Даю слово пацана!

— То есть вы нашего человека запинали, а я всё это на тормозах что ли должен спустить? Не, так не пойдёт. — ухмылка на лице Кащея становилась всё язвительней, а кулаки непроизвольно сжимались, выдавая гнев хозяина с потрохами. — ты мне либо виновников отдаешь, и мои с ними разбираются, либо мы вас поголовно на забор натянем. Воцарилась тишина, а в воздухе повисло напряжение. Кащей блефовал. Он не позволил бы своим людям пострадать, потому как после стычки с группировкой Хади Такташа они потеряли бы, как минимум половину ребят. А этого допустить он никак не мог. Но за Ералаша отомстить надо было, и автор пытался сделать всё, чтоб выйти из этой ситуации победителем. Но в этот раз даже его дипломатические способности не особо могли помочь. Хади Такташ в край ахуел и, видимо, почувствовав себя бессмертным, тоже ухмыльнулся, оголяя белые зубы. — Ты же знаешь Кащей, я с тобой конфликтов не ищу. Ну позабавились мои пацаны, ну он же недавно к вам прибился, даже обжиться не успел. Думаешь оно того стоит, да и насколько я помню, слухи ходили, что Адидас старший воду у тебя баламутит, так ты бы делами своими занимался, а не вот этой всей хернёй. Думаю не в том ты положении, чтоб мне угрожать. — лицо мужчины стало серьёзным, и тот слегка махнул рукой. Жест был почти незаметный, но Кащей понял, что это значит. Сука. Эта гнида пришёл не один. — Ну ты и мразь. Я, конечно, подозревал, что ты уже давно не гнушаешься пацанскими законами пренебречь, но не думал, что настолько ссученный окажешься. — автор универсамовских снял шапку и боковым зрением заметил одного взрослого пацана справа и двоих слева, не удивился бы, если бы и сзади был ещё один или двое. — Эх, Кащей. — мужчина близко подошёл к кудрявому и положил руку ему на плечо — Ты же понимаешь, что пацанские законы уже давно не актуальны, вся эта пацанва уёбаная, по подворотням, да в гаражах лежать будет. Заканчивают всё одинаково, либо холодными находят, либо угашенными. Остаёмся только мы, блатные, из воровского мира, мы будущее, а не эта мелочь, что строит из себя хуй пойми что. — автор Хади Такташа смотрел прямо в глаза, пытаясь как будто втолкнуть эти слова Кащею прямо в мозг, чтоб каждая клеточка внутри черепной коробки поняла, что он хотел сказать. Автор резко скидывает руку ублюдка со своего плеча и показывает уже настоящий оскал. Смотрит исподлобья и думает, как выходить из ситуации с минимальными потерями. — Да у тебя я вижу совсем фляга отлетела, ты базар то фильтруй, а то не ровен час могу и по морде прописать, и твои цепные псы тебя не спасут, уж поверь. — Кащей заметил как мужчина напротив, немного отходит и поднимает руку, для того чтобы дать знак бугаям нападать, но кудрявый быстро сориентировался и достал из-под плаща пистолет, всё-таки он тоже не долбаёб, чтоб одному на встречу к Хади Такташу, да ещё и без всего идти. Но хотя, то что он поверил, что тот придёт один, не делало его умнее. Никита направил пистолет на мужчину, тот замер с поднятой рукой. — Если ты не уберёшь своих отморозков, твои мозги будут соскребать с асфальта. — спустя минуту тишины добавил. — Я положу тут всех и закопаю ваши трупешники в лесу, так, что до весны их точно никто не найдёт. Вас даже искать никто не будет, потому что вы никому в хуй не упирались. — Спокойно, Кащей, мы же просто пришли поговорить… — Кудрявый перебил его на полуслове. — Ага, видел я, как ты просто говорить умеешь. Убрал уродов своих говорю! — голос сорвался на хриплый крик. Рука описала круг и воздухе и опустилась, парни начали потихоньку удалятся, пока не пропали из виду совсем. — Сейчас я уйду и ты даже, сука, не думай за мной идти или причинить вред кому-то из моих. Из-под земли достану, мудак. — насколько бы охреневшим и опасным не был Хади Такташ, он понимал, что Кащей свои обещания выполняет и, как и многие, если не боялся его, то справедливо опасался. — Понял, понял, не стреляй только. Конфликт исчерпан, я так понимаю? — с хитрым прищуром спросил мужчина, надеясь на положительный ответ. Ведь это означало, что автор Универсамовских так и уйдёт не с чем. — Почти — и пока лицо напротив вытянулось в удивлении и непонимании, Никита немного опустив оружие выстрелил в бедро человека напротив. Дальше же всё как в тумане, вот подонок падает и орёт от боли, кудрявый резко разворачивается и бежит в противоположную сторону, вот он забегает в качалку, своеобразное укрытие Универсама, и закрывает дверь, сползает по ней и понимает, что по дороге потерял шапку, сидит в одну точку смотря, и тут его кто-то за плечо трясёт и зовёт вроде как. — Кащей, Кащей! Картавость человека режет по ушам, Никита поднимает голову и видит перед собой Зиму. Парень обеспокоенно смотрит, то ему в глаза, то на пистолет, выпавший из ослабевшей руки. Ему ещё повезло, что ментов по дороге не встретил, бежал через гаражи какие-то и никто не увидел оружие, так ещё и ночь хорошо скрывала всё, что обычным людям знать не надо. — Ты чё тут делаешь? — заплетающимся языком говорит старший и хватается за протянутую руку, поднимаясь и на ослабевших ногах добираясь до дивана. — Да мать бухает