Первая любовь

      Эрен совершенно не был против отношений своего сводного брата, даже наоборот, он был очень рад, что Леви наконец то нашёл себе пару, но не в гребанном же лице Зика! Какой же это получается цирк: его сводный брат встречается с его старшим братом, пока никому не нужный младший Эрен тратит всё свои нервы на то, что бы отговорить Леви от этой затеи.       Эрен совершенно не любил этого человека, которого обязан был называть братом. Да черт возьми, его даже было сложно назвать человеком. Всю свою жизнь, после окончания школы, он только и делал, что зависал в барах, нажирался, и, о Боже, обкуривался до полусмерти. И Эрен почти уверен что он успел заработать себе СПИД. А отец Йегеров постоянно пропадал на работе, даже не зная, что у него родился второй сын, в то время когда Карла должна была сидеть в одиночестве и страдать от беспокойства за старшего.       Эрен не имел ни малейшего понятия, что такого в нём нашёл Леви, ну да, Зик довольно привлекателен в плане внешности, поскольку на конец одумался, и перестал колоться, но кроме этой бородатой смазливой морды в нём ничего такого и не было. Возможно, Эрен поверил бы, что сводный брат выбрал его из-за большого члена (в любом случае, Эрен сказал бы, что у него больше), если бы его брат не был настолько девственником.       Леви был старше всего на год, и пока Йегер заканчивал школу, тот был уже на первых курсах университета, но Аккерман был слишком наивен в плане секса. И если шатен первый раз переспал со своей одноклассницей в шестнадцать, то чёртов Леви, в свои девятнадцать даже не целовался (по его словам), да он даже думать не думал о гребанном сексе, он постоянно был как-то занят учёбой, что ли.       Но довелось ему увидеть Йегера Старшего, вся его учёба полетела к чертям, он постоянно распрашивал Эрена о этом «привлекательном мужчине». Леви вёл себя как течная сучка, везде бегал за Зиком, но родителям, в частности Кенни, он не говорил, заставляя и младшего его покрывать.       Сам по себе Леви был низким, не сильно мускулистым, и даже скорее худощавым, и от девушки его отличала разве что его стрижка. Но вся вишня Аккермана была в том, что его знания о сексе были минимальными: он ни разу не видел как трахались его родители или смотрел порно от силы два раза в своей жизни, и он верил, что секс должен быть основан на любви, и никак больше.       Зик же был ебаным извращенцем, Эрен не раз слушал его истории о «ночных похождениях». А в кровати Йегера Старшего оказывались все, начиная от хрупеньких пай-мальчиков, и заканчивая девушками, мускулистее и страшнее его самого. Что объясняло его тягу к сексу на одну ночь. Эрен уверен, что он даже не знает такого слова как любовь. И именно из-за этого, он очень беспокоился за Леви, что этот бородатый старик просто хочет трахнуть его ненаглядного брата-девственника.       Если до этого Аккерман только общался с Зиком по телефону, то теперь, он еще час назад закрылся в своей комнате, собираясь на ебаное свидание. С ебаным Зиком. — Леви, открой! — Эрен нетерпеливо долбил по хлипкой двери, ведущей в комнату брата. — Если ты будешь говорить мне о том, какой Зик мудак, то можешь уйти, — раздался приглушённый голос брюнета. — Если я говорю, что он мудак, значит так и есть, Леви он просто хочет тебя трахнуть!       Не дождавшись ответа, Йегер в последний раз громко ударил по двери, и ушёл к себе.       Когда Леви уходил, шатен просто провожал его фигурку в пальто из окна, и молился, что бы всё прошло хорошо.       После того, как старший ушёл прошло чуть больше двух часов, и Эрен уже не находил себе места, заползая на стенку от тревожности. Брюнет не отвечал на его сообщения, хотя какое ему сейчас будет дело до своего сводного брата, когда рядом с ним находится такой «горячий мужчина».       