Sadron

Нума залил кровь водой и это, похоже, помогло ему. На этот раз он опустошил флягу сам, не предложив её Бильбо, впрочем, удивляться было нечему. Теперь Нума следил за своим пленником очень пристально, хоббиту пришлось идти впереди, то и дело получая подбадривающие тычки в спину. Нума торопился, должно быть, до цели оставалось немного, и он хотел успеть, пока удушье снова не возьмёт своё. С каждым шагом надежды Бильбо таяли. Скоро стены тоннеля раздвинулись, в лицо повеяло свежим воздухом и стало очевидно, что сбежать он уже не успеет. Пол под ногами стал ровным и гладким, эхо шагов ожило и заметалось между стен. Бильбо почувствовал подкатывающую к горлу панику и постарался замедлить шаг, но Нума грубо ткнул его древком факела в спину, не давая остановиться. — Ты уничтожаешь целый мир, — отчаянно пролепетал хоббит, спотыкаясь на ходу. — Неужели тебе не страшно? Неужели ты готов смотреть, как Средиземье потонет в крови? — Ещё как готов. Тоннель закончился, путь им преградила стена. Нума обошёл замершего Бильбо, бросил факел и толкнул её двумя руками. От хлынувшего в глаза света Бильбо на секунду ослеп, голова закружилась от избытка воздуха. Не дав ему толком прийти в себя, Нума вытащил хоббита наружу. Они оказались в просторном зале с высокими стенами, уходящими в темноту. В холодном, гладком полу Бильбо видел своё отражение. Пыль, осыпающаяся с его одежды, походила на россыпь крохотных звёзд в чёрном небе. Всё вокруг казалось хоббиту каким-то ненастоящим. Может, ему грезится это в бреду? Может, на самом деле он задохнулся там под землёй? Даже это было бы лучше холодного полумрака Барад-дура. Нума стоял посреди зала, запрокинув голову. Каждый вдох поднимал его плечи и шумел в горле, но теперь Бильбо был уверен, что он не умрёт. Он добился своего. — Господин Саурон! — хрипло прокричал Нума в тишину высоких сводов. От звука его голоса Бильбо скривился. Ничего не произошло, башня проглотила этот крик, не ответив ему даже эхом. На вторую попытку у Нумы не хватило сил, он тяжело закашлялся. Бильбо надеялся, что тишина продлится вечно, надеялся, что Гэндальф и Нума ошиблись и никакого Саурона здесь нет. Нума снова закричал, на этот раз Бильбо не удалось разобрать слов. «Пусть нас никогда не услышат», — подумал он, зябко вздрагивая. И тут же, будто в ответ на его мысли, кольцо в кармане обжигающе вспыхнуло. Бильбо в ужасе смотрел, как свет пробивается сквозь ткань его потрёпанного жилета и расползается по залу шустрыми золотыми пауками. Клубящаяся тьма бесшумно и быстро стекла по стенам, Бильбо попятился, но Нума успел ухватить его за рукав и толкнул навстречу зыбкой фигуре. — Как ты здесь оказался, Adan? Голос Саурона наполнил зал. Бильбо с трудом сглотнул ком в горле, он чувствовал, что ему некуда спрятаться от пронизывающего воздух присутствия. Захотелось выбраться из собственной кожи, будто она вдруг стала ему тесна. Саурон приблизился и Бильбо обдало жаром. Кольцо бесновалось, изо всех сил привлекая внимание хозяина. — Я ждал, что его принесут мне назгулы, но ты оказался проворнее их, — проговорил Саурон. Бильбо померещилась усмешка в его спокойном голосе. Он иначе представлял себе этот момент. Нума не мог ничего ответить, крики окончательно лишили его голоса. Он осел на пол, не в силах больше бороться с усталостью. Бильбо видел торжествующий блеск в его глазах и бледную улыбку. Нума преклонял колени, но в этом жесте не было ни капли самоуничижения. Он был похож на дикого зверя, что вдруг решил притвориться охотничьим псом. Зверь не боится ругани хозяина и не нуждается в его похвале, но почему-то приносит ему добычу и устало ложится у очага, наслаждаясь теплом. Сегодня он