Proximity

       — Знаешь, а у тебя довольно уютно.       Ричард усмехается, наблюдая за тем, как Грейс внимательно изучает стены его квартиры. Этот взгляд ему знаком: так детективы приглядываются к месту преступления… или к потенциальному подозреваемому.        — Что, уже успела обновить на меня мини-досье? — Мужчина приближается к ней, заглядывая в лицо через её плечо. — Каких пунктов там стало больше, хороших или плохих?        — Если я буду их зачитывать — это надолго, — улыбается Грейс в ответ на его ухмылку. — Но один из них уже выигрывает — мы сумели раскрыть несколько преступлений вместе.        — Да-а… — протягивает Ричард, расеянно взглянув на вырезку из газеты, где им выражались слова благодарности за поимку опаснейшего маньяка. — Но есть в этом мире куда более страшное преступление, которое мне, увы, не дано постичь.        — Это какое? — Ричард, закатив глаза, подавляет смешок. — Хочешь сказать, что очевидно?        — Вот! Вот! Ты уже понимаешь меня с полуслова… Всмысле жеста. — Грейс практически интуитивно чувствует, что за этой фразой стоит что-то ещё. — А ведь мы знакомы не очень-то и долго.        — Узнаю твою манеру начинать издалека, когда ты или что-то выведываешь, или… — Ричард едва ли не кашляет от её предположения.        — Я? Стесняться? По-моему, ты меня с кем-то путаешь, — оскорблённо отвечает мужчина, пока в его глазах остаются весёлые искорки.        — Ах да, ты представляешь выгоду от этой фразы. Может, от неё курс доллара поднимется? — Ричард отчётливо понимает: бесит она его нарочно. Даже слишком.        — Что-то не припомню, что бы я искал выгоду в наших с тобой отношениях. — Девушка смущённо выдыхает: кажется, к этим словам она привыкнет ещё очень нескоро.       Ричард и правда отличается от её предыдущего… Сложно сказать, чем именно. Но с ним она чувствует себя уверенно. Даже может представить совместное будущее. Это ли не главное?        — Не могу не сказать, как мне нравится твоя реакция на слово «отношения». — Эта улыбка другая: светлая, искренняя и поистине влюблённая.       Такая, которую Грейс раньше никогда не надеялась получить.        — Мне всегда было интересно, насколько ты разбираешься в человеческой анатомии.        — Непосредственно отношусь, — невозмутимо произносит Грейс, на что Ричард заливисто смеётся. — Но поздравляю, настолько оригинальный вопрос о близости я слышу впервые.        — Я что, такой предсказуемый? — Хитрый прищур его серых глаз напоминает о лисе.        — Нет, я приятно удивлена, что в наше время мужчины интересуются чужим согласием. — Полуправда из прошлого, обёрнутая в лёгкую шутку.        — Было бы странно делать иначе. Не смотри так, у меня тоже есть совесть! И эта совесть говорит мне, что я должен бережно относиться к этому прекрасному цветку. — Его холодная рука едва-едва касается её тёплой щёки. — Иначе потеряю его доверие навсегда.        — Почему именно цветок? — тихо спрашивает Грейс, когда само время останавливается вокруг них.        — Цветок нельзя присваивать себе. Он может расти только в комфортных условиях. Но если ты позаботишься о нём… — Девушка уже чувствует его дыхание на губах. — Он вознаградит тебя сполна.       Этот метафоричный разговор приводит к поцелую. Далеко не первому в их отношениях, нет. Однако всё такому же яркому и страстному, без слов говорящему о их отношениях. И голова от них кружится каждый раз как в первый, и ноги подкашиваются.       Но ещё никогда они не решались на что-то большее.       Некоторый страх захлёстывает её с головой, когда поцелуи спускаются ниже, к её шее.       «Я хочу этого!» — проносится в голове, заглушая прочие мысли.       «Я полностью доверяю этому мужчине и хочу, что бы он доверился мне».       Ричард почти расстёгивает верхнюю пуговицу её пиджака, но внезапно останавливается и поднимает голову.        — Если ты не уверена, я готов всё отложить, — бормочет он, пряча опьянённый от поцелуев взгляд. — Не то чтобы у меня самого был подобный опыт…        — Нет, я доверюсь тебе. — Грейс вновь притягивает его к себе за воротник рубашки для поцелуя, ощущая зарождающуюся уверенность в своих действиях. — И я постараюсь сделать этот опыт прекрасным.        — Он уже прекрасен потому, что рядом ты.       Пиджак медленно падает на диванчик, оставляя её в одной блузке. Запоздало вспоминается, что надета была старая, но любимая вещь, подаренная ей ещё мамой.        — У тебя отличный вкус, — шепчет ей на ухо Ричард и оставляет последний поцелуй на ключицах.       В его руках хочется раствориться, стать единой с этой тонкой, неуловимой атмосферой.       И Ричард прекрасно это знает.       Ткань блузки мягко скользит по обнажённым плечам и рукам. Люди думают, что открываться человеку, говорить с ним по душам очень сложно. Но с каждым мгновением Грейс одновременно чувствует всё более сильное желание ускорить процесс и притормозить, скрыть боль, печаль и страхи в затаённых уголках души.       Вера. Доверие. Уверенность.       Девушка мысленно находит себя дома, у шкафа с одеждой, за выбором бюстгальтера.       Почему-то кружевной, скрывающий лишь самое главное, показался ей подходящим.        — Мне кажется, что тебе говорили слишком мало комплиментов. — Голос Ричарда доносится до неё глухо, будто бы сквозь туман.        — Разве? — Вопрос звучит неестественно: она почти готова согласиться с ним.        — Профессия научила меня разбираться в людях. Некоторые ведут себя чертовски горделиво от малейшей похвалы в их сторону, — недолго думая, отвечает мужчина и дрожащей — интересно, от чего? — рукой нежно проводит по её спине.        — Как ты? — Смех выходит неловким и смущённым.        — Настоящий журналист должен гордиться своей работой как самым лучшим сокровищем! — протестует он и, передразнивая, оставляет лёгкий поцелуй на её лбу.        — Видимо, меня ты тоже считаешь сокровищем, — подавляет смешок Грейс.        — Да, я правда ценю тебя больше своей работы. — Он задумывается. — Практически всегда. — Ещё мгновение. — И не променяю тебя ни на какое повышение. Как бы я не любил деньги, их достаточно просто вернуть. А человеческое доверие — едва ли.       Ричард деловито убирает локоны волос за ухо, пропуская их сквозь пальцы.        — А бывают другие. Смотришь — симпатичная внешность, удивительный талант в своём деле. Улыбается, но глаза не верят. Привыкли к обратному отношению. — Ричард, подняв голову, пристально смотрит на неё. — Как ты. И я хочу изменить это, потому что ты достойна каждого приятного слова.        — В каком-то смысле... Ты прав. Я зареклась вступать в отношения, ведь не видела в них ничего хорошего. Даже уехала из родного города по той же причине. В надежде начать новую жизнь.       Какой юной и наивной она тогда была.        — А потом я разрушил твою веру своими словами про местное безумие. — В его голосе проскальзывает горечь.        — Но это и правда безумие — мы сумели найти друг друга в столь огромном городе. И я ничуть не жалею об этом.        — Прекрасные слова, дорогая.       За этим разговором Грейс не замечает, как бюстгальтер исчезает с её тела, даря всё то же проклятое смущение. Ричард смотрит на неё... непривычно. Ни следа ухмылки или насмешки, лишь нежность и восхищение. Благодарность за возможность стать ещё ближе.        — Готова поспорить, так ты смотришь только на безумно дорогие вещи. — Смущение прячется за глупой шуткой.        — Так и есть, Грейс. — Подобная интонация совершенно сводит с ума. — Ведь ты прекрасна... во всех смыслах. Поверить не могу, что мы не встретились раньше. Что я мог упустить тебя.        — Всегда знала, что ты ужасный собственник.        — Потому что для этого есть причины. Ты зря недооцениваешь свою красоту. Когда мы только познакомились, на работе многие интересовались, свободна ли ты.        — И что же ты ответил? — Вопрос, не нуждающийся в ответе.        — Соврал, что мы не просто напарники, — ухмыляется он. — До сих пор не жалею об этом.       Лёгкое прикосновение пальцев к груди, вызывающее мурашки по всему телу. Или это...        — Ну и ну, а погода-то портится, — раздосадованно замечает мужчина, бросив взгляд в сторону окна. — Пойдёт какой-нибудь ливень...        — А ты против? Лишний повод остаться у тебя. — И не только для того, чем они сейчас занимаются.        — Но на работу завтра плыть мне, — недовольно цокает мужчина. — Пароходы нынче дорогие стали.        — Сказал человек, что продал собственную машину.        — Я лишился сенсации, когда маньяк шантажировал меня тобой. — Эта фраза звучит не с горечью, а с неожиданным отвращением. Но к чему? — Сколько бы я отчаянно не блефовал, он продолжал видеть насквозь. Меня и мои искренние чувства к тебе. Слабость, которой следует бояться...        — Но ты выкрутился! — возражает Грейс, легко касаясь его плеча.        — А потом разрыдался у тебя в объятиях, — выдавливает Ричард. — Чёрт, да я так плакал в последний раз лет в восемь, когда брат отобрал любимого плюшевого медведя.        — Весьма польщена, — ободряюще улыбается она, взяв его лицо в свои руки и поцеловав его в щёку.       От таких откровений смущается даже Ричард, не глядя на неё.        — Может, взять выходной... — с плохо скрываемой надеждой произносит Ричард, абсолютно ни на что не намекая.        — Тогда все решат, что ты заболел, — резонно возражает Грейс, хотя сама мысль о возможности провести целый день вместе, без всяких опасностей и расследований, греет сердце.        — Так и есть. Потерял голову от любви. — И как таким легкомысленным тоном у него получается выразить серьёзные намерения?        — А потом кто-то заберёт сенсацию, что могла бы быть у тебя... — О да, она знает, как нужно действовать.       Ричард делает вид, что незаинтересован в её словах, вместо этого невозмутимо начинает расстёгивать пуговицы на манжетах своего костюма.        — И ты потеряешь работу.       Снятая рубашка открывает вид на поджарое тело. Грейс на мгновение задумывается, как с его образом жизни он вообще успевает поддерживать физическую форму.        — Что? — спрашивает Ричард, заметив изумлённо-изучающий взгляд девушки. — Прошу заметить, что из нас двоих работы не было у тебя, но я экономлю и на еде тоже.       Грейс едва успевает подумать о том, что он подразумевает, как мужчина также легко продолжает:        — Однако тебе определённо стоит больше есть. Так и хочется сводить тебя в ресторан.        — А ты, я смотрю, в беге за сенсациями мышцы приобрёл? — усмехается Грейс, внутренне тронутая его заботой.        — Скорее в побеге от конкурентов, — со смешком поправляет её мужчина, заметно рисуясь перед ней. — Но да, я горжусь тем, что имею.        — Пожалуй, я не буду спрашивать, есть ли что-то, чем ты в себе недоволен.        — Правильно, ведь я идеален! — И как его самоуверенность умудряется быть даже не раздражающей? — Во всём, кроме...        — Что-то я пока не видела справочника, в какой последовательности надо снимать одежду. Да и разве в таких делах можно делать всё по строго установленному порядку?        — Ха-ах, да, ты права. — Он взлохматил волосы, и его глаза неожиданно сверкнули, словно от появившейся гениальной идеи.       Ричард с удивительной лёгкостью поднимает её на руки.        — Теперь веришь, что я не просто так бегаю, а по делу? — Звучит шёпот у самого уха, вызывая мурашки по всему телу.        — Верю, — с ухмылкой отвечает Грейс. — И готова проверить это на практике.       Как вдруг...       Раздаётся стук в дверь.       Ричард чертыхается, до боли закусив нижнюю губу, но, стоит девушке взглянуть на него, возвращает себе непринуждённую улыбку. Он аккуратно опускает её на пол, оставляя мимолётный поцелуй в губы, и шепчет, протягивая ей вещи:        — К сожалению, мою спальню ты оценишь без меня. Но обещаю, что я ещё не закончил.       Грейс, отлично поняв намёк, неловко улыбается в ответ и спешно уходит в указанном направлении.       До неё доносятся звук прокручивания ключа в замке и скрип приоткрывшейся двери.        — Ричард, где тебя носит? — ворчит мужской голос.        — Мой друг, я всегда готов гнаться за хорошими новостями. — Голос Ричарда буквально источает привычную самоуверенность.       Однако Грейс никогда не забудет способы смущения этого нахального журналиста.