Йегер не был таким нервным уже… никогда? Это первый раз когда он так сильно беспокоился. Даже когда видел Леви, переписывающегося с кем то, и мило сдержано улыбаясь, шатен хотя бы знал, что сейчас Зик его не трахает.       На часах уже перевалило за двенадцать, и Эрен лежал в кровати, втыкая в потолок, ожидая брата.       А самое главное, он не мог понять как Карла с Кенни отпустили его. Возможно, они были настолько рады, что Леви наконец то нашёл себе кого то в пару, даже не интересуясь, кого.       После того, как Карла развелась с Гришей, Эрену было около шестнадцати лет. Йегер не представлял о том, что теперь они будут делать без отца, но его подростковый разум это не сильно то и волновало. Поэтому пока он пропадал с друзьями, его матери приходилось работать в три смены, что бы платить за жилье. И сейчас Эрену до безумия стыдно за его безразличие, оставляя Карлу самой справляться с этим. Но тогда через год после развода мама нашла себе мужчину, который показался младшему сначала строгим, и что они точно не смогут жить вместе, но когда увидел его сына, то забрал свои слова обратно.       Перед ним стоял на вид шестиклассник с тёмными волосами, закрывавшие его милое бледное личико. Он стоял чуть поодаль, держась сзади Кенни, не поднимая взгляда со своих ног. Мальчик казался ему худеньким и хлипеньким.       Когда родители оставили их вдвоём, а сами ушли в другую комнату, то Эрен даже не знал, с чего начать разговор, а он до ужаса хотел начать с ним говорить, но судя по самому мальчику, он совершенно не был заинтересован в новом брате, листая что то в телефоне, подтянув коленки к себе.       Хотя наверное, Йегер даже был рад, что он не обращал внимания на собеседника, у которого уже стояк был тверже камня, который он неловко прикрывал подушкой от дивана.Черт бы побрал Аккермана со своими бледными коленками, которые хотелось раздвинуть и м-м-м, лучше бы Эрен лишний раз об этом не думал. У него встал на гребанного шестиклассника, и теперь шатен чуствовал себя ебаным педофилом, но его немного успокаивало то, что ему просто шестнадцать лет, и присунуть хочется всему, что видишь, но не сводному же брату в конце концов!       Всё же, потеряв всю выдержку, парень быстро выбежал из комнаты, откинув подушку обратно на диван, чувствуя на себе удивлённый взгляд. И потому последующие пять минут он находился в туалете, кончив за одну, а остальные четыре гадая, что теперь о нём подумает его брат.       Вернувшись обратно, он снова обнял подушку, кладя на пах, что бы не вызывать подозрений. Но брюнет даже не отреагировал на его прибытие, продолжая глядеть в экран своего смартфона, до сих пор обнимая коленки.       Черт бы побрал Эрена сейчас вспоминать о тех коленках.       Всё таки тишина стала давить на Эрена, и тот решил первым начать диалог: — Ну, может нам стоит познакомится?       Он неловко почесал затылок, и смущённо уставился на собеседника. — Леви.       От такого низкого для шестиклассника голоса и бархатного тембра Эрен честно говоря, ну ахуел, так ахуел. Он выпучил глаза, не в силах собраться с мыслями. — А, ты… тебе не? Ты, всмысле… Сколько тебе?       Его взгляд встретился с усталыми глазами собеседника, по которым невозможно было понять, о чем он думает. — Мне семнадцать.       Заебись, Йегер, он старше тебя на целый год, а ты его за шестиклассника считал. Но зато, Эрен дрочил хотя бы на примерно своего ровесника, и это не могло не радовать. — Я Эрен, мне шестнадцать, — парень протянул руку для дружественного пожатия, но Леви скептически посмотрел на руку, при этом свою не протянув. — Ну, будем тогда знакомы, предстоит ещё жить вместе, — неуверенно пропыхтел шатен, убрав руку, снова почесав затылок. — Ага, — и снова уткнулся в телефон.       