидно! Почему ты восхищаешься?! Ты должен обижаться! Ты вообще всё неправильно делаешь! Минхо хмыкнул, пожав плечами, и, в несколько глотков разделавшись с чонбокчуком, поднялся со своего места и оставил на прилавке деньги со внушительными чаевыми. Он игриво подмигнул Джисону и вышел из ресторана, оставив Хана беситься с самим собой наедине.***
Прошло несколько дней: Джисон каждый день приходил на одно и то же место перед ресторанчиком, крича в спину Минхо оскорбления и отпугивая от себя других прохожих. Минхо лишь крутил пальцем у виска и весело посмеивался, потешаясь над дующимся Джисоном. В последнее время небо начало стремительно темнеть, ветер усиливался, и стройка застопорилась: теперь настало время Джисона потешаться над угрюмым Минхо. По новостным сводкам начали передавать, что в ближайшее время над Сеулом пройдёт смерч, и метеорологи тщательно отслеживают его движение. Это вовсе не остановило Джисона: он всё равно являлся каждый день на полюбившееся местечко и кричал написанные накануне кричалки: — Ли Минхо – дурной кретин, строить дом мы не дадим! — Минхо, вскинув одну бровь, скептично смотрел на Хана, горделиво вздёрнувшего вверх подбородок. — Ну и когда ты уже успокоишься? — интересовался у него Ли, на что Джисон важно отвечал по слогам: — Ни-ко-гда! И продолжал ежедневно приходить по душу задолбавшегося Минхо, при этом каждый день обедающего вместе с гавкающим Ханом в ресторанчике за одним столиком.***
Джисон внимательно смотрел в ответ на Ппаму, прерывисто дышащего и высунувшего длинный розовый язычок на улицу. Пёс сиял довольными глазками-бусинками, в восторге таращась на хозяина. Джисон же, напротив, был мрачен как грозовая туча. Вчера Минхо сообщил ему, что сегодня настанет тот самый роковой момент — ресторанчик снесут бульдозером, — и пообещал Хану непременно переехать его на том самом бульдозере, если Джисон посмеет снова припереться туда. — Хочешь прогуляться со мной до ресторана аджуммы и аджосси? — уныло спросил у Ппамы Хан, и пёсик активно завилял белым хвостом, яростно стуча им по полу. Хан печально вздохнул, — Наверное, это будет последний поход туда. Нужно будет вкусно поесть и набить этому Ли Минхо морду... Ппама звонко тявкнул и завертелся на месте, охотясь на собственный пушистый хвостик. Хан вновь вздохнул и взял заскулившего Ппаму под мышку точно так же, как Минхо обычно носит свой дипломат. — Может, он посмотрит в твои щенячьи глазки и всё отменит? — в надежде спросил у собаки Джисон, и, получив в ответ облизывание в шею, удручённо хмыкнул. — Вот и проверим. Нацепив на себя плакат, Хан вышел из дома, бросив на тёмное небо настороженный взгляд: низкие чёрные облака низко проплывали над головой, словно давя своим многотонным весом, улицы, обычно оживлённые и шумные, практически пустые, с лишь несколькими людьми, осторожно пробегающими мимо. Многие окна прочно задраены и плотно закрыты, готовясь к приближающейся природной стихии. Ппама в его руках заворчал, большими глазками глядя вверх: пёсик тоже ощущал приближения ненастья, его мягкая шёрстка наэлектризовалась и распушилась во все стороны, будто Ппама был вовсе не собакой, а ёжиком. Только Хан завернул за угол, как нос к носу столкнулся со своим соседом. Его звали Чанбин, и, хотя Чанбин переехал в их район совсем недавно, он уже успел каким-то образом найти с Джисоном общий язык. Чанбин удивлённо замер, глядя на такого же замершего Хана. — Ты куда идёшь? Опять к этому Минхо? — изумился он, а затем указал на тучи над головой. — Брось ты эту затею, посмотри, что на улице творится. Идём ко мне, фильмы посмотрим, я как раз купил кое-что вкусное, — Чанбин приподнял одну руку с зажатым в ней пакетом, полным еды. — Извини, не могу, — отрицательно завертел головой Джисон, — Мне правда сегодня нужно быть там. Поёжившись под растерянным взглядом Чанбина, Джисон уверенно зашагал в сторону ресторанчика, расположенного совсем неподалёку — до него можно было рукой подать. Встречающиеся у него на пути прохожие окончательно растворились и исчезли с улицы, а последние лучи солнца пропали в сгустках тёмных туч. Хан начал зябнуть, но желание отстоять ресторанчик было настолько сильным, что парень ни на миг не задумывался о том, чтобы развернуться и уйти домой. — Я так и знал, что ты сюда припрёшься, — донёсся до Джисона знакомый голос, и юноша обернулся, столкнувшись взглядами с Минхо, стоящим с другой стороны улицы и сложившим руки на груди. Хан насупился, грозно зыркнув глазами на Минхо, Ппама любопытно повернул крошечную головку, оглядывая приятного незнакомца. — Конечно, я припёрся! — воскликнул Джисон. — Я не дам тебе уничтожить это место! — А я и не собираюсь ничего уничтожать, — возразил Минхо. — Сколько раз мне нужно тебе повторить, чтобы ты понял, что владельцы сами согласились уступить мне их место за деньги? Их ресторан стоит копейки, я им плачу из своего кармана! — он скептично посмотрел на плакат, который Джисон держал в правой руке, а затем на Ппаму, зажатого в левой. — В любом случае, сноса сегодня не будет, мы всё отменили из-за непогоды. Брови Джисона удивлённо поползли наверх. — Не будет?.. — обескураженно вторил он. — А зачем ты тогда сюда пришёл? — Чтобы тебя, дурака, домой отвести, — язвительно хмыкнул Минхо. — Знал же, что ты придёшь. — Ой, не играй в героя! — Джисон почувствовал, как его щёки предательски заалели, и крепче прижал к себе Ппаму, виляющего хвостом. — Я и не играю. Джисон, ты дурак, брось ты этот дурацкий сарай, ты не слышал новостные сводки? На Сеул надвигается ураган! — Минхо зябко поёжился, глядя вверх на сгущающиеся тучи. Джисон крепче сжал в руках плакат с кривой надписью "Ли Минхо наживается на стариках", насупившись. — Если ты сюда ещё раз сунешься, я спущу на тебя Ппаму, понял меня, придурок? — грозно крикнул он. Пёсик в его руках, услышав своё имя, радостно затявкал, так и норовя лизнуть Хана или Минхо в лицо. — Чёрт с тобой, "Дороти", идём отсюда, — Минхо развернулся, но остановился, услышав твёрдое: — Ни за что! Ли устало вздохнул и обернулся, покрутив пальцем у виска. — Зачем упираешься? Сноса сегодня не будет! Ставлю сто тысяч вон на то, что этот ресторан оторвётся от земли и просто прихлопнет тебя, дурака такого, — закатив глаза, обронил он. Хан возмущённо нахохлился и начал раздражённо гладить Ппаму по голове. — Я не верю ни единому твоему слову, — парировал он, и Ппама согласно гавкнул на его руках. Минхо тяжело вздохнул. — Как скажешь, — покачал головой он. — Но советую тебе уйти домой до темноты, потому что... Его слова потонули в гуле. Минхо оглянулся и застыл, потрясённый. Небо над Сеулом сгустилось, став совсем тёмным и угрожающим. Ветер, и до этого бушующий, стократно усилился, и разноцветные рекламные щиты на улицах начали трепаться и громко шуметь. Вихри урагана налетели на