Ах, было б только с кем поговорить

«Уж коли зло пресечь: Забрать все книги бы, да сжечь». (с)

«...Это искусство высушить колодец так, чтобы уже на другой день в нем не было ни капли воды. Сперва запасись четырьмя высушенными на печи березовыми кольями...» Барти Крауч в отчаянии вцепился руками в волосы. Да сколько же можно! Когда год назад он попросил мать достать ему хроноворот из семейного хранилища, то совсем не так представлял себе свою учебу — с кучей факультативов и сотнями часов самоподготовки. Проблема оказалась не только в том, что объем информации начал стремиться к бесконечности, но и в том, что Барти с ужасом понял, что его мозги и память имеют свой предел. А отсортировать ненужное от нужного у него не получалось, как он ни пытался. И хроноворот тут никак не мог ему помочь. А просить помощи ему было не у кого, потому что он давно ушел далеко от школьной программы за последние два курса. Вот сдался ему этот старый Корактор*, который, между прочим, обладал пометкой: «утилизировать». Судя по растрепанной обложке, никто его реставрировать не собирался и особого почтения к нему не испытывал. Или испытывал, потому что дата утилизации была указана «1939/III». И если он не ошибся, то данное пособие было рассчитано не на одного ученика, а минимум на десятерых или даже на дюжину. Правда, почему он именно решил так, а не иначе, Барти не мог себе объяснить. Зато с точностью мог сказать, откуда данная книга на немецком появилась в Хогвартсе. Да это любой дурак мог объяснить, прочитав дарственную надпись на форзаце. Даритель был явно пижон с весьма неспокойным характером: очень красивый почерк вдруг переходил на скоропись, почти глотая гласные, отчего не совсем было ясно, кому подарена эта книга. И значки были какие-то странные вместо букв «А» и «О». Даритель точно не являлся автором книги, которая, скорее всего, была создана в веке восемнадцатом. Заклинания в ней выглядели очень необычно, даже слишком просто на современный взгляд, а смысл их был слишком туманен, и похоже, что сейчас ими нельзя воспользоваться. И не потому, что они невыполнимы по каким-то причинам. А скорее всего, оттого, что Барти не так хорош в старонемецких диалектах, как бы хотел (или воображал себе). А также ему казалось, что книга совсем не о том, о чем можно прочитать в ней буквально. И очень хотелось с кем-нибудь поделиться своими догадками, получить совет об ее использовании. Или даже похвастаться своими открытиями, пускай и в виде версий, о том, кто мог написать эту книгу. Идея, с кем можно поговорить, неожиданно сама всплыла в уставшем мозгу. Если книга находилась в библиотеке, хоть и в Запретной секции, то явно где-то обязательно существует список тех, кто ее прочитал когда-то. А... всегда интересно поговорить с людьми, с которыми у вас есть что-то общее. Или вам так кажется. Но даже это неважно. У них можно узнать что-то новое. Через неделю перед Барти Краучем лежал пергамент со списком. Двадцать фамилий просто притягивали к себе его взгляд. К преподавателям он бы не решился подойти, да и какое удовольствие с ними общаться, если от них зависит его успешное окончание учебы. В дипломатии он не был силен, а когда его просто распирало от эмоций, то у него с большим трудом выходило их контролировать. Но он работал над этим. Про часть людей из списка он что-то слышал и даже мог их когда-то видеть, только не помнил где. Возможно, что и в Хогвартсе. Только их тут давно нет; видимо, они гораздо старше его. Одна личность явно случайно сюда затесалась. Кажется, о ней он слышал от отца, который с большой неохотой рассказывал о работе. Ну да, это занудное «вырастешь — сам узнаешь, поймешь» Барти страшно раздражало. Когда это еще будет! А он сейчас хотел бы узнать и уточнить непонятные моменты. А еще ему казалось, что отец слишком много придает значения правилам и, как говорила мама, «нагнетает обстановку». Лично Барти ничего такого в окружающем мире не замечал. Он в нем вырос. Оставались сущие пустяки. Найти этих таинственных библиофилов с очень специфическими вкусами. Но тут Барти без лишней скромности мог сказать, что это ему раз плюнуть. Искать то, что не мог бы никто найти, было его хобби. Разделив список на три части, Барти приступил к делу. В первую часть вошли читатели из преподавательского состава. Пометки: «что там делает Дамблдор?», «Слагхорна отложить» (на дальнюю полочку). Барти не доверял Слагхорну на каком-то интуитивном уровне. Дамблдор его пока мало интересовал. Хотя... Дамблдор был отнесен в самый последний резерв, на всякий случай, если уж совсем все запутается. Во вторую часть попала знакомая фамилия, которую он слышал от отца и о чьей личности имел очень смутное представление. Пометка: «Поискать больше информации». Третья часть была, с одной стороны, самой легкой, с другой — подходы к ней были затруднительны, если вы постоянно находились в Хогвартсе, а ваши потенциальные знакомые уже давно покинули его стены. «Это только кажется, что все дело в шляпе...» Барти мотнул головой. Сказывался хронический недосып, поэтому сами собой в голове начинали всплывать отрывочные фразы. Кстати, а что там со шляпой?.. Как оказалось, в библиотеке существует архивная подшивка с фамилиями всех учеников, которые распределялись когда-либо в Хогвартсе по факультетам. Барти бы руку отдал, прочитать другую подшивку: кто и когда закончил Хогвартс и куда попал в итоге. Но, как он узнал, такой подшивки не существует. Или ее очень хорошо скрывали от учеников. И в самом деле, зачем им это? Библиотекарь тоже с подозрением взяла его формуляр-заявку на список-стенографию работы Распределительной шляпы. «Зачем вам это нужно, мистер Крауч?» Пришлось наврать про перебор с фанатизмом по квиддичу и спор со своими соучениками о том, к какому факультету относился тот или иной знаменитый чемпион Хогвартса за 1962 год. Это для кого-то совсем недавние события, а для Барти — древность страшная, тем более о ней он ничего не знает, потому что только родиться успел в это время. Библиотекарю не пришло в голову сослать его в комнату с Трофеями, чему Барти был страшно рад. Он бы и тут выкрутился, но его терпению уже подходил предел. — Допуск на один час, копировать запрещается... — Но, мадам!.. — Барти состроил такую расстроенную физиономию, что библиотекарь тут же смягчилась. — Можно сделать только пару выписок. Но ведь вам, мистер Крауч, большего и не нужно? — Большое спасибо, мадам! Настроение сразу поднялось. Список был написан готическим шрифтом, от которого тут же зарябило в глазах. «Они это специально делают, что ли?» Сделав на скорую руку нужные выписки, Барти покинул библиотеку. Что-то явно вырисовывалось, и это было страшно интересно. Необходимо подумать и кое-что сопоставить. Ну и поспать не мешало бы. Возможно. Но сначала нужно было посетить сдвоенную Арифмантику, а потом Зелья. Как раз зелья от сонливости у него закончились, настала пора их пополнить. Неделя пролетела незаметно, и до своих драгоценных списков Барти добрался только под утро воскресенья. Закончив домашние задания по всем предметам на первую половину следующей недели, Барти почувствовал, что имеет полное право уделить немного времени своему хобби. Расчертив пергамент вручную на квадратики с указанием дат, Барти начал их заполнять. Получилось очень интересно. Выходило, что первым читателем этой книги в библиотеке был именно Дамблдор, и книга появилась в библиотеке в 1932 году. Вторым читателем ее был директор Хогвартса профессор Диппет. После чего ее убрали в Запретную секцию, а в 1939 году появилась надпись «утилизировать». Затем ее читал некий таинственный Реддль в 1943 году, допуск до книги был подписан лично профессором Диппетом. Второй раз он читал ее в 1945 году. Отметки о допуске в формуляре не было. Долгое время книга, видимо, не пользовалась популярностью, хотя, если верить записям, ее попытался взять для чтения Пивз, причем там же стояла красная надпись: «Заявку отклонить. Довести до сведения Кровавого Барона. Профессор Диппет. P.S. Удивлен, что сей экземпляр до сих пор не утилизирован. Привести к исполнению». Ответ был написан фиолетовыми, чуть выцветшими чернилами: «Исполнено как указано: Барон извещен. Пивза утилизировать невозможно, ибо он нематериален. Данный же книжный экземпляр отнесен к историческому наследию Бакардии**, посему утилизации не подлежит. Иначе возможен дипломатический скандал. Профессор Дамблдор». Далее шла деловая переписка о необходимости сделать запрос в консульство Бакардии на предмет либо возвращения книги на родину, либо получения разрешения на ее утилизацию. Профессор Дамблдор усердно и с каким-то упрямством