опять, подумал тут остаться, чтоб от очередного ухажёра её не прилетело. — Зима садится рядом и протягивает сигарету автору. Тот принимает и закусив зубами, поджигает зажигалкой, которую опять же даёт ему парень. — Понимаю. Знакомая ситуация, проходили. Молчат, Зиме очень хочется узнать, что же произошло, но он боится, хоть и был достаточно взрослым и скорлупой уже давно не считался, но и в дела старших особо не лез, не то, чтобы ему не доверяли, просто он сам не горел желанием знать больше, чем ему положено. Но Кащей понял всё и без слов, потому как сам когда-то находился на месте Зималетдинова, был таким же подростком, который хотел, но боялся узнать то, что ему не положено, поэтому заговорил первым. — Ты явно хочешь узнать, что же произошло. Я знаю ты Зима человек не плохой, я давно смотрел за тобой, доверенное ты лицо. Я расскажу, но если спросят, то ты ни сном ни духом, понял меня? — Никите просто надо было выговорится хоть кому-то. Кудрявый слегка нахмурил брови и сделал суровый вид для пущей убедительности, хотя знал, что Зиме действительно можно верить, он был тихим и умел держать язык за зубами. Кащей до сих пор помнит, как этот четырнадцатилетний пацан сжимал кулаки до побелевших костяшек и зубы до скрежета, не проронив ни одного слова, когда Кащей сказал устроить проверку. Разведчики, так их тогда называли, они посылались в здания, где находились другие группировки, разнюхивали, если повезет крали что-нибудь и доставляли информацию своему старшему. Проверка заключалась в том, что Кащей послал незнакомых, Зималетдинову и остальным испытуемым (коих было пятеро) пацанов выбить информацию из возможных будущих разведчиков. Тогда лишь Зима прошёл проверку, остальных же избили и позорно отшили. Вахит был худощав, но при этом не обделён силой, был хитрым и хладнокровным, но со своими умел расслабится и мог быть так называемым «душой компании». У Никиты всегда был список доверенных лиц и Вахит находился в нём на втором месте, после Вовы конечно, но об этом позже. Зима уверенно кивнул, хотя внутри было волнение и страх, для себя он уже решил — что бы не рассказал сейчас старший, останется здесь и за пределы железной двери не выйдет. — Ходил я сейчас к хадишевским, мол за Ералаша нашего надо разъяснить. Договорились мы с ним о разговоре тет-а-тет, я думал в нём ещё честь какая то осталась, гордость что ли. Пришёл я к нему, говорю так и так, отвечать надо, просил, чтоб нам своих долбаёбов выдал, которые Ералаша замочили. А он с гандонами своими припёрся, человек пять, в круг меня взяли. Ну я хоть и тупой, но пистолет взять додумался. Не думал, если честно, что пригодится. Хади Такташ, хоть и был гнидой редкостной, но не думал я, что настолько принципы свои разломал, раньше, все его слову доверяли, а сейчас непонятно что. Людей он мне, конечно не дал, но в ногу я ему, конечно, знатно зарядил, месяца три лечится будет. — со злостью закончил Кащей, смотря в точку перед собой, Зима же всё это время сидел и внимательно слушал старшего, но сейчас тоже слегка подвис, переваривая информацию. Когда Никита докурил, а Вахит сложил картину событий, в тишине подвала раздался самый главный и волнующий, как Кащея так и Зималетдинова, вопрос. — И что дальше? Что дальше? Пока кудрявый стрелял в ногу одному из самых уважаемых авторов, он не думал об этом. Когда бежал по улице в надежде, что ему сейчас не прилетит пуля в голову или нож в спину, он об этом не думал. Он подумал об этом только тогда, когда закончил своё повествование, и впав в фактический ступор, начал шевелить извилинами, в надежде на разумный ответ и хоть какой-то план дальнейших действий. — Пока не знаю. Но про пистолет, мы расскажем только Вове. Остальным об этом знать необязательно, скажу, что уладил всё, а вы с Адидасом меня поддержите, типо всё нормально, конфликт исчерпан. — Ну про пистолет я понимаю, почему скорлупе лучше не говорить. А почему мы не можем сами сходить к Хади Такташу? Никита посмотрел на него, как на полного идиота, — Вахит, ты чё ебанулся? Это те чё, по парку прогулка что ли? Сходить. Пиздец. Ты вообще помнишь кто такой Хади Такташ. Он своих лбов припрёт, от нас ничего не останется. И тут до Зимы дошло. Кащей не хочет их под нож тащить, он больше дипломатией берёт, всегда так было, люди удивлялись как он одними словами мог конфликты локального масштаба гасить. Пусть по силе они уступали Хади Такташу или Домбыту, но законы автор Универсама знал хорошо, язык был подвешен как надо и только поэтому, универсамовские ещё существовали и даже неплохой авторитет имели в высших кругах. — Да, тут проебался — признал свой прокол Зималетдинов, но решил всё-таки задать ещё один не менее важный вопрос. — А ты уверен, что хадишевские не придут мстить, всё-таки жестоко ты с ним обошёлся, а он человек мстительный, это я ещё тогда запомнил. Никита снова позалипал в стену, обдумывая слова Зимы. В то время как Вахит вспоминал, как два года назад, когда Адидас уехал, подкосив тем самым Кащея, когда Никита начал по чёрному бухать, Хади Такташ притащил целую свору своих бойцов и кинул Кащею предъяву по поводу