Утопая в воспоминаниях, Эрен не услышал тихого шума в коридоре и чуть слышных шажочков по этажу. Он пришёл в себя только тогда, когда дверь в комнату брата с характерным щелчком закрылась.       Парень, спохватившись, вскочил с кровати, запутавшись в одеяле, и выбежал из комнаты.       Из-за двери напротив раздавались приглушённые звуки, похожие будто Леви пытался тихо говорить.       Или реветь.       Если мудак Зик разбил сердце его брату, Эрен самолично разобъет ему ебало.       Он тихо постучался, и прошептал: — Леви, я зайду?       Не дождавшись ответа, Йегер медленно приоткрыл дверь и зашел. На полу у кровати сидел его брат, уткнувшись в простыни лицом, закрываясь ещё и руками. Его спина подрагивала, а пальцы сжимали одеяло. Кровать заглушала всё звуки, издаваемые Аккерманом, но казалось, будто он задыхается или кашляет, при этом пытаясь сделать это наименее тихо, что бы никого не потревожить.       Но потревожил.       Эрен моментально оказался перед братом, начиная судорожно его распрашивать, понимая, как часто начало биться сердце. — Леви, что случилось? Что Зик сделал? Леви, я… — Уйди.       Такого надломленного голоса Йегер ещё не слышал, он стал немного выше, будто теперь с ним действительно говорил тот самый шестиклассник, и он так сильно дрожал, столько скопилось эмоций в одном слове, сколько Эрен не видел на лице Леви за всю его жизнь.       Эрен осторожно протянул руку к тёмным волосам, но остановился, боясь непонятно чего. Его ладонь непроизвольно начала дрожать. И он так и застыл с поднятой у головы Аккермана рукой.       Парень пошевелился, то ли пытаясь отвернутся от Йегера, то ли подняться. Шевеление заставило младшего отдернуть ладонь, и положить её рядом с миниатюрной бледной ладошкой Леви, от которого послышался тяжёлый вздох, и соответственные подрагивания спины и рук. — Эрен, уйди. Оставь меня в покое! — последнюю фразу брюнет совсем сипло проговорил, но скорее, не злобно, а истерично, напоминая больше крик о помощи, в которой он сейчас как никогда нуждался.       Вместо ответа, шатен подсел ближе к брату, заключая в крепкие объятия. Одна рука покоилась на хрупкой спине, пока вторая мягко поглаживала короткие тёмные прядки шелковистых волос. Леви попытался вырываться, но он, казалось, слишком ослаб, и бил даже не то что в половину силы, даже не в четверть. — Эрен, пожалуйста…       Следующие слова были заглушены рыданиями в грудь, в которую старший сам и уткнулся. Теперь он не сдерживался: он выл как раненый зверь, загнанный в ловушку, Йегеру казалось, что сейчас его слышит весь город, настолько до его прихода тишина давила на младшего. Эрен чувствовал как медленно мокнет его пижамная футболка, впитывая вместе с солёной водой всю ту боль, которая скопилась в хрупком сердце Леви.       Шатен успокаивающе гладил брата по спине и выпирающим позвонкам, перебирал его волосы, шепча как в бреду, о том, что всё в порядке. Скорее в этом он пытался убедить себя, поскольку чувствовал, как ужасный ком катит к горлу.       Ему приходилось только ещё сильнее прижимать к себе худощавое тельце, ощущая своей кожей, как по чужому лицу обжигающе катятся горячие слезы. </i>      До этого Эрен ни разу не видел, что бы Леви плакал, или хотя бы, что бы его бездушные глаза начали слезиться, блестя на свету. Его брат всегда держал всё в себе, не показывая эмоций. Только при появлении Зика, больше не был в состоянии следить и управлять своими чувствами.       