***
— привет, я джонни, это ведь 321 комната? — тот самый потрясающий старшекурсник с чемоданом в руке и жёлтым зайцем подмышкой улыбался тэну с порога комнаты общежития. — привет…— заторможенно ответил младший, — я тэн, да все верно. — тогда принимай соседей. — он снова улыбнулся и прошёл в комнату и протянул тэну того самого жёлтого зайца. когда сосед тэна окончил университет и съехал, он ожидал кого угодно в качестве соседа, но только не его. тогда, наверное, все и началось. джонни был потрясающим, очень добрым и внимательным к каждому с кем общался и тэн просто не мог не влюбиться. они почти не виделись — тэн избегал встречи всеми силами, когда он приходил в комнату после тренировки сосед уже спал, уходил в университет до пробуждения со, заботливо оставляя завтрак на столе. иногда перебрасывались парочкой общих или бытовых фраз, но не вели себя как другие соседи в их общежитии. джонни, наверное, считал тэна сумасшедшим. они не были даже просто знакомыми, но чувство влюблённости не покидало младшего не в какую. тэн знал, что влип, к джонни клеется каждый второй человек в этом университете, а он просто депрессивный, тихий второкурсник, мечтающий о красивой клишированной любви как в дорамах. но мечтам суждено остаться мечтами.***
прошло несколько месяцев. побеги от соседа стали обыденностью, он был слишком слабым, чтобы признаться о своих чувствах старшему, знал, что получит отказ и тихонько убегал, заметив джонни в радиусе десяти метров от себя. в тот день даже погода была отвратной. одежда мятая, кофе невкусный, на пары опоздал. и пока тэн мялся перед дверью в кабинет, преподаватель случайно шибанул той самой дверью по лбу тэна. замечательно. ну хоть с пар отпустил и то хорошо. направляясь обратно в общежитие ли мечтал растянуться на своей кровати, завернуться в мягкий плед и уснуть часов на двадцать. подходя к комнате, парень услышал громкие стоны, подумав, что соседи решили оторваться, пока общага почти пустая, тэн открыл дверь своей комнаты и впал в ступор. ревность, раскалённой лавой, разлилась по его венам, оторваться решили джонни и джехен с архитектурного. с его ракурса было видно все, а вот они его не заметили. и хорошо. туалет общежития невероятно узкий и обшарпанный, но выбора не было. в горле, как будто, застрял комок стекловаты, парень заходится в приступе кашля, после которого во рту остаётся что то инородное. ярко жёлтый лепесток. у тэна перед глазами пролетела, кажется, вся его жизнь. что делать дальше? парень скатывается по кафельной стене на пол. хочется кричать и плакать, но слезы не идут, а кричать нельзя. он сидит на полу в грязном туалете, сжимая в руке несчастный лепесток. он слышал об этой болезни, ханахаки. цветочная болезнь неразделённой любви, пожирающая тебя заживо изнутри. у тебя есть всего несколько месяцев, чтобы на твои чувства ответили. если не ответят — ты умрёшь. цветы пустят корни в лёгкие, пронзят ростками сердце и шанса на спасения не будет. от ханахаки умирают десятки людей в день и тэн никогда бы не подумал, что когда то окажется одним из них. решив, что дал достаточно времени своему соседу, он возвращается в комнату. он ни за что не расскажет ему, просто туалет — хуевое место для посиделок. джонни с джэхеном, слава богу одетые, обнимаются на кровати, а у тэна от этой картины болит сердце и в горле першит. — ты рано. я думал, ты как обычно вернёшься ночью. — задумчиво говорит старший глядя на бледного соседа. — заболел, я не буду вам мешать, не переживай. — сухо ответил тэн и прямо в одежде рухнул на свою кровать, забываясь неспокойным, тревожным сном. он проснулся спустя пару часов, джехена уже не было, а джонни тихонько читал книгу у себя на кровати. от вида такого домашнего старшего щемит сердце, хочется подсесть к нему, обнять, словно несколько часов назад он не втрахивал джехена в эту самую кровать. младший трясёт головой и идёт на общую кухню заварить себе любимый грейпфрутовый чай, надеясь, что он поможет спастись от потока мыслей в голове. бежать некуда, денег со стипендии едва хватает на жизнь, а свободных комнат в общежитии не было. хотелось сбежать обратно в тайланд к маме, где нет этого невероятно красивого, высокого и умного джонни со… вернувшись в комнату с чашкой, он все же переодевается в удобную розовую толстовку с ярким подсолнухом на ней и садится писать лекции. джонни отрывается от книги и смотрит на младшего нечитаемым взглядом. — ты хочешь прожечь во мне дыру? — не отвлекаясь от работы спрашивает тэн. — у тебя все хорошо? тэн поворачивается лицом к старшему, к горлу снова