«Ride It» Jay Sean
(Ride it) we are all alone…
(Стань моей) ведь мы совсем одни…
(Ride it) just lose control…
(Стань моей) потеряй контроль над собой…
— Дай, мне несколько минут, — говорит Гермиона(Ride it, ride it) come touch my soul…
(Стань моей, стань моей) коснись моей души…
(Ride it, ride it) let me feel you…
(Стань моей, стань моей) дай мне почувствовать тебя…
(Ride it) turn the lights down low…
(Стань моей) выключи свет…
Она смотрит ему в глаза. Его губы ближе, чем за многие годы до этого.(Ride it) from head to toe…
(Стань моей) целиком и полностью…
Гермиона знает, что его сердце готово вырваться из груди, потому что ее — тоже.(Ride it, ride it) touch my soul…
(Стань моей, стань моей) коснись моей души…
(Ride it, ride it) let me feel you…
(Стань моей, стань моей) дай мне почувствовать тебя…
Вместо того чтобы коснуться губ, Драко оставляет цепочку поцелуев от ее рта, вдоль линии челюсти и вниз по изгибу шеи… Они продолжают держать друг друга в объятиях, даже когда музыка заканчивается. Гермиона думает, что могла бы замереть так навечно. Чувствовать его запах. Наслаждаться исходящим от него теплом. *** Она не знает, кто из них разрывает объятия, но, в конце концов, они возвращаются к распитию вина и разговорам. Удобно устроившись на диване, рядом друг с другом, они перебирают моменты из прошлого. Рука Драко, расположившись на спинке, свисает на ее плечо; пальцы выводят ленивые узоры. Гермиона пьяна и, кажется, совершенно счастлива. *** Драко рад, что его ноги согнуты, а единственный источник света в комнате это Люмос. Полумрак и поза дают ему возможность скрыть свое возбуждение, на самом деле откровенно выделяющееся сквозь неплотную материю брюк. Гермиона вызывает в нем слишком много эмоций… и то, что он хотел бы сделать с ней… К его удовольствию, она поддерживает их игру словами. Легкое опьянение развязывает язык. — …Ты помнишь, как мы устроили свидание в кабинете Трансфигурации, а потом бегали от Филча, который никак не мог понять, кто шумел в кабинете? Он так ворчал на студентов, которые бродили по замку после отбоя, — вспоминает Драко. — Да-а, а что насчет того, когда ты заставлял меня ходить на свидания с девизом «посмотри на ночной Хогвартс на метле»? — Вот не надо, все было прекрасно, кто ж виноват, что ты храбрилась и соглашалась на это. — С чего бы мне нужно было храбриться? — Может с того, что ты на дух не переносишь полеты на метле? — Откуда ты…— удивляется Гермиона. — Ах, так ты знал что ли? Ты знал! И специально мучил меня? — Эй, как легко ты переводишь стрелки! Я лишь… соблазнял рассказами о том, как мне приятно целовать тебя наверху, а соглашалась ты каждый раз сама. — Он рискует с огнем. — Фу, как по-слизерински, Малфой. Драко усмехается. — И как ты теперь докажешь мне, что тебе не нравилось такое времяпрепровождение? — Не нравилось и все тут! — Что конкретно, Грейнджер? — Да хотя бы даже твоя метла… — А остальное? — спрашивает Драко, понижая голос. — Что? — Например… поцелуи?.. — Он не может оторвать взгляда от ее губ, и Гермиона затихает, глядя в ответ. Драко собирается улыбнуться и добавить, что их свидания — как бы они не проходили, — были лучшим, что случалось с ним в школе, но пальцы Гермионы перехватывают его запястье, притягивая к себе, и сбивают с мысли. Ладонь Драко оказывается прижатой выше ее левой груди. — Чувствуешь? — заглядывая ему в глаза, шепчет Грейнджер. — Что я должен чувствовать? — Он почти не дышит. — Мое сердцебиение… Драко не отдает себе отчета, как пододвигается вплотную. — Грейнджер? — Я скучала по тебе… — Гермиона… — Драко поднимает руку и подушечками пальцев ласково гладит ее по щеке. У него саднит внутри от сдерживаемых чувств. — Я тебя хочу. — Ее глаза в его. «Вот так — просто и честно», — проносится у Драко в