Фотоаппарат

Она нашла его на одной из барахолок в городе на юге Италии —старый фотоаппарат с мгновенной печатью. И десяток фотокарточек внутри. Щёлкни на кнопку — тут же получишь слепок времени, изображение на бумаге, маленькое чудо в череде унылых будней. Щедро отдав последние деньги, Фри сделала первую фотографию: дом с балконами и цветами на окнах в лучах летнего солнца. Фото вышло очень красивым и эстетично засвеченным в каком-то слегка сиреневом свете. Довольная проделанной работой, Фри улыбалась. Она радовалась Солнцу, яркому в этих широтах, тёплому ветру, обилию людей вокруг и отсутствию каких-либо проблем. Осмотревшись и подгадав момент, она сделала ещё одну фотографию: Стефан, недовольно прикрывающий глаза ладонью от палящего Солнца, хмурый, с таким выражением лица, будто его заставили проглотить лимон. Фото получилось забавным, пожалуй, решила Фри, такое стоит сохранить, чтобы в случае чего шантажировать его. — Пойдём в тень, — проворчал он, а затем усмехнулся, рассматривая покупку, — зачем тебе эта рухлядь, ты же больше по этим современным…как их там называют? — Зеркалкам, — подсказала она слово, — да, я хотела такую, но это совсем другое, ты посмотри, какой свет, какие цвета, — восторженно сунула она ему первую фотографию. Стефан минуту стоял рассматривая фотографию. — Да, действительно, хорошо вышло, — а затем вдруг встрепенулся, — эй, ты когда меня успела сфотографировать, отдай! — он протянул к ней руку, намереваясь выхватить неудачное фото. — Не-а, — отпрянула Фри, — это моё фото, что хочу, то и делаю. — Я там на уродца похож, — красноречиво поднял брови Водолей. — Не правда. Выждав секунду, он примирительно вскинул руки: — Ладно — ладно, дело твоё. А затем, воспользовавшись секундой замешательства, подскочил к ней, намереваясь выхватить фото. Фри оказалась быстрее и отдёрнула руку. — Моё! , — победно и восторженно воскликнула она и понеслась прочь, кинув быструю улыбку. Стеф лишь успел заметить, как озорно блеснули её глаза и как быстро она скрылась сначала в толпе людей, прогуливавшихся по рынку, а затем и за стеной соседнего дома. — Эй, — только и успел произнести он, — а затем и сам побежал, намереваясь догнать беглянку. Но поймать Фри было не таким уж и простым делом, она сворачивала на соседние улицы, всегда неожиданно и со смехом смешивалась с толпой, взбиралась на лестницы и пряталась в арках стен. Разноцветные шатры рынка, дома с жёлтыми стенами из песчаника, стоящие почти вплотную друг к другу, и цветы, цветы, цветы. Вся улица благоухала от разогретых солнечным светом бутонов. Пробегая по улице, пробираясь сквозь толпы людей, Стефан с трудом мог бы сказать, где они находятся. Внезапно погоня стала напоминать какую-то бессмыслицу, детскую игру ради игры. Простое баловство, словно все тяготы мира вдруг улетучились и остались лишь улицы, наполненные людьми, убегающая и смеющаяся Фри с фотоаппаратом. Они пробежали еще пару улиц, когда Фри остановилась. Она запыхалась от бега и от смеха. — Повешу в Соларуме, — наиграно восхищалась она, выглядывая из-за огромной клумбы, уперевшись руками в зелёные листья какого-то плетущегося цветка, — пусть все ходят и восхищаются вместе со мной. Она хитро улыбнулась. Затем дразняще протянула фотографию. Стефан попытался выхватить карточку, но Фри снова победно отдёрнула руку. — Не убежишь ведь, — улыбнулся он, тяжело дыша, — что ты хочешь за то, чтобы этот позор оказался в реке и никто его не увидел. — А вот это деловой подход, — согласилась девушка и задумалась, пряча фотографию в карман брюк. А потом просияла. — Подойди, встань вот тут, — указала она на место рядом с собой. Она взяла камеру в руки и перевернула её объективом к себе. — Что ты хочешь сделать? — недоверчиво уставился он на нее. — Давай, сделай довольное лицо! — Довольное, это какое? — развёл руками Водолей, — ты же знаешь, у моего лица нет такой опции. — Попробуй улыбнуться, — миролюбиво наставляла Фри, и рассмеялась, когда Стефан выдал одну из своих улыбок. Он хитро прищурился и растянул губы в гаденькой ухмылке. С таким выражением лица он выглядел так, словно налил Паскалю клей в ботинки и ждал его реакции. Ну или как минимум