того, что когда то, три месяца назад, один из универсамовских отжал сигарету у скорлупы Хади Такташа, он такую сцену закатил, как будто убили кого-то. Зима до сих пор не знает, как кудрявый тогда уладил эту ситуацию, находясь не в лучшем состоянии, но хадишевские ушли достаточно быстро, а автор универсамовских после этой встречи стал выглядеть ещё более усталым и вымученным, взгляд совсем потух и опустел, казалось, что у него оставались силы лишь на то чтобы дышать. Тем же вечером, когда они отдыхали в качалке, возможно, Зиме просто показалось, но он будто заметил несколько новых гимматом и синяков на предплечье Кащея, уходящих прямо под белую майку. — Не сунется он сюда, знает что по скотски поступил, знает, что мы с Домбытом в хороших отношениях и знает, что Жёлтый поддержит в этой ситуации меня нежели его. Поэтому поводу можно не беспокоится, Хади Такташ хоть и отбитый, но не настолько, чтоб против двух группировок лезть. На территорию его соваться пока не будем, не к чему сейчас воду мутить. Щас со своими уладим и всё пока. Ладно, ложиться пора, время позднее. Зима кивнул и встал с дивана. *** Это был редкий случай, когда Кащей ошибся. На утро, когда Вахит и Никита собирались на сбор, в дверь постучали. Подозрительно, обычно люди просто заходили, а тут. Зималетдинов открыл дверь, и спустя пару секунд он уже, с выпученными глазами, стоял и пытался объяснить автору жестами кто пришёл. Но гость не заставил себя долго ждать и появился сам, упёршись плечом в дверной косяк. Это был один из людей Хади Такташа, внутренние напряжение Никиты можно было понять лишь по нахмуренным бровям, но в целом внешне он оставался спокойным. Что нельзя было сказать о Вахите, который вообще не знал как реагировать в этой ситуации. — Салам, Кащей. Как здоровье? — парень явно чувствовал себя в безопасности, оно и понятно, он знал, что никто не тронет его, хоть он и находился на чужой территории, ничего запретного пока не сделал, а конфликтов с Хади Такташем никто иметь не хотел. — Ты явно не о моём здоровье справится пришёл, поэтому давай ближе к сути, у нас дела. — кудрявый сразу решил, что лучшая защита — это нападение и надо показать, что не смотря на то, что произошло вчера он виноватым себя не считает. — Всё то тебе побыстрее надо. Что, пять лет посидел, так понял, что жизнь упускаешь, теперь всё время только бегом? — гадкая ухмылка не сходила с лица хадишевского, и у Кащея уже начинали чесаться кулаки, — Ты чё, скорлупа, бессмертным себя почуствовал, что то я главаря твоего упоротого здесь не наблюдаю, выходит никто не сможет мне помешать завалить тебя и труп твой собакам скормить, у нас их поверь много, и человечину они жрут так, что за уши не оттащишь. Парень немного присмирел и стал серьёзней. — Хади Такташ сказал передать. — парень протянул белый конверт слегка удивлённому Никите. Обычно, если кого то и отправляли, то информация предавалась на словах и редко когда с помощью бумаги, в таких случаях даже человек, который передавал письмо, не знал, что написано в тексте. — ну всё, Кащей, бывай. Свои поручения я выполнил, остальное меня не касается. Не успел никто ничего сказать, как хадишевский шмыгнул за дверь и удрал, видимо предполагая, если автор универсамовских прочитает письмо прежде, чем он успеет удрать, никто его просто так не отпустит. Никита, действительно, не хотел отпускать пацана, но тот был умным, свалил сразу, и кудрявый решил его пожалеть, сейчас у него был другой геморрой. Зима, который всё это время стоял в стороне, наконец отмер и подошёл к автору, смотря лишь на белый конверт в его руках. Последний раз, когда приносили этот сраный конверт ничего хорошего не случилось, поэтому в воздухе помимо тишины, «повесилось» ещё и напряжение. Конверт распечатали молча и Никита пробежался глазами по строчкам, когда же с чтением было покончено, тишину разрезало огромное количество отборных матюков начиная с обычного «бля» и заканчивая «чтоб тебя долбоёба, черти в аду раскалённой качергой выебали». И когда словарный понос закончился, кудрявый просто сел на диван и запустил руки в волосы. На пол упала бумага, Вахит не решался поднять её и прочесть, но Кащей кивком головы указал на пол и Зималетдинов всё-таки заглянул в листочек. " Здравствуй, Кащей. Я думаю ты подумал, что после вчерашнего я не смею к тебе сунутся, и ты оказался прав, но сегодня с утра мне принесли хороший компромат на твою шкуру. Понятия меняются и мир тоже, поэтому Кащей, мне ничего не стоит отнести это в ментовку и тебя закроют. Мои условия просты, ты должен отшиться и отдать все дела свои Адидасу старшему. Но если сам этого не сделаешь, поверь, у тебя всё равно нет выбора, механизм уже запущен, ещё немного и тебя сожрут твои же люди, помнишь я говорил про то, что твой Адидас воду мутит, так вот я подлил ещё немного масла в огонь, поэтому твоё схождение с трона не за горами. Никто не поддержит тебя, не внутри не за пределами группировки, поэтому рыпаться бесполезно, ты не захотел идти со мной значит ты пошёл против меня, а таких я истребляю. Я пойду дальше и понемногу заберу все что есть у вас. Весь воровской