голове. Грейнджер снова ведет себя смелее, чем он когда-либо мог. *** Гермиона слышит, как Драко шумно втягивает воздух, будто не верит в то, что она сказала. Они смотрят друг на друга. Воздух между ними вибрирует. Молчание затягивается. — Скажи мне, Грейнджер, — выдыхает Драко, — скажи, что не только я сейчас чувствую это. Гермиона облизывает губы. — Мы оба. Драко касается ее нижней губы большим пальцем и мнет, отчего дыхание Гермионы совсем сбивается. — Ты не представляешь, как часто в последнее время я хотел поцеловать тебя… — И почему ты этого не сделал? — Потому что, мы оба знаем, я тебя не достоин, Грейнджер… И все еще нет, на самом деле…— Но, противореча себе, он прижимает Гермиону ближе и медленно, не торопясь, целует. Она же хватается за его плечи, сжимая с силой, и тянет на себя. Ей хочется сразу и больше… Но Драко сдержан. — Ты настоящая? — он как будто все еще не верит. — Плоть и кровь… — Гермиона зарывается рукой в его волосы. Внизу живота — потребность, приносящая практически боль. — Я тебя хочу, — повторяет, чтобы Драко удостоверился. — Что же нам делать? Она уверена, что это капитуляция. Их общее смущение уступает место требовательным поцелуям. Грейнджер первая сплетает их языки. Драко целуется лучше, чем она помнит. На короткий миг ее посещает крыса-ревность к Астории, но когда Драко стонет ей в рот, а затем переходит влажными поцелуями к шее и к месту за ухом, от прикосновения к которому Гермиона млеет, серая-сука прячется в нору. Грейнджер откидывает голову, чтобы предоставить ему бОльший доступ. Расстегнув пару верхних пуговиц ее рубашки, Драко оттягивает ворот, открывая плечо. Он плавно переходит от шеи к ключицам. Облизывает впадинку и целует кожу. Его объятия тесные, не оставляющие пространства, и, когда Гермиона подается бедрами вперед, то уверенно касается его возбуждения. Драко тяжело выдыхает и прикусывает у основания ее шеи. Его рука, скользнув по животу Грейнджер, останавливается на груди. Драко замирает и прислушивается к тому, с какой силой бьется ее сердце. Гермиона вязнет, тонет и захлебывается в нежности по отношению к нему… Он поднимает руку еще выше и останавливается около оставшихся пуговиц. Задумавшись, медля, он разрывает очередной поцелуй и смотрит на Гермиону. — Уверена? Она кивает ему и возвращается к его чуть припухшим губам. Справившись с каждой пуговицей, Драко медленно снимает с Грейнджер рубашку и оставляет ее в бюстгальтере телесного цвета. Его руки шарят по ее телу. — Ты тоже снимай… — шепчет Гермиона и, пытаясь не отрываться от его губ, освобождать Драко от белоснежной рубашки. Он помогает ей, выпластывая руки. Она медленно касается его оголенного тела. Кончики пальцев жжет от концентрации эмоций, когда Гермиона проводит рукой по его животу, повторяя белесые полосы шрамов. Ей нравится знать, как из-за ее прикосновений, Малфой испытывает неконтролируемый всплеск магии — его Люмос беспорядочно мерцает, будто сходит с ума. Грейнджер столько раз думала об этом моменте: как сможет касаться его, чувствовать дыхание, слышать вздохи… Всём том, чего они лишились во время войны. — Ты такой красивый, Драко… — Ее голос дрожит. Его пальцы проскальзывает под чашку ее бюстгальтера и принимается медленно ласкать грудь. Нащупав твердый бугорок, Драко уделяет ему особое внимание, совершая круговые движения. От новой волны возбуждения, Гермиона прижимает Драко еще ближе — будто это возможно. Ее пальцы впиваются в его плечи и спину. Гермионе мало и жадно хочется большего. Послав к чертям всю свою скромность, она забирается к нему на колени и опускает руку между их телами. Вцепившись в ремень брюк Малфоя, она хватается за него и пытается расстегнуть пряжку, вместе с тем дразня и елозя, двигаясь то вперед, то назад. Издав громкий