apocalypse

      губы черен вечно искусанные в кровь, а запястья перебинтованы в несколько слоев. синяки под глазами замазаны литрами тонального средства, а губы неаккуратно накрашены темной помадой, стереть которую не получается ни у кого. кроме очаровательной блондинки, конечно же. у девушки солнце в волосах играет, а в ясных глазах плескается беспокойное море. ее рубашки пропитаны ароматами ванили и спелой вишни с черешней. губы гигиеничкой простой сияют, а на пальцах колец мерено немерено.       она вновь замечает, как черен придерживает спадающую черную шляпку руками и не может не заметить то, насколько очаровательна эта девушка. какими сладкими выглядят ее жесткие, в кровь искусанные губы. может догадаться насколько сильно кровоточит ее сердце и как изранена нежная кожа рук под толстой тяжелой тканью черного пальто. она видит лишь счастье на лице девушки, но приглядевшись, замечает все. видит от и до, читает как открытую книгу не в первый раз. красноволосая черен бежит домой. не замечает ни проезжих машин, ни когда-то близкого человека.       когда то у них все было хорошо. каждое утро состояло из нежных поцелуев с оттенками дешевых сигарет. табачный запах впитался в стены пустой квартиры где-то на окраине тихого, богом забытого города. когда-то черен любила завтракать и готовила сырники на двух персон: не только для себя, но и для рюджин. тогда еще влюбленной по уши шин. когда то рюджин только научила ее курить. черен с восхищением наблюдала за тем, как шин выпускает дым из полуоткрытых губ, как он тянется тонкой струйкой и растворяется в темноте комнаты. тогда они курили одну сигарету на двоих, тогда черен впервые узнала, что такое поцелуй с оттенком табака. невероятное спокойство захватывало обеих, когда губы партнерши обхватывали то место табачки, где пару секунд назад находились губы другой. после черен оставался отпечаток ее ярких губ. везде. не только на кружках и сигаретах, но еще и под сердцем рю.       воспоминания били по вискам, отдавая неприятной болью еще и в глаза. джин щурится и выпускает из виду спешившую ли, решая, что нужно оставить ее в покое. очередной вечер под ее подъездом в надежде увидеть, как на кухне когда-то родной квартиры загорается свет. увидеть, как черный силуэт в окне танцует рядом с плитой, а после садится спиной к окну и ужинает. увидеть, что черен наконец то курит нормальный табак, а не дешевые сигареты из ларька возле дома. но этого не случается какую неделю подряд.       дыхание предательски сбивается, когда блондинка переводит взгляд в мобильный и видит, что черен онлайн.        сердце сжимается и злость закипает внутри, когда девушка представляет, что ли общается с кем то еще. что красноволосая любит кого-то точно так же, как любила ее.       сбитые в кровь костяшки чешутся, мозг закипает и отключается. автоматически руки заходят в старый чат со знакомыми черен, откуда ее забыли удалить и наблюдает, кто из них еще сидит в онлайне. автоматически каждая из них-предательница и новая возлюбленная ли. автоматически каждая из этих девушек навредит черен и оставит погибать ее в холодной серой квартире, где ужасные мысли и голоса в голове сожрут и так увядшую черри.       сколько месяцев назад они расстались? ответа на этот вопрос рюджин не помнит. чувство, что прошла целая жизнь. чувство, что теперь ей не место ни в этом городе, ни на этой планете. за это время чувства не угасли. они разгорелись, словно забытый людьми костер где то в чаще леса. теперь горит абсолютно все. огонь перекидывается на новые и новые деревья, сжирая их полностью. так же чувства к бывшей возлюбленной гробят все, к чему прикасается рюджин. учеба в университете давно заброшена, сессия не закрыта и экзамены провалены. пропусков слишком много и, скорее всего, ее отчислят примерно на следующей неделе. шин старается что-то делать. пытается учиться, но мастерски у нее получается лишь одно — мониторить соцсети черен и днями сидеть на детской площадке, кутаясь в черную толстовку и наблюдая за образом жизни ее бывшей: сколько раз та ходит за продуктами, как часто проветривает комнату, какую одежду носит, не прогуливает ли учебу, не курит ли по несколько часов у подъезда.       а черен курит. бинтует запястья прямо на лавке и курит до пяти утра, но в восемь как штык выходит на учебу. красивая и аккуратная. будто с ней ничего не случилось. будто бы не она пол ночи сидела на полуживой скамейке у старого дома, где они пережили так много. цвет ее волос стал ярче. наверное, она осветлялась. черен делает новые укладки и прически, но за все это время ни разу не надела платье и не собрала волосы в хвост. потому что рюджин это нравилось. потому что черен знала, что она наблюдает издалека.       каждое утро после двухчасового сна — истерика. нежелание выходить из дома и видеть сгорбленную спину на детской карусели. нежелание думать о том, что рюджин просидела всю ночь на убогой площадке. нежелание замечать, как блондинистая макушка прячется в огромном капюшоне. ей легче жить в одиночку, отходить от расставания одной, запивая горе вином и разговорами с подружками. но приходя с учебы, черен оборачивается и пару секунд выглядывает глазами силуэт. выдыхает, когда не видит, а после заходит в подъезд. вроде бы легче. легче, когда рюджин занята какими никакими делами, но… лезвие появляется в руках, когда фотография профиля шин меняется на фото с йеджи, где обе девушки донельзя счастливые. но ночью дышать становится слишком сложно, когда рюджин не сидит у ее подъезда и из окна ее не видно. тяжело думать, что сегодня шин забыла ее. тяжело просыпаться около трех часов ночи, выходить на улицу и не видеть спину рюджин. страшно остаться одной, ведь, даже так, практически незаметно и без прямых взаимодействий, черен легче. ей легче знать, что шин до сих пор охраняет ее и заботится о ее сне. легче, когда джин переживает, не приснится ли кошмар красноволосой сегодня.       внушать себе, что рю давно все равно, до безумия больно. верить в то, что она разлюбила и будет ухаживать за другой-отвратительно и неправильно. черен не хочет делить эту девушку с другими. даже спустя километры молчания. она так скучает… сегодня очередной день, когда черен курит в своей комнате и думает над тем, что видела по пути домой. она снова тут. до нее рукой подать, но в дом она не заходит. в подъезд, квартиру, сердце, неважно. черен необходимо прижаться к ней. рассказать по пьяни все, что произошло с ней во время молчания. ей необходимо почувствовать губы рю на своих, чтобы просто не сойти с ума. она чертовски скучает по ее нежным рукам, что гладили запястья после очередного срыва. она скучает по трещинкам на губах и шраму на нижней. она скоро сойдет с ума. дрожащие руки срывают самоконтроль к чертям и пальцы находят чат, в котором последнее сообщение было отправлено два месяца назад.       «я знаю, что ты возле моего подъезда. поднимайся, покурим. даже если бросили.» даже если друг друга. слезы катятся нескончаемой волной и голос срывается на крик. на ватных ногах невозможно дойти хотя бы до кухни, чтобы посмотреть в окно. как хорошо, что ли потеряла чувство самосохранения и не закрывала дверь, в надежде на то, что рюджин сорвется первая. даже сейчас, когда она не в состоянии стоять на ногах, все мысли только о блондинке. сообщение отправлено. пути назад нет.       шин несется на этаж черен, будто это последний шанс увидеть ее. будто бы не она сгорала со стыда при одном взгляде на спину черен. будто бы между ними нет пропасти, длиной в целую вечность.       ноги затекают, пока она бежит по старой лестнице, ведь лифты не работают. она сжимает в руках сумку, надеясь, что дверь квартиры не заперта. искать собственные ключи, которые дала ей черен на пол года отношений и сама забыла об этом, было бы слишком долго. но она добегает до четвертого этажа и рывком дергает ручку квартиры. открыто. ее здесь ждали. шин задыхается и вбегает в коридор, чувствуя знакомый запах, который так боялась забыть навсегда.       блондинка по памяти влетает во все комнаты, стараясь не ронять вещи. глаза выискивают бордовую макушку, сердце бьется так, будто вот вот выпрыгнет из грудной клетки. она нашла ее. забитой в угол, обнимающей саму себя за плечи. содрогающейся от рыданий. рюджин взглядом обвела голые плечи и сняла с себя куртку, аккуратно подходя к девушке. она-фарфоровая кукла, что сломается от любого резкого взаимодействия. она-кошка, загнанная в угол.       внутри шин что-то ломается, когда черен поднимает свой взгляд и смотрит прямо в глаза напротив. ее глаза-слабость. ее глаза-океаны невыплаканных слез и несказанных фраз. последний разговор был спокойным и уверенным. обе приняли расставание как должное. не показали боли ни разу за два месяца. и сейчас обе друг перед другом обезоруженные. с сожалением и тоской в глазах. смотрят только в них. взгляд на губы переводить опасно.

