***
Matt Maeson - Mr. Rattlebone - включать со слов «Сугуру отклонил голову» Проснувшись, Сугуру обнаружил, что в кровати один. На часах было восемь утра, но он чувствовал себя выспавшимся и бодрым. Потянувшись, Гето поднялся, быстро натянул футболку и шорты, которые вчера одолжил ему Сатору, заглянул в ванную, чтобы почистить зубы, а после вышел из спальни, не забыв прихватить телефон. По пути к лестнице Сугуру дёрнул на себя дверь кабинета, но она не поддалась, намекая на то, что закрыта, а хозяин дома где-то в другом месте. Медленно спускаясь, Гето разглядывал картины вдоль стены. Они были необычными. На первый взгляд неудачно подобранными в общую обстановку, но если присмотреться, то оказывалось, что они, наоборот, украшали этот холодный интерьер. Квартира Сатору была вместительной, оснащённой всем необходимым для жизни целой семьи, но в общем остатке не имела души. Сочетание светло-серых оттенков, наводило тоску. Казалось, что это не дом Годжо, ведь тут ничего ему не подходило. Всегда активный, веселый, непостоянный, излишне эмоциональный — здесь он казался «ярким пятном», по ошибке попавшим сюда. Гето здесь было некомфортно. Он не чувствовал себя здесь спокойно, вечно боясь что-то задеть или сломать. Он не ощущал себя здесь дома, хоть и проводил время в этих стенах с любимым человеком. Ведь он был его любимым, верно? До сих пор не появившийся ответ на ранее всплывшие факты о смерти отца пугали Гето. Он боялся узнать правду и не знал, как поступить с этими знаниями. Неожиданные вести о Сати Ватанабэ сбивали его с толку. Кто она и точно ли готова помогать, а может быть, эта девушка бросала пыль в глаза, хотя Годжо отзывался о ней доброжелательно. Они обсудили это только один раз, тогда в ресторане и больше к этой теме не возвращались. Стоя на лестнице, он продолжал рассматривать картины. Они стали как глоток холодной воды во время долгого путешествия по пустыне. Когда некуда спрятаться от палящего солнца, а жажда сводит горло и больше нет возможности терпеть эту сухость. Теперь же остановившись посередине ступенек, Сугуру рассматривал их и ему становилось легче. Абстрактные фигуры на трёх картинах формировали разные образы, которые можно было рассмотреть под разным углом. На одной из них Сугуру увидел силуэт танцующей девушки. Переведя взгляд на вторую и немного отклонив голову, он прищурился, и тогда на первый взгляд бессмысленно расположенные рядом фигуры сложились в своеобразный натюрморт из вазы и фруктов. Оставалась третья картина, но как бы Сугуру ни смотрел на неё, она оставалась для него загадкой. Бессвязные узоры на белом фоне, скорее всего, не имели какого-то образа и смысла, но Гето всегда любил пофантазировать. Чем сейчас и занимался. Это было увлекательно и парень не сразу заметил, как Годжо подошёл к нему сзади. Сугуру дёрнулся от неожиданности, когда холодные пальцы коснулись его кожи под футболкой. — Испугал, — улыбнулся Гето, повернувшись к Сатору. — Не хотел, — весело протянул Годжо, положив подбородок на плечо Сугуру. — Ты так долго спускался, что мне стало интересно, что тебя задержало. — Эти картины, — Гето махнул рукой в сторону стены. — Обратил внимание полностью только сегодня. Они красивые и в твоей холодной квартире смотрятся странно, но дополняют её и вносят хоть немного жизни. — Значит, тебе здесь не нравится? — заинтересовано спросил Сатору, полностью обхватывая талию Гето в кольцо из своих рук и прижимая к себе. — Не то чтобы здесь плохо… — растерянно сказал Сугуру, пытаясь подобрать слова. — Просто… — А если честно? — перебил его Годжо, задав свой вопрос более требовательно. — Не нравится, — на выдохе выпалил Гето. — То есть нет. Чёрт. — Сугуру прикрыл глаза рукой, пока Сатору сильнее обнял его, поглаживая живот под футболкой. — Ты слишком напряжён, — прошептал Годжо. — Мне самому тут не