стон, Драко резко прерывает поцелуй и, подцепив, стягивает с нее бюстгальтер. Он отстраняется, давая себе возможность получше разглядеть ее полураздетое тело. Гермиона ерзает, и Малфой толкается вверх, обещая все, чего она захочет. Его руки, кажется, повсюду. Поцелуи между ними беспорядочные и мокрые. Когда Драко приподнимает одну ее грудь, давая своим губам впиться в розовый бугорок до легкой боли, Грейнджер стонет в голос, чувствуя, как у нее между ног все сжимается в предвкушении. Она вцепляется одной рукой в его волосы, принуждая, а второй приподнимает другую грудь, подставляя под рот Драко. Гермионе слишком медленно. Ей непереносимо нужен Малфой внутри. Она стонет и снова сосредотачивается на ширинке его брюк. Справившись с пуговицей и лязгнув замком, Грейнджер чувствует, как его член касается ее через белье. Ее ладонь отважно пробирается в мужские трусы. Там горячо и сладостно твердо. Гермиона хочет, чтобы Драко отдался ей. Чтоб он был полностью ее. Малфой льнет к ней, не оставляя между ними расстояния. Они могут чувствовать каждое прерывистое дыхание друг друга. Оба ощущают, как быстро бьются их сердца. Когда Драко принимается расстегивать ее штаны, Гермиона подается вперед, давая понять, что уже давно ждет этого шага. Он прерывает их поцелуй. Его взгляд с поволокой. — Я хочу видеть, как меняется твое лицо, — шепчет Малфой, смотря ей прямо в глаза, пока его рука медленно опускается в ее штаны, касаясь ластовицы трусов. Его Люмос становится ярче. Он медленно сгибает свои пальцы и неторопливо водит ими, гладя ее между ног. Гермиона позволяет себе быть демонстративной: не стесняется и гнется, стонет так, чтобы показать Драко, как ей нравится то, что он делает. Сама подается навстречу. Малфой не отрывает от нее глаз. Он указательным пальцем оттягивает край ее трусов в сторону, давая остальным пальцам коснуться мокрых складок. — Ты пахнешь сексом. — Драко продолжает на нее смотреть. С каждым новым движением, он ускоряет свой темп. Грейнджер хочет отдаться и быть целиком его. Драко проталкивает в нее один палец. Медленно, аккуратно и все глубже. Она кричит, когда его движения становятся слишком интенсивными. Все его касания сводят ее с ума. И наконец Драко срывается: обрывает взгляд, впечатывает ее в себя и, не вынимая пальцев, начинает целовать Грейнджер. Жадно, грязно, толкая свой язык поглубже в ее рот. Вылизывая. Она отвечает тем же. Ей хочется, чтобы весь ураган чувств был у них поровну, так что Гермиона засовывает руку в его трусы и прикасается к стойкому напряжению. Член кажется ей огромным. Взявшись за него рукой, она двигает кистью, ловя тот же ритм, с каким это делает Драко, оттягивая кожу и возвращая ее обратно. И Малфой хрипит, стонет, кусает щеку изнутри. Его дыхание в конец ломается. Их губы разъединяются. Они соприкасаются друг с другом лбами, давая себе немного отдышаться. Но пауза длится лишь мгновение. Драко добавляет второй палец, а Гермиона проводит своей рукой вверх-вниз. Его лицо влажное от пота. Челка прилипшая ко лбу. Глаза — чистое серебро, — смотрят на нее, как на самое желанное. Каждое ее движение возвращается к ней его дыханием. Наконец, выпустив из пальцев его твердость, Гермиона тянется, чтобы стянуть с Драко брюки, однако он неожиданно отстраняется. — Нет, Гермиона, мы сделаем это по другому… Он ерзает, застегивает молнию и, для верности, пуговицу. Гермиона видит, как дрожат и не слушаются его руки. И те самые пальцы, которые только что были в ней. Спрятав член, он чувствует себя увереннее и опрокинув Грейнджер на диван, нависает сверху. Он любовно убирает локон с ее лица и снова принимается целовать, медленно стаскивая с нее штаны. Когда те оказываются на полу, Драко гладит внутреннюю сторону ее бедер. Гермиона хнычет и выгибается, стараясь