собирался это сделать. — Ну нет, попробуй выдать умиротворение, — попросила она его. — Это как когда я валяюсь без сознания в лазарете, да? , — отшутился он. Но увидев нетерпеливый взгляд своей подруги, успокоился. — Ладно, ладно, попробую сделать выражение лица, будто в лазарете оказался Паскаль, — и улыбнулся блаженной улыбкой, от которой Фри рассмеялась снова. — Улыбнись так, будто произошло что-то хорошее! , — воодушевлённо наставляла она, — например… Она задумалась. — Например, у Павла наконец-то появились мозги, — хохотнул он. Фри нахмурилась и шутливо ткнула его локтем в бок. — Или, нет! , — тут он просиял и, щёлкнув пальцами, выдал свою гениальную идею, — Сириус перестал быть таким придурком! Он снова хохотнул, поднял глаза к небу и в шутку сложил ладони, прося Вселенную исполнить это желание, за что снова получил несильный удар от порядком уже уставшей и развеселившейся от этого каламбура Фри. — Ну нет, так не годится, — прервала она его поиски и в мгновение оказалась рядом, беря фотоаппарат на изготовку. Но все время была чем-то недовольна. То свет не так падал, то Стефан выглядел не таким уж счастливым и умиротворенным. — Да ты чего такой нервный? Это фотоаппарат, а не ружьё, — возмутилась она, -мне нужна хоть одна нормальная фотография с тобой. — Извини, я не фотогеничный, — проворчал он, — давай ты просто признаешь тот факт, что я не… Он хотел сказать что-то шуточное и саркастичное, но не успел. В одно мгновение Фри притянула его к себе и поцеловала. Неожиданно. Она не раз целовала его вот так, без предупреждения, уверенно и настойчиво, так как умела только она. Стефан забыл как дышать и в неверии уставился на нее, когда она вдруг неожиданно отпрянула. А затем улыбнулся, не переводя взгляда. Щелчок, вспышка. И фото: Фри улыбается со всей присущей ей искренностью, и Стефан, улыбающийся умиротворённо и слегка по-идиотски, смотрящий только на нее. Рассматривая фотографию, она с восторгом заявила: — Кажется, у меня талант! Ты только посмотри! Но Стеф пропустил это заявление мимо ушей. Вся его весёлость вдруг куда-то улетучилась. Поддавшись какому-то сиюминутному порыву, он взял её лицо в свои ладони, нежно проводя большими пальцами по щекам, слегка веснушчатым от долгого пребывания на солнце. От удивления Фри выронила фотографию и замерла в ожидании. Осмелев, Стефан нежно провёл ладонями по шее, рукам, целовал её щеки и губы сначала нежно и трепетно, боясь спугнуть или сделать что то не так, а затем требовательно и настойчиво. Не прерывая поцелуя, Фри обняла его за шею и недовольно сняла с себя мешающий фотоаппарат и оставила его одиноко валяться в зелени клумбы. Они простояли так минуту, но обоим казалось, что прошла целая вечность. Люди вокруг проходили мимо и, даже если и задерживали на них внимание, тут же забывали об их существовании. Солнце светило все также ярко, улица благоухала цветами. Неожиданно подул сильный ветер и Фри отпрянула как от огня. — Ты чего? , — с тревогой спросил он, недоумевая, что сделал не так. Фри в панике подскочила, уставившись на землю, лихорадочно выискивая фотографию, которую выронила. — Вон она! , -воскликнула она, подбегая к дороге, где валялось их первое общее фото. — Чуть не потеряла, — с облегчением произнесла она, подходя ближе. А затем спохватилась: — Вот, — Фри достала из кармана уже изрядно помятую фотографию, — можешь забрать её, сделка есть сделка. Но Стефан отмахнулся. — Ты думаешь, мне реально есть дело до того, как я получаюсь на фотографиях, — он фыркнул, — можешь оставить себе. Они прошли еще пол города, останавливаясь в самых разных местах, чтобы Фри могла сфотографировать дома и людей, цветы и трёхцветную кошку, а также лодку и блики на воде, узорчатую плитку на стене и витражное окно. В этот день не было ни Тьмы ни Света, ни Соларума и тёмных чудовищ. Был только город, свет Солнца, старый подержанный фотоаппарат и они. Держа в руках приличную коллекцию карточек она вдруг подумала, что в фотографиях есть свое очарование. Это момент, вырванный из реальности. Это тайна: никто не знает, о чем думают те, кто на фотографии, никто не знает, что было секундой ранее, есть только миг, запечатлённый на бумаге.