указывал, что сделать ни то, ни другое невозможно. На вопрос «почему» был получен ответ, что Бакардия как страна давно была утрачена. «Вот и хорошо». — «Не вижу противоречия: страны нет, а историческое наследие есть, только уже в мировом масштабе». — «И никаких других изящных способов решить этот вопрос не существует?» — «Боюсь, что нет». — «Оставить в Запретной секции. Допуск для преподавательского состава только через разрешение директора. К исполнению». — «Будет исполнено». В 1963 году книгу брал для чтения Гораций Слагхорн. С 1969 по 1976 книгу брали несколько человек. Сопоставив данные из «шляпных заметок», Барти выяснил, что все они были из факультета Слизерин. Допуск им давал профессор Слагхорн. И судя по всему, профессор Диппет к тому времени уже не был директором Хогвартса. «Нужно уточнить информацию по поводу директора...» История Магии и школы Хогвартс никогда не была его любимым предметом, хотя даты он запоминал мгновенно. Так же причиной допуска было неоригинальное: «Информация для эссе по устройству и дезинфекции колодцев». «Это еще что за такое?» — удивился Барти. Но, немного подумав, решил, что Слагхорн просто не мог придумать иную причину допуска, потому что его предметом было Зельеварение, а не ЗОТИ. С другой стороны, можно было придумать и что-нибудь более правдоподобное. «И оригинальное!» Большим любителем колодцев оказался Люциус Малфой. Пять раз. И все о колодцах. Видимо, тема была очень ему близка. Или с первого прочтения он что-то недопонял. О Малфоях Барти знал много и даже был знаком со старшими Малфоями. В детстве его водили на прием к какой-то двоюродной тетушке, где его семейство было представлено Малфоям. Абраксас Малфой ему даже понравился. А вот Люциуса Малфоя он не мог вспомнить, как ни пытался. Возможно, на том приеме его просто не было. И что-то там было связано с будущей свадьбой или неудачной женитьбой кого-то из Малфоев не на том, кого запланировал глава семейства. «Но она же старая!» — «Зато старшая!» — «Она замужем!» — «Ничего, разведем». — «А...» — «Нет, детей у них нет». Двоюродная тетушка только покачала головой. Похоже, что она не очень одобряла матримониальную политику Малфоя-старшего. Подумав, Барти решил посмотреть списки старост Хогвартса за последние пятнадцать лет. Что-то ему подсказывало, что Люциус Малфой вполне мог быть в их числе. Что это ему могло дать, он еще пока не понимал, но попытаться стоило. Страшно захотелось спать. Про Малфоев он узнает у матери, про старост — из списков. Почему-то казалось, что чего-то тут не хватает. А не хватало всего лишь одного человека, который бы учился в его время и с которого можно было бы начать свой победоносный поход по интеллектуальному общению и обмену опытом. Барти стало грустно. Иногда он совершенно забывал про свой возраст. До магического совершеннолетия оставалось еще два года, а до этого времени все будут воспринимать его как всего лишь ребенка, пусть смышленого и умного. «Ребенок же!» Ага. Каждое лето он буквально превращался в маггла, ему и всем остальным «недорослям» было запрещено использовать магию в летние каникулы вне стен Хогвартса. Данное распоряжение существовало последние пять лет, и к нему приложил руку его отец. Официально это было распоряжение Министерства магии от отдела образования, а на самом деле это была инициатива отдела магического правопорядка. Иногда у Барти складывалось впечатление, что отец специально дождался, когда Барти поступит в Хогвартс, и тут же ввел это распоряжение в дело. Это было довольно мерзко с его стороны. Сам-то он таких ограничений в свое время не имел. Расследование зашло в тупик. Надежды на быстрое решение проблемы не оправдались. Печально. Хотя нет. Перспективы еще были: познакомиться с Малфоями через мать (хотя плевали они на какого-то незнакомого подростка с высокой башни), на летних каникулах разыскать выпускников факультета Слизерин и попытаться с ними познакомиться. Не захотят если, то силой познакомиться. То есть хитростью. То есть... Там видно будет как. Но все это дела будущих дней, потому что впереди замаячил экзамен по СОВ. Не то чтобы он был к нему не готов, он только и делал, как два года к нему готовился, вон даже хроноворот в дело пустил. Пускай кто-нибудь и сказал бы, что это читерство, Барти было глубоко на это плевать. Хорошо