Бессонница

Поздний вечер. Ричард неспеша стягивает с себя одежду, пока его сосед скрылся где-то в уборной, отчаянно пытаясь разобраться со стиркой своих вещей. Не прошло и полчаса, как тот без доли застенчивости, в одном белье, добирается до соединённой с другими частями дома спальни, по пути вырубив свет. Парень поворачивается не бок, явно не будучи фанатом глазеть на полуголого друга, за сутки почти не сомкнувшего глаз, как и он сам соответственно. Неизвестно сколько времени успело пройти с момента, когда оба легли отдыхать от насыщенного дня. Все думали о чем-то своём: о личных переживаниях, деньгах и прочих заботах. Слышится скрип до жути неудобной кровати, оповещающей о передвижении одного из тел. Это Ричард всё никак не мог уснуть, несмотря на бессонную вчерашнюю ночь, от которой усталость каждый раз брала своё, приводя за собою и вялость. Однако, стоило оказаться в постели, как желание провести один из любимых досугов испарилось в считанные секунды, будто бы нарочно, издеваясь. Несмотря на тело, находящееся совсем рядом, было холодно. Лёгкий мороз проникал в съёмное жильё, вызывая неприятные мурашки. Может быть, стоило сократить дистанцию и попробовать приобнять, надеясь пробудиться к утру и уйти незамеченным первее, чем это сделает другой. Кровь приливает к щекам, окрашивая их в пунцовый цвет. Горят помимо щёк и уши, совместно говорящие о стыде за свои совершаемые поступки. Но что-то двигало им, позволяя перейти через дозволенную друзьям черту, занимая голову совершенно разными рода картинами. Своя рука ведёт по оголенной спине, плавно съезжая всё ниже, резко остановившись на бедре и почти неощутимо, сжав. А затем - вновь идёт вверх, касаясь подушечками пальцев самых заметных шрамов. При тусклом свете луны мало что видно в таком помещении. Гораздо проще ориентироваться на ощупь и полагаться на самого себя. Взгляд мироходца направлен в стену. Каждое касание казалось огнём. Но не сжигающим и приносящим нестерпимую боль, от которой хотелось только кричать и шептать вслух все молитвы в слепой надежде на помощь. А наоборот: приятным и согревающим. Только попробуй на минуту позволить ему обжечь себя, как тут же хочется ещё больше, всё никак не насытившись и этим. Из собственных губ вырывается вздох с сопровождающим коротким мычанием. Ричард дёрнулся от испуга, в панике прибегая к единственному адекватному варианту: повернулся спиной к чужой, состраивая вид сиюсекундно уснувшего. В голове стояла единая мелодия, являющаяся быстрым сердцебиением готового вот-вот выпрыгнуть из грудной клетки органа. Отчего-то в мыслях проскочила свежая фраза арендатора, вынуждая смутиться ещё пуще прежнего. В гробовой и давящей тишине проходит две минуты. Пять. Десять. И все тянулись так долго-долго. Кажется, каждый из них если не знал, то догадывался о бодрствовании обоих, не решаясь завести простого разговора, начавшегося бы с незамысловатого "спишь?". Лололошка решает отплатить тем же, по-другому привлекая внимание к своей персоне. Бесшумно поворачивается на другой бок, пододвинувшись к теперешнему сожителю ближе. Спускается чуть ниже, оставляя лёгкий поцелуй в изгиб шеи. Одна из рук оказывается на талии, резким движением прижимая к себе самому. Стоило бы видеть удивлённое лицо Ричарда. От простого и лёгкого поцелуя кожа горела, посылая «ток» во все участки тела. Ему хотелось расплавиться, поддасться ласкам, но было боязно до жути, хотя сам стал инициатором несколько минут назад. Ричард старательно вёл с другим собой борьбу. От победы одной из сторон зависело продолжение ночи и самое главное решение, повлиявшее бы на их отношения. Очевидно, та, которая яро жаждила следующих шагов, оказалась куда сильнее. — Ричард..— тяжко вздыхает, прошептав просящееся наружу имя. — Ты ведь не спишь. — теперь же губы касаются плеча. Внезапная волна нежности окатила юношу с ног до головы, забирая вслед за собой в бесконечной океан любви. Ричард следит, как освещаемая светом рука стремительно тянется к паху. Лёгкая паника охватила юношу, мгновенно обхватившего запястье мироходца, не позволяя пройти дальше. Второй приготовился услышать поток брани и проживать остаток своих дней в ненависти с единственным союзником, ощущая токсичные выбросы при каждом брошенном слове и удушающем напряжении. — Ло.. Я.. — фразы путаются с мыслями, способность разговаривать чётко становится недостижимой целью в первые секунды. — Мне стыдно. — а после перестает держать запястье, чувствуя себя куда более неловко, чем минутами ранее. Проскакивает мысль, что стоило продолжать лежать неподвижно и позволять делать с собой всё, что душе угодно, ведь мироходец не смог бы принести боли. Ведь доверие к нему было чрезвычайно высоко, такое случалось с ним в первый раз. Как и чувства, вызванные путешественником рядом. — А ты