В единственный выходной Роди, в воскресенье, да ещё и под вечер, в небольшой квартирке официанта зазвонил телефон. Хозяин жилплощади недоверчиво уставился на красный бакелитовый прибор: ждать звонка ему было не от кого. Родители почили, девушка бросила. А больше его побеспокоить и некому. Верно же?
— Алло? — его голос звучал также настороженно, как и он сам выглядел в данный момент.
— Ты сейчас свободен.
Тяжело было не узнать голос Винсента, даже когда тот звучал через хриплый динамик телефонной трубки. И снова хрен поймёшь, спрашивают тебя или утверждают что-то.
У Роди заходили желваки. Уж больно похоже начинался тот званый ужин, обслуживать который Шарбонно подцепил его среди ночи.
— Я хочу, чтобы ты пришёл ко мне...
— Я занят. — отрешённо ответил Ламори и повесил трубку, словно бы отмахиваясь от очередной рекламной брошюры, что тебе пытаются втюхать. Не успел он отойти к плите, чтобы попытаться разогреть купленный ужин, как телефон зазвонил вновь.
— Да?
—
Роди.
От того, как собственное имя произнесли через аппарат, по спине побежали мурашки.
Уточняю: от ужаса, мои нетерпеливые.
Словно Винс уже был готов схватить мясницкий секач и начать разделывать его тушу. На всякий случай, Роди решил выглянуть в окно. Ну, мало ли, его шеф притаился в ближайшем таксофоне с тем самым секачом за пазухой. Но нет, таксофон оказался пуст, по крайней мере тот, что был под окнами квартиры Роди.
Но ощущение, что кто-то
очень пристально смотрел прямо на него, никуда не делось...
Это напомнило Ламори о последнем кошмаре, где за ним с,
мать его, штопором в руках гонялся полоумный шеф Шарбонно, намереваясь вкусить любящего сердца. Холод, раздражение и сдерживаемый гнев буквально сочились из-под пластиковой решётки динамика. Так что лишь спустя несколько секунд молодой человек нашёлся, что ответить.
—
Месье Шарбонно. — приторно начал он, нарочито чеканя каждый свой аргумент. — Сегодня, согласно нашему трудовому
договору, мой законный
выходной. Потому, я
не стану снова обслуживать Вас и Вашу компанию, если это мне не будет дополнительно
оплачено.
— Что? — теперь голос по ту сторону трубки звучал не так зло. «Опешил, шеф?», думалось Роди. — Нет, я не за тем тебе звоню.
— Тогда у меня нет на это вре...
— Стой. — с другого конца провода послышался тяжёлый вздох. — Я приглашаю тебя... как
гостя.
— А...
Это было всё, что молодой официант мог выдать в данный момент. Винсент с явным усилием выдавливал из себя «приглашение». Не хотелось ему вот так просто звать этого оболтуса и дикаря в свой дом. Но теперь, видимо, простого указания явиться к нему в нерабочее время было недостаточно.
— Я жду тебя через десять минут. Знаю, ты живёшь рядом.
— Я подумаю. — успевает бросить Роди перед тем, как из трубки доносятся длинные гудки.
***
В квартире Винсента прозвенел дверной звонок. Но когда он открыл входную дверь, он опешил: ему казалось, он пригласил к себе энергичного, может быть чуть поникшего, но всё же озорного молодого человека. А стоявший перед ним сейчас парень был угрюм, в печали, так ещё и не особо старался скрыть своё недовольство происходящим. Это так-то он принимает приглашение от самого шефа Шарбонно!?
Брюнет едва не передумал реализовывать свой план, скрипя зубами пропуская подменённого Роди в квартиру. Взгляд Ламори тут же падает на журнальный столик, где покоились два блюда с закусками, два бокала и бутылка, предположительно, вина. Винс что, опять хочет, чтобы его официант обслужил его? Но если он опять созвал ужин, то потребуется больше посуды. Может, она на кухне? Или этот бледный, как поганка, шеф-повар наконец нашёл себе даму сердца, и теперь Роди придётся обслуживать сладкую парочку!?
Взглядом, которым Ламори одарил своего босса, наверняка можно было убить или серьёзно покалечить. Мало того, что он только недавно начал принимать тот факт, что возлюбленная Манон его бросила, так ещё теперь и начальство решило поизмываться над этим. Винсент же, в свою очередь, встретившись со скепсисом, сдерживаемой злостью и усталотью от бренного мира в глазах напротив, предпочёл внести ясность.
— Это для нас.
Увидев, как хмурое выражение лица его официанта сменяется искренним, тем самым щенячьим удивлением, Винс понял, что всё делает верно. И тем яснее Шарбонно становится, что с Роди что-то не так. А вспоминая его последние распроссы...
Ух.
