Рейнира

      Мне снился длинный и очень странный сон, от которого я никак не могла проснуться. В нем я была принцессой Рейнирой, отрадой всего королевства. И очень спорным персонажем мира Песни Льда и Пламени, к которому я испытывала неоднозначные эмоции, часто осуждая ее за поступки, которые многие бы не посмели совершить в ее положении.       Во сне я видела всё ее прошлое, от рождения до момента, когда она вернулась из Драконьего Камня, где принцесса предложила дяде убить ее, если он хочет стать наследником. В ответ на это Деймон вернул яйцо племяннице и сбежал. Но, видимо, какая-то часть души принца искренне желала стать королем так сильно, что угасающая магия того мира исполнила его невольно пробежавшую мысль: убить принцессу и заполучить трон любой ценой.       В итоге настоящая Рейнира ушла тихо и мирно во сне к своей матери и многочисленным умершим братьям и сёстрам. А ее место заняла я, жительница двадцать первого века, которая, очнувшись не в своей уютной квартирке, пришла в ужас от осознания того, где оказалась.       Мир Джорджа Мартина предназначен не для слабых духом людей, поэтому, осознав в каком дерьме я оказалась, на меня накатила паническая атака и ужасный страх. С трудом справившись с негативными чувствами, я продолжила сидеть в кровати огромного размера, покачиваясь из стороны в стороны в попытках придти в себя и понять, как жить дальше.       Получалось из рук вон плохо, в голову не приходили никакие толковые мысли, но я была благодарна высшим силам, которые меня сюда запихнули, что оказалась именно в принцессе, а не в неизвестной шлюхе из борделя. Потому что тогда, как бы я негативно не относилась к самоубийствам, это был бы мой единственный выход из этого ада под названием Вестерос и его мироустройство.       Спустя час самобичевания и и жалости к себе в голове появилась единственная «рабочая» схема, как свалить все изменения в поведении принцессы, да и как в целом не допустить той беспросветной жопы как государства, так и самих Таргариенов, в которую бы рано или поздно привела истинная Рейнира. По крайней мере у «папочки» не должно возникнуть сомнений в моих словах. ***       В дверь комнаты настойчиво стучали уже не в первый раз, по доставшимся воспоминаниям, Рейнира к этому часу должна была одеться с помощью служанок и спуститься на завтрак к отцу. Но я, из-за своих переживай и нервов, просто «отключилась» от внешних факторов и не обратила внимания на всё это.       Пришлось вставать и с опаской открывать дверь незнакомым людям. Если несколько зашедших девушек и удивились моему излишне любопытному и изменившемуся взгляду на них, никаким образом этого не показали, молча выполняя свои обязанности.       Вообще, Рейнира была самая что ни на есть принцесса с большой буквы. Она была в какой-то мере избалована, получая все, что пожелает с самого рождения, а учитывая, что она была единственным ребенком… К тому же, из-за своего положения, она никогда не сталкивалась со спорами, все ее собеседницы соглашались с ней безоговорочно. Лишь Алисента, несмотря на свою скромность и кротость, могла выразить свое мнение, которое зачастую не совпадало с мнением взбалмошной принцессы.       Возможно за это Рейнира и ценила дружбу с ней больше, чем с остальными. Но даже это не делало их равными, чем порой и пользовалась вторая, ставя на место Хайтауйер, когда ту не получалось переубедить в чем-либо. Радует, что на момент моего попадания, они все ещё подруги, если их так можно назвать, а не враги. И я не собираюсь это менять. ***       Почувствовав себя настоящей живой куклой, которую одевали минут двадцать, зашнуровывая и завязывая десятки лент, крючков и прочей фурнитуры, я наконец-то была готова выйти «в свет» и спуститься к отцу.       Благо, память Рейниры досталась мне в полной мере, поэтому проблем с поиском трапезного зала не возникло. Чем ближе к нему подходила, тем быстрее билось сердце и вновь начинала накатывать паника, как бы я не пыталась себя успокоить, что «план» есть, что все будет хорошо. Воспоминания принцессы при мне, хоть я и не ощущаю себя ей ни капли, подтвердить, что я это она не возникнет никаких трудностей. Но одно дело заниматься самоуспокоением, а другое оказаться лицом к лицу с отцом-королем.       Визерис уже закончил с едой и ждал свою дочь, все-таки я сильно «припозднилась». Судя по его задумчивому виду, он хотел обсудить ее вчерашнюю выходку. Увидев отца Рейниры, я испытала странные чувства родства и тепла, направленные на него. В моей прошлой жизни у меня не было отца, я никогда не испытывала чего-то подобного, поэтому поняла, что это отголоски принцессы говорят во мне таким образом.       Быстро закончив с едой, а под пристальными взглядами рыцарей и короля кусок в горло не лез, мы пошли в покои Визериса, где находится его знаменитый макет Старой Валирии. Дорога прошла в молчании, отец не хотел отчитывать родную дочурку при посторонних, что было мне на руку. Но стоило нам зайти в комнату и закрыть за собой дверь, как атмосфера резко поменялась. Я не успела даже присесть для трудного разговора, как была буквально сбита с толку словами короля. — Рейнира, что с тобой? Ты выглядишь потерянной. Я конечно зол на тебя, что ты так безответственно себя повела и рисковала своей жизнью, но не собираюсь тебя наказывать, — с беспокойством обратился ко мне Визерис.       