город, пронзительно засвистели, срывая крыши с домов, отрывая куски асфальта с дороги, вырывая деревья с корнями и заставляя здания скрипеть и трещать от напора ветра и дождя. Минхо повернулся к окаменевшему Джисону, в ужасе глядящему на приближающийся ураган. Он резко схватил его за плечо, заставив Ппаму разразиться испуганным лаем, и закричал ему в лицо: — В ресторан! Живо! Джисон вздрогнул, ошеломлённо вытаращившись на Минхо. Ли, махнув рукой, судорожным толчком треснул Хана, и тот, потеряв равновесие, спиной влетел в двери ресторана, сразу же защёлкнувшимися с оглушительным хлопком. Джисон болезненно ахнул и распахнул глаза: побледневшее лицо Минхо замаячило в окне, и Хан закричал, до смерти напуганный: — Минхо! Минхо, сюда! Он рванул к двери, с усилием задёргав дверные ручки, но старая щеколда не поддалась, и Хан завизжал, в ужасе глядя на Минхо, оставшегося снаружи. Парень пару мгновений посмотрел на обмершего Джисона, окоченевшего у дверей, и затем, махнув рукой, побежал куда-то вбок, скрывшись за ближайшим зданием. Рёв ветра заметно усилился, где-то вдали послышался звук разбитого стекла, сигнализации к нескольких десятков машин одновременно загудели вокруг, и Хан испуганно отдёрнулся от маленького окошка в двери, схватив захлёбывающегося лаем Ппаму и пытаясь хотя бы немного успокоить перепуганного до одури пёсика. Ураган надвигался прямо на них. — Тише, Ппама, тише, — тяжело дыша, шептал в уши собаки Джисон, зажмурившись. — Всё будет хорошо... Что-то с силой тряхнуло ресторанчик. Старые доски, изношенные временем, начали отрываться от стен, звуки треска и скрип дерева наполнили воздух, когда ураган обрушился на старенькое здание. Деревянные стены начали изгибаться под натиском ветра, крыша вздулась и стала подниматься вверх, медленно, но верно отделяясь от основания. Мебель начала срываться и разлетаться по комнате, сметённая мощным вихрем воздуха, посуда билась о стены и осколками разлеталась по полу, и Джисон закричал, пытаясь закрыть собой визжащего Ппаму. Разбившиеся окна пропускали воздух и воду, которая начала заливать пол. Джисон в ужасе подорвался с места, отпустив Ппаму, и, схватив первую попавшуюся доску с пола, с силой прижал её к ближайшему окну, пытаясь остановить потоки безумного ветра, как что-то с громким свистом налетело на него сзади и больно ударило по затылку, сметя с ног. Хан повалился на пол, во рту возник металлический привкус крови, голова закружилась, и Джисон провалился во тьму под звуки бушующего вокруг ветра и оглушительного лая обезумевшего от страха пса.***
Тёплый язычок Ппамы настойчиво лизнул Джисона в щёку, и тот поморщился, глухо застонав. Затылок саднило, но боль была терпимой. — Братан, я тебе отвечаю, ты обалдеешь, — раздался сверху звонкий голос, и Хан мгновенно распахнул глаза, потрясённо уставившись в развороченный ураганом потолок. — Кто здесь?! — испуганно спросил он в пустоту и сел на полу, растерянно озираясь. — Минхо, это ты?.. На потерянного Джисона, удивлённо хлопающего ресницами, блестящими бусинками-глазками смотрел Ппама, опирающийся белыми лапами об оконную раму и широко размахивающий хвостом. Он издал радостный лай и подбежал к своему хозяину, широко мазнув языком по его носу. — Ну наконец-то, — сказал Ппама. — Хватит спать, тебе надо это увидеть! Хан заорал, в ужасе уставившись на своего пёсика. Сердце отчаянно заклокотало в груди, и Джисон схватился за грудь, пытаясь успокоиться. Собаки не разговаривают! Это невозможно! — Ппама?! — ошарашенно проскулил Джисон, шокированно таращась на собаку, продолжающую настойчиво смотреть в сторону окна. — Ты разговариваешь?! Ппама обернулся, глядя на своего хозяина насмешливым взглядом. — Честно говоря, я разговариваю и в обычном мире, просто предпочитаю молчать, чтобы не смущать тебя тем, что мой ай-кью выше твоего, братан, — протявкал он. Хан замер, обескураженно моргая. — ...чего? — наконец опомнился он, но Ппама уже успел схватить его зубами за рукав и потащить в сторону окна, рыча на ходу: — Да посмотри ты уже в окно! Джисон, всё ещё туго соображая, на заламывающихся ногах подошёл к выбитому окну и выглянул наружу. Он едва сдержал ошеломлённый вскрик. Ресторанчик стоял посреди горной долины. Это явно был не Сеул. Мягкие лучи солнца падали на зелёные холмы, чуть дальше виделись высокие горы, покрытые заснеженными вершинами, которые, казалось, касались неба. Густые леса протянулись до самого горизонта настоящим ковром, сливаясь в самой глубине с голубым небом. Воздух наполнен ароматами деревьев и цветов, а вокруг ни души. В этом удивительном месте нет ни следа цивилизации, и только дикие животные и птицы щебечут на деревьях и играют в траве. Они столпились в кучку, любопытно высовывая мордочки из сочной зелёной травы и втягивая дрожащими носиками воздух: пахло чужаком. — Я думал, что наш спаситель будет выглядеть благороднее, а у этого лицо тупое, — вдруг произнёс знакомый голос, и Хан пугливо подпрыгнул на одном месте, чуть не вывалившись из окна. Перед ним появился Сынмин, но одет он был довольно странно: парень нацепил на себя бархатный голубой кафтан и узкие панталоны, на ногах у него блестели голубые ботфорты с отворотами, а завершала его наряд чудаковатая остроконечная шляпа, украшенная сверху хрустальным шариком и маленькими звонкими бубенчиками под широкими полями. — Сынмин?! — потрясённо воскликнул Джисон, вглядываясь в лицо парня, и тот удивлённо вскинул брови. — Сынмин? Откуда ты знаешь моё имя? — изумлённо пробормотал Ким. — И правда волшебник, значит. Вы слышали? — обратился Сынмин к зверькам позади, и те дружно закивали головами. — Что ж, — юноша обернулся и вдруг учтиво поклонился ошарашенному Хану. — Тогда я обязан отблагодарить тебя, чудесный волшебник, за спасение моего народа Жевунов от проклятого, вонючего, старого... — Жевунов?! — прозрение ударило Джисона по голове, и он открыл рот, обескураженно озираясь по сторонам. — Я в стране Оз?! — Хан растерянно посмотрел на Ппаму, который успел выбежать на улицу и теперь играл с каким-то лесным грызуном в слова. — Технически, это остров Оз, — задумчиво пояснил Сынмин. — И ты находишься в Голубой стране, которая является частью острова Оз. — Ничего не понимаю, — Джисон схватился за голову и, бормоча себе под нос, всё же вышел на улицу, озадаченно уставившись на полуразваленный ресторанчик, стоящий посреди долины. — А как теперь домой... — его взгляд наткнулся на чужие ботинки на высоком каблуке, и Хан вскрикнул: — Я убил Гингему?! — Какую ещё Гингему? — изумлённо спросил Сынмин, наклонив голову; бубенчики на его шляпе забавно зазвенели. — Нет, этот мерзкий, гадкий, вонючий старикашка под твоим замечательным домиком-убийцей – это наш правитель Пак Джинёнгем. Но теперь он не будет мучить наш народ, и всё благодаря тебе, — Сынмин благодарно