мир будет за мной стоять. И начну я с тебя, сейчас ты один, слаб как никогда, даже твоя группировка тебя не слушает, а без тебя Универсам развалится. Короче, на подумать даю неделю, и кстати, неплохая шапка. С уважением, Хади Такташ. " Вахит не знал, что делать, он переводил взгляд с Кащея на листок, и обратно. Тот до сих пор не поднимал головы, стараясь понять, что дальше. Что дальше? Да не ебу я. Тут автор резко поднялся на ноги и вроде как придумал, что то на подобие плана, который поможет ему выбраться из говна в котором он застрял. Никита потёр лицо ладонями в надежде, что это поможет ему избавится от напряжения и небольшого страха. — Короче, Зима. Сбор проведёте без меня, если Вовка спросит, скажи дела важные. Ты теперь моё доверенное лицо, Адидасу пока ничего говорить не будем, шумиху только поднимет почём зря, а сейчас тишина нужна нам как никогда. Я к домбытовским пойду, всё-таки этот упырь ошибся, я не один, никогда не был и не буду — *Со мной всегда будет он…* Но это вслух кудрявый уже не сказал, а просто накинул плащ и посмотрел на Вахита. — всё понял? — Всё. Ты уверен, что пойдёшь один? — голос был полон недоверия, он не сомневался, что на крайний случай старший сможет удрать, но тем не менее. — Да, Жёлтый в отличие от Хади Такташа нормальный мужик, по понятиям живёт, мы недавно с ним отца моего покойного поминали. Не знаю с чего этот дегенерат решил, что я один, видимо мозги совсем вышибло. Ну всё, я пошёл, если что не поминайте лихом. — Ты же сказал нормальный мужик. — Ну я когда к Хади Такташу шел тоже не думал, что он ссученный окажется. — Я не подведу. — Я знаю. — Удачи. — Тебе тоже, мелкий. И Кащей скрылся за железной дверью. *** — К тебе тут Кащей пришёл, пускать? — молодой парень обращался к мужчине, который вальготно сидел на кресле и читал какую-то книгу, что было достаточно нестандартно для автора группировки, но тем не менее было правдой. — Конечно пускай. Через минуту в проёме появился Никита и улыбнувшись пожал руку, вставшему с кресла Вадиму. — Здорова Кащей. Что то ты зачастил ко мне, замышляешь что? — с хитро подначивал Жёлтый, на что Кащей ответил улыбкой. — Да если бы я… Присядем? Разговор будет долгий и неприятный. Лица обоих приобрели серьёзное выражение и Вадим указал рукой на коричневый диван стоявший рядом с креслом, приглашая сесть. — Ну рассказывай. Жёлтый внимательно выслушал всё, что произошло за ближайшие два дня и сейчас с удивлённым выражением лица читал письмо, закончив, резюмировал. — Да он там совсем ахуел. Кудрявый даже удивился, как точно Вадим озвучил его собственные мысли. — Вот и я о том же. — Вот это дела. Выпьем? — Можно *** Спустя одну выпитую бутылку водки, час разговоров и разработок плана по подавлению Хади Такташа, да, они действительно решили убрать эту влиятельную, но отбитую группировку. Оба автора примерно понимали, что дальше делать и вопрос Что дальше? уже не казался таким сложным. — Короче я пойду к соседям нашим, к Первакам зайду, Ново — Татарским, думаю они согласятся, что с этим надо что то делать. — Да, только надо пока действовать тихо, сегодня первый день моего срока, который мне дал Хади Такташ, не думаю, что он оставил меня совсем без присмотра, не нужно поднимать шумиху. — А ты уверен что за тобой не было хвоста? — Был бы не уверен не пришёл бы, тем более так в открытую…вряд ли, пацан так быстро удрал. — Ну да. Он же крыса, в открытую не действует. Ну короче, к концу недели соберём пацанов и устроим там раздрай этому мудаку, пусть поймёт, что за всё надо платить. — Да, давно ещё надо было это сделать. Только скорлупу брать не будем. — Ясно дело, тех что постарше на подхват возьмём. — Ага. На том и порешили, добив бутылку и закусив куском бородинского хлеба, Никита попрощался и пошёл обратно, стараясь не вызывать подозрений у предпологаемых "шпионов", которых он успел заметить ещё, когда только вышел от Вадима. *** Кащей вернулся в качалку сравнительно трезвым. Зайдя внутрь он впал в ступор, увидев там лишь одного человека, Вову Адидаса, больше никого не было. Сняв с себя верхнюю одежду, и оставаясь в одной чёрной рубашке с закатанными рукавами, Никита прошёл вглубь помещения и задал вполне разумный вопрос человеку, который в столь позднее время уже должен находится дома. — Что ты здесь делаешь? — Тебя жду. Ответ был незамедлительным, будто Вова сидел и репетировал каждый вопрос и ответ, в предстоящем разговоре. Кудрявый встал напротив Адидаса и смотрел ему прямо в глаза, которые второй даже не собирался отводить. — Для чего, если не секрет? — Никита ухмыльнулся, да, он очень хотел поговорить с Вовой в надежде, что тот объяснит ему всё, что произошло и происходит. Ему было до сих пор очень больно и обидно, что он тогда бросил всё и уехал в Афган, даже не предупредив Никиту. Пацаны не плачут. Но сколько слёз боли, обиды и ненависти к себе и своей неправильной любви, выплакал Кащей. Пацаны не извиняются. Но сколько раз Никита стоял на коленях перед открытым окном и молил всех кто был наверху и внизу, не смотря на т,о что в такое он не верил, извинялся за все свои грехи, только чтобы Адидас