А Йегеру было больно. Больно за то, что Зик довел Леви до такого состояния. В Эрене понемногу начинала закипать неконтролируемая ярость. Ему хотелось раскрошить в пепел своего родного брата, который сейчас даже и не задумывался над совершенным.       Шатен аккуратно взял ноги Леви под коленками, перекладывая их на свои, утягивая Аккермана на свои бёдра, прижимая что есть силы, лишь бы ему стало лучше.       Йегер терпеливо гладил макушку и бритый затылок, чувствуя, что брат всё больше расслабляется, но не может остановить поток своих слез.       Эрен высвободил брата из своих объятий, крепко держа его руку. Он приподнес дрожащую бледную ладонь к губам, и невесомо коснулся мягкой кожи. Шатен успокаивающе погладил большим пальцем по ней, вероятно, вызывая мурашки по телу. Подняв глаза на заплаканное лицо Леви, он аккуратно опустил его руку, а свою переложил на мокрую от слез щеку, к которой брюнет примкнул как к спасительному кругу, и болезненно зажмурил глаза, шмыгая носом. Мягко касаясь губами тёплого лба старшего, и снова загреб парня в свои большие и отдающие тепло руки, шепча куда-то в макушку: — Леви, что случилось?       Пока брюнет не успел ответить, его тело снова пронзила внушительная дрожь, а его юркие тонкие пальцы начали мелко сжимать пижаму Эрена. — Поспишь сегодня у меня?       Парень совсем незаметно кивнул. Шатен аккуратно отпустил Леви, и медленно поднялся, протягивая руку сидячему на коленках брату. Он не обратил внимания на широкую ладонь Йегера, продолжая пялится в пол, и иногда дергаясь. — Не могу встать, — брюнет тихо прошептал и снова попытался подняться.       Но Эрен прервал его, беря одной рукой его бедра, а второй обхватывая спину, поднимая его над полом. — Эрен!.. — Всё в порядке, Леви, ты не тяжелый, — парень мягко улыбнулся в уставшее и удивлённое лицо брата.       Когда они дошли до соседней комнаты, младший нежно опустил брюнета на свою кровать, присаживаясь рядом. Он в успокаивающем жесте погладил его по спине. — Леви, расскажешь, что случилось?       Парень неуверенно посмотрел на брата из-под челки и придвинулся ближе. После чего подтянул ноги к груди, перекидывая через Эрена, молча прося сесть так же, как в комнате у старшего. Шатен принял его просьбу, и обхватив поперёк линии талии, притягивая на себя, вглубь кровати.       Леви послушно улёгся на широкой груди брата и обхватил себя руками. Он немного поерзал, устраивавшись поудобнее и начал тихо говорить. — Зик оказался мудаком.       Внутренне демон Эрена ликовал, от того что он оказался прав, но Йегер не представлял что мог сделать Зик, что бы об этом сказал Аккерман, а его голос до сих пор подрагивал, но уже не был таким высоким. Младший прижал парня ещё ближе к себе, еле касаясь губами его волос.       Йегер Старший встретил Леви прямо у остановки, мягко прижимая к себе и чмокая лоб, прикрытый шапкой. — Зик, не надо, — всё же брюнет не смог сдержать скромой улыбки, аккуратно отталкивая от себя мужчину.       Уже в квартире блондина они сидели на диване в обнимку: Аккерман пристроив свою голову на широком плече, а Зик, в свою очередь обняв за худое хрупкое плечико. Они смотрели какой-то типичный клишированный романтичный фильм, за сюжетом которого даже не следили, наслаждаясь обществом друг друга.       Леви был бесконечно влюблён, а у Йегера был недотрах. Его руки зудели о том, чтобы переложить их на мягкую упругую задницу, сминая в своих ладонях, а потом звонко шлёпнуть, что бы почувствовать дрожь тела под ним.       Аккерман просто закрывал глаза на всё пошлые выходки, думая, что бородатый не всерьёз. Он доверчиво прижимался к нему ближе, утопая в его огромных ручищах, так крепко державшие его, защищая от всего мира.       