хлопнул Джисона по плечу, и Хан медленно повернулся в его сторону. — Он заставлял вас ловить для него крыс и змей? — сочувственно спросил у Кима Джисон, и Сынмин отрицательно замахал руками. — Хуже, — побледнев, шепнул жевун. — Он заставлял нас слушать, как он поёт, и танцевать вокруг него. Впрочем, теперь это не важно, ведь ты его – хрясь! – и раздавил, — восторженно воскликнул Сынмин, хлопнув в ладоши. — Да, так всё и было, — закивали вокруг них лесные зверьки. Сынмин удовлетворённо улыбнулся: — И в благодарность за то, что ты раздавил злого колдуна, вонючего и противного, мы... — Дай угадаю, — вздохнул Джисон, оборвав жевуна на полуслове. — Подарите мне волшебные туфельки, верно? — Что? Нет, ещё чего, — фыркнул Сынмин. — Ты незаконно пересёк нашу границу, но мы любезно дарим тебе отсрочку от тюрьмы и гостевую визу ровно на пять минут. Кстати! — Ким посмотрел на крошечные солнечные часы, налепленные на его руку. — Пять минут истекают ровно через десять секунд. Девять. Восемь... — Чёрт! — Джисон рывком подхватил с земли взвизгнувшего Ппаму и, отвесив Сынмину затрещину, рванул к границе, где высился деревянный столб с разметкой:ПРЯМО ПО ДОРОГЕ ИЗ ЖЁЛТОГО КИРПИЧА
ИЗУМРУДНЫЙ ГОРОД
— Беги, Форест, беги! — крикнул ему в спину Сынмин, потирая ушибленный затылок, а затем, почувствовав укус какой-то белки в щиколотку, зашипел: — Что? Я же просто пошутил! Уже и пошутить и поприкалываться нельзя? Джисон нёсся сломя голову, Ппама счастливо лаял в его руках, подставляя мордочку попутному ветру. Вскоре Хан начал задыхаться, его шаг стал постепенно замедляться, и через несколько минут парень остановился, согнувшись пополам и тяжело дыша. Он вскинул голову вверх, хватая ртом воздух, и замер, потрясённо глядя на пейзаж: перед ним, словно ковровая дорожка из золотых колосков, раскинулось поле. Степь медленно шелестела под лёгким ветерком, колосья махали своими пушистыми головками от каждого дуновения. Джисон выпрямился, разминаясь, и удивлённо огляделся. — А где чучело? — озадаченно спросил он, и Ппама в его руках радостно завертелся. — Так ты и есть чучело, разве нет? — тявкнул он, и Хан растерянно взглянул в его мордочку: — В смысле?.. — Ну ведь ты же без мозгов, — ответил Ппама, и, увидев обиженный взгляд своего хозяина, залаял неистовее, тщательно вылизывая его щёки. Позади раздалось шарканье, и Джисон пугливо обернулся, столкнувшись с умиротворённым взглядом тёплых глаз. Перед ним стояло нечто, сильно напоминающее Хану кого-то из его знакомых, но это нечто было иным: его кожа была бледно-желтой, словно обжаренной солнцем, волосы – длинными, спутанными и похожими на россыпь пшена на поле, одежда – испачканной в земле, а сам парень казался мягким и будто бы ненастоящим. Будто набитым соломой. Джисон прищурился, вглядываясь в улыбчивое лицо, и ахнул, осознав: это же точная копия его добродушного начальника на работе, который любезно согласился предоставить Хану отгул, пока тот отстаивает честь ресторанчика. Бан Чана! — Обалдеть, — в два голоса выдохнули Джисон и Ппама, переглянувшись между собой. — Доброго дня! — поздоровалось чучело. — Куда путь держите, друзья? — К Гудвину, наверное, — отозвался Хан, во все глаза таращась на чучело, излучающее тепло всем своим видом. — Или кем бы он ни был. Тебе ведь мозги нужны? — Мозги? — удивлённо спросило чучело, почесав голову. — Наверное, если ты так говоришь, мне и правда нужны мозги. Моё имя Бан Чан, но все зовут меня Страшила, а вас как обозвали? — Никто нас не обзывал! — тявкнул Ппама. — Я Ппама, а моего хозяина зовут Хан Джисон. — Приятно знать, — улыбнулся Чан, и Джисона кольнула острая жалость к этому странному существу. — Пойдём с нами, — предложил чучелу Хан. — Если я всё правильно понимаю, то Гудвин может исполнить любое твоё желание. Если ты загадаешь, чтобы тебя никто не обзывал, то никто больше не посмеет назвать тебя Страшилой! — Но они не обзывают, — наивно протянул Чан, лучезарно сияя. — Это всего лишь моё прозвище. Хотя, если честно, ворон отпугивать у меня не получается, — печально вздохнул он. — Они меня совсем не боятся, а я и не хочу никого пугать. Мы вместе с ними кроссворды решаем. А вот мозги, чтобы слова отгадывать, мне бы не помешали, — Бан сложил над глазами ладошку козырьком, внимательно глядя вдаль на дорогу из жёлтого кирпича. Далеко-далеко на горизонте виднелся купол Изумрудного дворца. Джисон обрадованно заулыбался, Ппама завертелся вокруг Чана, изредка кусая чучело за тряпичные ноги, на что тот лишь добродушно улыбался, следя глазами за беснующимся пёсиком. — Тогда пойдёмте быстрее! — заторопил их Хан, нетерпеливо переминаясь с ноги на ногу. — Мне ведь как можно скорее домой надо! Там же стройка, ресторанчик нужно вернуть на место, пока этот красивый дурацкий Минхо не успел построить там дом. — Что за красивый Минхо такой, и почему он дурацкий? — вежливо поинтересовался Чан и удивлённо охнул, когда Джисон вместо ответа схватил его за руку и потянул вперёд под звонкий лай Ппамы.***
Дорога вела через бескрайние поля, но вскоре начала меняться и уступать густому и живописному лесу. Лучи солнца проникали сквозь покрытые листвой ветви, свет и тень играли на мху. Ппама заливисто лаял, подпрыгивая и пытаясь поймать зубами пролетающих мимо бабочек. Джисон тянул за собой Чана, спотыкающегося мягкими ногами о кирпичи. Ветви над их головами всё сильнее сгущались, пока они глубже заходили в лес. Внезапно из чащи послышались чьи-то тихие всхлипы, и троица замерла, испуганно глядя вглубь деревьев. Кто-то, стоя таинственной тенью без единого движения, горько плакал посреди лесной темноты. — Кто-то плачет?.. — тихо шепнул Джисон, и Ппама первый сорвался с места, поскакав прямо в чащу. — Стой! — Хан, испугавшись за своего питомца, бросился следом за ним, а позади него за собакой поспешил Чан. Ппама вылетел прямо к надрубленному дереву, возле которого с высоко поднятым топором в руках стоял человек, целиком сделанный из железа. Голова его, руки и ноги были прикреплены к железному туловищу на шарнирах, он стоял неподвижно, широко распахнув глаза, из которых на землю капали горькие слёзы. Он был поразительно похож на Феликса, и Джисон остолбенел, разглядывая заплаканное железное лицо. Пёсик с громким лаем укусил одну из железных ног и отскочил назад, взвизгнув от боли в острых зубках: — Ай! Разве можно подставлять порядочной собаке железные ноги? — Прости, пожалуйста, я не хотел, — ответил железный человек, и новая слеза стекла по его щеке, упав на цветок, выросший прямо под ним. — Друг, что с тобой случилось? Почему ты плачешь? — обеспокоенно выгнув соломенные брови, спросил Чан, внимательно оглядывая чужое ржавое туловище. — Я забыл, что мне нельзя плакать, заплакал и заржавел, — опечаленно поделился железный человек, всхлипнув. — Понимаете ли, я думаю, что