Однако Ламори, так нелепо смотревшийся в окружающем его стильном интерьере, продолжил с недоверчивым видом осматриваться вокруг. Он ждал подвоха.
— Присаживайся. — коротко предложил Винсент, указав на диван. Сам Шарбонно опустился в кресло, наблюдая за тем, как Роди занимает дальний от него край дивана. — На этой неделе ты хорошо поработал.
Винс решает начать с малого. В конце концов, возросшую продуктивность официанта не заметить было сложно. С этого и решено было начать разговор. К тому же, с такой темы легко плавно перетечь на интересующие его вопросы.
— Эм... Спасибо. Наверное... — Роди неловко почесал затылок. Чувствовал он себя сейчас крайне напряжённо. Не то чтобы его шеф не проявлял дружелюбие вообще, но и приятным человеком он не был. Чего стоит случай с тем несчастным поваром... — Так... Ты за этим пригласил меня? Обсудить мою работу?
— ... Отчасти. — изрёк Винс, несколько секунд посверлив его взглядом, после чего кивнул на закупоренную бутылку. — Не откажешь в любезности?
— Хм!
Комментировать просьбу своего начальства Роди не стал и послушно откупорил бутылку под пристальным наблюдением Винса. Казалось, он старался запомнить каждое его движение. И только когда Ламори снова опустился на своё место, шеф кивнул своим мыслям, словно соглашаясь с каким-то одному ему известным предположением.
— В твоих движениях начинает проявляться...
достоинство. — задумчиво протянул Шарбонно, аккуратно держа бокал за ножку и рассматривая бордовую жидкость, вдыхая её аромат. — Когда ты приходил на обучение, им даже не пахло.
— Расту, шеф. — всё также иронично, но теперь не самодовольно, а сдержанно отшучивается Роди, также подцепляя бокал и смачивая губы.
Ламори редко выпадала возможность выпить что-то окромя дешёвого пива, бледного и горького, банки из-под которого он уже
заколебался находить по всей своей квартире. Подумать только, оказывается, вынести мусор из ведра оказалось недостаточно, чтобы навсегда забыть об этой гадости! Стоило бы перейти на что-то более приятное... Главное не разориться на этом.
— Опыт берёт своё, безусловно. Однако за пару дней такие изменения не происходят. — заметив, как и без того словно на иголках сидящий Ламори напрягся ещё сильней, Винсент попытался отшутиться. — Я уже начинаю думать, что ты специально скрывал свои «таланты».
Не фыркнуть на последнем слове становится невыполнимой для Винсента задачей. Понятное дело, что до изысканности его ресторана Роди ещё как пешком до луны. Но он хотя бы обучаем, как можно увидеть, а значит не всё так безнадёжно, как показалось в начале. Возможно, он тут задержится подольше.
Желательно, навсегда.
— Я... Взялся за голову.
— Чтож, в таком случае... — Винсент поднял свой бокал и со странной улыбкой на устах произнёс подобие тоста: — Пусть твоя голова не отвалится. Надеюсь, это не твой предел, Ламори.
Роди на это только усмехнулся. Гостинная огласилась деликатным звоном стекла.
— Ты каждого своего сотрудника поощряешь
так?
— Пфф, нет конечно. Это разовая акция. Так что угощайся, пока есть возможность. — Винс кивнул в сторону закусок, лежащих на столике.
— Ну-ну.
— Как тебе вино.
Сначала Роди недоверчиво посмотрел в бокал, из которого мгновение назад снова собирался отпить. Он даже успел придумать себе, что ему туда чего-то подмешали. Но затем он вспомнил, что Винс не чувствует вкуса. И потому, наверное, интересуется.
— Я не сомелье. — честно признался Ламори, вновь удивляя Шарбонно. Обычно рыжий старался скрыть факт того, что он что-то не знал или не умел. А тут вот те на. — Но весьма неплохо.
Рассуждать о вкусе Роди не стал бы по двум причинам: во-первых, он в вине ничего не понимает, в чём только что и признался; а во-вторых – зачем рассказывать это человеку, который не сможет по-настоящему прочувствовать этот вкус? Нет, вино было восхитительным, по меркам Ламори. Терпким, но не горьким, с мягким послевкусием и выраженным ароматом фруктов... О всяких «нотах» аромата официанту рассуждать не пристало, для него ноты существуют только на грифе гитары, и тот желает, чтобы так и осталось. По крайней мере пока.
Винсент же долго боролся с внутренним желанием раскрыть, сколько это «неплохое» вино стоит и за что ценится. Он прекрасно понимал, кто перед ним сидит, и иллюзий не строил с самого начала. Оттого крайне удивляет, как он начал держаться теперь. Даже сейчас.
