***
– Для меня огромная честь служить Королевству верой и правдой, – Чуя сжимал в руках посох и пытался не бросить его в толпу людей, собравшихся посмотреть речь нового правителя. – Клянусь делать всё во благо Королевства и его жителей, сохранить мир и процветание внутри и за его пределами. Заученная речь лилась из его уст, словно сладкий мёд. Чуя стоял на балконе дворца, и перед его глазами весь город был как на ладони. Тысячи людей со всего Королевства собрались, чтобы услышать первые слова нового правителя. С детства Чуя привык быть в центре внимания, выходить на публику только тогда, когда это делал его отец. Играть дружную и счастливую семью было для них привычным. На самом же деле, всё, что выставлялась напоказ – дешёвая позолота, которая умело скрывает за собой гниль и ржавчину. Мори Огай был хорошим правителем. Просто превосходным. Порой жестоким, однако все его действия имели исключительно положительное влияние для народа и Королевства в целом. Он никогда не ввязывался в бессмысленные войны, а если это и происходило, то кровь жителей была пролита не зря – ещё ни одна война не была проиграна. А теперь Чуя стоит здесь и читает эту бессмысленную речь, которую его заставляли учить весь месяц. Он никогда не хотел быть Королём, но его мнения никогда и не спрашивали. Мори Огай решил, что Чуя достаточно вырос, чтобы взойти на престол, а Мори достаточно стар, чтобы дожить оставшиеся дни в тишине и спокойствии, наблюдая за правлением сына. Самым ужасным в этой ситуации было не отсутствие желание Чуи править, а тот факт, что вообще здесь его и быть не должно. Мори – не его родной отец. Его родители погибли, когда Чуе было восемь. Уже в том возрасте мальчик показывал высокие результаты среди других детей – его мать была учительницей, а отец был одним из рыцарей-любимчиков в Королевской армии. А виной их смерти стала война с соседним Королевством, которую начал Мори, чтобы расширить свою территорию. Поэтому Чуя так ненавидит всё, что связано с дворцом. Его воротит и от самого Мори, и от золотых арок, от фальшивых улыбкок и напускного уважения. Он точно не хочет быть здесь, но четырнадцать лет из него выращивали достойного наследника трона, чтобы он до конца своих дней исполнял «долг перед Королевством». Да и жаловаться он не мог, ведь если бы не Мори, то Чуя погиб от какой-нибудь болезни на холодной земле. Он чувствовал, что не имеет права жаловаться. Солнце слепило глаза, а осознание ситуации приходило всё больше с каждой секундой. После его речи толпа начала громко кричать и аплодировать. День, которого Чуя больше всего не ждал в своей жизни, настал. В этот день Его Высочество Накахара Чуя стал Королём.***
– Поздравляю, сынок, – Мори чересчур лучезарно улыбнулся и положил руку на плечо Чуи, когда толпа разошлась. Вечером намечался бал, поэтому, к сожалению, просто уйти к себе и провести весь оставшийся день на кровати в закрытой комнате Чуя не мог, как бы сильно ему не хотелось. Он же Король. А значит и дела его теперь должны быть «Королевскими». Мерзко. – Не с чем, – Чуя убрал руку отца со своего плеча и начал снимать с себя мантию, оставшуюся после церемонии коронации. Хотелось побыть самим собой хотя бы на пару часов, пока не начал приходить почётные гости. Мори посмотрел на Чую снизу вверх с прежней улыбкой. – Ты уже совсем взрослый, – он абсолютно игнорировал все эмоции Чуи. Впрочем, ничего необычного, по крайней мере для этой ситуации. – Послушай, на тебе... – ...лежит огромная ответственность, я знаю, – закончил за него Чуя и со вздохом отложил свои вещи в сторону. Парень засунул руки в карманы и направился к выходу с балкона. – Поверь, я в курсе, что меня ждёт, – сказал он, стоя спиной к Мори. – Ты ведёшь себя как мальчишка, а не как Король... – Ты сам надел мне корону! – крикнул Чуя, резко повернувшись лицом обратно к Мори. Кровь в жилах застыла, когда их взгляды столкнулись. Чуя тихо выдохнул и прокашлялся. – Извини. – Бывает, – Мори пожал плечами и посмотрел на вид с балкона. Украшенные улицы так и кричали о том, что в Королевстве большой праздник, вот только виновник торжества совсем не хотел участвовать в этом. Чуя тихо вышел, закрыв за собой дверь.***