читерство — пахать как вол два года подряд без перерывов, по тридцать пять часов в сутки, только на летних каникулах отсыпаясь впрок. Ну, первую неделю. Потом начинались посещения родственников, гости и семейная библиотека, которую тоже нужно было прочитать. Сон опять уходил куда-то в сторону мечты о нем. Отец в свое время сдал СОВ на «превосходно», но не по всем предметам. И это давало Барти надежду, что в данном вопросе отца он может превзойти. Он обязательно это сделает, даже никаких сомнений. Вопрос о книге пока нужно было отложить, но это не отменяло накладывание следящих чар — но не на книгу, а на формуляр к ней. Он еще с ума не сошел на темномагическую книгу следящие чары накладывать. Да его тут же к директору вызовут для профилактической беседы и выяснения, зачем ему это было нужно. Не объяснять же им, что он просто хочет найти себе собеседников одного с ним интеллектуального уровня или хотя бы кругозора. Дико и неправдоподобно будет звучать. Вот он даже сам сейчас не особо в это верит. Ведь, по мнению преподавателей, подобных «собеседников» у Барти в распоряжении почти весь Хогвартс. Общайся не хочу. Нет, спасибо, что-то не хочется. Засыпая, Барти еле ухватил уплывающую мысль, что сам в формуляре значится уже два раза. «И ничего с этим не сделаешь, мне еще третий раз нужно будет записаться... Не забыть в следящие чары себя в исключение поставить...» Зато в заявке он значился как: «Подготовка эссе по Истории магии: магия Европы в XVII-XVIII веках, сравнительная характеристика крестьянской магии и современной. Промышленная революция в магической Великобритании: прошлое, настоящее и будущее». И подписал ему заявку не кто иной, как профессор Бинс. В эту же заявку логично укладывалась История магических родов, Большая магическая Британская энциклопедия, еще шестьдесят монографий известных магов прошлого и даже одна очень малоизвестная монография — да, да по колодцам. Что интересно: с самой даты издания ее никто в библиотеке не читал. Даже большой поклонник темы о колодцах Люциус Малфой, хотя во время его учебы она уже существовала как лет сто. Что тоже наводило на некоторые мысли... Чары сработали через месяц. И очень не вовремя. У Барти было свидание. Первое официальное в жизни. Его он тоже готовил очень планомерно три месяца и добился успеха. Правда, попутно немного все перепутав, поэтому пришлось отклонить три побочных предложения со стороны однокурсниц. За что после этого и получил от них нелестное прозвище. С фамилией ему не повезло, это точно. С лицом же повезло больше, он был копией матери. И когда нужно, мог состроить очень убедительную невинную физиономию. Девчонкам это обычно нравилось. Как оказалось, из пучин учебы нужно выныривать почаще. Оказывается вокруг тоже была жизнь. Как только к нему появлялся один интерес, тут же возникали другие. Люди обычно склонны к стадному чувству. Все бегут туда, где уже есть толпа — узнать, а что там такое любопытное делается, может быть, им тоже это нужно. Надо будет взять на заметку. Если вы думаете, что так просто попасть, запыхавшись от бега, в библиотеку в час ночи, то вы просто не знаете Хогвартс. Или вы всего лишь первокурсник. Барти прекрасно знал все тайные проходы, все лестницы в школе, поэтому по пути срезал несколько «углов» и прибыл на место всего через десять минут. Оказалось, что и этого было слишком много. Формуляр зиял девственной чистотой, а книги... не было. Барти тупо смотрел на это безобразие и не мог ничего сообразить. И тут скрипнула входная дверь в библиотеку, послышались шаги Филча. Пора было смываться. Кстати, только у себя в дортуаре он понял, что следящие чары как-то неправильно подали ему сигнал. И понял почему. Их просто уничтожили. Ему стало страшно. И интересно, кто же это был. И появилась надежда, что все-таки есть такой человек прямо в Хогвартсе, с которым можно будет много о чем поговорить. То, что этот человек, возможно, может не захотеть ни о чем разговаривать, раз так пытается скрываться, Барти как-то не подумал. Он вообще мало прислушивался к чужим желаниям, когда его желания были важнее всего. И если Мерлину будет угодно, то он этого незнакомца из-под земли достанет и как можно скорее. Но об этом он подумает завтра, или уже сегодня. И, счастливо вздохнув, Барти провалился в долгожданный блаженный сон.