здесь, а завтра уйдёт дальше обычного и снова станет свободен и одинок, забыв о временном доме. Так казалось Бильбо, когда он смотрел на этого человека, с ног до головы запачканного своей и чужой кровью. С именем, которое никто не произносит, остатками милосердия на дне фляги и острой жестокостью в рукаве. — Ты подобрался близко. Олорину почти удалось… Бильбо догадался, что эти слова обращены к нему, потому что кожу вдруг защипало под невидимым взглядом. Саурон протянул к нему руку, запахло жженой тканью и Бильбо почувствовал будто из него вытягивают внутренности. Призрачные пальцы наверняка оставили ожог на его рёбрах. Саурон забрал кольцо, и оно загорелось в его руках пуще прежнего. «Вот и всё, — пронеслось в голове у Бильбо. — Война проиграна, но гибели Средиземья я, наверное, не увижу… Вряд ли мне удастся теперь прожить достаточно долго, а значит не придётся смотреть в глаза Гэндальфу. Я не справился…» Нума завалился на бок и остался лежать без движения. Бильбо старался смотреть на него, чтобы не видеть залитую огнём фигуру Саурона, но это зрелище притягивало взгляд. Казалось, кольцо превращает чёрный туман в пламя, делает его осязаемым. Свист и гул не оставили от тишины ничего. Бильбо отполз к стене и опустился на пол, стараясь укрыться от искрящихся дуг света, наполнявших пространство. Нума остался лежать в центре зала, но свет, похоже, не мог ему навредить. Фигура Саурона тем временем стала чётче, сквозь дым и огонь начала проглядывать белая кожа. Рука в кольце вынырнула из мрака и Бильбо поразился тому насколько живой и человеческой она была. Размышляя о возвращении Врага, он никогда не думал, что это будет так. Зыбкий туман лёг на плечи Саурона словно плащ, жёлтые глаза блеснули из-под век. Он вступил в мир материи и глубоко вдохнул, возвращая себе право полноценного существования. Теперь всё изменится.

• • •

Кровавое марево над Барад-дуром расползлось по небу во всю ширь. Лёгкая дрожь прокатилась по земле, поднимая в воздух облака пыли. Гэндальф отвлёкся от схватки и обернулся в сторону башни врага. Он пока не мог понять, что именно произошло, но предчувствие подсказывало, что на победу это не похоже. Гэндальф видел, что Бильбо удалось избежать стычки и добраться до горы, но что было дальше? На несколько мгновений и орлы, и назгулы замерли прислушиваясь. Резко навалившаяся тишина заполнила уши. Гэндальф услышал собственное дыхание и глухие удары сердца, а потом торжествующий визг выбил из головы все мысли. Драконы накинулись на врагов с новыми силами. — Он вернулся, Гэндальф! Он здесь! Нет, не может быть. Не может этого быть. — Мы должны отступить, Гэндальф! Волшебник и сам видел, что орлы не могут дольше выдерживать натиск назгулов. Слуги Саурона будто вовсе не чувствовали боли и усталости. Но как же им уйти без Бильбо? — Где хоббит? — прокричал Гэндальф, ища глазами орла, что нёс его к горе. — Должно быть, остался в пещере или мёртв… Кто-то перехватил его. Нам не найти его сейчас, Гэндальф, нужно уходить! В какой момент всё пошло не так? Назгулы были готовы к вторжению, набросились, стоило орлам пересечь границы Мордора. Откуда они знали об их приближении? Кто ждал Бильбо в пещере? Слишком много вопросов. Орлы, петляя, уходили от погони, стараясь как можно быстрее миновать горы. Гэндальф чувствовал, что всё внутри противится этому бегству, но что ещё им оставалось? Он не имел права требовать от орлов ещё бо́льших жертв. Он и так рискнул ими зря. Рискнул жизнью Бильбо… и всё ради чего? Кольцо досталось врагу и обратного пути уже нет. План Гэндальфа провалился. Всё, что произойдёт дальше, будет на его совести. Только бы кости не хрустнули под тяжестью этих мыслей.