– Тридцать восемь блюд, а должно быть как минимум сорок семь! До бала остался час, где ещё девять тарелок? – Хироцу, к его несчастью, стал тем, кому поручили организовывать бал в честь коронации Чуи. – Ну ты и зануда, старина, – крикнул Дазай, спускаясь с лестницы. Вот кого тут точно не ждали, так это его. Хироцу многозначительно потёр переносицу, махнул рукой служанке и направился к новоизбранному королевскому Советнику. Дазай Осаму – очень интересная личность. Он был далеко не глупым парнем, даже чересчур смышлённым для своего возраста. Его мысли были далеки от понимания многих, в том числе интеллигенции. Фамилия Дазай никогда не мелькала среди дворянских родов, однако Осаму был исключением во многих правилах, поэтому неизвестность его рода не стала препятствием на его пути. Когда Мори выбрал его в качестве Советника для своего сына, весь дворец замер то ли от удивления, то ли от испуга. Дазай был слишком непредсказуем, невероятно умён и рассчётлив, а ещё довольно красив, от чего придворные дамы разом ахнули. «Правда, сам Дазай Осаму?» «Да, он самый, мне нужно срочно заказать новые туфли!» Осаму довольно улыбнулся, поправляя манжеты рубашки с роскошными рюшами. Он уже нарядился для бала: рубашка идеально выглажена, а поверх неё надет голубой сияющий жилет, украшенный десятками драгоценных камней. – Что тебе надо? – вздохнул Хироцу, осматривая Дазая сверху вниз. Дворецкий был слишком сдержанным человеком, чтобы сказать хоть что-то плохое в адрес другого человека, однако даже он почти закатил глаза из-за блестящей жилетки, которую Осаму с гордым видом тут же показательно поправил. – Чую не видел? – Осаму облокотился на перила, с улыбкой глядя в уставшие глаза старика. Почему у них с Хироцу так быстро сложились дружеские отношения, не понимал никто во дворце. – Чую? – он нахмурил брови, – С каких пор ты называешь Его... – Его Величество. Приношу свои глубочайшие, – Дазай фыркнул и выпрямился. – Ты такой противный в последнее время, – Осаму отмахнулся и направился в сторону выхода из бального зала. Хироцу всё же закатил глаза. – Последний раз я видел его в гостиной. Но, скорее всего, он у себя. – Благодарю! – улыбнулся Дазай и чуть ли не вприпрыжку вышел из зала. Дазай Осаму и правда безумно интересная личность. – Я же сказал, сорок семь!***
Чуя сидел на кресле, уставившись в циферблат настенных часов. Каждая секунда означала приближение того, на что он никак не мог настроиться – проклятого бала, который инициировал даже не он сам. Мори настоял, чтобы бал состоялся. Мори созвал гостей со всего Королевства. Кажется, что стрелки носятся с бешеной скоростью; не успеешь моргнуть, как настанет тот момент, который так сильно хочется оттянуть. – Ваше Величество, можно? – голос тихий и мягкий. В нём нет привычного волнения, с которым к Чуе обращаются все в округе. Слышно, что человек, стоящий за дверью, необычайно спокойно. От этого накрывает смесью удивления и... спокойствия. Слишком противоречивые эмоции, однако Чуя вздыхает и переводит взгляд на дверь. – Войдите. Дверь открывается без скрипа, и из неё выглядывают те самые знакомые каштановые кудри, от чего сердце явно пропускает пару ударов. Дазай входит и закрывает дверь за собой, и, боже, как же красиво переливаются камни на его жилете под тёплым светом многочисленных свечей. Чуя правда старается делать вид, что ему всё равно, но его руки слишком крепко сжимают кресло, а взгляд слишком прикован к фигуре напротив. А Осаму улыбается. Шут. – С минуты на минуту придут гости, они будут сильно разочарованы, если не увидят на троне своего нового Короля, – голос Дазая сравним с самой спокойной музыкой, и Чуя пытается убедить себя, что мурашки появились от холода в помещении. В помещении, где в качестве освещения использованы десятки свечей. Подумаешь. – Я в курсе, – Чуя подпирает рукой подбородок и наконец отводит взгляд в сторону. – Это твоя первая попытка выполнять свою функцию, Советник? – он встаёт с кресла и направляется к окну, то ли с целью подышать свежим воздухом, то ли для того, чтобы понаблюдать за приезжающими каретами. – Я думаю, что я справляюсь блестяще, – Дазай явно очень доволен собой, а ещё тем, как руки Чуи сжимают подоконник. Он подходит к парню сзади, держа руки за своей спиной, и присоединяется к наблюдению за прибывающими гостями. Дамы в шикарных пышных платьях, украшенных драгоценными камнями, каждую из которых сопровождал свой личный лакей, одетый в не менее прекрасный ливрей. Зрелище красивое, особенно когда наблюдаешь за этим с верхнего этажа дворца, однако это означало то, что Чуе уже нужно быть в бальном зале, от чего он заметно вздохнул. – Увы, присутствие Короля на балу обязательно, – Дазай успокаивающе положил руку на плечо Чуи, не представляя, что он делает с его ритмом сердца. Он быстро кивает головой, что выглядит чересчур неуклюже, и сбрасывает руку Советника со своего плеча. – Увы, – Чуя прячет руки в карманы и быстрым шагом выходит из комнаты. Это будет тяжёлый вечер.***