хочешь, чтобы я продолжил? — чуть ли не промурлыкал в шею улыбнувшийся Лололошка, уткнувшись в неё носом. Освобождённая ладонь огладила бедро, а после осторожно двинулась к грудной клетке, совсем слабо царапая, чтобы не оставить после себя след, дразня лишний раз. — Давай без этого, прошу. — смущённо шепчет Ричард, намекая на разговоры во время процесса, но никак не на него самого. Парень вспыхивает ещё больше, чувствуя себя словно в душном жарком месте, когда ощущает, как ловкие пальцы нащупали сквозь ткань белья головку. Он чуть выгибается в спине, уткнувшись лицом в подушку, старательно сдерживая свой голос, спешивший выйти наружу и осведомить об испытываемом удовольствии. Чужая ладонь обхватывает ствол, резко двинувшись вниз, выбивая из неожидавшего первый заглушённый стон. Ведёт вверх-вниз сначала быстро, а после сбавляя обороты и замедляя движения в разы, вызывая недовольства. Ехидный смех слышится со стороны Лололошки, замечающего, как изворачивается при каждом движении пальцев Ричард, отлипший от взмокшей подушки, дабы получать и без того нехватающего воздуха. Обрывистые вздохи и полустоны нарушали ночную тишину. Трясущиеся руки скидывают одеяло с тела. Вернуть бы ту прохладу, на которую сам же и жаловался. Воздержаться от желания оставить всего пару меток казалось невозможным. Мироходец тянется к шее, втягивая небольшой участок на доли секунды, а после отлипнув с сопроводимым звуком “чмок”, вероятно, оставляя засос. Его однокурсник не знает, куда себя деть. Лололошки слишком много и мало одновременно, хотелось большего, хотя сам уже терял голову от малейшего проявления тактильности в свою сторону. — Я.. Я не могу больше.. — сбивчиво пролепетал Ричард, закрывший себе рот рукой и широко распахнув глаза, направляя свой взор в стену. Понятие стыда ушло, как только почувствовался скорый оргазм. Тот толкался в руку, спустя мгновения с громким стоном получая заветную разрядку. Ноги затряслись, голова слабо откинулась назад, укладываясь на подоспевшее твёрдое плечо. Перед глазами пляшут тёмные пятна, повествующие об одном из ярчайших оргазмов. Сглотнув слюну, юноша понимает, что всё это время мироходец чего-то ожидал, выжидающе глядя на него своим проницательным леденящим душу взглядом. Опираясь на локти, тот лениво поворачивается на спину, мутным взором пытаясь в темноте уцепиться хоть за сам силуэт, но все попытки не повлекли за собой успеха. Путешественник с любовью смотрит на всё ещё не отошедшего парня, а затем приближает своё лицо к другому, не дав времени восстановить дыхание. Подминает нижнюю губу, вовлекая в требовательный поцелуй. Ричард незамедлительно приоткрывает рот, пропуская внутрь длинный язык, с охотой отвечая. Однако, сам же первым и отстраняется, ощутив неприятную возникшую в губах боль. Чужие ловкие пальцы поддевают собственное бельё, в мгновение избавляя. — Нет, стой! Подожди! — пытается высказать что-то против Ричард, протестующе уткнувшись в чужую грудь руками, зная, что его остановили бы и простые слова. — Что-то не так? — во взгляде Лололошки что-то меняется. Волнение перебивает похоть, подавляя всякое желание ради благополучия партнёра. — Ты точно знаешь, что надо делать? — взглотнув слюну, лишний раз боязливо интересуется он, нервно оглаживая плечи мироходца. — Точно. — и теперь же та крепкая хватка не ощущается. Ричард окольцовывает шею парня, пододвинув к себе, самостоятельно потянувшись за новой порцией сладкого поцелуя, продлившегося в разы короче, чем в прошлый раз. Лололошка принимает сидячее положение, одной рукой опираясь о матрац, другую же кладя на колено сведённых вместе ног, недвусмысленно намекая. А тот, собираясь с силами, предполагая, что дальше будет больно, старался собраться с силами, дабы предоставить все удобства расположившемуся рядом мироходцу. Но не мог. Не мог переключить себя на “другую волну”, мысленно всякий раз перемещаясь сюда и в болезненно выглядевшее в голове будущее. Пути назад нет, как кажется самому. Но и здесь Лололошка замечает, что что-то не так вновь. Терпеливо выжидает, не смея приставать и заставлять, решив зайти издалека с вопросом. — Всё хорошо? Если ты не хочешь - не заставляй себя. — его начинает слабо грызть вина из-за своей уверенности в обратном несколькими мгновениями ранее. — Хочу, просто.. — он не может объяснить причины, закусывая нижнюю губу. Вставший орган ныл от недостатка внимания, а желание зайти дальше усугубляло положение, идя наперекор неизвестно откуда вязвшемуся выводу и боязливости. — Обещаю, всё будет хорошо. — И Ричард верит. Верит такой родной улыбке, с большой долей вероятности растянувшейся на лице дорогого приятеля. Вспотевшие ладони принимаются сжимать уже смятую простынь, пока ноги плавно раздвигаются. Он чувствует себя в безопасности, представ совсем нагим