нравится, так что ты прав, тут некомфортно даже после манипуляций Ши. Сугуру отклонил голову, касаясь шеей плеча Сатору, и прикрыл глаза. Они стояли на лестнице, напротив странных картин, посреди квартиры, больше похожей на отель, но теперь ему было хорошо. Гето понимал, что ему не важна локация, пока рядом Годжо, стоящий сзади и щекочущий своим дыханием кожу за ухом. Именно такие моменты делали его счастливым, так что он готов потерпеть, даже если придётся проводить здесь больше времени. — Мне надо заехать домой сегодня, Хайбара уже жалуется на Мартина. Он не даёт ему покоя. — Заедем и можем остаться там, — размеренно ответил Сатору, поднимаясь рукой выше по мышцам пресса и касаясь подушечками пальцев затвердевшего соска. — Но сейчас я хочу позавтракать тобой в душе, ты голоден? — соблазнительно протянул Годжо, а его рука продолжала медленно водить круговыми движениями вокруг ареолы. Сугуру прикусил губу. Места, где Сатору касался, горели, отдавая пульсациями в шортах. Раньше он не особо любил подобные ласки, переходя от поцелуев в шею сразу к делу. И не позволял себя трогать, противясь хоть какому-то проявлению тактильности. С Годжо всё было по-другому. Гето ждал этих касаний, как воздуха. Поэтому сейчас с охотой поддавался навстречу. — Так голоден или нет? — более требовательно спросил Сатору, второй рукой сжимая ягодицу Гето. — Да, — еле слышно ответил Сугуру, не думая говорить как-то иначе. Годжо ещё раз сжал сосок, оставляя укус на шее, а после отстранился, беря Гето за руку и ведя с собой наверх. Сугуру шёл следом на ватных ногах, а его возбуждение натягивало ткань шорт, доставляя неудобство. Он шёл за Сатору, как заворожённый, а в голове вихрем проносились сцены их совместного душа. Они ещё не принимали его вдвоём и от этого предвкушение сладкой патокой растекалось по венам. Зайдя в ванну, Сатору рывком прижал Сугуру к двери, захлопывая её его спиной. Он жадно впился в сухие губы, смачивая их своими поцелуями и чувствуя вкус мятной зубной пасты. Сегодня ему не хотелось сдерживаться в собственных желаниях, поэтому, продолжая яростно целовать Гето, погружая собственный язык глубже, он просунул руку под ткань шорт и прижался пальцами вокруг возбуждённой плоти. Сжимая сильнее, Сатору ловил сдавленные стоны. — Полегче, — хрипло простонал Гето, а сам чувствовал дрожь. Внутри него происходило землетрясение, которое он не мог контролировать, ощущая, как сильно подрагивают руки, которыми он сжимал футболку на плечах Сатору. Вновь привлекая Годжо в поцелуй, он требовательно посасывал нижнюю губу, а после прикусывая, полностью отдаваясь этому сумасшествию. Сугуру не сразу заметил, как Годжо одной рукой начал стягивать с него шорты с боксерами, но когда те повисли у колен, он усмехнулся. Сатору отошёл. Его грудь интенсивно вздымалась, отчего дышать было тяжело. Воздух проникал в лёгкие маленькими порциями, отчего в глазах появлялись чёрные мушки от нехватки кислорода. Быстро стянув с себя одежду, он наблюдал, как то же самое делает Сугуру, а после взяв его за руку, завёл в кабинку душу, включая воду. На них обрушился поток горячей воды, сразу смачивая под собой их волосы. Они стояли близко друг другу и смотрели голодными глазами. Годжо всматривался во взгляд Сугуру, как его радужки становятся ещё темнее, чем они есть, и от этого перехватывало дыхание. Ему нравилось осознавать, что он был причиной этого хищного прищура, и эта мысль окончательно срывала тормоза, а член наливался кровью. Сатору запустил ладонь в мокрые смоляные волосы, путая пряди между пальцами и резким движением притянул Гето к себе, целуя. Другой рукой он коснулся шеи Сугуру, слегка надавливая, чувствуя, как сокращается кадык под пальцами. Их поцелуй был похож на войну. Каждое движение было наполнено отчаянным желанием и с каждым касанием губ друг к другу их тела