Однажды он уйдёт.

Мы медленно поднимались наверх. Если на нас взглянуть издалека, то покажется, будто разница в возрасте не менее велика. Это из-за моих 160 сантиметров с кепкой, они явно уступали 178 Снусмумрика. Когда мы наконец дошли до спальни, Снусмумрик лёг в мягкую кровать на спину, а я примостился в кресле-качалке. Мумрик вдохнул запах одеяла и чихнул. Такое часто бывало и со мной, дело даже не в болезни, а, скорее, в лебяжем пухе. — Ну что ж...— Снусмумрик окинул взглядом комнату, будто приценивался и решал – взять её на время для себя или всё же сдать в аренду. Комната сама по себе была приятных пастельных тонов. От нежно-мятного она переходила в нежно-абрикосовую и кончалась на цветовой гамме апельсина. Деревянные полы покрывались мягкими дорожками. Вся мебель была сделана из тёмного дерева. Пара полочек с книгами, а в конце комнаты, в самом дальнем углу, стоял небольшой умывальник. Сама она по себе была тёплой и приятной, особенно летом, ведь эта сторона оставалась солнечной. Стены становились ярче, а от золотых, специально набрызганных капелек (идея мамы), ещё и начинала сиять. Их блеск никогда не слепил глаза, и несмотря на обильные солнечные лучи, комната никогда сильно не нагревалась. Но сейчас, когда всё небо укрыто серой и непроглядной пеленой, эта комната уже и не такая примечательная, что было свойственно всем нормальным комнатам во всех домах в это время года. — Что ты представляешь себе под словом "юг"? — Снусмумрик заставил меня выйти из раздумий и сосредоточится на получении долгожданных ответов. — Юг...— я словно пробовал это слово на вкус, — пустыня, пальмы, кактусы, тёплый океан... — и я махнул рукой в неизвестном направлении. — Я так и думал, что ты скажешь именно это, — Снусмумрик улыбнулся. — в целом ты прав, это я воспринимаю этот мир по-иному. — И как же ты думаешь? — Вот, смотри, — Мумрик нарисовал пальцем в воздухе невидимую карту, обозначил "юг" и "север", — юг нашей страны – от него всё и идёт. Во всяком случае, я так считаю. И не важно то, что где начинается север другой страны, для меня это всегда будет югом. Немного понимаешь? — Ещё раз, — я немного запутался и Снусмумрик заново обьяснил мне ещё раз, жестикулируя руками. — То есть всё, что идёт вниз по карте, начиная с нашей страны, ты зовёшь югом? — Именно, — парень посмотрел посмотрел в окно. Я поправил шляпу Снусмумрика, которая так и норовила свалиться с тумбочки. — А ты обещал, что будешь долго рассказывать! — я сделал вид, что надул губы. Снусмумрик усмехнулся и, собираясь перевернуться на другой бок, вытащил из под одеяла левую ступню. — Остановись! — я присел на краешек кровати и схватил его ногу. Парень недоумённо и как-то испуганно покосился на меня. Весь мой интерес был погружён на разноцветной небольшой татуировке. Это был замысловатый рисунок, на котором изображён не то кот, не то дракон, а может, и всё вместе взятых. — Откуда у тебя это? — я наконец оторвал взгляд от татушки. — А я говорил, что долго буду рассказыватьрассказывать: один вопрос всегда перетекает в другой, — он улыбнулся кривой улыбкой. Я подсел ещё ближе к нему и принял позу послушного ученика, а в данном случае слушателя. — Это случилось совсем не так уж и давно, а именно в конце лета этого года. Я вновь отправлися невесть куда, в поиске неизвестно чего. И зашёл в такие дебри, что думал уже и не выберусь. Деревья были ужастно высокими и густыми, создавалось ощущение вечных сумерек. Даже земля была не видна из-за огромного количества зелени и мха, в которых вязли ноги. Пусть я и сливался с внешней средой, для местных комаров я оставался