вернулся целым и невредимым. Пацаны никогда не нарушают данных себе или кому то другому слов. Слово пацана — закон. Кащей обещал себе, что забудет, дал себе слово, поклялся, но ничего не помогло ему выкинуть из мыслей яркую улыбку, светящиеся счастьем глаза, когда то они ярко сияли озаряя всё своим светом и добром, но сейчас же смотрели холодно, лишившись того огонька, что был так давно, будто в прошлой жизни, когда они были счастливы вдвоём, против всего мира. Старший нарушил множество законов и всё из-за одного человека — Владимира Суворова. — Видимо, я один считаю, что нам надо поговорить. Ну раз это тебе не нужно. — Суворов уже поднялся с места и обошёл Кащея, чтоб уйти домой, но тот схватил его за запястье, которое, несмотря на зрелость мужчины казалось таким хрупким, и потянул его на себя. — Постой, думаю, что нам надо было сделать это уже давно. Но я слишком долго ждал, думал, что скажу при встрече, но сейчас же, я даже и слова не могу произнести. Не знаю, что говорить. Вова вытянул руку из крепкой хватки и сел на диван рукой указывая на место рядом. Никита немного постоял, но поняв, что от него хотят, с какой то несвойственной ему осторожностью и скромностью приземлился рядом. — И что дальше? И снова это, что дальше? Этот вопрос преследовал кудрявого в течении долгого времени, а ответ на него он так и не смог найти. Может он просто не хотел, чтоб его находили? Или наоборот был слишком близко, что его было невозможно заметить, ведь всё время смотришь вдаль. (бля. А вот тут автор знатно прикурил т.к не планировал такой большой формат. И по его мнению, то есть по моему, слишком много возни, а любовная ветка не развивается вообще Т-Т короче, будем ускорять) — По моему этот вопрос должен задать я. Ведь знаешь, когда ты уехал и бросил меня одного, я очень хотел спросить тебя что дальше? Когда ты не отвечал на мои письма, хотя их было дохуя, это крутилось в моей голове постоянно, поэтому я начал пить, чтоб только, мать твою, не слышать этот вечный вопрос, крутящийся в моей голове что мне, сука, делать дальше?! Сейчас ты приехал, смотришь на меня как на врага народа, не проявляя хоть малейшей доброты или сочувствия, а только убивая меня своим равнодушием и холодом, мне тоже больно, Вова! И я не знаю, что делать дальше! — Кащей уже не сидел, а расхаживал по комнате, и когда он кричал Вове в лицо, Адидас заметил слёзы на ресницах автора, но кудрявый быстро отвернулся и утёр солёные капли тыльной стороной ладони. Спустя пару минут молчания раздался слабый, хриплый голос Кащея. — я ведь любил тебя, Вова. Да и сейчас ничего не изменилось. — Кроме нас…мы изменились Никит. Мы причинили друг другу слишком много боли, мы оба знали, что у этих отношений нет счастливого финала и я сожалею, что не сказал тебе всё тогда, перед своим уездом. — Адидас говорил тихо, глаза его были закрыты, он не хотел их открывать, ведь знал, что увидит разбитое и отчаянное выражение на лице любимого, до сих пор, человека. От следующей репликт мужчина слегка вздрогнул. — Ты хотел порвать со мной ещё тогда… — нет, нет нет нет нет нет, это не то, что Вова хотел создать, дурак. — а я ведь реально верил тебе. Ну ты и гандон, Вовка. Суворов открыл глаза и увидел уже не прикрытые слёзы, стекающие по щекам человека напротив, его хотелось обнять прижать к себе, утешить, но военный понимал, это только для их же блага, так будет лучше, порознь будет легче, нужно закончить это сейчас, они не смогут скрыться вечно, в этой стране у них нет будущего, а в другую они вряд ли когда то смогул попасть. — Никита, у нас здесь нет будущего, это Россия, когда нас поймают, забьют в подворотне или отправят в психушку на пожизненное. Прости меня… — Пацаны не извиняются. — холод, вот, что почувствовал Вова от автора, его боль вылилась в безразличие, монотонное и спокойное, как океан. — ты не хочешь бороться за нас, я считаю, что ты слаб, пошёл вон. — Мне жаль. — Вова встал на ноги и направился за курткой, но был резко притянут к чужому горячему телу, а через секунду почувствовал шершавые, обветренные губы на своих, Никита целовал его нежно, мягко, как тогда, когда они впервые перебороли себя и поцеловались. Вовка тогда сам встал на носочки и потянулся за первым, их совместным, поцелуем. Нежность не продлилась долго и кудрявый отпустил Суворова из своих объятий. — Уходи. Молча мужчина взял куртку и вышел в зимнюю, суровую ночь, даже не надев шапку, на последок бросив слезливый взгляд в содрагающююся от рыданий спину. Скоро станет легче… *** Прошло пару дней, Никита почти не выходил на улицу, лишь один раз в магазин, за сигаретами и водкой, и пару раз заходил к жёлтому, он уже договорился с Перваками и Ново-татарскими, они полностью поддержали Вадима и Никиту, обещая, что к воскресенью будут готовы и придут на место, которое назначат хадишевские. Пока всё было тихо, никто не рыпался, все молчали, Кащей делал вид глубоко задумчивого человека, хотя ему просто было очень плохо, после того разговора они с Вовой не пересекались и кудрявому стало только хуже. Правда пить он стал меньше, потому как общее дело и такое количество людей