• • •

Теперь, когда Саурон наконец вернул себе плоть и силу, воспоминания о зыбком мире призраков навевали на него ужас. Как только он не сошёл с ума за время своего заключения? Забытые чувства взрывались в новом теле, то и дело сбивая его с толку. Теперь он чувствует запахи, ощущает тепло и холод, имеет опору под ногами и может прикоснуться к чему захочет. Стены башни гладкие и холодные. Кольцо на пальце горячее, буквы на нём можно почувствовать подушечкой пальца. Плащ человека жёсткий от засохшей крови. Саурон опустился на пол рядом с ним, заглянул в лицо. Нума не шевелился, его руки были холодны, а лоб горел огнём. Неглубокое дыхание почти не нарушало тишины. — Только не вздумай умирать, — пробормотал Саурон, прикладывая ладонь к его лбу. — Я не признаю жертвоприношений. Саурон совсем не хотел начинать новую жизнь со смерти преданного ему человека. В чём причина этой преданности он не знал, но теперь, увидев, как это переселило искушение кольца, очень хотел узнать. — Поживи ещё, Sadron, я хочу отплатить тебе за преданность. Будущее может сделать тебя великим человеком, если ты этого захочешь. Взгляд уловил лёгкое движение у стены — хоббит, похоже, решил незаметно улизнуть обратно в тоннель, который привёл их сюда. Ему почти удалось добраться до дверей, когда властный окрик приковал его к месту. — Не спеши, покидать нас, полурослик, — с усмешкой протянул Саурон, поднимаясь на ноги. — Стараниями Олорина тебе досталась особенная судьба. Ты будешь свидетельствовать о моих делах, расскажешь Олорину и другим обо всём, что увидишь. И насладишься выражением их лиц. Саурон рассмеялся, не спеша направляясь в сторону хоббита. Бильбо следил за ним замершим взглядом и не мог заставить себя дышать, пока угрожающая фигура его не миновала. Саурон закрыл дверь в подземный ход, отрезав путь к свободе, и тут же забыл о хоббите. Сам по себе любимец Олорина его не сильно волновал. Может он и не просто так оказался здесь со столь важным поручением, наверняка в нём хватало удивительных качеств, но сейчас страх делал хоббита пустым и не интересным. «Посмотрим во что ты превратишься со временем. Если сам себя не уморишь». Нума стал дышать ровнее, сердце размеренно гнало кровь, стараясь согреть его. Отдых поднимет его на ноги, бежать больше нет нужды. На ближайшее время Барад-дур станет домом для живых и мёртвых сторонников Саурона. Домом куда более надёжным, чем полуразрушенная крепость, полная орков. Поражение при Дол-Гулдуре, притворное бегство и риск быть уничтоженным в обмен на весь Мордор и новую жизнь. Разве не прекрасно они с Олорином разыграли эту партию?

• • •

Беспамятство не могло сковать Нуму достаточно крепко. Чем дольше ты без сознания — тем больше у тебя шансов не проснуться вовсе. Проснись, чтобы убедиться, что ты в безопасности. Проснись, чтобы проверить жив ли ты ещё. Раньше, чем сознание полностью вернулось к нему, Нума почувствовал странную невесомость и ненадёжность своего положения. Он осторожно приоткрыл глаза, украдкой глядя по сторонам. Стены, плавно покачиваясь, проплывали мимо. Нума понял, что кто-то несёт его на руках. Эта мысль прокатилась по телу волной паники, он с трудом подавил в себе желание немедленно вырваться и броситься бежать. Терять контроль над собственным телом было неприятно и страшно, но Нума ещё не ощущал в себе достаточно сил для столь решительных действий. Прижатое к чужой груди ухо не чувствовало ни дыхания, ни сердцебиения, ни тепла. Пальцы в стальных перчатках ощутимо впивались в кожу на спине и под коленями. Нума приподнял голову, уже догадываясь, что увидит над собой безликую тьму капюшона. Страх и напряжение странным образом рассеялись, назгул не был угрозой. Он был опасен, без сомнения, но не для Нумы. Нума был полностью уверен, что Король-чародей не замышляет против него никакого тайного зла. Если он и причинит Нуме вред, то только по приказу своего господина, а Саурону не за что гневаться на верного «стража