Леви дремал, и практически уснул, когда почувствовал, что широкая ладонь переместилась с плеча на место где кончается талия, и начинается поясница. Он не стал придавать этому большое значение, но когда она опустилась на ягодицы, брюнету пришлось аккуратно обхватить запястье Йегера, поднимая немного выше.       Когда рука не поддалась, парень разлепил свои глаза и непонимающе взглянул на Зика, к лицу которого прилила кровь, выделяя скулы розовее обычного, а зрачки в глазах расширились как у наркомана (так и есть, сказал бы Эрен). Мужчина не отреагировал на схватившую его маленькую ручонку, и положил вторую ладонь на бледную щеку, после сразу впиваясь в розовые губы настойчивым поцелуем, кромсая их в кровь.       На лице Аккермана расцвели эмоции, сменяя друг друга как буря. Страх появился комом в горле, от ощущения чужого языка во рту, который яростно рвался, будто хотел залезть ему в глотку, вызывая рвотный рефлекс. Зик целовал грубо и настойчиво, исследуя мягкий маленький рот, прокусывая плоть то ли от неумения целоваться, то ли от слишком большого возбуждения, которое просто не давало трезво мыслить. Почувствовав как рука с шеи опустилась на поясницу, залезая под рубашку, страх из горла перекатился тревожностью в живот, переворачивая все внутренности. Тогда осознание ситуации ударило в голову: одна рука цепко сжимала его ягодицу, сминая и поглаживая, опускаясь то выше, то ниже, пока вторая блуждала по дрожащей спине, обводя пальцами позвонки.       Недолго думая, Леви сфокусировал свой взгляд на лице напротив, и отцепившись от сухих губ, что есть силы ударил кулаком в скулу, стараясь сбросить с себя грязные руки, подавляя желание пойти в душ и смыть его касания губ со своих.       В следующую секунду блондин вжал парня в диван, сцепляя его руки за спиной и удерживая их своей лапищей, другой возобновляя исследование миниатюрного тела. Леви метался по ткани, царапая грудь о шершавую поверхность, пихался ногами, но Йегер сел на его тонкие бёдра, будто намереваясь сломать их под своим весом.       Когда брякнул ремень, парень сжался, а страх затрещал под кожей и в животе, лопаясь как пузырь жвачки, вынуждая мгновенно оцепенеть. А когда ладонь пропала с его крошечных кистей, ему показалось что всё закончилось, и это просто была такая шутка, да, Зик очень любит шутить, и в момент постоянно рассказывает анекдоты.       Но через мгновенье твердая кожа ремня сомкнулась на его руках, сдавливая до красных отметин, выдавливая из Леви шипение. — Ну хватит уже ломаться, — томный низкий голос блондина оказался слишком близко с ухом, он казался нетерпеливым, — Думаешь я не знаю, как выглядят девственники?       Зик кряхтел как старый дед, вызывая тошноту внутри, которая намеревалась в скором времени выйти наружу, забирая с собой и страх. Он своими грязными лапищами попытался поднять задницу выше, ставя на колени, вдавливая голову в вонючий скрипучий диван, заставляя Леви вдыхать то дерьмо, которое ел Йегер на нём.       Когда зад оказался выше головы, брюнету стало совсем не по себе. Блондин уложил ладони на две половинки и сжал, пробуя, почувствовав на конец то эти ягодицы в своих руках он низко и довольно простонал, после чего звонко шлепнул по одной, из-за чего тело, лежащее под ним, вздрогнуло, пытаясь подтянуть ноги ближе к себе. Штаны сделали шлепок гораздо тише, а Зик задохнулся от тянущего чувства в паху, и потянул свои руки к ширинке, рывком снимая чужие брюки, обнажая тонкие гладкие бедра.       При виде молочной кожи, руки Зика начали дрожать от возбуждения, уже отдающим болью в члене. Потому, от невозможности терпеть, он оглалил мягкий зад, впиваясь ногтями в половинки и оттягивая их в стороны, раскрывая розоватую дырочку, которая то и дело сжималась, маня к себе ещё больше.       