я плохой человек, а если я плохой, значит, у меня совсем нет сердца. И как же мне не плакать, раз я бессердечный? — он печально вздохнул. — Раз уж вы здесь, не могли бы вы сходить в мою хижину неподалёку и принести маслёнку, пожалуйста? — Беда, — покачал головой Джисон. — Постойте здесь, не уходите никуда, мы с Ппамой сейчас вернёмся! Железный человек вздохнул, посмотрев вниз на свои ржавые ноги, явно не планируя никуда уходить, и Хан побежал вместе с Ппамой в сторону лесной хибары, виднеющейся сквозь деревья. Вскоре он вернулся с маслёнкой в руках, широко улыбаясь, и начал аккуратно смазывать шарниры в чужом туловище. — Как тебя зовут, друг? — полюбопытствовал Чан, с искренним интересом разглядывая дровосека. — Феликс, — ответил железный человек. — А вас?.. — Я – Ппама, соломенный – Чан, а мой хозяин – Джисон! — ответил за всех Ппама, радостно размахивая хвостом и тщательно обнюхивая масло. Феликс счастливо засмеялся, наконец в силах двигать частями тела. — Вы спасли мне жизнь! Вот бы мне быть такими же добросердечными, как и вы, — душевно выдохнул он. — А я... я ведь совсем бессердечный... — Феликс сглотнул, и влага снова начала скапливаться в его глазах. — Осторожней! — в испуге вскричал Чан и, вытянув из грязного кафтана старый платочек, вытер ему слёзы. — Ведь ты же снова заржавеешь! — Благодарю, мой друг! — искренне ответил Феликс. — Я всё время забываю, что мне нельзя плакать, слёзы сами наворачиваются на мои глаза. Обычно я ношу с собой маслёнку, а в последний раз я забыл её дома, и мне пришлось простоять целый год на одном месте, пока вы меня не спасли. Ах, вы и представить себе не можете, как это было ужасно: стоять посреди леса в полном одиночестве и вечно думать о том, что у тебя нет сердца! — С этим может сравниться только игра в кроссворды с воронами, — перебил его Чан. — Они вечно меня обыгрывали и говорили, что мне не хватает мозгов! Вот когда нет мозгов, тогда и сердце ни к чему. — И всё-таки мне очень нужно сердце, — горячо воскликнул Феликс. — Мозги не делают человека счастливым, а уметь любить – это самое лучшее, что есть на свете! — А мне бы проучить этого дурацкого Минхо, — пробурчал Джисон, скрестив руки на груди. — Что за Минхо такой? — озадаченно спросил Феликс. — Ты его любишь? Хан вспыхнул точно спичка, ошалело уставившись на железного дровосека. — Ещё чего! — фыркнул он. — Вот кто-кто, а он реально и без мозгов, и без сердца. Ну ладно, пойдем тогда с нами к Гудвину, раз тебе нужно сердце. Феликс часто закивал головой, захлопав в железные ладоши, и вглубь леса они пошли уже вчетвером.***
С каждым шагом лес казался всё мрачнее и темнее: даже Ппама, до этого весело резвящийся, насторожился и залез на руки к Чану, который довольно прижал пса к себе. Тишина становилась всё более глубокой, трели птиц почти исчезли, а свет от солнца уступил место плотной зелёной заслонке. Деревья, словно огромные стражи, протянули свои ветви к небу, затеняя лучи, проникающие сквозь листву. — Что-то мне здесь не нравится, — пробормотал Чан, бдительно оглядываясь по сторонам. — Я слышал, что в этой части леса обитает людоед, — испуганно поделился с ними Феликс. — Откуда ты это знаешь? — нутро Джисона похолодело, и он в ужасе уставился на железного приятеля. — Один парень однажды пришёл ко мне в хижину и сказал, что его съели, — ответил Феликс. — Звучит убедительно… — взволнованно пролаял Ппама. Хан только открыл было рот, чтобы успокоить разнервничавшихся друзей, как впереди послышались тяжёлые шаги. Ветки ломались под грузным телом, с треском отлетая в стороны, и Джисон обмер, в ужасе закричав. Чан и Феликс тотчас встали перед ним, защищая Хана своими железным и соломенным телами. Это был Чанбин. Какой кошмар. Он был огромный, с длинными клыками и зловещим взглядом. Джисон испугался такого вида своего друга до потери дара речи и уже готов был приготовиться к неизбежной участи во рту собственного соседа, когда людоед вдруг обиделся. — Что ты тут делаешь?! — рявкнул он на вздрогнувшего Хана. — Просто прогуливаюсь по лесу, ничего особенного! — пробормотал Джисон, вытаращившись на Чанбина. — А чего тогда кричишь? Ты что, не замечаешь, что я вегетарианец?! — возмущённо воскликнул людоед, указав на значок "Keep Calm and Eat Vegetables", прикреплённый к кармашку на его вполне себе миленьком вязаном жилете. Джисон был в шоке. Он никогда не думал, что людоед может быть вегетарианцем. Тем более Чанбин. Это было как-то неправдоподобно. Но, судя по всему, Чанбин был настроен весьма серьёзно: он оскорблённо смотрел вниз на всю компанию, скрестив мускулистые руки на груди. — Так ты занимаешься тем, что просто прогуливаешься по лесу и не уважаешь мои принципы?! — продолжил возмущаться людоед. Джисон, заикаясь, попытался извиниться и объяснить, что он реально не знал о вегетарианстве Чанбина, но тот отмахнулся от Хана и обиженно ушёл вглубь леса, недовольно бормоча что-то про неуважение к его выбору. — Ну и ну, — проводив бедного людоеда глазами, озадаченно пробормотал Джисон. Из кустов, стоящих впереди, неожиданно донёсся подозрительный шорох. Кусты заходили из стороны в сторону, угрожающе шелестя листовой, и все застыли, изумлённо вглядываясь внутрь зелёной гущи. С оглушительным криком на них вылетел какой-то растрёпанный парень. Одним ударом он подбросил Чана в воздух; тот полетел кувырком и упал на краю дороги, распластавшись, как тряпка. Вторым ударом косматый незнакомец вломил Феликсу, но, едва его рука столкнулась с железным корпусом дровосека, он взревел от боли и сел задницей прямо на землю, пугливо вытаращившись на четвёрку друзей. — Хёнджин?.. — приглядевшись, спросил Джисон, и Хёнджин заорал от ужаса, ползком порвавшись назад. — Ты кто такой?! — взвизгнул он, резко встав на ноги, и Ппама вдруг вцепился в одну из его ног, не сильно кусая. Глаза Хёнджина широко распахнулись, и он взревел, начав мотать ногой из стороны в сторону, но пёс крепко сжал зубки, не желая отпускать ткань штанов. — Караул! Убивают! — А ну-ка, — Хан широко замахнулся и влепил смачную отрезвляющую пощёчину Хёнджину, с перепугу замершему на месте. Чан успел встать, кое-как запихнув солому обратно, Феликс ошарашенно смотрел на всё происходящее. Хёнджин растерянно заморгал. — Вообще-то я Львиное сердце, я принц зверей в стране Оз, — буркнул он, насупившись. — Хёнджин я только для близких друзей. А вы кто такие? — Я Джисон, — представился Хан и кивком головы указал в сторону остальной компании. — А это мои друзья, вот они все слева направо: Ппама, Чан и Феликс. — Негусто, — покачал головой Хёнджин. — Тогда присоединяйся к нам! — сердечно воскликнул Феликс. — Мы направляемся в Изумрудный город к Гудвину, чтобы он исполнил наши самые заветные желания. Вот я, например, хочу попросить у него сердце. — Могу отдать тебе своё, — хмыкнул Хёнджин, приглаживая длинные русые локоны, которые всё равно встали торчком. — Может быть, если бы у меня не было сердца, я бы не был таким трусом. — Так попроси же у Гудвина каплю смелости! — радостно предложил Джисон. — Он же великий волшебник, если верить сказке! — Какой ещё сказке? — хором спросили четверо его друзей, и Хан отмахнулся от них: — Это всё не важно. Важно, чтобы меня отправили домой, ведь я так и не набил морду Минхо! — Джисон заворчал и пошёл дальше по дороге из жёлтого кирпича, не оглядываясь. Остальные потянулись за ним следом, даже боязливый Хёнджин. — Да кто такой этот Минхо? — в очередной раз недоуменно спросил Чан, и, пожав плечами, посеменил последним, замыкая цепочку.***