он подвести не мог. Периодически к нем заходил Зима и рассказывал последние новости, они с Вахитам нашли общий язык довольно быстро и теперь могли даже обсудить философские вопросы на кухне, за чашкой чая. (нда, не получилось у меня создать образ блатного Кащея, ну ладно, мы и сопливых любим, правда ведь?) Земалетдинов, как позже выяснилось, на пару с Турбо присматривали за скорлупой, от греха подальше, как сказал автор. Вадим же, как и другие делали вид, что ничего не видели, ничего не знают и вообще, у них своих дел по горло. К автору «Домбыта» пару раз наведывался «гонец» Хади Такташа, письмо передавал, но они сразу после прочтения Желтым его содержимого летели в камин, превращаясь там в кучку чёрного пепла. Все были в ожидании, но одна ситуация, поставила под угрозу всё. *** Кощея отшили. Это был четверг. Никита сидел на снегу, по когда чистым кудрям, теперь стекала кровь. Больно. Даже не так физически, как морально. Ведь это был Вовка. Его родной, любимый Вовка. Он ударил первым. Сейчас на хоккейную коробку спускались сумерки, но Никита всё так же оставался сидеть на снегу, все уже разошлись, оставив Кащея одного, по всей видимости, умирать на улице. Но Зима пытался. Пытался защитить, по его мнению, не виновного человека, пытаясь доказать остальным, что те были не правы — автор заступился за Ералаша, и это ещё не конец их войны, он получил сильный удар в живот от Турбо. Возможно, кудрявому в тот момент просто показалось, но слёзы, что хлынули из глаз Вахита, были вовсе не от физической боли, а непонимание в глазах, направленных на Турбо, было сродни с тем, с которым он смотрел на Адидаса. *** — Зачем ты полез его защищать?! — Турбо кричал уже пол часа, смотря на Зималетдинова, который просто молчал и смотрел в одну точку. От отчаянья парень, он уже не знал, как вытянуть из Вахита, хоть слово, он молчал с того момента, как Турбо его ударил, и сейчас последнему было очень стыдно, ведь он причинил боль любимого человеку. — Зима! Ты вообще слышишь меня?! Ответь на вопрос! — Вы не правы. — тихо, почти не слышно. — Что? — Вы не правы! Это было первое, что Зима сказал, за последние четыре часа и Валера медленно, чтоб не спугнуть, подошёл к Вахиту и присел перед ним на корточки, взял его руки в свои и заглянул в глаза. — В чём мы не правы, Зимушка, объясни мне. Последнее время у меня создаётся впечатление, что ты что то знаешь, но не говоришь мне. От этого мне плохо. Я будто не достоин твоего доверия. Расскажи мне, я приму всё и буду молчать, если того требуют обстоятельства. Зималетдинов молчал. И Валера уже смирился с поражением, но тут картавый тихо начал говорить. — Я тогда в качалку пришёл… *** — Долго так сидеть собираешься? Умереть захотел? — голос звучал с показательной небрежностью и только Никита смог уловить в нём нотки тревоги. — Я думаю вы будете только счастливы, если я отброшу здесь коньки. Адидас присел перед Кащеем и заглянул в его глаза. Протянул руку вперёд, огладил щёку испачканную в крови и грязи, кудрявый положил свою ладонь поверх Вовиной и прикрыл глаза. В ночной тишине раздался голос Суворова. — Никит. Пойдём домой. — Я так долго этого ждал… *** — Теперь ясно. — Да, и поэтому я постарался заступится за него. — Я очень рад, что ты мне рассказал. -Они оба находились на полу, Зима устроил свою голову на коленях Турбо (короче, не будет здесь крутых безразличных, отрицающих любовь и тд персонажей. Можете считать что они уже давно всё поняли и со всем смирились, в данном случае с тем, что друг без друга не могут)) и Валера аккуратно перебирал его волосы обдумывая всё то, что сказал Вахит. — Нда прям не хорошо получилось, но с другой стороны, мы ведь не знали. — С другой стороны, вы поверили хадишевскому намного больше, чем человеку, который всегда вытаскивал нас из задницы. — зло посмотрел на него Зималетдинов. — Ладно, ладно. Завтра вечером к Кащею пойду, извинятся. — в голосе Валеры слышалось недовольство. Не любил он это дело, и редко когда у него доходило до извинений, пацаны не извиняются, но Зима научил его, именно перед Зимой, он впервые сказал это слово «извини». Тогда он конкретно проебался перед Зималетдиновым и они уже почти три дня не разговаривали, а это для обоих, было невероятной пыткой. — Только я с тобой пойду, я же тебе рассказал, тем более время подходит, завтра уже пятница, надо спросить, что там у них с Жёлтым. И Вовке надо всё объяснить, может ещё не поздно всё исправить. А теперь давай спать. Они встали с пола и легли на Валерину кровать, мама Турбо уже давно сказала, что Вахит может приходить когда угодно, что он ей как второй сын, но Зиме до сих пор иногда было страшно навязываться. И именно поэтому он тогда пошёл не к Валере, а в качалку, где и встретил Кащея с пистолетом. *** — Тебя дома не потеряют? Не то что бы мне особо интересно, просто не хочу, чтоб ты меня и в этом обвинил. Типо " Папа, я не пришёл сегодня спать домой, потому, что злой Кащей запер меня и держал в заложниках, я не виноват» — Никита постарался спородировать Вовин голос, но получилось какая то ерунда. Лежащий рядом Суворов не сильно ткнул кудрявого