содрогались под натиском охватившей их страсти. Сатору продолжал сжимать волосы, накручивая их на кулак, пока горячая вода стекала по их лицам добавляя к мяте привкус железа. Или это было от укусов, которыми они одаривали друг друга, не жалея потрескавшихся губ. Руки Сугуру сжимались на его талии, оставляя красные следы. Немного отстранившись, Годжо тяжело дышал в скулу Гето, пока пар от горячей воды заполнял пространство. Стёкла кабины запотели, скрывая их силуэты. Сатору вытащил гель для душа и выдавил немного в ладонь. — Решил отвлечься на гель для душа? — посмеиваясь проговорил Сугуру, но красные щёки и учащённое дыхание выдавали его истинное состояние. Он опёрся спиной на тёмно-серый кафель, наблюдая, как Годжо медленно начинает распределять пену по его груди, прессу и спускается ниже к напряжённому члену. Гето затаил дыхание, а после приглушённо выдохнул, когда ладонь Сатору прошлась от головки до основания. Сугуру поймал его прищуренный взгляд. — Мы же пришли помыться, разве нет? — мило улыбнувшись, стараясь сохранить обыденный тон, спросил Годжо, а его руки продолжали двигаться по мокрой коже, невзначай задевая и обхватывая член Гето. — Значит, не голоден, — загадочно улыбнулся Сугуру, смывая с себя пену. — Тогда… — он не успел закончить фразу, почувствовав губы вокруг гладкой головки. Сугуру ошарашенно посмотрел вниз, наблюдая, как Сатору проводит языком по уздечке. Он прижался лопатками к плитке, чувствуя её шероховатость, но сейчас Гето был поглощён другими ощущениями, не дающими сосредоточиться. Он смотрел, как его плоть погружается в тёплый рот, а на него смотрят властные небесные глаза, и не мог пошевелиться от расходящегося жара по всему телу. Дышать было тяжело, то ли от пара, который продолжал подниматься к потолку, создавая туман, то ли от удовольствия. Осознание того, что одна из его фантазий сейчас воплотилась в реальность, отдавалась пульсацией по всему телу, заканчивающей свой путь в ноющем члене, который стал сильно чувствительным от оральных ласк. Гето закатывал глаза, ощущая, что ещё немного и он кончит, изливаясь прямо в рот Сатору. Сугуру попытался отстраниться, но ничего не вышло. Годжо держался рукой за его бедро, сильно сжимая пальцы и давая понять, чтобы тот оставался на месте. Он ускорил собственные движения головой, почувствовав тошноту при слишком глубоких погружениях, когда головка касалась гланд, но это не сбивало с него возбуждение, которое как ураган бушевало внутри него, доводя до края и требуя освобождения. Сатору хотел доставить удовольствие, и сейчас, стоя на коленях перед Сугуру, он не чувствовал себя странно. Ему нравилось приоткрывать глаза и наблюдать, как Гето откидывает голову, как он прикусывает губу или палец, как подрагивает его тело и сокращаются мышцы пресса. Весь этот открывающейся перед ним вид доводил его самого до края. Ещё несколько толчков, и Годжо услышал гортанный стон, а после почувствовал солоноватый привкус. Это не было мерзко, но и сравнить было не с чем. Он не стал выплёвывать, а всё проглотил, когда освободил рот от плоти и встал, обхватив собственный член пальцами. Они молча смотрели друг другу в глаза, пока Сугуру пытался восстановить дыхание после безумного оргазма, а Годжо поступательными движениями доставлял себе удовольствие. — Я могу помочь, — хриплый голос Гето нарушил молчание, дополнив шум от воды и тяжёлые выдохи. — Не надо, — почти беззвучно ответил Сатору. Он упёрся рукой в плитку, а сам поцеловал Гето, ласково касаясь его губ. Ещё несколько движений и он испачкал собственной спермой бедро Сугуру, продолжая нежно его целовать. Они стояли под потоком воды и обнимались, восстанавливая дыхание, не торопясь уходить и желая продлить этот момент тихого спокойствия, окутывающего их тёплым покрывалом.***