Но терпение Шарбонно начинало иссякать. Пускай компания рыжего и не претит ему, что само по себе удивительно, Винсент пригласил его сюда и подготовил всё это с одной конкретной целью. И пора было бы к ней уже приступить.
— Полагаю, твоя дама оказалась достаточно... «довольна» твоим теперешним материальным положением, раз уж ты так ответственно начал относиться к своей работе.
Над этой фразой Винсент думал несколько дней. Нужно было одним предложением убить нескольких зайцев: выяснить, знал ли он что-то о судьбе своей драгоценной Манон, и понять, что послужило причиной изменений в его характере. Люди так быстро не меняются! Ему самому пришлось прожить несколько лет и пережить трагедию потери вкуса, чтобы обрасти непробиваемым панцирем. А тут – всего пара дней!? Не смешите!
—
К чему Вы интересуетесь этим? — Ламори так и застыл с поднесённым ко рту канапе. Одно лишнее слово – и его спугнут словно оленя посреди леса в свете фар.
И снова это
«Вы»! Когда Шарбонно слышал этот нарочито безразличный, насквозь фальшивый тон от того, кто ещё совсем недавно буквально
дышал жизнью, словно паром бриошь, что только достали из печи, у Винсента всерьёз начинали чесаться руки выбить этот ханжеский снобизм из рыжего! Раньше от Роди буквально исходили радость, оптимизм, уверенность и...
настойчивость. А теперь он был таким же ненастоящим, как бывшие сокурсники шефа в кулинарной школе; как преследовавшие его полчища «поклонниц»; как все эти эстетствующие имбецилы, наводняющие его ресторан.
Какими получались его собственные блюда...
— Давай на
«ты». Мы не на работе. — проскрежетал Винсент, изо всех сил стараясь замять своё раздражение. — Я спрашиваю, потому что помню, как ты мне о ней рассказывал. И что в принципе ты нанялся ко мне из-за неё.
Роди всё же съел взятый кусочек сыра на шпажке, медленно прожевал его и задумался. Не первый раз Винсент спрашивает его об этом. И раз уж любопытство заставило шефа аж зазвать официанта к себе домой под совершенно идиотским предлогом, то ему было это реально интересно. Мир же не рухнет, если он расскажет? Хоть и возвращаться к этим мыслям было тяжело.
— Манон... мы с ней больше не виделись. Она перестала даже отвечать на звонки.
— А, вот как. — Винс как мог попытался скрыть тревогу и облегчение в своём тоне. Прикрыться решил наиболее острой эмоцией, которую он мог изобразить, после гнева, естественно.
Игнорируя саркастичный тон Шарбонно, Роди продолжил мысли вслух. А дальше не смог остановиться... Должно быть, накипело. Ламори поведал об их последнем диалоге, где девушка просила незрелого паренька начать задумываться о себе. И чтобы не мешать ему, удалилась из его жизни, хоть и призналась ему на последок в любви.
— «Ну-ну», — подумал на этих словах Винс. — «А мне-то как старательно глазки строила. Может, я всё-таки правильно поступил...»
— Ты знаешь, а в чём-то она права. — к удивлению даже для самого себя заметил брюнет. — Если ты не начнёшь жить для себя, то попусту потратишь время.
— А ты живёшь для себя?
— Да. — не задумывась отвечает Винсент, пропуская очередной бокал, и даже сам его наполняя. — Помнишь, я как-то говорил, что держу ресторан не ради денег? Я занимаюсь этим ради
себя, потому что
мне это нравится.
— Хм. — Роди задумался на минуту.
Винсент воспользовался возможностью и более пристально посмотрел на своего официанта. Теперь он мог увидеть ту грусть, что плескалась где-то в глубине его души, и которую неприкрыто отражали его глаза. Зрелище было завораживающее... ведь даже так в нём чувствовалась та
жизнь, что и зацепила внимание месье Шарбонно в их первое знакомство.
— Мне... жаль. — Винсент задумался на пару секунд. — Не буду врать, что понимаю, какого тебе. Но если это
настолько на тебя повлияло, то, должно быть, очень паршиво.
За зубами остались мысли о том, что почувствует Роди, если сможет узнать реальную причину, почему Манон не отвечала на его звонки... Когда Винсу показалось, что Роди вот-вот заплачет, он понял, что тему нужно срочно менять.
— Почему ты вернулся?
— Позвольте ответить вопросом на вопрос,
месье. — брюнету пришлось немного отстраниться, чтобы не обжечься о вспыхнувшую обиду в Ламори. — Зачем Вы неделю назад пялились на меня из своего кабинета через дыру в стене?