локтём в ушибленные рёбра и мужчина тихо шикнув, рассмеялся. Кажется, впервые за два года. Услышав такой искренний и лёгкий смех Кащея, Вова тоже не смог сдержать улыбки. — Так и будет, Никита, если ты сейчас же не закроешь свои глаза и не уснёшь. — Вова, мне надо тебе кое что рассказать. — Я уверен, что это сможет подождать до утра. Спи. — Вова уже закрыл глаза. — Ладно… И они уснули, тогда Кащей ещё не знал, что с утра всё пойдёт немного не по плану. *** Кащея разбудил стук в дверь. Он поднялся на локтях, немного поморщившись, от боли в теле. Посмотрел на спящего рядом Суворова и нежно улыбнулся, аккуратно сполз с дивана и направился к двери. Раздался ещё один стук. — Да еб твою мать, кого там принесло с утра пораньше? — прошипел кудрявый и открыл долбанутому человеку. Лицо его вытянулось в удивлении, когда на пороге он увидел. — Желтый. — они обменялись приветствиями и рукопожатиями — зайдёшь? — Да я вообще не надолго. — Ну хоть в помещение зайди, блять. Холодно всё-таки. У меня там правда ещё человек спит. Не хотелось бы… — Понял, тут поговорим. Вадим вошёл и закрыл за собой железную дверь. *** Вова проснулся и сразу повернул голову туда, где должен был лежать Никита, но его там не оказалось. — Это куда ж ему приспичило то в такую рань? — но тут Адидас услышал чьи то голоса и тихо подошёл к стене прислушиваясь. Это был Никита и… кажется Жёлтый, да точно, это был Вадим. Что он здесь делает? *** — Короче, всё на мази, «Борисково» и «Квартал» с нами. Я поузнавал там кое чё, хадишевские в меньшестве будут явно, даже, если скорлупу считать. Завтра последний день подготовки. — Ага, только у нас проблемка нарисовалась? — Это какая такая проблемка? — Достаточно большая. Отшили меня короче. — Чё? — Да за Ералаша предъявили, а я сказать ничё не смог. — с досадой говорил кудрявый. — А чё не объяснил то? — недоумевал Вадим — А чё я им должен был сказать по твоему?! Я выстрелил в бедро Хади Такташу и теперь мы идём его отшивать? — Ну, не знаю. Типо того. — Вадим ну ты чё? Издеваешься? Они бы там такой шум подняли, всё бы разлетелось со скоростью света, по всем районам и, хрен знает, чем бы это всё закончилось. — А Адидасу чё не сказал? — Да не успел я, когда понял, что надо, так поздно уже было, все собрались, он меня и слушать не стал. Короче, тупо всё как-то вышло. — Нда. Дела. Но всё равно нас больше, хотя без универсамовских мы знатно прикурим. — Ладно Вадим, не кипишуй раньше времени, у меня ещё есть немного времени, выкарабкаюсь. Ты ж меня знаешь. — Конечно знаю, поэтому доверюсь, завтра я должен узнать место встречи, и отправить остальным. — Всё будет. Ладно, бывай Вадим. — они снова пожали друг другу руки, но Жёлтый всё же не удержавшись, с хитрой улыбкой спросил — А кто там, а Кащей, раньше на ночь у тебя никто не оставался. Кудрявый сразу же подошёл и открыл дверь, практически вытолкав за нее друга. — Я говорю, «Бывай Вадим», завтра я отправлю к тебе своего человека. Стоило двери захлопнуться, как сзади Никиты раздался голос. — Я надеюсь ты собирался мне рассказать? Медленно развернувшись, мужчина увидел перед собой Вову, который упёршись плечом в стену, смотрел куда то сквозь него не читаемым взглядом. — Это как раз то, что я хотел тебе рассказать вчера вечером. *** Они уже как пять минут сидели в тишине. Никто не решался ничего сказать после того, как Кащей закончил свой рассказ. Вову съедало чувство вины, ведь, если и не во всём, то по большей части, в ситуации в которой сейчас оказался Никита виноват именно он. Но кудрявый тоже понимал свою вину и поэтому так же молчал, стараясь подобрать слова. — Никит. Я понимаю, пацаны не извиняются, и что это ничего не изменит, но прости меня, я такой дурак. И не только сейчас, я не хотел бороться за наши отношения, и сейчас я понял сколько боли причинил тебе, когда уехал, когда делал всё это. Я ужасный человек. Если ты простишь меня, я сделаю всё, что в моих силах чтоб. Кащей сел перед родным человеком на корточки и заглянул в глаза. Они уже были влажными от подступающих слёз и Вова из последних сил держался, ведь пацаны не плачут. — Я прощаю тебя. И прошу, больше мы не будем вспоминать прошлое, слишком много плохого в нём было, а сейчас мы просто ляжем на этот убитый временем диван и пролежим до завтрашнего утра. Идёт? Суворов активно закивал головой и потянулся к кудрявому за поцелуем, тот понял намёк и притянул Адидаса к себе, положив свои ладони на его щёки. Поцелуй был нежным, но солёным от слёз, текущих по щекам двух людей, когда то давно расставшихся и вот, спустя долгое время нашедших свою родную душу. Два разбитых сердца восстанавливались за счёт друг друга. Эти двое людей понимали, что теперь никто и ничто не может разорвать их связь. (на этом моменте автор уже не соображал ничего, но по какой то причине продолжал писать) *** — Да блять, когда когда этот хуй кудрявый откроет уже. — ругался Валера, стоя рядом с зимой и уже пару минут стучась в дверь качалки, которая по какой то причине была закрыта. Тут дверь резко открылась и на пацанов обрушился целый шквал отборного мата. И когда Кащей наконец затих, Турбо