– Да будет бал! В одно мгновение по взмаху руки дирижёра десятки инструментов заиграли торжественную мелодию, означающую начало праздника. Под звуки скрипок, виолончелей и клавесина парни в роскошных костюмах брали за руки прекрасных дам и кружили в танце. Десятки пар растворились в праздничном вальсе, погружённые в сказочное звучание живой музыки. Никто и не заметил, как спустя десять минут бала трон во главе зала оказался пустым.***
Рыжие волосы развивались на прохладном вечернем ветерке, мягко убирающем волнистые пряди с лица. Накахара наконец снял с себя всё то, что так усердно пытались надеть на него служанки-горничные, и почувствовал себя непривычно расслабленно. С каждым вдохом свежий воздух наполнял лёгкие и действовал как успокоительное. – Ваше Величество! – Чуя уже собирался выпалить что-то язвительное в ответ, но... – Ваше Величество, я Вас чуть нашёл, – мягко улыбаясь и поправляя выбившиеся из-за уха пряди волос, Дазай подошёл к Королю и откланялся. То же место. Та же улыбка. Тот же голос. Чуя замер. – Что тебе... – Соскучился, – Дазай пожал плечами и протянул руку Чуе с яркой улыбкой глядя прямо в его глаза. Чёрт тебя дери, Дазай Осаму. Но неловкой паузы не последовало. Чуя огляделся по сторонам и... робко, явно взволнованно вложил свою руку в ладонь Дазая. Если чувство, когда всё твоё тело мгновенно накрывает волнами самого настоящего восхищения, а сердце бешено стучит в груди, называют любовью, то Чуя определённо начинает глупо и безудержно тонуть в этой бездонной яме, тянущей его всё глубже, и глубже, и... – Нас никто не видит, – его большой палец ощущается слишком нежно, когда он поглаживает костяшки пальцев Чуи, – и мы точно никому не понадобимся до завтрашнего утра. В голове что-то щёлкает, и Чуя останавливается. Но для осознания не остаётся ни секунды свободного времени – с выбившимся из груди вдохом он оказывается прижат к ближайшему дереву. Одна рука Дазая прямо около головы Чуи, а вторая мягко обхватывает подбородок и приподнимает вверх. Под светом луны карие глаза кажутся ещё более глубокими, затягивают и манят всё сильнее. Дазай такой божественно красивый, когда убирает рыжую прядь волос за ухо. Чуя первым тянется за этим поцелуем. Это нежно, чувственно и слегка неумело, но нет ничего, что мешало бы им почувствовать наслаждение от момента. Когда бледные пальцы сжимают рубашку Дазая, он понимает, что в этом мире не существует чего-либо, что ощущалось бы более естественно. Сердца бешено колотятся, их тела прижимаются друг к другу и под светом луны всё кажется слишком сказочным. В тишине ночного леса слышится только их прерывистое дыхание. – Это неправильно, – бормочет Дазай и утыкается в плечо Чуи, руками обхватывая его тонкую талию. Он чувствует, как успокаивающе чужие пальцы играют с его волосами, и это правда помогает. – Ты первый начал, – Чуя тихо фыркает, пытаясь скрыть свою улыбку. На самом же деле, когда тепло их тел сливается в одну материю, обволакивающую их обоих, становится ясно, что не существует ничего более правильного. Остаток ночи проходит тихо. Они сидят на берегу озера и говорят обо всём, что сидело в их головах слишком долго. Все глубинные чувства, терзавшие их сознания, выползают наружу. И уже не так страшно рассказывать кому-то свою историю жизни, когда этот кто-то – самый красивый человек, которого ты встречал, а его руки успокаивающе обнимают тебя. – Мои родители погибли от эпидемии, когда мне было пять, ещё несколько лет я жил на улице, – голос Дазая тихий, а в опущенном взгляде столько боли, сколько не вынесло бы ни одно человеческое сердце. Чуя сидит позади него, обвивая руками его тело в объятиях, и это единственное, что держит его от истерики. – Никто не хотел принимать к себе мелкого грязного мальчишку, ещё и в разгар болезни. Чуя внимательно слушает. Он принимает душу Дазая, которую тот протягивает на раскрытых ладонях. Чуя чувствовал себя лишним во дворце, а Дазай – в мире. Но в груди теплится чувство, что в этот момент всё меняется. Их души нашли друг друга и начали своё необратимое слияние. Поцелуи такие ласковые, что сердце трепещет при каждом прикосновении губ, и кажется, что всё вокруг не имеет ни малейшего значения. Они возвращаются во дворец лишь на рассвете, оба счастливо измученные. Никто не спрашивает, когда Король ведёт Советника в свою комнату и запирает двери на засов. В этот день Его Величество Накахара Чуя стал счастливым.