они — воплощение слабости друг друга. погибель и спасение одновременно.

-обними меня-слабый голос черен. она знала, что шин прибежит быстро. знала, что не оставит ее одну. это не мешало ей сейчас трястись от холода и эмоций. не мешало слезам скатываться с ее бледных щек.       старшая молча придвигается к ли, все еще пристально смотря в глаза. ждет разрешения на прикосновение даже тогда, когда ее об этом попросили. черен молча кивает и вздрагивает, когда к холодной коже ее прикасается обжигающая рю. слезы вновь катятся по щекам, прячет лицо в чужой шее. родной аромат дурманит голову, глаза закрываются и хочется спать. они вдвоем валятся назад и прижимаются друг к другу сильнее. сплетаются конечностями, зарываются пальцами в волосы друг друга. сплетаются две души. космические тела соединяются в одно целое. границы смываются и пропасть между ними пропадает, когда рюджин задерживает свой взгляд на покусанных губах черен. они обе растворяются в моменте. доверяют друг другу себя в самом разбитом из состояний, разбиваясь о чужие губы. со всей нежностью, боязливо, целуются. неумело. разучившись. потерявшись среди собственных сомнений и страдая от того, что делал каждый из них. сейчас нет дела до того, что было в богом забытом прошлом. сейчас нет дела до событий того вечера. все разбивается о чужие руки и заплаканные глаза.

«ты и я — идеальный сценарий

для душевных терзаний и мук.

я два раза как гуманитарий,

не просёк твоих точных наук.

мы как будто из разных галактик,

яркий свет и кромешная тьма,

теоретик и псих полупрактик,

две души и одна голова.

мы с тобой идеальная пара,

сумасшедший кармический сбой.

как бы там нам судьба не мешала,

я не выживу рядом с другой.»