поймать больше ласки. Вцепляется в его волосы и хаотично дергает их. — Ты выдерешь мне пряди, — хрипло шепчет Малфой и пытается улыбаться. Гермиона затыкает его поцелуем. Его губы спускаются все ниже и ниже, целуя ребра и оставляя за собой влажную дорожку. Гермиона сама тянется к его рукам и его же пальцами подцепляет резинку своих трусов. — Сними их, — то ли просьба, то ли приказ. Драко усмехается ей в живот. — Ты действительно можешь связно думать, Кучерявая? Гермиона с трудом переваривает предложение. Слишком много букв… Но ее прозвище периода их школьного романа, произнесенное с придыханием, словно открывает в ней новые грани чувствительности. Драко стаскивает с нее белье, приподнимает ее колени и целует внутреннюю часть ног, перемежая это с легкими поглаживаниями и почти агрессивными надавливаниями пальцев. Она нечленораздельно выдыхает его имя, когда Малфой раздвигает ее и проводит по чувствительным складкам языком. На этот раз Грейнджер дергает его волосы с действительным намерением причинить ему ответную боль, если он не сжалится над ней в своей сладкой, возведенной в абсолют, пытке. Гермиона чувствует как он, то ускоряется, то замедляется, не давая ей дойти до пика. Его воспаленное дыхание выжигает ее кожу. Ее то накрывает почти с головой, то волна отступает. Малфой чередует язык и пальцы. Грейнджер извивается и умоляет. Скулит. Пальцами жмет все до чего может дотянуться. Ее ощущения того и гляди разлетятся самой яркой бомбардой. — Малф-ой… Он не сбавляет темп, пока Гермиона не долетает до небес и не обрушивается обратно. Лишь когда сознание немного возвращается к ней, она становится способной слышать, как Драко, сидя на полу рядом с диваном, часто дышит. Гермиона поворачивает голову, встречаясь с ним взглядом. Ей хочется запомнить его в момент, когда он настолько близок к ней. Его глаза жадно смотрят в ответ. Его губы распухли от их поцелуев. Черты его лица и хрустально бледная в полутьме кожа — Грейнджер впитывает каждую деталь. Она протягивает руку и проводит кончиками пальцев по его животу. Драко вздрагивает и шипит. — Тсс, не надо… Я итак на пределе. Не искушай. — Почему ты… Малфой не дает ей закончить. — Ты удивительная, Гермиона, но я должен сейчас уйти. Ей хочется, чтобы Драко остался. Сегодня с ней — в ней, — и всегда. — Мы могли бы… — Не сегодня… Он вымученно улыбается, но его глаза полны нежности. Драко встает, натягивает рубашку, а ее взгляд опускается ниже — туда где Малфой все еще очевидно возбужден. Склонившись над ней, он оставляет целомудренный поцелуй на кончике ее носа. — Ты пахнешь мной, Малфой, — шепчет Гермиона, улыбаясь. Драко стонет. — Ты когда-нибудь доканаешь меня, Грейнджер. Я же не железный. — Останься? — Увидимся завтра на работе… Когда Малфой исчезает, Гермиона еще какое-то время лежит, потягиваясь, а потом поднимается и бредет в ванную, чтобы сполоснуть лицо. Ее губы опухли, а на шее уже проступила парочка багряных синяков. Грейнджер проводит пальцами по этим свежим засосам и мечтательно улыбается отражению. Ей бы хотелось, чтобы Драко сегодня остался и они продолжили... Но она понимает, что ему нужно время, подумать. Малфой никогда не умел принимать скоропалительных решений. Пройдя через кухню, она отправляет в рот кусочек от оставшейся пиццы, выпивает стакан молока и отправляется спать. *** Аппарировав в свою комнату, Драко хватает лишь пары жестких прикосновений к себе, чтобы достигнуть пика. Откинувшись на подушки, он забрасывает руку за голову и глядит в темноту. Осознание приходит без потрясений или мерцания в глазах — просто факт, который становится таким же очевидным, как потребность дышать. Он любит Грейнджер — все еще или заново, — и она ему необходима. Улыбаясь этой мысли, Малфой погружается в дремоту. . .