Проблема этого крайне неудобного вопроса была в том, что Винсент
понятия не имеет. Может, он не хотел пропустить момент, когда Роди пойдёт на кухню, чтобы проследить, когда официант полезет в морозильную камеру. Хотя, откуда у него может быть ключ...? А может быть, он уже смотреть не мог на то, как Ламори бесталанен в обслуживании посетителей. Но тогда почему он его просто не уволит? Помучается сам недельку-другую, пока не найдётся подходящий кандидат на должность.
Шарбонно не успевает придумать достойную отговорку, как Роди довольно усмехается и отвечает:
— Нужны средства на существование. Ты платишь неплохо, да и если уходить, то опыт работы в
La Gueule De Saturne будет неплохим дополнением к моему резюме.
— Нда, на фоне остальных двадцати восьми... — ответ оказался прозаичным. Винс почувствовал разочарование. И тревогу, поскольку уже понемногу начал догадываться, откуда это разочарование взялось.
— К тому же, тебя я уже знаю, и ты сам сказал, что...
— Да, да,
приходи, если что – место будет... — и только произнеся это, Шарбонно понял, насколько многозначна оказалась его фраза. Но, судя по выражению лица напротив, второй смысл остался непонятым. Оно и к лучшему. Хотя постойте... Что это за ухмылочка!? — Прости, это прозвучало не так, как я... В общем... Я рад, что ты вернулся. Честно.
— Да забей. Спасибо. — всё же фыркнув, отмахнулся Роди. Но бокал свой осушил разом до дна.
Взгляд Ламори метнулся к бутылке, а затем к хозяину апартаментов. Винс лишь пожал плечами, повторив недавнее действие Роди. Мол, «и мне тоже плесни».
— Предлагаю поиграть. — внезапно подал голос официант, как только заново наполнил оба бокала. Стоило Винсу это услышать, как его брови поползли в космос. — А что? Мы у тебя, тет-а-тет, пьём... А ты, походу, узнал уже всё, что хотел, раз больше вопросов нет.
— Я могу тебя выгнать. — обронил Шарбонно один из вариантов решения их неловкой ситуации, оставляя несказанным: «Могу, но не очень хочу».
— Это было бы неприлично с твоей стороны.
— Это
ты-то рассуждаешь о приличии? — в ответ на открытую издёвку лишь ухмылка и лёгкое движение плеч. — И что же ты предлагаешь.
— «Один на один». Первый задаёт вопрос, второй отвечает и задаёт вопрос в ответ, так по кругу. Раз уж ты узнал что-то обо мне, то будет справедливо, если я узнаю и о тебе больше. Кто не сможет ответить или придумать вопрос – проигрывает.
— Тебе не кажется, что ты и так уже достаточно много обо мне знаешь? — Винс взглянул на собеседника исподолбья.
Брюнет хорошо помнил рассуждения на своей кухне о всяких там кислотах и ядах. Но Роди на риторический вопрос бессовестно ответил:
— Не-а.
Вот так, слово за слово, Винсент узнал, что его официант поступал в местный колледж гостеприимства, откуда вылетел, а также, что он из весьма небогатой семьи. Роди же преисполнился познаниями о том, насколько это нудно и утомительно учиться на шефа, и что помимо проблем с восприятием вкусов, у Шарбонно ещё и проблемы со взаимодейтсвием в обществе. Многое идёт не так, когда у тебя отбирают такую, на первый взгляд, ненужную вещь, как вкус. Особенно, когда твоя заветная мечта – стать шефом и держать свой ресторан.
Винсент также случайно узнаёт, что Роди терпеть не может горькое, и что последние блюда Шарбонно, – даже чёртов клубничный торт! – странно горчили.
— «Горчили?» — задумался сквозь пелену его опьянённый разум. Но до конца мысль довести он не смог, быстро отвлёкся на следующий вопрос от Роди.
— Почему ты не ешь? — Ламори кивнул на уполовиненные блюда за закусками. — Я уже неудобно себя чувствую.
Чтож, раз у них тут «игра», придётся отвечать честно.
— Я ненавижу есть.
— Удивительно для шефа.
— А много ты знаешь «шефов» без чувства вкуса? — Винс приподнял одну бровь, заглядывая в глаза собеседника, зачем-то пытаясь запомнить их цвет. — Любая пища для меня – просто бесвкусная масса. Иногда от этого начинает тошнить, буквально.
Они посидели в тишине какое-то время, пока Винс пытался придумать следующий вопрос.
— Поэтому вино и лимоны?
— Ну... Технически, сойдёт любой алкоголь. Но да,
поэтому «вино и лимоны».
***
Со временем, такие посиделки у Винсента в конце рабочей недели станут обыденностью, доброй традицией, хрупкой настолько же, насколько
нелеп их нестройный союз. Друзьями они не стали за один этот вечер, но явно друг к другу потеплели.
Хотя их первая такая встреча закончилась не совсем так, как того ожидали оба. Упиться можно даже вином, дорогие мои.