мишенью. В конце концов я наткнулся на какого-то человека, решил, будто это лесничий. В целом, Локи – так его звали, неплохо ориентировался, но вовсе и не был работником леса. Он сказал мне, что временно проживает здесь в деревне неподалёку, и я могу у него какое-то время передохнуть, чтобы вновь отправиться в путь. Через некоторое время я узнал, что Локи был юнгой на небольшом корабле. Я захотел испытать судьбу, как и сделал мой отец много лет назад. Всё-таки я "дитя леса" и моим желанием было лишь переплыть водоём безопасно, не более того. Команда "морских псов" здесь, именно в этой деревне, остановилась совсем недавно, чтобы перепродать товар и закупиться новым. Скорее всего Локи, как и я повидал много больших и крупных городов, от чего этот небольшой порт назвал деревней. Ночью мы пробрались на борт корабля, и я спрятался в одной из бочек, находящихся в погребах. Всё время я в бочке сидеть не собирался, поэтому вёл себя тихо и крайне осторожно. Но уже на следующую ночь меня обнаружили пока я спал. Локи рассказывал, что сначала бочку хотели выкинуть в море, но он вовремя сознался и тогда меня просто выволокли из бочки на борт. Было очень больно, я наверное пополам согнулся, да и ещё не в ту сторону. Нам обоим хорошо влетело, но капитан всё же решил помочь мне добраться до места назначения при одном условии: всё проведённое мною время на корабле, я буду отрабатывать как юнга. Я содрогнулся при той мысли, что Локи мог, когда Снусмумрика обнаружили, спать или вовсе не успеть. А парень всё продолжал: — Пока я там жил, в целом, это уже отдельная история, а нас интересует легенда о Коте-Змееусте... — О ком, о ком? О Коте-Змееусте? — Верно, — Снусмумрик уставился в потолок, — тогда мне сказали, что я на него очень похож. По легенде это был некий странник. Он всегда был один, дорожил своей свободой, был ловок и гибок, ничего не боялся и ни о чём не беспокоился. За это его и прозвали котомкотомкотомкотом, – он то прийдёт, то уйдёт – настоящего его имени и вовсе не знали. А змееустом из-за того, что тот был в своё время самым опасным лавеласом. Его голос и поведение в обществе, он, как змея с погремушкой, выедал сердца молодых красавицкрасавиц, — Снусмумрик рассмеялся, когда посмотрел на меня, — не волнуйся, к этому подпунктику я вовсе не подхожу. Это всего-навсего легенда, а она не достойна того, чтобы забивать ею голову или не спать по ночам. Снусмумрик был прав. Но меня волновало немного другое, дорожить свободой и не вступать в отношения – это одно. Другое дело – чувствовал ли он когда-нибудь, что это вообще значит "любовь"? Он в стольких местах побывал, стольких людей увидел, не возможно, чтобы ни разу у него в голове не было мысли...или всё же так может быть? И почему, главное, это волнует меня? В голову я ему залесть не смогу, да и он сам никогда не сознается. Только сейчас я заметил, какое у него ужастно побледневшее лицо. — Ой! Совсем заболтались! Ты же хотел передохнуть, — я бережно поправил подушку. Его глаза хоть и слипались, но продолжали упорно глядеть на меня. На его лице застыла умиротворённая улыбка, но что-то точно было не так. Как-то он быстро обмяк. — С тобой всё хорошо? Температуры нет? — и я, как моя мама, приложил тыльную сторону ладони к его лбу. Лоб был слегка горячеватым, но не более. Я не мог убрать руку. Просто не мог. Я не видел его глаз, но чувствовал, как зашевелились ресницы под моей ладонью. Снусмумрик судорожно втянул воздух ртом, слегка приподнимая голову, касаясь носом моей ладони. После чего он мягко, но быстро отстранился, поворачиваясь лицом к стенке. Я молча удалился.