Совсем скоро по сторонам дороги появились красивые выкрашенные в изумрудный изгороди, усаженные великолепными цветами. За ними тянулись уютные фермерские домики, увешанные ухоженными цветочными клумбами, на полях подле них трудились мужчины и женщины в ярко-зелёной одежде, а на горизонте теперь явственно виделось бледно-зелёное сияние. По мере того как они шли вперёд, свет становился всё более ярким, и лишь после того, как наручные часы Джисона пробили полдень, путники наконец подошли к высокой стене города, сложенной из зелёного кирпича. Все задрали головы вверх, глядя на большие ворота, украшенные огромными изумрудами, сверкающими так ярко, что даже нарисованные глаза на соломенном лице Чана померкли от этого блеска. Перед воротами заканчивалась дорога, вымощенная жёлтым кирпичом, а над ними возвышался колокол, сверкавший как серебряный месяц. Джисон трижды дёрнул за верёвку колокола, и он ответил глубоким звоном. Раздался оглушительный скрип, и створки ворот стали медленно разъезжаться, впуская путников в сводчатую комнату, украшенную изумрудами, которые сверкали, словно множество звёзд на ночном небе. Чьё-то заспанное лицо в зелёных очках высунулось наружу, и в страже ворот Хан узнал Чонина, на голове которого красовалась такая же зелёная остроконечная шляпа. — Вы кто такие? — зевнув, поинтересовался Чонин, скептично оглядывая всех из-под зелёных очков. — Мы по делу, — ответил Джисон. — Пусти. — Это с чего это вдруг? — хмыкнул Чонин, вновь нелюбезно зевнув. — Вы вообще знаете, к кому идёте? Наш повелитель... Он глухо охнул, когда Хан одним движением дёрнул за поля шляпы вниз, натянув её ему до кончика носа. — Э! — возмущённо воскликнул Чонин, пытаясь стащить шляпу с глаз, пока Джисон и его компания спокойно проходили внутрь Изумрудного города. — Ну и ладно, — фыркнул он, кое-как приподняв шляпу вверх. — Раз уж вы здесь, я должен выдать вам очки, потому что вы ослепнете без них от сияния изумрудов, а мне потом по шапке настучат за это, — Чонин открыл мешочек, висящий у него на поясе, и быстро вытащил пять пар очков, включая крошечные очки для Ппамы. — Фу, это ещё что такое, — Хёнджин брезгливо взял свои очки двумя пальцами, скептично оглядывая неказистую оправу и засаленные от времени линзы. — Я такое носить не буду, мне по статусу не положено. Чонин забрал у Хёнджина очки и, быстро плюнув на них, протёр стекло о собственную зелёную униформу. — На, — всунув их обратно в руки Хёнджина, с омерзением сморщившего нос, он побрёл в сторону других дверей, ведущих прямиком на главную улицу Изумрудного города. Чонин обернулся через плечо, со вскинутой бровью оглядывая столпившихся позади ребят. — Ну, и? Пойдёмте скорее, я отведу вас к Великому и Ужасному Гудвину. Страж ворот толкнул дверь, и они оказались на улице Изумрудного города, который сразу же ослепил их, хотя их глаза были защищены очками. По бокам улицы возвышались великолепные дома из зелёного мрамора, стены которых были украшены изумрудами. Мостовая вымощена зелёными мраморными плитами, а между ними тоже вделаны изумруды. На улицах толпился народ. Всё было зелёного цвета, и даже солнце светило зелёными лучами. Чонин провёл путников по улицам, и они очутились перед большим красивым зданием, расположенным в центре города. Это и был дворец Великого Мудреца и Волшебника Гудвина. Сердце Джисона затрепетало от волнения и страха, когда он шёл по дворцовому парку, украшенному фонтанами и клумбами; сейчас решится его судьба, сейчас он узнает, отправит ли его Волшебник Гудвин на родину, где он наконец-то сможет надавать придурку Минхо по морде. — Дальше как-нибудь сами, — вдруг развернулся к ним лицом Чонин, побледнев. — У меня ещё, э-э, дела, у меня там тёрки с одним гномом из подземелья, сечёте? — и страж ворот, нервно отсалютовав, рванул в совершенно противоположную сторону. Джисон удивлённо заморгал, наблюдая за убегающим Чонином, а затем повернулся к высокой двери, ведущей в тронный зал. Поколебавшись мгновение, он первый нажал на ручку и, войдя внутрь, услышал громкий хлопок: дверь за его спиной захлопнулась. Снаружи послышался яростный лай Ппамы, бьющегося головой о дверь. Хан испуганно сглотнул и развернулся, посмотрев вперёд — там в самом центре комнаты возвышался трон из зелёного мрамора, усыпанный изумрудами, а на самом троне... никого не было. — Не понял... — пробормотал Джисон, щурясь и разглядывая пустоту на троне, как вдруг сзади его затылок опалило чьё-то дыхание, и кто-то громко буркнул: — Хан Джисон, какого чёрта ты здесь делаешь? Джисон взвизгнул и отскочил в сторону, уставившись на недоумевающее лицо Минхо, наряженного в богатый зелёный наряд. — Минхо?! — обескураженно ахнул Хан. — Ты Гудвин?! Я знаю, что ты ужасный, но чтобы великий... Минхо на это лишь хмыкнул и направился к своему трону, вальяжно садясь на мягкие подушки. — Да, и я правлю страной Оз, и я знаю твоё самое заветное желание, — высокомерно ответил он. Джисон скептично покачал головой, и улыбка Минхо расползлась ещё шире: — Ты мечтаешь обо мне. — Что? — лицо Хана побледнело на один тон, он растерянно уставился на волшебника. Он, должно быть, ослышался? Минхо — его заветное желание? Что за бред? Джисона перекорёжило. — Ты хочешь меня. Твоё заветное желание – это я, — громче повторил Минхо, вольготно закидывая одну из ног на подлокотник трона. Хан начал закипать. Он сжал челюсти, недовольно нахмурившись. — Не неси хуйню, — жёстко отрезал Джисон. — Моё желание – это возвращение ресторана на его законное место! И меня тоже! — Не неси хуйню, — издеваясь, повторил за ним Минхо, подперев щёку рукой. — Всё, что требуется от тебя, это подойти сюда и поцеловать меня, — он надул губы, указав на них пальцем и игриво щурясь. — Ты! — ошеломлённо выдохнул Хан, а затем заскрипел зубами и бросился с кулаками на охнувшего Минхо. — Я тебя сейчас придушу, мудила! Верни меня обратно! — Ты что делаешь, придурок?! — захрипел Ли в его хватке, краснея. Что-то мокрое хлынуло в лицо Джисона, и он подавился, отплёвываясь. Его глаза широко распахнулись, и он потрясённо уставился в обеспокоенное лицо Минхо, сидящего