Только я могла думать, что веду себя «как обычно». А зоркий глаз отца моментально заметил, что с его дочерью что-то не так. Устало вздохнув, сложив руки на коленях и смотря в них же, начала свою речь. — Отец, я… я хочу, чтобы ты меня послушал сейчас и не перебивал, чтобы я не сказала. Хорошо? — мимолетный испуганный взгляд на него был настоящим. — Ты меня пугаешь, дочь. Но хорошо, я выслушаю тебя, — присел на соседний стул отец.       Пора привыкать к этой мысли, потому что рядом с ним я ощущаю то, что чувствовала к нему Рейнира, родственные чувства. Семью. А то, что он сел, это хорошо, то, что я планирую ему поведать, лучше услышать сидя, во избежании, так сказать. — Мне приснился очень длинный драконий сон, где я видела все, что ждёт Таргариенов в будущем. И это будущее ужасно, — вижу, что отец встревожен моими словами, но продолжает молчать. — Чтобы ты поверил в мои слова, я расскажу тебе то, что ты поведал мне в моем будущем. Ты обещал матери, что Бейлон станет вашей последней попыткой. Сказал, что больше не будешь ее мучить, — почему-то из глаз начинают катиться слёзы, отголоски чувств Рейниры очень «давят» на мозги, но я продолжаю говорить, даже видя, что отец тоже не остался равнодушным и на его щеке виднеется скупая мужская слеза. — Так же ты открыл мне тайну, которая передаётся от короля к наследнику, которую ты хотел мне рассказать на днях. Твои слова: «Всё начнется с ужасной зимы, пришедшей с далекого севера. Эйгон видел кромешную тьму, которую несли зимние ветра. И то, что таится в ней, уничтожит мир живых. Когда придет та великая зима, Рейнира, весь Вестерос должен сплотиться. И если мир людей хочет выжить, на Железном троне должен сидеть Таргариен. Король или королева, способные объединить королевство против холода и тьмы. Эйгон назвал этот сон «Песнью льда и пламени». Эта тайна передавалась от короля к наследнику со времен Эйгона. Теперь ты должна хранить ее и оберегать. Обещай мне, Рейнира. Обещай мне.»       Визерис сидел такой потерянный и опустошенный, что мне захотелось подойти к нему и обнять, но я продолжала сидеть и молчать, давая себе небольшую передышку перед новыми откровениями. — Продолжай, — его голос был тихим и каким-то обреченным. — Этот наследник, о котором говорится в пророчестве, мой потомок, который будет рождён еще очень не скоро, никто из нас не застанет эти времена. И он действительно спасёт людей от Иных, но при этом, именно он загубит род Таргариенов. Он последний из нас. — Что? Последний? — ты явно шокирован моими слова, понимаю, с трудом верится, что такой род, как Таргариены, может бесславно кануть в небытие. — Их будет двое, законнорождённая Дейнерис Таргариен и бастард Джон Сноу. Он убьёт ее, а сам уйдёт в ночной дозор, где ему явно не дадут долго прожить, — последнее больше относится к моему предположению, потому что если подумать, никто не оставит в живых того, кто может управлять драконами, но отцу незачем об этом знать. — Не понимаю, как это допустили? — в глазах так и плещутся вопросы без ответов. — Отец, драконий сон многое открыл мне, не только наше будущее, но и знания, которые помогут нашей династии выжить. И первое, что нужно сделать, чтобы изменить наш конец, я должна отказаться от железного трона в пользу твоего сына. — Сына? — непонимание так и читается на твоём лице. — Алисента, она станет твоей женой и родит тебе двух здоровых сыновей и прекрасную дочь. И я хочу поддержать их кандидатуры в наследники, а сама отказаться от этого титула, — ты очень удивлён моими словами, но даёшь мне продолжить, хотя последующие слова даются мне гораздо труднее всего предыдущего диалога, потому что боюсь получить категорическое непринятие моей просьбы. — Я не хочу выходить замуж, отец, это не приведёт ни к чему хорошему. Я знаю, что это очень странная просьба, но позволь мне это. Пожалуйста. Я буду самой лучшей старшей сестрой, дочерью, падчерицей. Только позволь мне быть рядом с вами всегда. От этого многое зависит.       Спросите, почему такая отчасти странная просьба? Почему не попросить разрешения выйти замуж за сексуального дядю, к которому Рейнира явно испытывала какие-то чувства, которые вполне вероятно могли передаться и мне? Потому что больше всего меня пугает в этом мире не отсутствие технологий, нормальных развлечений и прочего досуга современного человека, а элементарный уровень здешней медицины. Ее тут просто нет. А хлебать маковое молоко, так себе лечение.       В этом мире быть мне девственницей-трезвенницей. Сомневаюсь, что тот же Деймон не подхватил чего интересного в своих часто-посещаемых борделях. Да и остальные будь-то рыцари или лорды, мало вероятно, что вели целомудренный образ жизни. Хоть по канону Рейнира и была на диво плодовитой по сравнению со своей матушкой, я рисковать подобным образом не желаю. Никакого секса, никаких родов. — Рейнира, это очень серьёзная просьба. Ты уверена? — в произнесённых словах открытое сомнение о моем здравомыслии. Но я его прекрасно понимаю. В этом патриархальном обществе не хотеть замуж — дикость. И единственный вариант получить его согласие, это давить на возможное будущее всей семьи. — Да, только это поможет нашему роду процветать и дальше. Я готова на такую жертву ради будущего.       Отец весь в сомнениях, на его молодом и красивом лице залегли тени от тяжёлых дум. Если так подумать, ему всего около тридцати, по современным меркам, молодой мужчина. Необходимо не допустить того, что с ним произошло в каноне, когда он превратился в живого мертвеца-наркомана. Стоит самой осмотреть его раны, понять насколько они серьёзны. Порой из-за небольшой царапины, которую вовремя не обработали может, может развиться гангрена, а с их медициной, не удивлюсь, если просто «запустили». — Я даю своё согласие, — тяжело вздохнув, сказал Визерис, вырвав меня из размышлений, — но если ты передумаешь, обязательно сообщи мне.       