***
Что стало со мной? А что стало с вами? Он первый министр, советник, любовник… А я лишь инфанта. Габсбург несносный! Но он был ненавистен, ужасен и изгнан! Как грубо он обращался с своим королем. И после всего он так важен вашему сердцу? А впрочем, ваши нравы и мысли Всегда останутся мне неизвестны. Не чувствую боле себя королевой. Я пленница этой развратной страны! Как я прелестна, умна и красива. Но чем я королю, супругу своему Настолько не угодила? Вам безразлично мое декольте, А ведь вы сами приказали одеться на французский манер! Как мне вас, сир, понимать? Отнюдь не нужна вам? Ваше цель больше не наследника зачать? Доносят мне нынче, что вы с Ришелье В одних покоях всю ночь провели! Как можно с одним человеком, Без сна о войне говорить? Лишь если речи его, Бесконечно милы вам и лестны. Ах, не понять мне мужчин! Не знаю я ваших умов и устоев! Но чувства едины для всех, И видеть их на вашем светлом лике, Словно книгу читать на родном языке. Вы радостны были, бодры, не сонливы В то утро после его визита. Обычно грустны вы, уставши, сварливы. А тогда вы будто ожили! Забыла со дня нашей давнишней встречи, Что ваши большие глаза Могут быть так красивы в коротком порыве желанного счастья! Что же творится, пока закрыты двери? Вы счастье обрели с тем, Кого мы вместе с вами презрели? Хоть это чувство мы разделяли с вами! Увы, не смогла я вам показать, Что кардинал опасен и не тот он, С кем вы покой обретете. Любима была им когда-то. Любовь сменилась враждой и теперь, Образ его вызывает лишь гнев. От вас что он хочет, Я знать не могу. Теряюсь я в буре сомнений, Но частичкой души желаю, Чтобы намерения были его вам не во вред. Чтоб сердце ваше вновь не разбили, не убили! Однако, судить не могу. Простите, уж слишком не доверяю ему! Надеюсь только, что и на меня найдете вы время. Побудете хоть немного с своей королевой. Не сравниться мне с ним, понимаю. И всё же дофина родить я желаю. Ничего больше просить я не стану. Может только обращения, подобающего моему стану. Постойте, не нужно, не стоит, не надо. Все это видно мне одной, Глупо здесь просьбы свои излагать, Когда пора уже пергамент сжигать, Спать ложиться.***
Анна Австрийская перечитывает выведенные строки, подносит бумагу к догорающей свече и смотрит, как исчезают её откровения.