горы». Размышляя об этом, Нума снова закрыл глаза, напряжённое тело постепенно обмякло в руках назгула. Лестницы и коридоры, коридоры и лестницы без конца. Темнота, сменяющаяся зыбким полумраком. Назгулу не нужен свет, он находит дорогу каким-то не ведомым живым способом. Предки Нумы служили Королю-чародею и сражались в рядах его армий против своих братьев… Нума не мог сдержать нервной усмешки при мысли о том, как высоко забросила его судьба. Так высоко, что теперь и разбиться не жалко. Только не сейчас, сперва он хочет увидеть, как Саурон обретёт власть над всем Средиземьем, как в огне и крови растает фальшь и притворство. Перед лицом смерти всё станет тем, чем является. Война каждому воздаст по заслугам. Когда Нума пришёл в себя в следующий раз, назгула рядом уже не было. Приподнявшись на локтях, Нума с удивлением оглянулся по сторонам. Он лежал у стены на каменной лавке, опоясывающей комнату, посередине пола в углублении похожем на чашу тихо плескалась вода. Никогда прежде Нума не видел ничего подобного. Медленно поднявшись на ноги, он подошёл поближе и заглянул в купель, стараясь прикинуть её глубину. Поднимающийся от воды пар окатил его лицо приятным теплом, но подвижная поверхность и круглое дно не давали понять, насколько здесь глубоко. Беспокойно поёжившись, Нума отошёл обратно к стене. Его внимание привлекла стопка аккуратно сложенной одежды. Похоже, её оставили здесь специально для него. Нума задумчиво провёл пальцами по ткани, размышляя о том, откуда всё это взялось в Барад-дуре и как долго он оставался без сознания. Одежда оказалась приятной на ощупь, её гладкая, дымчато-серая поверхность переливалась под пальцами отсветами красного и золотого. Нума никогда прежде не носил ничего подобного. Его колючий шерстяной плащ бывал украшен разве что пылью да бурыми пятнами крови. Что ж, пришло время сбрасывать кожу. Нума решительно стащил с себя одежду и бросил опасливый взгляд на купель. Она не так уж велика, а значит и слишком глубокой быть не может. Следы падения темнели на теле, окрашивая кожу синим и чёрным. Ссадина на ноге засохла и покрылась толстой коркой, по коленям и рукам расползались пятна фиолетово-жёлтых синяков. Купание обещало быть не только пугающим, но ещё и болезненным. — Ничего, вода смывает болезни, — бормотал Нума себе под нос, аккуратно усаживаясь на край купели и свешивая вниз ноги. Горячая вода защипала кожу, ступни скользнули по покатым стенкам. Держась за край, Нума кое-как окунулся в воду целиком и с облегчением понял, что чаша купели вовсе не бездонна и не сможет его утопить. Рука некроманта приятно гудела, успокоенная теплом. Нума задумчиво соскребал с тела кровавые корки и вспоминал всё, что успел увидеть, прежде чем потерял сознание. Саурон забрал у хоббита кольцо, это он успел заметить, а вот что было дальше? Интересно жив ли ещё этот Бильбо из Шира? Впрочем, это не имеет особого значения, Нума и сам мог бы убить его, если бы не опасался злой воли кольца. Ему было так плохо в тоннеле, что он почти позволил себе потерять бдительность, недооценив упрямство и решительность хоббита. Интересно, смог бы он убить Нуму и сбежать? Будь у Нумы несколько жизней, он бы обязательно это проверил. — Твоя болтовня меня почти убедила, — задумчиво проговорил он, обращаясь к хоббиту так, будто тот мог его слышать. — Как тебе удалось противостоять кольцу, будучи таким хитрецом? Волшебник наверняка рассчитывал, что щитом тебе станут прямодушие и наивность, как же он ошибался. Что ты мне обещал? Что Гэндальф позаботится о забвении моих прошлых грехов? Что Саурон не доберётся до меня, если будет мёртв? Ты был щедр на обещания, мистер Бэггинс, но не имел права их давать. «Лучше бы я не говорил ему своё имя». Нума раздражённо дернул плечом. Эта навязчивая мысль крутилась в голове с того самого момента, как Бильбо окликнул его по имени. Миром правят слова, называя своё имя колдуну, ты даёшь ему власть над собой. Хоббит не был колдуном, да и сам Нума