Чувство облегчения и радости так резко затопили мое сознание, что ненадолго теряю над собой контроль, вскакиваю и обнимаю отца. От меня этого явно не ожидали, судя по вздрогнувшему телу в моих руках. Но разговор ещё не окончен, сажусь напротив, чтобы продолжить. — Это еще не все из того, что нам следует обсудить, — начинаю я, но замолкаю, увидев выражение лица отца. Слишком много потрясений за одно утро для человека, который не привык решать проблемы. Все-таки Визерис был самым миролюбивым из живых сейчас Таргариенов, — но остальное обсудим в другой раз, — продолжаю уже мягче. — Ты так изменилась, Рейнира. Всего одна ночь, а я совершенно не узнаю тебя, — потеряно делится со мной Визерис. — Для тебя прошла одна ночь, а для меня пролетела целая жизнь всех Таргариенов, — встаю и обнимаю сидящего отца, находящегося в некой прострации, — продолжим, когда ты будешь готов. — Как бы я не хотел сейчас притвориться, будто ничего не слышал от тебя, но долг превыше всего. Что ещё ты хотела обсудить? — удивляешь меня своим ответом. — Дядю Деймона, десницу и Веларионов. — Деймона? Что он сделает? — слышатся нотки злости, хорошо же ты знаешь своего брата. — Убьёт свою жену Рею. Просто дай ему то, чего он так хочет. Развода. Не стоит мучить невинную женщину. В моем сне они так и не консумировали брак, — если король и удивлен моим ответом, то никак не даёт мне этого понять. — Это не проблема, сделаем. Что с десницей? — Насчёт Отто, он спит и видит, чтобы его внуки заняли железный трон, стоит этим воспользоваться. Нужно пригласить его и выдвинуть свои условия. Я хочу место в королевском совете, и чтобы ко мне прислушивались. Как он это сделает, его головная боль, но за его поддержку, когда твоему первому сыну исполнится три года, я официально откажусь от престола, — вижу непонимание в твоих глазах, — это необходимо, чтобы он не думал, что получил все просто так, пусть хотя бы ближайшие годы поддерживает меня, а дальше многие привыкнут к тому, что мое мнение стоит учитывать, и будет проще. — Хорошо, чуть позже я прикажу позвать десницу, поговорим об этом вместе, — королю явно некомфортно от того, как быстро развиваются события, к которым он хоть и имеет прямое отношение, но никак не может повлиять. — Касательно Веларионов, стоит им помочь в войне с Трирархией. И попробовать договориться о браке твоего будущего сына или дочери на их внуках. Только при условии, что их дочь родит ребёнка от человека, род которого никогда не пересекался с Таргариенами. — Не понимаю насчёт последнего… — Драконьи сны открыли мне секретные знания, — придётся провести небольшой урок генетики в Вестеросе, — чем ближе родство между мужчиной и женщиной, тем слабее будут их дети. Прости, отец, но проблемы мамы с деторождением были из-за ваших родственных уз, она хоть и носила фамилию Аррен, была внучкой Джейхейриса по материнской линии. У вас много общей крови. От любого другого мужчины, не Таргариена, она могла бы родить здоровых детей, — после непродолжительной тишины продолжаю. — Представь два сосуда, где находятся все человеческие качества: цвет глаз, волос, кожи, рост, черты лица и многое другое, там же находится и наше здоровье, например, сильное сердце или крепкие кости. И когда создаётся ребёнок, природа старается взять лучшее из обоих сосудов. Но когда и там, и там плохое здоровье, иного варианта нет. Вам с мамой очень повезло, что я родилась здоровой, думаю, это благодаря крови Арренов, — беру отца за подрагивающие руки, они начали трястись ещё после моих слов о детях, которые могли быть у Эйммы.       Я понимаю, что ему больно об этом слышать, но пора прекращать политику близкородственных браков. Таргариены должны оставаться в своём уме, как минимум ближайшие два века, чтобы справиться с угрозой Иных. — Но драконы? — с какой-то надеждой спрашивает Визерис, мечтая, чтобы мои предыдущие слова оказались злой шуткой. Сомневаюсь, что его величество в состоянии оценить теорию доминантных и рецессивных генов. — Пусть лучше драконов оседлают пять из десяти Таргариенов, чем их всего останется двое, — мои слова прозвучали довольно грубо, но я действительно так считала. Всегда можно взять количеством детей, особенно в это время, где женщины, к сожалению, ни на что другое не годились, кроме как рожать потомство. — Дочь, на сегодня оставь меня, — разбитым голосом просит Визерис, никак не комментируя мою последнюю эмоциональную вспышку, — завтра с утра мы поговорим с Отто, а на малом совете я озвучу новое предложение по Трирархии, и попрошу отправить письмо Велариону.       Нехотя покинув покои отца, сразу направлюсь в свою комнату. Хотя наш разговор и не занял много времени, необходимо выдохнуть после такого выматывающего диалога и перевести дух. К сожалению, навязчивые мысли о том, как быть дальше и что делать, никак не хотели покидать мою голову. ***       Остальная часть дня пролетела незаметно, отец не спустился ни на обед, ни на ужин. Сильно же я его загрузила. Надеюсь, что завтра он наконец возьмёт себя в руки и выйдет в люди. А то стражники уже перешёптываются и поглядывают на меня с любопытством, ведь именно после разговора со мной, король заперся и не покидает свои покои.       Ночью не получилось нормально отдохнуть, во снах меня мучили видения с Сиракс, где она съедала меня из раза в раз, стоило мне к ней подойти. Похоже, она чувствовала, что истинной Рейниры, ее настоящей хозяйки, больше нет, и таким образом давала мне понять, чтобы я и близко к ней не подходила. Даже если это все игры моего подсознания, рисковать и приближаться к неуправляемой огнедышащей ящерице я и не планировала.       