подкатывает кашель. джонни, кажется, волнуется, как мило. — да, все в порядке, не беспокойся. — отвечает младший и улыбается самой яркой из всех своих фальшивых улыбок, но судя по строгому взгляду, старший не верит. джонни подходит к парню и кладёт свою ладонь ему на лоб. у тэна земля из-под ног уходит. хочется прижаться ближе, обнять до хруста костей, уткнуться носом в ключицы и вдохнуть полной грудью запах его парфюма. но нельзя, занято. задержав ладонь на лбу младшего всего на пару секунд, джонни отстраняется, а тэн учится заново дышать и пытается сдержать рвущиеся наружу вместе с кашлем лепестки. — температуры, кажется, нет. ты очень бледный, точно все в порядке? — какой же ты добрый, джонни со. — я в порядке. — получилось слишком резко, но сдерживать кашель становится невозможно. кажется он толкнул джонни, пока бежал в любимый туалет кашлять ненавистными желтыми лепестками, надо будет извиниться потом.***
с того дня тэн больше не оставался в одной комнате со старшим больше чем на несколько часов, после пар уходил в танцевальный зал и сидел там до поздней ночи, делая домашние задания и снимая стресс танцем. спустя этот месяц болезнь уже стала родной, но тревога и страх, что джонни узнает, росла с каждым днем. сегодня на обследовании сказали, что тэну осталось пол года, болезнь развивается быстрее из-за близкого нахождения рядом с возлюбленным, но шанс на спасение еще есть. парень даже рад такому исходу. надо будет позвонить маме и написать письмо джонни, пока не стало слишком поздно. парень бледнел и худел на глазах, но всем было все равно. кроме джонни, что каждый раз смотрел на спящего парня и гадал, что же происходит с его хубэ.***
спустя ещё две недели тэн стал похож на маленькое хрупкое привидение, мешковатая одежда совершенно не скрывала его худобу, а тональник не справлялся с мешками под глазами. преподаватели стали переживать за студента и парень ушёл на вынужденный больничный, проводя дни лёжа на кровати в окружении жёлтого зайца и грейпфрутового чая. он перестал бегать от джонни, теперь старший бегал от него. было обидно, но тэн все понимал. некомфортно наверное, наблюдать за медленно умирающим человеком, находящимся в твоей комнате. в пятницу джонни все же остался дома, проведя почти весь день за учёбой. на улице уже стемнело, тэн спал отвернувшись к стене, а старший вновь наблюдал за ним. младшего хотелось обнять, огородить от всех проблем и никогда не отпускать от себя. джонни сел на его кровать, поправил съехавший плед и вдруг, его взгляд упал на жёлтый комочек возле подушки тэна. не то чтобы старший любит брать чужие вещи, но сейчас не удержался. жёлтый продолговатый лепесток. джонни нахмурился, держа в руках свою находку и сопоставляя симптомы болезни тэна между собой. озарение упало на голову тяжёлым камнем. ханахаки, подсолнух. тэн повернулся сквозь сон и прижался к руке джонни, сердце пропустило удар. младший влюблён в него и страдает из-за него. он так и не смог заснуть этой ночью, просидев в раздумьях возле младшего, тихонько поглаживая того по голове. только утром он встал, заварил себе крепкий кофе и стал ждать, когда тэн проснётся.***
проснувшись, тэн чувствовал себя лучше чем обычно, даже кашлять ненавистными цветами не хотелось. это настораживает. — тэн, давай поговорим. строгий голос старшего заставил съежится и плотнее закутаться в плед. — нам есть о чем говорить? — я все знаю, тэн. — голос старшего смягчился. по спине пробежал холодок, а сердце улетело куда то за пределы тела. парень посмотрел на джонни и грустно улыбнулся. — я не буду спрашивать как ты узнал, извини за это. ты ничего мне не должен, я сам виноват, что влюбился в тебя. осталось немного. — сколько? — пол года, возможно меньше. — когда ты узнал? почему не сказал мне об этом. — когда ты трахался здесь с джехеном, влюбился как дурак с первого взгляда в универе. первый раз болезнь проявилась, когда я увидел вас, извини. — голос парня был тихим, почти бесцветным, но в нем отчётливо сквозила грусть. — а почему не сказал? хах, а как я должен был сказать? «привет, сосед, я безнадёжно влюблен в тебя с первого дня учёбы, поэтому бегал от тебя как от проклятого несколько месяцев, а еще я заболел сраной подсолнуховой болячкой, из-за которой скоро сдохну», так? — тэн вновь посмотрел на парня, первые слезинки скатились по щекам, но он не обращал на это внимания, читая эмоции на лице старшего. тот, с немого разрешения подсел к нему на кровать. — тэн… прости, меня, пожалуйста, мне так жаль… — не надо жалеть меня, джонни. я знаю, что ты не сможешь полюбить меня