Он прикоснулся большим пальцем к сфинктеру, поглаживая, и проникая на половину фаланги внутрь, убеждаясь в своих догадках.       Почувствовав внутри себя грубый сухой палец, Леви пришлось прикусить ткань дивана, что бы не дать волю обжигающим слезам прокатиться по бледному лицу. Не сейчас.       Не перед Зиком.       Возбуждение давило на штаны, и казалось, что яйца просто разорвет от нужды спустить в какую-нибудь дырку свое семя. Потому Йегер, отрывая руки от желанного тела, наконец дотронулся до своих растегнутых джинс, спуская их до колен, и наконец высвобождая ноющий член, издавав довольное мычание.       Он уложил пенис между двумя половинками, мелко потираясь о них, часто дыша через рот. Взяв его у основания, бородатый отодвинулся от ягодиц, грязно сплевывая на в промежность и на свой член, сразу же растирая по всей длине.       Слюна блондина вызывала отвращение до кончиков пальцев, холодно стекая по внутренней стороне бедра, заставляя дрожать и без этого слегка замёрзшее тело.       Страх сковал тело, опускаясь до самого сердца, заставляя и его начать судорожно биться, чего не мог себе позволить Леви. Он сжал пальцы на ногах, и пытался свести ляжки ближе, что бы Зик не разглядывал его там. Однако слишком цепкие ладонищи мужчины уже снова оказались на его заднице, продолжая грубо ее мять, наверное, оставляя синяки, и заставляя брюнета выпячить ее ещё больше, болезненно давя на поясницу.       Когда твердая головка коснулась входа, глаза парня расширились, а ладони согнулись в кулаки, начиная подрагивать. Кольцо мышц инстинктивно сжалось, не собираясь пропускать инородное тело к себе.       Руки придвинулись к ближе к дырочке, и попытался ее раздвинуть своими шершавыми пальцами, что бы член смог пройти дальше. Он сплюнул ещё раз, и толкнулся бедрами, сразу же почти входя на половину.       Рот брюнета открылся в немом крике, а глаза увлажнились, норовя вытечь. На бледных руках проявились красные пятна от ремня, а тонкие пальчики дергались в поисках вещи, за которую можно было ухватиться, что бы не дать волю слезам, или не издать лишний звук.       От ощущения того, как сильно стенки сжимают его, у Зика появились звёзды перед глазами, и не в силах больше ждать, он вошёл полностью, выбивая из лёгких Леви весь воздух.       Казалось, будто внутри парня что-то треснуло, разбиваясь на мелкие кусочки, словно обрушиваясь тяжёлым ливнем на солнечный день. Член был настолько глубоко, будто бы доставая до самого сердца, заставляя часто дышать, что бы не задохнуться.       Не давая брюнету привыкнуть, или хоть как-то освоиться с новым ощущением, бородатый начал размашисто двигаться, не соблюдая определенного темпа, то быстро входя и вколачивая худое тело в диван до потери сознания, то входя медленно и нежно, руками раздвигая коленки шире, что бы насладиться видом выходящего из узкой задницы пениса.       Когда казалось, что Зик уже был близок, Леви почувствовал, как по его бедру что-то медленно течет, растягивая время, отвлекая его от ужасной раздирающий боли внутри. И теперь ему стало совсем тошно — от ужасного скрипучего дивана, который провонял каким-то дерьмом, запах которого до этого брюнету учуять не удавалось; от ужасной тяжести в животе, которая становилась сильнее, когда Йегер входил по самое не могу, и Леви молился, что бы головка его дерьмового члена не вошла настолько глубоко, что бы коснуться стенок горла (хотя он знал, что просто физически это невозможно), тут же вызывая рвотные позывы; от ужасной жидкости, которой как оказалось, была его кровь, она сползала по его ноге, словно обжигая до красных отметин; от ужасного ощущения того, что его первым разом стало изнасилование, и не от какого-то незнакомца, а от его парня, которому он отдавал всего себя без остатка, всегда находя время на его идиотские мемы или пикчи.       