Возможно стоит попросить у отца новое драконье яйцо, хотя так и не принято. Но это все дела не первоочередной важности. Сейчас стоит разобраться с десницей и посмотреть раны Визериса. Надеюсь, он не будет против осмотра после заседания королевского совета. ***       Разговор с десницей прошел на диво плодотворно. Он был сильно шокирован нашим щедрым предложением касательно его Дома, что некоторое время молчал и не знал, что ответить. В итоге он сумел взять себя в руки и гарантировал, что окажет мне всестороннюю поддержку и помощь в любых вопросах. Что ж, одной проблемой меньше и лояльность Хайтауеров у нас есть.       Стоило Отто покинуть нас, как мы остались с отцом наедине. По его внешнему виду можно было сказать, что он всю ночь не спал: темные тени залегли под глазами, белки покраснели, а его волосы были излишне растрёпанны. Похоже, он даже не менял одежду, так и оставшись в том костюме, что был вчера. — Как ты, отец? — стоит проявить заботу, потому что отголоски Рейниры во мне отдают в груди неприятными чувствами. — Бывало и лучше, дорогая, бывало и лучше, — пытаешься выдавить из себя улыбку, но у тебя слишком плохо получается. — После совета я хочу осмотреть твои раны, возможно я знаю, как тебе помочь, если ещё не поздно, — не хочу зря обнадеживать, — то будущее, что я видела, там ты живешь только на маковом молоке… — Дорогая, но мейстеры делают все возможное, — либо отец не хочет показывать свою слабость, либо очередные предрассудки, касательно того, что я женщина и по умолчанию глупее. — Отец, я прошу тебя довериться мне, — хочется добавить в «очередной раз», но вовремя успею промолчать. — Хорошо, Рейнира, хорошо, — нехотя соглашается Визерис. ***       Как я и думала, медицина в Вестеросе на уровне «мы не лечим, мы калечим». Небольшие, но явно сильно воспалённые раны отца были обработаны какой-то непонятной коричневой массой, одна из ран имела вокруг себя уже отмирающую ткань, которая пахла соответственно, и если ей не заняться прямо сейчас, то грозит ампутация пальцев.       Я устало вздохнула и приказала слугам, которые ожидали распоряжений за дверью, принести чистую воду, необходимо тщательно промыть раны и ничем их не обрабатывать, как минимум, в ближайшее время.       Отец сильно смущался того, что ему пришлось демонстрировать свою израненную спину, постоянно пытаясь прикрыться и не показывать мне все свои травмы. Но я была упёрта и стояла на своём до конца. Мужчины, везде остаются мужчинами, мало кто из них любит лечиться и показывать себя с худшей стороны. — Я сейчас пойду на кухню, это займёт какое-то время, возможно несколько часов. И прикажу кое-что найти и принести слугам. Отец, не подпускай к себе мейстеров и не трогай свои раны. Жди меня в своей комнате. Хорошо? — и уже мягче продолжила, — я желаю тебе только добра, — беру его за руки, — и хочу, чтобы ты прожил как можно дольше, при этом находясь в своём уме…       Возможно я излишне нагнетаю ситуацию, но пусть он лучше испугается и отнесётся ко мне серьезнее, чем я потом буду жалеть, что не сделала для него ничего, хотя могла. — Хорошо, я буду ждать тебя здесь, — смиренно соглашаешься.       А я, не теряя времени даром, отправилась на кухню, мне нужен бочонок с вином и опарыши. Последних пусть ищут слуги, я им объясню, что и где они могут найти. А вино нужно, чтобы перегнать из него самогон. Не хочу терять время на брагу. Память Рейниры говорит мне, что в Вестеросе нет ничего из алкоголя такого же по крепости. А нам нужно что-то высокоградусное, в чем есть спирт, чтобы обеззаразить раны. Хоть самогон из-за своих бактерий далеко не панацея, но это лучше, чем ничего.       Повара на кухне, если и удивляются моему появлению, не могут сказать ничего против, я их прошу предоставить мне вино, большую кастрюлю, кастрюлю поменьше и тазик. Все с любопытством наблюдают за тем, что делает принцесса, не мешая ей. Когда я соорудила элементарную конструкцию для получения спирта и поставила ее на печь, все стали с нетерпением ждать, что же это такое и что получится.       Ждать пришлось долго, но результат того стоил, из небольшого бочонка литров на десять, получилось литра полтора самогона, на удивление достаточно чистого. Переливаю все в графин, чисто из научного интереса, что же будут делать повара, оставляю полстакана на столе, и иду к отцу, опарышей уже нашли и принесли мне ещё час назад.       Визерис рад меня видеть, судя по всему уже устал меня ждать. Но самое сложное впереди, необходимо объяснить ему для чего нужны личинки мух. — Отец, то, что сейчас я буду делать необходимо, чтобы твоя рана зажила. Понимаю, что это будет выглядеть ужасно, но поверь мне, так нужно. Это личинки мух, — показываю ему опарышей, что явно его напрягает, судя по напряжённой позе, — они едят только мертвую ткань, я их положу на твою самую тяжёлую рану, чтобы они очистили ее. Здоровую ткань они не трогают. Я не представляю насколько это будет больно или неприятно, но мы обязаны попробовать. Тем более ты сам видишь, что твоя рана выглядит хуже и хуже с каждым днём. То, что делают твои мейстеры, — не могу сдержаться и кривлюсь, — не помогает. — Я не знаю, — смотришь со страхом на личинок, — ты уверена, что это поможет? — Мы хотя бы попытаемся, — убираю все по стол и обнимаю отца, — я не хочу тебя потерять.       