Сатору сжимал руль в нервном жесте. Вчера, когда они вернулись к нему домой, он заметил пропущенные от отца, но перезванивать не стал, посчитав, что имеет право на отдых. Было ли там что-то срочное или это просто новая прихоть, Годжо не знал, да и не хотел. Ему хотелось посвятить своё время Сугуру, полностью отключившись от реальности. Сейчас же он всё равно возвращался к этому, понимая, что его внутренняя ответственность не даёт ему покоя и постоянно прокручивал в голове, что так нельзя. Сатору бесился из-за этого. Его отец не был приятным человеком, а учитывая их напряжённое общение, то он вообще не должен о таком думать, но по итогу не мог, как бы сильно этого ни хотел. Сугуру сидел рядом, поджав одну ногу под себя, а на коленке держал скетчбук, который они купили в ближайшем книжном магазине от его квартиры. Он плавно двигал карандашом, что-то рисуя, и был расслаблен. Годжо это успокаивало. Сейчас для него было главное, чтобы Гето не пребывал в меланхолии. Сатору давно замечал, что Сугуру часто скрывал свои истинные эмоции, а на других людях надевал маску, скрывая себя настоящего, а ещё для него больше не было тайной, что он очень раним. Все его истинные чувства Сугуру выражал на картинах, которые рисовал. С ним не было легко, особенно он это понял, после Нью-Йорка, но его это не тревожило, тревожило только то, что любой негатив мог выбить его из равновесия, поэтому он старался отдалить Сугуру от всего, что могло его ранить. Он взял на себя выяснить, причастен ли Мицуо к смерти отца Гето, решил оградить его от взаимодействия со своим отцом — любыми способами и в дальнейшем, что бы ни произошло, быть рядом. — Мы могли бы сходить в кино, как тебе идея? — ласково спросил Сатору, не отвлекаясь от дороги. — Думаю, что это отличная идея, — отняв голову от скетчбука, улыбнулся Гето. — Выбирай тогда фильм, — улыбнувшись в ответ Сатору отнял одну руку от руля и положил её на колена Сугуру, нежно поглаживая. Остаток дороги они обсуждали, что шло в кинотеатрах сейчас и что достойно внимания, а что нет. Сугуру мило спорил, что они обязаны пойти на что-то артхаусное, когда Годжо больше отдавал предпочтение более понятному кино. Уже поднимаясь на этаж, они наконец-то нашли компромисс, скрепляя своё решение быстрым поцелуем. Как только Сугуру открыл дверь и зашёл внутрь, им навстречу выбежал Мартин, громко мяукая и фыркая. Он сразу же подбежал к ногам Гето, оставляя свою белую шерсть на штанинах, совсем не обращая внимания на Сатору, только один раз надменно взглянув на него. — Твоему коту я не нравлюсь, — расстроено протянул Годжо, скидывая кеды в прихожей. — Просто дай ему время, ему нужно привыкнуть, — посмеиваясь ответил Сугуру, беря кота на руки. Он чесал его за ухом, повторяя, что соскучился, а Мартин тянулся к его рукам и начал мурчать, требуя ещё больше ласки. — Мне начинать ревновать? — в шутку предъявил Сатору. — Я не получаю от тебя столько ласки, как Мартин, — рассмеявшись закончил он. — Если бы ты был котом, то это был другой разговор, — продолжая посмеиваться, Сугуру стрельнул в его сторону игривым взглядом. — Вот значит как, — задумчиво сказал Сатору, прижимая пальцы к подбородку. — Мне начать мяукать? — Боже, нет. Заливистый смех чарующей мелодией наполнил кухню. Белый демон, не ожидавший подобных громких звуков у своего уха, быстро ретировался с рук Сугуру, прячась под столом, но недалеко от миски, бросая на неё ожидающие взгляды. Сатору любовался им, широко улыбаясь. Ему нравилось смотреть, как парень смеётся. Как звучит его смех, лаская слух. Как подрагивают плечи и обнажается край белых зубов. Как прищуриваются глаза, скрывая чёрные радужки, а прядь волос, которая всегда покоилась вдоль скулы, лезет на щёки и на нос. Он был светом для него, прокладывающим путь из тьмы, которая его окружала, и он следовал за ним, отгоняя от себя всевозможные страхи. Его радовало, что