не обладал достаточной силой, чтобы провернуть нечто подобное. Но мысль об этом всё равно отзывалась беспокойством в груди. Дед перед смертью говорил не переставая, будто надеясь избавиться от своих знаний, оставить их по эту сторону. Нума слушал его, жадно собирая крошки чужой силы. Многому из этого он позже научился сам, многое так и осталось лишь словами. В том числе и магия имён. Дед был силён. Нума хорошо его помнил, несмотря на все попытки вытравить прошлое из памяти. Дед умер, когда Нуме было двенадцать, лишь на четыре года опередив своего сына. Отец силён не был, Нума превзошёл его в некромантии и колдовстве ещё будучи ребёнком. Отец готовил яды и противоядия, знал историю древних войн и учил Нуму языкам. В глубине души он наверняка надеялся, что некромантия не перейдёт к Нуме, если сам он не будет некромантом, но вышло иначе. Дед был живуч и успел перебросить судьбу их рода через сына сразу внуку. У деда был скрипучий голос, у отца мягкий, они одинаково хмурились, когда злились, и одинаково улыбались. Иногда Нума чувствовал их мимику на своём лице, иногда ему казалось, что пока он жив — они живы тоже. В последнее время мысли об этом становились всё настойчивее, образы и воспоминания накатывали волнами, заставляя Нуму морщиться и притворяться, будто печаль ему не знакома, будто болеть уже нечему. «Мёртвые мертвы», — твердил он, неосознанно причисляя себя к их числу. Возвращаться некуда, прошлое выжжено и развеяно по ветру.

• • •

Гладкая, текучая рубашка, похожая на змеиную чешую, оказалась Нуме слишком просторна, благо чересчур длинные рукава держались на запястьях манжетами. Кому бы не принадлежал прежде этот наряд, Нума явно уступал ему в росте. Заправляя штанины в голенища сапог, он усмехнулся про себя, что до роли приближенного Саурона ещё придётся дорасти. Все живущие внутри тревоги притихли, оставив Нуму наслаждаться плодами его тяжких трудов. Даже боль утихла, оставив после себя только лёгкое беспокойство на коже и холодок в левой руке. В тоннеле Нума думал, что не доживёт до заката, теперь у него, похоже, снова появилось время. В коридоре снаружи его ждал назгул. Нума отличал среди них только Короля-чародея, это был кто-то другой. — Отведёшь меня к господину? Назгул молча двинулся в сторону лестницы, тихо бряцая доспехами при каждом шаге, Нума направился за ним следом. Лёгкое волнение походило скорее на радость, чем на страх. Нуме не терпелось, увидеть Саурона в силе, ступени толкали его всё выше и выше. Не обращая на воодушевлённого человека никакого внимания, назгул свернул в очередной полутемный коридор и толкнул тяжелые двери одного из залов. Первым, что Нума увидел, был накрытый стол. Старинная посуда выглядела на нём странно, наверняка, ещё час назад она была покрыта столетним слоем пыли. Барад-дур оживал как-то очень по-человечески… Это была самая светлая из всех комнат башни, в которых Нума успел побывать. Высокие окна распахнуты настежь, ветер шевелит тяжёлые занавеси на них и радостно мечется под потолком зала. Нума замер на пороге, так и не сделав шаг внутрь. Это что человек там у окна? — Здравствуй, Adan, рад видеть тебя живым, — приветливо усмехнулся Саурон оборачиваясь ему навстречу. Настороженный вид Нумы, похоже, забавлял его, он остановился шагах в десяти, давая человеку себя рассмотреть. — Здравствуй, господин, — неуверенно проговорил Нума. Облик Саурона немного сбил его с толку. Не то чтобы Нума ожидал увидеть шипастые доспехи и железную корону, если честно, он вообще не думал о том, как может выглядеть владыка Мордора. Саурон был похож на эльфа лёгкостью и изяществом фигуры, высоким ростом и длинными волосами. Только вместо присущей эльфам прозрачности и чистоты, его облик дышал жизнью, огненной силой и лукавством. Усмешка, постоянно мерещившаяся Нуме в его голосе, наконец стала видимой. «У него красные волосы, — растерянно подумал Нума. — Он сам огонь…» — Ты болтал со мной охотнее, пока я был призраком, — усмехнулся