Дальнейшие мои действия не для слабонервных. Благо слуги в очередной раз остались за дверью и не видели, каким образом происходило лечение их короля. Пока опарыши делали своё грязное дело, я обработала полученной «огненной водой» менее серьёзные раны отца и просто перевязала их чистой тканью, предварительно смоченной в самогоне.       Когда личинки стали отпадать сами по себе, обожравшись мертвичины, на отца было страшно смотреть, ему было не сколько больно, сколько мерзко и противно от открывающегося для него вида, потому что все время, что они находились на нем, он не сводил с них взгляда, будто боясь, что они съедят лишнего. Но все прошло, как я и говорила, поэтому он немного успокоился и уже не выглядел так, будто ещё немного и блеванет от отвращения.       На обеззараживании самой серьезной раны, отец еле сдержался от крика, прикусывая кулак от боли. Я аккуратно забинтовала руку и стёрла одинокую слезинку с его щеки. — Не подпускай мейстеров к своим ранам в ближайшие недели, держи их закрытыми, старайся не мочить, если только промыть от случайно попавшей грязи. И вот тут осталось ещё немного, — показываю на практически пустой кувшин, зря я все-таки оставила что-то на кухне, — обрабатывай этой водой свои раны. Если нужна будет помощь, зови меня, я всегда приду на помощь. ***       День свадьбы короля Визериса и Алисенты Хайтауер. Отец выглядит на удивление веселым и бодрым. От того угрюмого мужчины, которого я встретила в первый день своего попадания, нет и следа. Неужели на его физическое и эмоциональное состояние так сильно влияли травмы? Возможно.       Мое лечение же возымело эффект, хоть и не сразу, но все раны зажили. Самая серьёзная рана оставила после себя некрасивые шрамы, но главное, что все пальцы остались на месте, хоть чувствительность кожи вокруг раны стала заметно хуже.       Мейстеры, которым все же пришлось в итоге показать зажившие раны, только диву давались, да пытались перетянуть одеяло на себя, якобы их чудодейственные мази помогли. Мы не стали открывать им глаза, чтобы меня мало того, не сочли за порождение дьявола, так и просто не стали привлекать к моей персоне лишнее внимание. Хотя слуги прекрасно знали, кто ответственен за самочувствие короля, но помалкивали.       Не знаю, что сделали повара с оставшимся самогоном, но больше никто не готовил ничего подобного, насколько я знаю. Лишь один раз я сделала ещё одну «партию» для обработки ран отцу. Но в дальнейшем травм получится избежать, потому что я настояла, чтобы на железный трон накинули плотные животные шкуры, чтобы он стал «мягче», а на деле безопаснее. Ещё перед этим его облили маслом и подожгли, чтобы зараза, которая могла находиться на мечах, сгорела до тла. Надеюсь, таких элементарных действий хватит, чтобы хоть немного изменить историю.       Захожу в покои отца, уже скоро ему выходить и отправляться на церемонию. Но я хотела перед ней поговорить с ним о его будущем браке. — Ты готов? — с улыбкой спрашиваю его. — Ты же понимаешь, Рейнира, что в моем сердце навсегда останется лишь одна женщина, твоя мать? — с грустью отвечает вопросом на вопрос отец. — Об этом я и хотела поговорить, — беру его за руку, что входит уже в привычку при тяжёлых разговорах, — я знаю, что мама была твоей единственной любовью, никто и никогда ее не заменит. Но, пожалуйста, будь добрее к Алисенте. Она ещё глупый ребёнок, который делает все, что говорит ей отец. И ты будешь ее первым и единственным мужчиной. Покажи, каким ты можешь быть, не из любви, а хотя бы из уважения. В том сне, что я видела, ты был ей ужасным мужем, она такого не заслужила. Алисента подарит тебе чудесных детей, — я хочу верить, что с воспитанием от старшей сестрицы, они такими станут, — будь к ней терпелив. — Порой я совершенно тебя не узнаю, дорогая, ты так повзрослела после той ночи. И я тебя услышал, конечно я никогда не смогут ее полюбить, как Эймму, но проявить уважение в моих силах. Спасибо, что напомнила мне о том, что Алисента такой же подневольный человек, как и я. Не она, так другая была бы на ее месте. И Хайтауер ещё не худший вариант. ***       Проходит два года. Все семейство Таргариенов отправляется на охоту в королевский лес. Только в этот раз, благодаря изменению истории, к нам присоединятся лорд Корлис и Деймон. С королевской помощью их война закончилась раньше и с гораздо меньшими потерями, поэтому они оба пребывают в прекрасном расположении духа.       К тому же, отец провёл беседу наедине с Веларионом насчёт наших матриархальных планов касательно его дочери и ее будущих детей. И открыл тайну о будущем наследнике. Остался всего год, пока я ношу этот титул, но приближённые и важные для нас люди должны понимать расклад сил заранее. Единственное, по общей договорённости, Деймона пока оставили в неведении. Он слишком не предсказуем, а после его выходки на Драконьем Камне у отца нет к нему доверия.       В этот раз ситуация в палатках кардинально отличается от той, что была показана в сериале. Отец хоть и пьёт вино за здравие своего сына, но в разумных количествах, потому что больше не страдает от боли. Идея со шкурами избавила его от новых ран.       Мы с Алисентой стали гораздо ближе за прошедшее время с моего попадания. Отчасти нас очень сблизило воспитание ее первенца Эйгона. Она хоть и старалась уделять ему больше времени, была слишком молода и неопытна, постоянно оставляя его на нянек. Я же по большей части заменила ему мать, проводя с ним часы напролёт. Не то, чтобы я очень любила детей, но в Вестеросе совершенно было нечем заняться.       