на нём верхом и держащего в трясущихся руках пустую бутылку из-под воды. Джисон затравленно огляделся по сторонам: вокруг царил настоящий беспорядок, всё тот же старенький полуразрушенный ресторанчик, рядом бесился напуганный Ппама, а за разбитым окном гудел стихающий ветер. — Ты меня напугал, идиот! — заорал на шокированного Хана Минхо, с силой тряхнув за грудки. — И отпусти мою шею, в конце концов! Похолодевшие пальцы Джисона разжались, и Минхо, дёрнувшись назад, закашлялся, недовольно потирая покрасневшую шею. — Что случилось? — растерянно спросил Хан, и Минхо надулся, бросив на него обиженный взгляд: — Понятия не имею, — буркнул он. — Я пришёл проверить, всё ли с тобой в порядке, а ты в отключке валяешься. — Так это всё был сон... — огорчённо протянул Хан, мрачно оглядывая руины ресторана. И тут он внезапно смутился: с чего это вдруг Минхо пришёл, чтобы узнать, не пострадал ли он? Да ещё и перед ураганом припёрся, чтобы "любезно" отвести домой. Джисон сглотнул, отбрасывая со своих ног одну из сломанных досок. Взгляд Минхо смягчился, и он прочистил горло: — Ты как? — осторожно спросил он. — Честно? Отвратительно, — угрюмо оглядываясь, ответил Хан. — Мне теперь и отстаивать нечего, и морду бить тебе не за что. Ресторанчику капут. — Вообще я спрашивал про твою тупую голову после удара, но тебе повезло, что у тебя и до этого не было мозгов, — насупившись, фыркнул Минхо, скрестив руки на груди. Джисон не ответил, уныло сверля глазами разрушенные стены. Даже припираться с Ли теперь не хотелось. Хмурое лицо Минхо разгладилось; он смилостивился и благосклонно выдохнул. — Почему ты даже ни разу не поговорил со мной нормально? — вдруг спросил он, и Джисон удивлённо вскинул брови. — В смысле? — растерянно пробормотал Хан. Минхо закатил глаза. — Ну ты и дурак всё-таки, — беззлобно покачал головой Ли. — Если я тебе кое-что по секрету расскажу, то ты не будешь делать глупости? — В смысле?.. — ещё сильнее растерялся Джисон, недоуменно хлопая ресницами. Этот разговор был странным. Должно быть, он всё ещё лежит без сознания. — Ой, лучше просто заткнись и внимательно слушай, — Минхо отмахнулся от Хана. — Мы планируем сделать жилой комплекс кольцевой формы. Посередине расположена детская площадка, неподалёку спортивный комплекс, а в самих зданиях будут индивидуальные предприниматели, понимаешь? — парень в ожидании уставился на Хана, потерянно таращащегося на его лицо. — На что ты намекаешь?.. — протянул Джисон, с подозрением глядя на Минхо, цокнувшего языком. — Я хочу открыть там новый ресторан за свой счёт, — прямо ответил Минхо. — Я уже обсуждал это с хозяевами этого места. Хочу быть совладельцем, вложусь в это деньгами, а они – опытом, — пояснил Ли. — Думаешь, зачем я каждый день сюда таскался? Пытался убедить стариков не уходить из бизнеса! Джисон в шоке застыл, будто громом поражённый. — А почему ты мне прямо об этом не сказал?! — воскликнул он, начав стремительно краснеть от стыда. — Я же вёл себя как дурак и тебя ебланом на всю улицу обзывал... — А ты меня спросил хотя бы о чём-то? Я же тебе всё прямо говорил, — весело хмыкнул Минхо. — А насчёт дурака ты прав, у тебя и лицо не особо умное. — Так, хватит, — буркнул Джисон, нахмурившись. — Извиняться всё равно не стану. — Как скажешь, — показательно развёл руками в стороны Минхо. — Тогда тебе, наверное, будет совсем не интересно стать ресторанным консультантом, раз ты меня так недолюбливаешь, и ты точно не захочешь помочь с интерьером, меню и тому подобным... — Ли начал подниматься с пола, посвистывая себе под нос, но Джисон в последний момент схватил его за руку, горящими глазами глядя ему в хитрые глаза Минхо. — Серьёзно?! — не веря в услышанное, воскликнул Хан, ахнув. — Ты не шутишь?! — Нет, — отрицательно покачал головой Минхо. — Аджосси и аджумма настоятельно посоветовали мне нанять тебя в качестве консультанта, говорят, что ты отлично подойдёшь. И друзья твои тоже. Хан радостно заулыбался, а затем свет в его глазах померк, и он обеспокоенно посмотрел на Минхо. — А как же всё то, что я тебе наговорил?.. — встревоженно спросил Джисон, поджав губы от стыда. Минхо равнодушно махнул рукой. — Мне всё равно. Это бизнес, а в бизнесе и не с такими бестолочами работаешь, — пожурил пристыженного Хана он. Усмехнувшись, он протянул Джисону руку. — Ну что, партнёры? Джисон, посмотрев на чужую тёплую ладонь несколько мгновений, всё же пожал Минхо руку, и тот помог ему подняться, придерживая шатающегося после обморока Хана за плечи. — Тогда до встречи, я напишу тебе позже, — обронил Минхо и, с силой похлопав охнувшего Джисона по плечу, вышел через покосившуюся дверь на улицу. — Эй, откуда у тебя мой номер?! — крикнул ему в спину Джисон, опёршись плечом о косяк, но, не получив ответа, обиженно фыркнул. Ну и дела.***
Строительство шло уже несколько месяцев. Джисон лишь вертелся у строителей под ногами в свободное от своей постоянной работы время, мешая им, и начинал сердито пыхтеть, если Минхо хотел его выгнать взашей. — Я, между прочим, контролирую процесс! — в очередной раз возмутился Хан, на что Минхо показательно хмыкнул: — И зачем ты контролируешь то, как замешивают бетон? — Ли саркастично изогнул одну бровь, а затем заговорщически улыбнулся, и Хан нахмурился, почувствовав неладное. — Слушай, а ты молодец, правильно делаешь, — вдруг сказал Минхо. — Встань вот сюда, — он указал на место вблизи бетономешалки, и Джисон обиженно хлопнул зашипевшего Минхо по плечу: — Ещё чего, мудила! Джисон отошёл подальше на безопасное расстояние, сверкая глазами, и Минхо весело рассмеялся, тыча в Хана пальцем. Так шли дни. Близилось открытие. Общими усилиями они отстроили уютный и очень милый ресторан — Хёнджин, давно вертящийся в среде дизайнеров, и Феликс, с детства приученный к работе архитекторов, помогли с оформлением, Джисон же лез ко всем с советами, как и любой порядочный завсегдатай всех закусочных округи, больше мешая, чем помогая, но итог всё равно поразил их всех: зал был выкрашен в светлые тона, на стенах висели яркие картины с изображением культурных символов, столы и стулья выполнены в минималистичном стиле, но с выразительными элементами декора, на столиках заранее выставлены деревянные подставки для посуды, а вокруг пестрят традиционные корейские фигурки, кимоно, бирюзовые бусы и вазы. В углу зала расположилась открытая кухня, где совсем скоро повара будут готовить блюда перед глазами посетителей. Сейчас Джисон стоял перед дверями ресторана, выглядывая через окошко наружу, где уже скучковалась целая толпа голодных людей, пришедших по объявлению об открытии: все давно были наслышаны об этом месте, и всем не терпелось скорее попробовать новые блюда от аджосси и аджуммы. К большому сожалению Джисона ни Феликс, ни Хёнджин не смогли прийти: последний всё-таки укатил на ту выставку современной дизайнерской мебели, и Феликс рванул с ним, чтобы поддержать друга, заверив Джисона, что Сынмин и Чонин позаботятся о нём на открытии, ведь он взял с них обещание. Впрочем, у Джисона ещё был Чан, которого он убедил уйти с прошлого места и стать директором в их ресторане, аргументируя это хорошей прибавкой и не желая расстраивать Бана рассказами о том, как его за спиной поливали грязью собственные работники-идиоты. Теперь и Сынмин, и Чонин, и даже Чан, погружённые в подготовку к открытию, постоянно подбегали к Джисону, интересуясь, всё ли хорошо, но Хана всё равно аж потряхивало от волнения. — Ну что, ты готов к открытию? — взбудораженно поинтересовался он у Минхо, стоящего рядом, и Ли хмыкнул. — Э-э, нет, я ведь тут по приколу стою, — фыркнул он. Джисон закатил глаза. — Тогда... — Хан хитро улыбнулся и, не предупредив Минхо, резко распахнул дверь, чтобы влепить ей по лицу неприятеля, — ...