перед Лололошкой, почему-то доверяя всего себя без задней мысли. Пальцы мироходца тычутся в губы, вынуждая их приоткрыть и впустить во внутрь. Язык парня старательно обслуживает каждую фалангу, обильно смачивая собственной слюной. Наконец ощутив пустоту во рту, Ричард хотел было начать жаловаться на уставшую челюсть, но поспешил принять другое решение, а именно - покорно промолчать, заполняя голову совсем другим. И это «другое» исчезло также быстро, как и появилось, когда первый палец проскользнул внутрь на половину, и в эту же минуту послышалось болезненное мычание. Просить расслабиться было бы глупой идеей. Лололошка предполагал, что от слов никакого эффекта может и вовсе не быть, а потому решил попросить об этом другим способом. Придвинулся ближе, к чувствительной шее, переходил вниз и оставлял поцелуй на груди, периодически покусывая, не смея перейти тонкую грань. И, кажется, это действительно помогало однокурснику, ибо теперь же он не столь сильно сжимался изнутри. Он откидывает голову, распластавшись по кровати, чувствуя на себе внимательный и заботливый взор таких же чёрных глаз, в то же время совсем других. От глубины которых пугаешься, думая о поджидающем монстре. Стоит дать слабину и поддаться, как на месте тебя не останется и следа. В реальности всё оказалось совсем по-другому. Как показалось Ричарду. Может, он и вовсе пока был лишь на пути, но готов был поклясться, что простил бы этому “монстру” любую оплошность. Внутри уже умело двигались два пальца, в один момент зашедших слишком далеко. Всё тело пробила дрожь, вынуждая громко несдержанно простонать, тут же накрывая рот ладонью. Подушечки пальцев продолжали при каждом толчке касаться той точки, от которой голова шла кругом всякий раз, наружу просились громкие звуки. Держаться становилось всё труднее. Только вот если перестать себя сдерживать, то на утро придётся непонятно как объясняться перед злобными соседями, с которыми, возможно, придётся жить продолжительное время. Сам того не осознавая, Ричард, пересилив тот внутренне съедающий стыд, стал сам насаживаться на пальцы, лишь бы получить всё больше удовольствия. Часто тянется за поцелуями и сам же отторгает, срываясь на редкие стоны, неожиданно проскакивающиеся из-за невнимательности и сосредоточенности на совсем ином. — Я вхожу. — предупреждает Лололошка, поудобней располагаясь между теперь же бесстыдно разведёнными бёдрами. — Готов? — и заглядывает в глаза. Парню кажется, что они блеснули слабой искрой в темноте. Сам же готов для того на всё, лишь бы сократить количество до жути смущающих разговоров до минимума. — Да не тяни ты.. — на выдохе мямлит он, переводя взгляд на совсем неинтересный потолок. И мироходец выполняет просьбу, плавно и осторожно проникая внутрь. Ричард рвано дышит, ощущая не сравнимую ни с чем приятную заполненность, пока юноша не входит до упора, нависнув над другим и дав время привыкнуть. Тот кивает спустя минуту, оповещая о своей полной готовности. Не успевает заранее заткнуть себя, как руки прижимают к кровати путём вкладывания своих, переплетая пальцы. Казалось бы: такой простой жест, но на деле заостривший на себе внимание Ричарда, отчего в его груди растекалось тепло, появившееся лишь рядом с путешественником. Лололошка двигался медленно, боясь навредить, неотрывно смотря опьянённым влюблённым взглядом, славливая каждый стон, становящийся всё громче с последующим. Постепенно темп нарастал, а Ричард стонал всё громче, не стесняясь и не заботясь ни о ком, кроме себя и нависающего однокурсника, закидывал ноги на другие бёдра да царапая спину. На утро себя проявят во всей красе болезненные красные полосы от ногтей, сейчас же приносящие слабо ощутимую боль, смешанную с удовольствием. — Ло! Ло! — изо всех сил вскрикивает Ричард, зажмурившись, неосознанно надавливая ногами на чужую поясницу. Однако, вырвавшийся из крепкой хватки Лололошка доводит себя до оргазма самостоятельно. Белая жидкость пачкает изрядно уставшего Ричарда, попадая на живот и даже совсем немного на быстро вздымающуюся грудь. Вымотавшийся Лололошка падает рядом, утягивая того в свои крепкие объятия, неведомо откуда взяв ещё силы. Под поражённый взгляд того, Лололошка внезапно встаёт с постели, подходя к поставленному к стенке рюкзаку. Достаёт оттуда несколько салфеток, приближаясь к парню, принявшись вытирать следы их близости. Достаточно быстро справившись с этим, вновь заваливается своей тушей на кровать рядом с юношей, приближаясь как можно ближе вновь. Подтягивает одеяло, накрывая им уставшие тела. — Люблю тебя. — звучит хриплый голос над ухом Ричарда, заставляющий того неконтролируемо широко улыбнуться. — Я тебя тоже.. Люблю. — никогда бы он не мог подумать, что смазливые разговоры парочек станут не чем-то вызывающим тошноту, а моментом из его жизни.