Теперь я понимаю, почему Рейнира так любила летать на драконе, это хоть какое-то времяпрепровождение. Я же так и не рискнула связываться с драконами, не уверена, что во мне остался этот бесстрашный Таргариеновский дух. Сиракс к себе меня не подпускала, один раз все-таки нашла в себе силы и зашла в драконье логово, но близко не подходила. Но даже этого хватило, чтобы почувствовать ее ярость и недовольство. Тогда пострадал один из слуг, в чем я винила своё глупое любопытство. В тот день стало на одного, твёрдо стоящего на земле Таргариена, больше.       Алисента же проводила много времени с отцом, они разговорила, делились друг с другом своими чувствами. И я была искренне рада, что боль от потери матери постепенно затухает в душе отца, уступая место росткам нежности и ответной симпатии ко второй жене.       Стоит Деймону зайти в палатку, как глупое сердце Рейниры ускоряет свой бег. Он немного задержался в городе, не удивлюсь, если посещал свой любимый бордель. Пытаюсь успокоиться, но получается с трудом. Можно понять, почему Рейнира была влюблена в своего дядю. Высокий, красивый, молодой, сильный и наверняка очень обаятельный и харизматичный. Ни капли не похож на Мэтта Смита, сыгравшего его.       Он то и дело кидает на меня заинтересованные взгляды, буквально пожирая меня глазами, чем на самом деле больше пугает, чем возбуждает. Раньше он подобного поведения себе не позволял: ни в открытую, ни когда они с Рейнирой были наедине. Всегда были какие-то рамки и ограничения. Возможно, так повлиял на него факт развода, не могу утверждать голословно, но надеюсь, что дальше похотливых взглядов дело не дойдёт.       Стараюсь как можно меньше попадаться ему на глаза все оставшееся время охоты, приткнувшись к дамам и беременной Алисенте. Последняя хоть и удивлена моему излишнему энтузиазму в пустых, ничего не значащих, разговорах, откладывает вопросы на потом. ***       Оказавшись в своих покоях одна после тяжелого и эмоционально напряженного дня, хочу просто лечь на кровать, но меня останавливает стопка одежды простолюдин на покрывале. Меня сразу бросает в дрожь от мысли, что тут кто-то был, пока меня не было. Я совершенно выкинула из головы, что где-то тут сокрыт выход из замка. Стоит его найти и попросить Кристона Коля подвинуть на его место шкаф.       Сон явно откладывается, да и не усну сейчас от страха, что сюда в любой момент может зайти посторонний. Прошу рыцаря зайти и помочь мне с поиском скрытой двери. Он хоть и сопротивляется по-началу, предлагая позвать слуг, но соглашается зайти внутрь при открытых дверях, чтобы меня не компрометировать.       Спустя минут пятнадцать мы находим этот злополучный ход, чтобы в тот же момент загородить его тяжелым шкафом и для надежности подпереть сундуком. Теперь без помощи изнутри невозможно будет попасть в комнату. Становится чуточку спокойнее, благодарю Кристона и отправляю его охранять мой беспокойный в ту ночь сон. ***       Как бы я не пыталась избегать дядю и не оставаться с ним наедине, ему каким-то образом удалось подловить меня одну в коридоре во время пересменки охраны. — Рейнира, ты получила вчера мое «приглашение»?       Деймон хоть и спрашивает об этом с улыбкой на губах и выглядит при этом так располагающе, но не внушает спокойствие, а наоборот лишь больше пугает. К тому же он не может не видеть, как бегают мои глаза в попытке найти выход из сложившейся ситуации. Сердце бьется где-то в горле, Рейнира испытывала любовный интерес к этому человеку, а я почему-то его беспричинно боюсь. — Да, дядя, — делаю упор на последнем слове, давая понять какие отношения нас связывают.       Он что-то говорит мне на валийском, но я совершенно его не понимаю. Хоть мне и досталась память принцессы, ее знание языков обошло меня стороной. Совершенно нет идей, что он хочет мне сказать. Чтобы он не заметил в моих глазах растерянность и непонимание, поворачиваюсь к нему спиной.       Его руки оказываются на моих плечах, слегка их сжимая. Губы, переодически касаясь моего уха, продолжают что-то шептать на незнакомом мне языке. А я застыла, как муха в янтаре, не понимая, что мне делать, что ему ответить. Но ситуацию спасает Коль, услышав шаги которого, Деймон отстраняется от меня на допустимое расстояние. — Нет, дядя, нет, — даже не догадываюсь от чего я отказываюсь, просто выражаю свою позицию насчёт всего, что он мог сказать. Складка на моем сосредоточенном и хмуром лбу и не тени улыбки на лице добавляют серьёзности моим словам.       Деймон можно сказать шокирован, что-то пытается снова мне сказать на валирийском, на что я ещё больше хмурюсь и просто ухожу под его непонимающий и растерянный взгляд. ***       Я крепко спала, когда сквозь сон услышала лязг мечей по доспехам и какой-то глухой звук падения. Не успев до конца проснуться, заметила краем глаза, как дверь в мою спальню открывается и в неё входит дядя. Я моментом обрела бодрость и закричала: — Кристон! Кристон Коль! — сегодня была его очередь охранять мой сон. — Он тебя не услышит, Рейнира, как и остальные. От твоих покоев до любых других довольно большое расстояние, кричать можешь сколько угодно, — «обрадовал» меня чем-то явно разозлённый Деймон. — Что ты здесь делаешь? — панику в моем голосе услышал бы и ребёнок. — До меня дошёл слух, лорд Корлис «по-дружески» поделился, что ты собралась отказаться от титула наследницы и отдать его Хайтаурскому отродью Эйгону, — цедит сквозь зубы Деймон. — Не смей так его называть! Он такой же Таргариен, как и я, — вот что-что, а оскорбление в сторону ребёнка я стерпеть не могла, даже находясь в такой отчаянной и пугающей до дрожи в коленях ситуации. — Ты его ещё защищаешь?! — ещё больше распылялся и злился Деймон.       