я открываю двери! Минхо одним простым движением остановил дверь в сантиметре от своего лица, ехидно усмехнувшись. — Ты такой оригинальный, Хани, — саркастично проворковал он и, послав взбесившемуся Джисону воздушный поцелуй, поправил галстук и пошёл на улицу, чтобы произнести приветственную речь перед посетителями, где его уже ждали старичок и старушка, счастливо улыбаясь. — Говнюк, — пробормотал Джисон, угрюмо хмурясь. — Но красивый, блять... Он встряхнулся, показательно поморщившись от отвращения.***
Минхо соврал Джисону. Он волновался до комка в горле и мокрых ладошек. В общем, волновался пиздец как сильно. Пусть он и был профессиональным девелопером и давно уже находился в этой среде, парень никогда не открывал собственные заведения — такое было впервые, и Минхо откровенно боялся. Но сказать какому-то придурку о своих переживаниях он не мог себе позволить. Ещё чего! Да ведь Джисон его засмеёт! А это Минхо должен смеяться над Джисоном, а не наоборот! — Твою ж мать, — шепнул себе под нос Ли, боковым зрением косясь на лица каждого из толпы и пытаясь уловить в их мимике их отношение к открытию. Он уже прочитал свою часть речи и теперь стоял в сторонке, наблюдая, как старички приветствуют всех, рассказывая об изменениях в меню. — Мне кажется, или Ли Минхо чем-то обеспокоен? — раздался сзади ехидный голос, и Минхо тотчас вернул себе привычный безмятежный вид. — Размечтался, — ответил он, глядя через плечо на улыбающегося Джисона, и уже беззвучно добавил: — Проницательный уебан. — Что? — не расслышав, переспросил Хан, и Минхо ткнул его пальцем в бок, вынудив того согнуться пополам и недовольно скривиться. Торжественная речь закончилась, и старички пригласили всех пройти внутрь. Джисон беззаботно веселился, перешучиваясь с аджосси и аджуммой, но Минхо был на взводе: его глаза нервно бегали по ресторану, и он похолодел — всё шло совсем не по его плану. Все места были уже заняты, а народ продолжал прибывать, люди толкались у входа, пытаясь попасть внутрь. Официанты метались между столиками, пытаясь угодить всем и при этом не натолкнуться друг на друга, а листов с меню начало катастрофически не хватать, и посетители оказались вынужденными ждать, пока оно освободится. Минхо замутило от волнения — он тихо подавился в кулак, учащённо дыша, и быстро побрёл в комнату для персонала, глухо бросив Джисону по пути: — Мне нужно отойти, я скоро вернусь. Хан удивлённо посмотрел вслед Минхо, молниеносно скрывшемуся за дверями. Он недоуменно вскинул бровь и отвернулся, пожав плечами. Но "скоро" Минхо не вернулся. Он не вернулся ни через десять минут, ни даже через двадцать. Джисон забеспокоился. — Да где он пропал? — возмутился парень, уперев руки в боки. Покачав головой, он пошёл следом за Минхо. В комнате для персонала было тихо: все были заняты, и ни один повар или официант не встретился на пути Хана. Свет был почему-то выключен — лишь из-под двери туалета просочилась полоска света. — Эй, Минхо? — озадаченно позвал парня Хан, приближаясь к двери. — У тебя несварение, что ли? Ты не молчи, это, между прочим, естественно! Минхо на это промолчал, и Джисон напрягся — да что с ним такое творится? Он попробовал нажать на ручку, та поддалась, и дверь с тихим скрипом растворилась, открывая глазам Хана картину Минхо, согнувшегося над унитазом и пытающегося отдышаться. — Минхо? Тебя вырвало? Ты отравился? — испуганно спросил Джисон, больше не улыбаясь, и вошёл в туалет, плотно закрыв за собой дверь. — Нет, я, блять, беременный, — хрипло ответил Минхо, очередная волна тошноты подкатила к его горлу, и он замолк, сдавленно дыша. Джисон встревоженно нахмурился, глядя, как Минхо сотрясается в рвотном позыве. — Какая позорная шутка, тебе что, совсем плохо? Принести таблетки от отравления? — тихо спросил он, на что Минхо отрицательно покрутил головой. — Не надо мне никаких таблеток, я сегодня даже не ел, — сипло ответил он. Джисон растерянно наморщил лоб. Если Минхо даже не ел — почему выглядит так, будто его час мотало внутри бетономешалки? И тут Джисон прозрел. На его лице растянулась хитрая улыбка. — Мистер Невозмутимость всё-таки волнуется, да? — ехидно протянул он, и Минхо испепеляющим взглядом посмотрел вверх на него, с силой сжав край унитаза. — Я тебя сейчас головой в толчок окуну, если ты не заткнёшься, — парировал Ли, глубоко вдыхая, чтобы хотя бы немного угомонить беснующийся внутри желудок, который так и норовил снова вывернуться наизнанку. Джисон в ответ на это прыснул, пропустив угрозу мимо ушей. — Всё в порядке, я знаю, что нужно делать, — в обезоруживающем жесте вскинул руки он. — Надо тебя напугать, и тогда всё снова станет хорошо. Минхо огорошенно повернулся в его сторону, с немым вопросом уставившись на Джисона. — Нахуя меня пугать? Я что, по-твоему, икаю, тупой ты индюк? — испытующе косясь на Хана, спросил он. — Бу! — вместо ответа оглушительно заорал ему в лицо Джисон, и Минхо, даже не вздрогнув, посмотрел на того таким осуждающим взглядом, что Джисону вдруг стало стыдно, и он поёжился, смутившись. — Э-э, может, тебе просто попить воды? — Уже пил, — угрюмо буркнул в ответ Минхо. Джисон задумчиво отвёл взгляд в сторону. И как он может помочь Минхо, если тот, будучи тупорылым бараном, упирается? — А я тебе рассказывал, что мне однажды приснилось, что ты Гудвин? — вдруг сказал он, и Минхо подавился, вопрошающе посмотрев на Хана. — Что? — Ага. Это было, когда мне доской по голове прилетело. Я был типа Дороти, а ты был Гудвином. — Звучит отвратительно, — фыркнул Минхо. — Это ещё ладно, — махнул рукой Джисон. — Ты утверждал, что моё заветное желание – это поцелуй с тобой, и пытался поцеловать меня в губы. — Фу, зачем ты мне это рассказываешь? — щёки Минхо из бледно-зелёных начали становиться малиновыми, и он глубже сунул голову в унитаз, глухо бормоча оттуда. — Меня и без тебя тошнит. Но взгляд Джисона уже