Ко всему этому Аккерман просто был не готов морально. Его глаза бездушно смотрели сквозь диван, он перестал сопротивляться, позволяя Зику вытворять что ему вздумается, лишь бы он скорее закончил.       Он чувствовал себя использованным, пригодным только для одного раза, после которого его выбросят на помойку, и больше никто не будет вспоминать о его жалкой жизни, которая остановилась на том моменте, когда он познакомился с этим ублюдком.       Самое ужасное, что теперь ему казалось, что он будет не нужен никому — запачканный чужими мозолистыми ладонями и облитый с головы до ног дерьмовым запахом последней шлюхи.       Пыхтевший над ним Зик означал, что скоро пытка кончится, и брюнет сможет поехать домой, и больше никогда из него не выходить. Чужое семя брызнуло прямо внутрь, делая стенки липкими, и вызывая тошноту в груди, словно блеклая жидкость могла добраться до горла, проходя сквозь все тело, и выливаясь изо рта.       Когда Леви наконец почувствовал родную пустоту в районе зада, он облегчённо вздохнул, но от того, что понемногу сперма вперемешку с кровью начала вытекать из его порванной задницы, ему снова стало тошно, а на время утихшая боль вернулась. — Черт, чувак, прости, я походу порвал тебя, — он услышал хриплый голос насильника, который звучал устало и слегка отрешённо после оргазма. Мужчина начал ощупывать его анус, протирая от семени, что бы рассмотреть получше. — Ну ничего, в первый раз всегда больно.       После произнесенной фразы он явно улыбнулся, насмехаясь над ситуацией.       На лице Леви не отображалось ни одной эмоции, его глаза были совсем немного опухшими из-за резкого начала, а тело слишком обессилело, и дрожащие худые бедра разъехались, устало опуская саднящий зад на поверхность.       Он почувствовал, как Зик неуверенно поднял его с дивана и перенес в другую комнату, скидывая на кровать, как ненужную вещь, и укладываясь рядом. Он стянул с его запястий ремень, вместе с остально одеждой, откидывая ее куда подальше. Огромные руки обвили его за талию, прижимая к себе, и не давая выбраться из цепкого захвата.       Спустя несколько минут Йегер засопел брюнету в ухо, возвращая его в реальность. Парень аккуратно скинул с себя уже вялые ладони мужчины с себя, и попробовал сесть. В ту же секунду его поясницу пронзила ужасная боль, от которой он чуть не вскрикнул, зажимая рот бледной ладошкой.       Он собрал свои вещи с пола, и поспешил одеться, после чего быстро скрываясь за дверью квартиры, сдерживая бесконечный поток слез, сбегая из этого ужасного дома.       От этого ужасного человека.       И сейчас, сидя на коленях Эрена он не чувствовал ничего. Слезы перестали течь ещё на середине рассказа. Он и так был сегодня слишком эмоционален.       Лишь родные теплые руки, которые гладили его с такой нежностью, по немного вытягивание его из пучины своей ненужности, после всего произошедшего.       Его глаза начали непроизвольно слипаться, и Леви тихо уснул тяжёлым сном на груди брата, у которого стояли слезы в глазах после услышанного.       Эрену было больно.       Больно за то, что Зик сделал с Леви, и каким оставил его.       И ему было непонятно, что болит у брюнета больше: его тело, или сердце, разбитое суровостью первой влюбленности.       Сейчас все вокруг казалось нереальным, будто и не существовало вовсе, а главным оставалось то, что Эрен сейчас был вместе с Леви, отдавая ему всю свою любовь.       Шатен взял бледную ручку в свою, и прижал к груди в районе сердце, согревая холодного брата, и отогревая его маленькое хрупкое сердечко.