Сейчас он мало походил на того человека, которого я видела в воспоминаниях Рейниры. — Мы должны править! Настоящие Таргариены! Ты и я! Я получил развод и теперь свободен! Дело за тобой, племянница, — будто выплюнул последнее слово, напоминая о нашем вчерашнем разговоре. — Дядя, — пытаюсь говорить спокойно, чтобы он воспринял меня всерьёз, — я не выйду замуж ни за тебя, ни за кого-либо другого, я не хочу вступать в брак. И отец дал своё согласие на принятое мной решение. — Что? Он не мог согласиться на такое! — кажется мои слова не убедили его, а лишь больше разозлили. — Мы можем завтра с утра сходить с нему, и он подтвердит все, что я тебе сейчас сказала, как тебе такое решение? — под конец фразы мой голос немного дрогнул, как бы я не пыталась храбриться и вести себя уверенно.       Деймон на некоторое время замолчал, внимательно смотря на меня своими пугающими глазами. Мне показалось, что его злость и аура ужаса, которую он распространял минутами ранее, испарились, когда он спокойно и даже с легкой улыбкой произнёс: — Если ты станешь моей, у него не останется выбора. — Что? — до меня не сразу дошло, что он имел в виду, но когда он начал снимать с себя с орудие, обувь и одежду, осознание ударило как обухом по голове, — нет-нет-нет, ты не можешь!!!       Я вскочила с кровати и побежала к двери, которая оказалась заперта. Деймон все предусмотрел, сразу как зашёл в мои покои. Он догнал меня за несколько шагов, схватил и кинул на кровать, я попыталась отползти к краю кровати, чтобы дотянуться до хоть чего-то, чем можно было бы дать ему отпор, но мои попытки были тщетны.       Я кричала, била, царапала, кусалась, пыталась сделать все, чтобы он прекратил. Когда он вошёл в меня, причинив мне адскую боль, начала плакать и умолять его не мучить меня, но он не слушал, продолжая насиловать мое тело и душу. Отголоски чувств Рейниры, испытующие хоть что-то тёплое по отношению к нему, умирали безвозвратно.       Когда он кончил в меня, на несколько секунд потеряв концентрацию и прекратив меня удерживать двумя руками, я все-таки нашла в себе силы отползти к краю кровати и достать небольшой кинжал из валирийской стали. Я не раздумывала не секунды, пока втыкала его ему в глотку. Сначала один раз, потом второй, третий, четвертый… Пока все мое голое тело было не залито его кровью из сонной артерии, а он не перестал подавать признаков жизни, смотря своими голубыми глазами в потолок.       Кое-как найдя в себе мужество, я встала с кровати и на еле стоящих на полу ногах пошла в сторону двери, предварительно накинув на себя чистое покрывало. Открыв ее не с первой попытки, наткнулась на Кристона Коля, живого, но в полной отключке. Придти в таком виде в покои Алисенты я не решилась, боясь спровоцировать у неё преждевременные роды, поэтому направилась к отцу. Надеюсь, он один, а то он все чаще проводит ночи с женой.       Рыцари, увидев меня, потеряли дар речи. Было от чего. Мои белоснежные и всегда красиво уложенные локоны висят сосульками и все в крови. Лицо тоже в крови, выделяются одни горящие ужасом и страхом глаза, ноги босы, а тело укутано в тряпку, а не в платье достойное принцессы.       Не прошло и минуты, как отец выбежал из своих покоев, закрыв плотно дверь. Видимо, я права, он был с Алисентой, губы тронула улыбка, уверена, сейчас на моем лице она смотрелась безумно. Но я искренне была за них рада. — Рейнира, что с тобой? — испуг, паника, все это было в голосе отца. Он подошёл и обнял меня, на что тело вздрогнуло, но я не отстранилась. — Я… — голос не слушался меня, я сорвала его, пока кричала и звала на помощь, на глаза наворачивались слёзы от боли, обиды и несправедливости, но взяв себя в руки на краткий миг, я прошептала ему в ухо, чтобы рыцари не услышали, — Деймон изнасиловал меня, — даже говорить это было больно и неприятно, — и я убила его. Это его кровь на мне. Он лежит в моей кровати.       Отец постарел и посерел с лица мгновенно, лишь крепче обняв меня. Взяв с собой лишь одного рыцаря, второго оставил охранять Алисенту, мы вновь пошли в сторону моих покоев. Не знаю, о чем думал отец, может до конца не поверил мне, но стоило ему увидеть труп своего брата, как он запнулся и лишь стоящее рядом кресло помогло ему не упасть. Я не стала входить в комнату, наблюдая за его действиями у двери.       Он не знал, как поступить в ситуации, в которой оказался. Его брат надругался над его любимой дочерью и теперь мёртв. Подобное однозначно нельзя давать огласке, но и как «обыграть» смерть одного из сильнейших воинов в королевстве под вопросом. Наконец король принял решение переложить ответственность на чужие плечи. Приказал рыцарю разбудить и позвать десницу, пусть тот разбирается с навалившейся проблемой. А ему стоит уделить внимание мне. — Отец, попроси Отто, чтобы он договорился насчёт лунного чая, — как бы я себя сейчас отвратительно не чувствовала и не хотела просто упасть, свернуться калачиком и плакать, стоило подумать о последствиях сегодняшней ночи. — Хорошо, Рейнира, а пока пошли в покои Эйммы, проведёшь эту ночь там, — разговаривая со мной как с маленькой, и взяв меня под руку, отец увёл меня из моих проклятых комнат в покои матери, где я в итоге и уснула так и не помывшись, обёрнутая в покрывало.       Утром, которое для меня наступило в обед, на столе ждал лунный чай и служанки за дверью, готовые меня тщательно помыть и привести в подобающий внешний вид. Спустившись к еде, заметила за столом отца с огромными синяками под глазами, и десницу, который выглядел не лучше. Оба смотрели на меня с жалостью и неким ожиданием, как я буду себя теперь вести.       