успел зацепиться за румянец на щеках парня. Он загоготал, искрящимися глазами уставившись на зардевшегося Минхо. — Ага! Смутился! — победно взвизгнул он, и Минхо закатил глаза: — Ты идиот. — Смутился! Я всё видел! — начал глумиться над ним Джисон, не в силах упустить такой шанс поиздеваться над недругом. — Ли Минхо смутился! — Слушай, ты сейчас договоришься, — процедил сквозь зубы Минхо, обиженно надувшись. — Тебе сколько лет? Пять? — Не отпирайся, ты смутился! — продолжал потешаться над ним Джисон, хихикая. — Я это всем расскажу! — Если ты сейчас же не закроешь свой рот, я тебя поцелую, понял? — угрюмо ответил Минхо, и Джисон тотчас умолк, чтобы затем разразиться криком: — Фу! Ты даже рот не помыл! — А, то есть тебя только это волнует? — хмыкнул Минхо, и на этот раз настал черёд Джисона краснеть. — Эй! — замешкавшись, возмутился Хан. — Ты противный, понял? Всё, отстань от меня. И быстро выскользнул из туалета, пока Минхо поднимался обратно на ноги, склоняясь уже над раковиной. — И кто к кому приставал вообще? — покачал головой Минхо, набирая в ладошку воды, чтобы умыться и привести себя в порядок. Тошнить почему-то вдруг перестало. Ли покосился на дверь, вздохнув. Дурацкий Джисон. Придурок просто. Но такой милый придурок, что зубы сводит. Пальцы Хана только легли на ручку двери, ведущей из комнаты персонала в зал ресторана, как позади раздалось грозное: — Джисон, ты козёл! — Нет, это ты козё- Хан охнул, когда жилистая рука Минхо вдруг схватила его за шею, разворачивая к себе, и он, не удержав равновесия, повалился спиной на дверь, автоматически распахнувшуюся от толчка. Оба парня с треском рухнули на пол ресторана, и Минхо, оказавшийся верхом на Джисоне, вскочил первый, испуганно оглядываясь по сторонам: на них ошарашенно смотрели все посетители, официанты в смятении замерли посреди зала, Сынмин и Чонин, стоящие у стойки, одновременно повернули головы, вопросительно уставившись на них, и Ли, нервно прочистив горло, схватил ошалевшего Джисона за шиворот и втащил обратно в помещение для персонала, захлопнув дверь. Джисон сел прямо на пол с отвисшей челюстью, но затем встряхнулся и возмущённо засопел. — Ты что творишь?! Я тебя после этого никогда уважать не буду! — злобно прошептал он. — А будто ты до этого меня уважал, — тут же обиделся Минхо. — Я, между прочим, хотел как лучше! — Да пошёл ты, — сдвинул брови к переносице Джисон. — Что тебе от меня надо? — Я всего лишь хотел сказать, что откуда в твоей пустой башке... — Минхо на четвереньках подполз к хмурому Хану и легонько постучал костяшками по его лбу, — ...вообще взялась мысль о том, что твоё же заветное желание – это поцелуй со мной? Джисон моментально изменился в лице, заалев как маков цвет. — Я не контролирую свои ночные кошмары! — ответил он, мечтая провалиться сквозь землю и больше никогда не видеть наглую улыбку Минхо. Ну или лишь иногда краешком глаза. — Ты думал об этом, вот тебе это и привиделось! — с ещё большими энтузиазмом принялся задирать его Минхо. — Ведь так? — Пока не доказано, не ебёт, что сказано, — пренебрежительным тоном заметил осерчавший Хан. — Нет, ебёт! — прикрикнул на Джисона Минхо, схватив его за воротник рубашки, как вдруг в комнату ворвался Сынмин, поправляя форму официанта. — Да замолчите уже оба! Вас в зале слышно! — прошипел он и захлопнул дверь, предварительно треснув каждого из парней по голове. Минхо посмотрел на Джисона. Тишина продлилась ровно секунду. — Ты заткнись! — шикнул Минхо, и Джисон сузил глаза, свирепо дыша. — Нет, это ты заткнись! — парировал он, и Минхо тряхнул его за ворот: — Я тебя сам заткну! — Нет, я тебя! — Да когда ты уже догадаешься меня поцеловать, кретин?! — полным ненависти голосом парировал Минхо, и Джисон злобно рявкнул, вцепившись в галстук Ли в ответ: — Нет, это ты когда догадаешься... — он затормозил, недоуменно раскрыв глаза, — ...подожди, что? — Ты реально такой тупой или просто притворяешься, чтобы позлить меня? — негодующе затрясся Минхо и, не терпя больше, поднял Хана за воротник и швырнул в сторону железного стеллажа с такой силой, что один из шкафчиков по инерции распахнулся с шумным хлопком. Минхо прижался к захрипевшему Джисону, ошеломлённо округлившему глаза, всё ещё одной рукой крепко сжимая его воротник, а второй вцепившись в его загривок, заставляя Хана смотреть ему в глаза. — Если ты не хочешь, то я не буду, но тогда знай, что ты будешь самым последним идиотом на свете, — заявил Минхо, и скалящийся Джисон вдруг скользнул рукой ему на затылок, с силой схватив за волосы, вынуждая Ли тихо скрипнуть зубами, а затем издать едва слышный вздох, когда зубы Хана прикусили чувствительное место на шее, а язык зализал укус. — Это чтобы выёбывался меньше, — угрожающе прошептал Джисон. — Нет, ты, — парировал Минхо, прижавшись к Хану так, что свободного пространства между ними не осталось. — Ты даже не можешь справиться с собственными эмоциями, а уже пиздишь много, — он обхватил одной ладонью талию Джисона и уткнулся носом ему в шею, урывками целуя и оставляя багровые отметины. Джисон сдавленно застонал, зажмурившись и ощущая, как в брюках стало невозможно тесно. Всё чувствовалось слишком остро, слишком сильно. Минхо пробежался кончиками пальцев по его рёбрам, вызывая предательские мурашки. — Прекрати издеваться надо мной, — придушенно обронил Джисон, всё ещё не решаясь открыть глаз. — Ты первый, — донёсся совсем близко сорванный голос Минхо, а затем Хан ощутил мягкость чужих губ на своих. Это был безумный контраст — они едва не дрались секунду назад, а теперь самозабвенно целовались, будто извиняясь за всё. Джисон обессиленно навалился на тело Минхо, и тот жёстче вжал его в стеллаж, нависая над парнем. Его губы отстранились, и Джисон разочарованно застонал, распахивая глаза. — Ну вот и исполнилось твоё заветное желание, — хмыкнул Минхо, стирая следы их поцелуя со своих губ тыльной стороной ладони. Джисон закатил глаза, цокнув языком. — Ты придурок, а не Гудвин, — ядовито заметил он. — Придурок, который умеет исполнять мечты, — усмехнулся Минхо, и Джисон с силой хлопнул его по плечу: — Я не мечтал о поцелуе с тобой! — Врёшь, я видел, как ты на меня смотрел всё это время, — самодовольно протянул Минхо, и Хан поморщился. — А вот и не вру! — А вот и врёшь. Джисон скептично сощурился, посверлив Минхо несколько секунд глазами, а затем выдохнул, удручённо кивнув. — Ладно, вру. Но только совсем капельку! Минхо хмыкнул, а затем, не говоря ни слова, развернулся и пошёл обратно в зал, будто ничего и не было. Джисон обиженно скрестил руки на груди. — Я тебе ещё отомщу! — бросил он колкую фразу в спину Минхо, и тот обернулся, согласно кивнув: — Хорошо, отомсти мне после работы. Я как раз буду свободен, — и скрылся за дверью, оставив Джисона краснеть в одиночестве. — Всё-таки надо было морду бить.