расслабленно сказал — И тебе привет. — Какой привет, вы хули здесь делаете, время видели вообще, имбецилы? Мозг ваще нема? — Кащей, тут такое дело…- обратился к старшему Зима. — Ну говори быстрее, не тяни кота за яйца. — Я ему рассказал. Пару секунд молчания. — Ну и прекрасно, заходите. *** И вот, настало воскресенье. Все выжидали. Группировки рассредоточились по периметру, стараясь не бросаться в глаза. Они не хотели сразу идти толпой на хадишевских, а для начала решили просто посмотреть, что скажет Хади Такташ. На открытой местности стояли четверо, Кащей, Адидас, Зима и Турбо, напряжение витало в воздухе, и Кащей подошёл к двум пацанам, положив им руки на плечи. — Чё такие грустные? Не парьтесь, всё нормально будет, сегодня, мы победим этих мразей. Не стоит боятся гнилых людей, гнильё быстро разваливается и становится удобрением для земли, а Хади Такташ именно такой — боковым зрением Никита уловил ухмылку Адидаса и отзеркалил её, оголяя белоснежные зубы. В тот вечер пятницы, они вчетвером посидели и обсудили предстоящую «войну» с Хади Такташем. Продумали план, успели несколько раз поругаться и покрыть друг друга матом, потом так же успешно помирится. На следующий день пришел хадишевский посланец и молча передал письмо, в котором был только адрес и время. Дальнейшую волокиту я описывать не вижу смысла. Кто то суетился, бегал передавая письма от одного автора к другому, кто то дорабатывал тактику действий, а кто то просто сидел, ожидая указаний. Кащея в положение автора они вернули быстро, старшие популярно объяснили скорлупе, что если кто то против, то может спокойно выйти вперёд и получить по ебалу. Вова даже признал свою вину, и как оказалось, за это его начали уважать ещё больше. Вадим и остальные авторы группировок пока находились вне зоны видимости и выжидали. Тут, в далеке начал появлятся силуэт. — Ну здорова, Кащей. О, ты с компанией, как забавно, я вот тоже не один пришёл. — мужчина был на костылях, которые напоминали о полученной травме. А за его спиной, кроме его людей находились ещё и люди «Адельки» и «Телестудии». К этому они были готовы поэтому, их появление не вызвало какой то реакции у универсамовских. — Я думаю, ты понял, что мой ответ явно не в твою пользу, урод. — Никита не собирался быть вежливым и сразу это показал. — и ещё, я знаю, что у тебя нет на меня никакого компромата, как ты говорил. Это всё хуйня полная и не надо затирать мне обратное, моя шапка и твоя прострелена нога, никак не поможет засадить меня. Ты блефовал и твой блеф раскушен, ты можешь сейчас отшиться, и мы по хорошему отпустим тебя и разгоним твоих людей, заняв твою территорию. Ну или устроим здесь кровавое месиво, но всё равно займём твою территорию. — Это мы ещё посмотрим. — мужчина оскалился, становясь похожим на сумашедшего. Автор универсама махнул рукой и вокруг них начали скапливаться люди, в конечном счёте их стало примерно в четверть больше, чем людей Хади Такташа. — Последний шанс сдаться. — Пошёл ты. — в голосе автора хадишевских было отчаяние, но он не жалея людей всё равно решил бороться, заведомо понимая своё поражение. Один жест. Одно движение. Один вздох. Одно слово. И люди бросились друг на друга словно голодные псы. *** Конечно они победили, даже обошлись малой кровью. " Аделька» вообще сразу сдались, автор понимал риски и не хотел жертвовать людьми, за что Кащей, как и многие другие его уважали. Сейчас сидели и обрабатывали раны, которые успел нанести противник. Слава богу, дальше сломанного носа и пару ушибов дело не зашло. Хотя, Никите прилетело сильно, он ещё не успел отойти от прошлой драки, как ему уже прилетело в плечо и походу выбило из сустава. Добавили пару ушибов по животу, ну а так, как сказала, знакомая Вове медсестра, которая любезно согласилась, приперется в этот подвал и подлечить людей, пострадавших в драке, жить будет. И тот через стоны боли, улыбнулся и подмигнул Суворову. *** Германия. 8 лет спустя. — Нда, весёлое было время. — Никита закурил. Передавая зажигалку Вове. — Прям таки весёлое… Ты потом плечо своё месяца четыре восстановить не мог. — Валера забрал зажигалку у Суворова. — Ой, кто бы говорил. Сам по рёбрам получил так, что две трещины только через месяц нашли, а то ходил " мне не больно», " ерунда всё это».- зажигалка теперь перешла в руки Вахита. — Да ладно вам, главное, что сейчас всё хорошо.- подал голос Вова. — Да. Предлагаю за это и выпить. За то, что я люблю Владимира Суворова. Вова покраснел, а Валера скривился. — Ой, давайте вы ночью это обсудите, судя по звукам у вас хорошо получается. — А ты не завидуй. — не остался в долгу кудрявый и притянул к себе Суворова, поцеловав в щёку. — Я и не завидую, Никит, у меня вот, целый кот под боком. Намекая на Зималетдинова, ответил Туркин. — Так ты у нас, Валера, Зоофил получается? — подъебал его бывший Адидас. Все рассмеялись — Ладно — Никита встал со своего места -давайте просто дадим слово, что куда бы не завела нас это ёбаная дорога жизни, мы всегда найдём друг друга. Мои дорогие друзья Все поднялись на ноги и прокричали чёкаясь бокалами с шампанским и прокричали. — Даю слово пацана!