в ответ, да и не должен. у тебя есть джэхен или кто то другой и я не хочу, чтобы ты тратил на меня свое время. — тэн уже открыто плакал, хоть и не хотел. посмотрев на него пару секунд, джонни прижал его к своей груди, чувствуя, что сам начинает плакать. — я обещаю, что мы справимся с этим, слышишь? малыш, я сделаю все, чтобы ты был счастлив. — шептал он, крепко обнимая хрупкое тельце за плечи, чувствуя как футболка намокает от слез. весь оставшийся день, они тихонько разговаривали, узнавая друг о друге что-то новое. джонни принёс младшему его любимый чай и не выпускал из объятий ни на секунду. под вечер, когда тэн уснул, старший нежно поцеловал его в нос и задумался, что же он на самом деле чувствует. загадочный хубэ, вечно бегающий из комнаты, действительно интересовал джонни, с момента заселения в общагу… главное успеть вовремя.***
после признания жить стало немного легче. за два месяца засыпать на груди джонни стало привычкой, как и проводить с ним свободное время. они открывались друг другу, джонни говорил, что любит младшего, и болезнь, казалось, отступала… но на обследовании тэну сказали, что время вышло и оставшееся тэну время уже нельзя определить в месяцах или неделях, непонятно, сколько ещё организм сможет бороться с цветами. вернувшись в общежитие, парень немного поплакал и все же написал прощальное письмо джонни. он давно придумал, что будет делать, если они не справятся с болезнью… тэн впервые за два месяца стал задыхаться кашлем. вместо обычных лепестков на свет вышел совсем маленький цветок подсолнуха, испачканный кровью. страшно. тэн привычно встречает джонни вечером, целует в щеку и кормит ужином. — я сегодня был на обследовании, мне вроде становится лучше, — с улыбкой говорит младший, когда они устроились на кровати младшего в уже привычных объятиях. глаза джонни расширяются, по лицу расплывается нежная улыбка и он прижимает парня ближе к себе. — малыш, я так рад. ты обязательно победишь эту дрянь, я люблю тебя. — старший привычно целует тэна в кончик носа, и плавно спускается к губам, легко касаясь их своими и отстраняясь. — можно? — спрашивает он и, дождавшись кивка, нежно целует по настоящему. их первый поцелуй на вкус на вишнёвая гигиеничка, которой пользуется со и любимый грейпфрутовый чай младшего, он пропитан ложью и недосказанностью, но ощущать чужие мягкие губы на своих так правильно, что отстранятся не хочет никто. они проводят так весь вечер, сидя в объятиях, лениво целуясь и переговариваясь о будущем. джонни говорит, что хочет набить татуировку после выпуска, тэн говорит что то про трех котов и о домике в Чикаго, родном городе старшего, все это звучит так правильно, но сердце тэна снова предательски болит… спустя неделю тэну всё хуже. сегодня суббота и они собираются провести весь день вместе, но совместный просмотр любимой дорамы начался с приступа тэна и нового маленького красно-жёлтого подсолнуха. — малыш.? — голос джонни звучит настолько грустно и потеряно, что ли хочет провалиться под землю. старший берет лицо тэна в свои ладони и убирает с глаз отросшую чёлку. — прости, — хрипит младший, — мне правда было лучше, но… ты сам видишь. слишком поздно, джонни, мы не успели. они чувствуют одну боль на двоих, она разрывает сердце, убивает надежды и рушит мечты. — я люблю тебя, тэн, до луны и обратно. я уверен, что ещё можно что то сделать, пожалуйста, только не сдавайся. — это конечная, джонни. когда я умру, набьешь себе татуировку в честь меня. — не говори так, пожалуйста, тэн-ни. мы справимся, малыш, я обещаю тебе. — к глазам подкатывают предательские слезы. тэн грустно улыбается и целует, зарываясь пальцами в волосы на затылке старшего. поцелуй, полный отчаяния и грусти, солёные от слез губы и одна любовь на двоих. выходной явно не задался, они пьют тот самый чай, обнимаются и смотрят дораму, но каждый думает о своём. тэн мечтает вернуться в прошлое и признаться раньше, а джонни просто молится чтобы все было хорошо. они легли спать под утро, казалось, время утекает из пальцев как песок и отрываться друг от друга не хотелось ни на секунду. — я люблю тебя, тэн-ни. — я тоже люблю тебя, джонни. дождавшись, когда старший уснёт, тэн выскальзывает из объятий, кладёт записку в лапы жёлтого кролику и на прощание целует джонни в кончик носа, как обычно делал старший. он выходит из общежития, отправляя маме заготовленный ранее текст. Сеул на рассвете очень красив, солнечные лучи пробиваются сквозь крыши домов, озаряя город своим ярким светом. с крыши недостроенной высотки все видно как на ладони. он отключает телефон.