Саурон, подходя ближе. Нума чуть не попятился, он действительно чувствовал себя гораздо спокойнее, пока Саурон не был так похож на человека. — Ты меня боишься? — Саурон остановился в двух шагах и вопросительно взглянул на Нуму сверху вниз. — Нет, господин, — твёрдо ответил тот. — Я не боялся тебя тогда, не боюсь и сейчас. Саурон сощурил золотые глаза, ища на лице человека следы лжи. Взгляд — единственное, что осталось от его нематериальной формы, виденной в Дол-Гулдуре. Чтобы смотреть ему в лицо Нуме пришлось немного запрокинуть голову, он уступал Саурону в росте… Рубашка с чужого плеча вдруг обожгла кожу и Нуме стало не по себе. «Это его одежда. Откуда взяться другой в Барад-дуре?» — Ты всегда такой бледный, Adan? Или собираешься снова упасть в обморок? — Нет, господин, со мной всё в порядке. Саурон положил обе руки ему на плечи и торжественно улыбнулся. — Тебе вовсе не обязательно звать меня господином. Я обязан тебе своим возвращением и не забуду этого, будь уверен. Нума с трудом сглотнул, тонкая ткань на плечах была не слишком серьёзной преградой для горячих ладоней. Нума с трудом подавлял желание стряхнуть их с себя. — Ты голоден, Adan? Это место давно забыло обо мне, сейчас оно не слишком подходит для живых, но кое-что мои слуги всё-таки успели найти. Саурон кивнул на накрытый стол, отступая на несколько шагов. Нума с облегчением перевёл дыхание. — Я с благодарностью приму твоё приглашение, — кивнул он, подходя к столу. — Я чуть не забыл о нашем госте, он, должно быть, тоже не прочь подкрепиться, — вдруг усмехнулся Саурон. — Ты говоришь о хоббите? Он жив? — Конечно, он ещё нам пригодится. Нума вопросительно нахмурился. — Для чего он может пригодиться? — Ну, прежде всего, он любимец Олорина, — задумчиво пожал плечами Саурон. — Сейчас мысль о его судьбе, должно быть, терзает Олорина не хуже проигранного сражения. Он принёс хоббита в жертву и не сможет себе этого простить… Нума сел за стол, раздумывая о том, который из двух вопросов стоит задать первым. Стоит ли вообще спрашивать? — Ты ведь сохраняешь жизнь своему врагу не для того, чтобы облегчить совесть другого своего врага? Саурон улыбнулся. — Полурослик из Шира — мой враг? Не слишком ли эта роль велика для него? — Она ему вполне подходила, пока в его руках было твоё кольцо, — хмуро отозвался Нума. — Ты победил моего врага, теперь это просто хоббит. Нума нашёл глазами кольцо на руке Саурона. Вернувшись к хозяину, оно больше не пыталось навязать окружающим свою волю. Нума знал, что в золотом ободке таится большая сила, но уже не чувствовал её зова. Если мысль о том, чтобы отобрать кольцо у хоббита, ещё укладывалась в голове, то снять его с руки Саурона было немыслимо. «Никто больше не отнимет его, никто не попытается его уничтожить, — думал Нума. — У господина Саурона больше нет врагов, способных ему навредить». Эта мысль успокаивала, хотя он и не мог до конца поверить ей. Страх пустил корни слишком глубоко. Нума боялся за жизнь Саурона не меньше, чем за свою собственную. — Ты сказал «проигранное сражение»? Но разве они не проиграли войну в тот момент, когда ты вернул свою силу? Саурон внимательно посмотрел на него, будто вопрос пробудил в нём какие-то подозрения. — Война, — задумчиво протянул он. — Наверное ты прав, Adan, это больше, чем сражение. Олорин не оставит попыток меня уничтожить, а собственная вина только усилит его ненависть. Нума выжидательно нахмурился. — Ты думаешь, он попытается напасть на Мордор? Какими силами? — Всеми, что сможет собрать. — улыбнулся Саурон. — Страх сгонит под его знамёна всех, кто может держать меч. Так уже было однажды. — В Битве Последнего Союза, — понимающе кивнул Нума. — Но с тех пор прошло много времени, королевства эльфов больше не обладают такой силой. Старые союзы распались, народы Средиземья разделены, а твои слуги повсюду. Они ждут только сигнала… Саурон опустил глаза, задумчиво прокручивая на пальце кольцо. — Я подам им сигнал, не сомневайся, Adan.