Признаюсь, самочувствие, как физическое, так и моральное было ниже плинтуса, но есть такое понятие, как долг. Я не могу закрыться в покоях матери и не выходить несколько дней, пойдут неприятные слухи, которые живо будут подогреты слугами, заставшими мое состояние утром. Так что на людях, как говорится, улыбаемся и машем, а за закрытыми дверями можно дать чувствам и слезам. — Утром пришли плохие вести, принцесса, ваш дядя был найден мертвым в порту, — слово взял Отто, озвучивая мне «официальную» версию произошедшего, — мы не знаем, что он там делал, но предполагаем, что именно там на него напали грабители. — Когда будут похороны? — единственное, что я смогла из себя выдавить на это заявление. — Завтра, — слово взял отец, — незачем тянуть, дракон Рейнис сожжет его тело, — последнее не удивило. Мы оба Таргариены без драконов. Больше некому отдать приказ «Дракарис». ***       Проходит ещё год. Время объявлять нового наследника. Собрались все лорды Вестероса. Спустя многие часы уговоров и споров, мне наконец-то удалось уговорить отца открыть тайну пророчества от Эйгона Завоевателя не только для «избранных» наследников, но и для всех лордов. Возможно, что никто из них не поверит и сочтёт короля безумным. Но в их мыслях навсегда останутся его слова, которые будут передаваться от поколения к поколению.       Нет смысла объяснять королю, как работает маркетинг, но нужно заложить как в головы лордов, так и простых крестьян, что пока на троне сидят Таргариены, они будут спасены от Иных или любой другой угрозы. В итоге, если и поднимется восстание, как было с Баратеонами, многие не рискнут идти войной просто из-за страха неизвестного и веры в предзнаменование.       Как и ожидалось, не все восприняли слова отца всерьёз, но есть те, кто основательно задумался, что ждёт их земли через два столетия, через которые наступит долгая зима. А это было основной задачей, с которой, я считаю, отец прекрасно справился.       Когда объявили нового наследника, сына короля, по лицам многих лордов было заметно, как они выдохнули от облегчения. Все-таки, как бы Визерис не любил свою дочь, это патриархальное общество ещё не готово к королеве. Рейнис была права.       На балу знакомлюсь с Лейнором, не случившимся мужем Рейниры, довольно приятный молодой человек, который не сводит глаз весь вечер со своего любовника. Слово за слово, признаюсь ему, что знаю об его «увлечении», кивая в сторону его друга. И что не вижу в этом ничего плохого. Веларион откровенничает, что семья давит на него по поводу брака, но ему плохо от одной мысли о возлежании с женщиной.       Говорю ему, что если он готов к браку без детей, я могу стать для него той самой, которая не будет требовать и просить от него исполнения супружеского долго. Он удивляется моему предложению, не даёт ответ сразу, но задумывается.       А я же думаю, что для меня это будет наилучшим вариантом. Сейчас для знатных лордов я «испорченная» после поступка дяди. А заводить полноценную семью и рожать детей в таких условиях я по-прежнему не хочу. Возможно в будущем у меня и появится любовник, в таком случае Лейнор не будет возражать. Главное не плодить бастардов, как это делала Рейнира.       Но все это не важно, согласится он на мое предложение или нет, главное то, что я жива, здорова, молода, у меня любящая и понимающая семья и светлое «завтра». ———       Прошло уже много, как я попала в этот мир. Было много хорошего и плохого, но как итог, я прожила прекрасную жизнь. Визерис и Алисента уже покинули нашу семью, уйдя буквально одна за другим. Отец был просто старше, а королеву не пощадили множественные роды на протяжении всей жизни, а после смерти короля, она сильно сдала и ушла вслед за ним буквально через год.       Все эти годы они были счастливы вместе, отец смог искренне полюбить свою молодую жену, и она отвечала ему тем же. Порой они забывали о своих детях, наслаждаясь друг другом, скинув заботу о братьях и сёстрах на меня, но я не возражала.       Я любила этих детей, а они любили в ответ, зачастую называя мамой меня вместо родной матери. Алисента хоть и обижалась для вида, но понимала, что не делает и сотой доли того, что делаю для них я.       Из-за того, что я всегда была рядом, будущий король очень ценил мое мнение, часто прислушиваясь и делая выбор в пользу того, что я говорю на заседаниях совета. А я в свою очередь не пыталась ничего кардинально менять. Этот мир не готов ни к техническому прогрессу, ни к какому-либо другому. Просто небольшие мелочи, которые улучшали жизнь обычных крестьян, за что они превозносили наш род ещё больше, видя, что о них заботятся и думают.       К слову, Лейнор отказался от моего предложения о браке, чему я теперь рада. Мою заботу о маленьких Таргариенах списывали на одержимость из-за невозможности иметь собственную семью. Для лордов и леди было нормой скинуть детей на нянек, просто в данном случае нянькой была я, принцесса, что никак не укладывалось в их мировоззрении.       Сейчас, лёжа в постели и проживая свои последние часы, я почему-то знала, что если я усну, то уже не проснусь. Я была окружена всеми своими братьями и сёстрами, их детьми и даже маленькими внуками. Все хотели попрощаться. Женщины и девушки плакали не скрывая своих чувств, на что я лишь успокаивала их и говорила, что просто пришло мое время. Мужчины храбрились, но то и дело их глаза поблескивали в свете свечей. Они стали моей семьей, такой о которой я и мечтать не могла. И умирая, я была спокойна, что как минимум три поколения драконьих всадников будут жить в мире.