ничего не имею против боли

Жизнь его стала в сотню раз сложнее, когда Анжольрас перестал бояться крови. Грантэр всегда говорил, шутя, что это изнеженное книгами и возвышенными мечтами существо сбежит с первого же настоящего протеста. Он говорил это, чтобы позлить Анжольраса, шутил, чтобы взмахнули бледные кудри и блеснул из-под них злой ясный взгляд. Но, как известно, в каждой шутке есть только доля шутки. Анжольрас был смел в теориях и замыслах, любил идею революции и не знал ее грязных дел. И все случилось так, как Грантэр и предполагал. С первых трёх протестов Анжольраса пришлось утаскивать, сгребая в охапку, потому что красивую башку его срывало с катушек. Не прав Грантэр оказался в одном: в предполагаемых методах борьбы Анжольраса со своими страхами. Почему-то Грантэр надеялся, что раз глянув в изуродованное побоями лицо восстания, Анжольрас сбежит, придумает более мирные методы борьбы, направит планы свои в другое русло. Но Анжольрас избрал свой путь, известный в народе, как «вышибать клин клином». Анжольрас бросался своему страху навстречу, первым бежал к толпе стражей порядка, громче всех выкрикивал лозунги, первым получал по морде. И, что самое страшное, метод сработал. Анжольрас, пару раз увидя в зеркало своё искорёженное чужими кулаками лицо, несколько раз почувствовав страх совсем близко, перестал бояться, кажется, вовсе. И утащить с протестов его сделалось просто невозможно. Грантэру почти что думалось, что Анжольрасу нравилось теперь всё это. Несколько раз он вытаскивал друзей из полицейских участков, потратил на это денег, кажется, больше, чем на выпивку. Пару раз уводил разбушевавшегося Анжольраса проулками, дворами и подъездами, чтобы избежать ареста. И бесчисленное количество раз лечил синяки и ссадины на красивом лице. Грантэр умел всё это, у него было интересное детство. Он не мог похвастаться количеством прочитанных книг и знанием всех революций мира в хронологическом порядке, в отличие от Анжольраса, но знал, как зашить рану в домашних условиях, что крикнуть в домофон, чтобы тебе отрыли дверь в подъезд, сколько заплатить полицейским и что брать с собой на митинг, если планируешь провести на улице дольше двух часов. С тех пор, как все эти знания оказались необходимы, жизнь его сделалась в тысячу раз сложнее. Потому что Анжольрас всего этого пока не умел, умел только подвергаться различного рода опасностям, а позволить ему этого Грантэр не мог. Как бы глупо ему самому это ни казалось. *** 1. Анжольрас зашипел недовольно, когда спирт в очередной раз коснулся ссадины на высокой скуле. Под голубым глазом, выгодно его оттеняя, плыл сиреневый синяк. -А нехер было лезть. - мстительно прошипел Грантэр. Он много раз ловил себя на том, что морщится и кривится вместе с Анжольрасом, словно разделяя его боль. -Кто-то должен был поставить этого урода на место. - отрезал ровным холодным голосом Анжольрас. Тон его голоса и бледное от боли лицо вовсе не сочетались в единый образ. -И, конечно, это должен был быть ты. - фыркнул невольно Грантэр в ответ. -Да. - припечатал Анжольрас, уворачиваясь от болезненного касания. - Не ты же? -Не рыпайся. - приказал Грантэр и почти не заметил, как послушно замер Анжольрас под его руками. - Конечно, не я. Если бы я так же тупо геройствовал, некому бы было промывать твои раны. -Ты просто трус. - сплюнул в ответ Анжольрас. - Никто не просит тебя это делать, я и сам справлюсь. Грантэр замер. Подумал секунду, а потом убрал руки. Шагнул назад. -Хорошо. Как вам будет угодно. - почти не шуточно поклонился он и развернулся, чтобы уходить. -Стой! - крикнул Анжольрас, словно приказывая, в слишком прямую спину Грантэра. Но дверь хлопнула. И только тогда он прибавил почти шепотом. - Стой... я же не знаю, как это делается... Анжольрас не знал многого. Например, как разговаривать с людьми не с благородных возвышенностей трибун, а просто, нос к носу. Он, казалось, не понимал, чем обижает собеседника. Не понимал, какие слова бьют хуже ментовских дубинок. Не замечал, как кривится от невидимой боли чужое лицо. Грантэр знал, что жесток Анжольрас был лишь по незнанию и обещал себе не обижаться. Но порой делалось невыносимо. *** 2. Он стоял между расставленных напряжённо ног сидящего перед ним Анжольраса, чтобы иметь лучший доступ к кровоточащей переносице. Анжольрас упорно отводил взгляд так, что можно было подумать, что ему стыдно. Конечно, стыдно ему не было. -Ц, - цокнул недовольно Грантэр и поддел двумя пальцами чужой подбородок, поворачивая лицо удобнее. - Не мешай пожалуйста мне делать мою работу. -Работу! - сплюнул презрительно Анжольрас, стряхивая со своего лица чужие руки. - Ты делаешь это, потому что тебе стыдно. Потому что тебя не было сегодня с нами. -А ты бросаешься на гребаных ментов, как ебанутый, потому что иначе струсишь и сбежишь. - ответил в тон Анжольрасу Грантэр только чтобы не дать волю обиде, всколыхнувшейся в груди. -Ну тогда что тебе за дело до меня? - продолжил говорить Анжольрас, неудобно мотая головой, убегая от помощи. - Ты все твердишь, что делаешь все это только из-за меня. Что тебе плевать на идеи. Но если ты думаешь обо мне так плохо, зачем ты здесь? Грантэр почти рассмеялся. Анжольрас даже грубил неумело. Грубил только потому, что ему было стыдно и больно. Огрызался, как напуганный зверёныш. Он ранил метко только по случайностям. Специально у него это не выходило. Но каждое его слово, жестокое или глупое, заставляло что-то в груди Грантэра двигаться и вспыхивать. С каждым разом он всё хуже держал себя в руках. Двумя пальцами он сжал чужой подбородок, поворачивая под удобным ему углом, наклонился ближе нужного, проговорил тихо, глядя прямо в глаза: -Я не думаю о тебе плохо. Я о тебе беспокоюсь. Это называется забота. Я понимаю, что такие слова тебе не известны и не нужны. Но я беспокоюсь о тебе, тупой ты кудрявый придурок. Ты можешь наебать своим уверенным выражением лица кого угодно, но не меня. И мне насрать, сколько раз ты наорешь на меня и что подумаешь. Мне нужно чтобы ты оставался живым и желательно без серьезных травм. Понял? Эй? Ты меня вообще слушаешь? Анжольрас глядел снизу вверх, цепляясь бледными судорожными пальцами за собственные коленки и почему-то тусклое его лицо почти в замедленной съемке заливалось румянцем. Грантэр вдруг обнаружил себя стоящим между чужих коленей, явственно почувствовал тонкую кожу под пальцами и понял, что со стороны они выглядят вовсе не так, как должны бы. -Прости. - шепнул он. И шагнул назад. *** 3. Анжольрас сидел в порванной белой рубашке на краю ванной в квартире Грантэра и сказать, что в этот момент он не был красив, значило бы сказать самую огромную ложь во вселенной. А ещё на нем были наручники, потому что Грантэр вытаскивал его практически из зарешеченной полицейской машины. И теперь сидел перед ним на коленях и шпилькой, слава богу обнаруженной в комнате, где ночевала неделю назад Эпонина, пытался вскрыть замок. Тонкие руки Анжольраса дрожали. -Блять. - выругался Грантэр. - Из чего блять они делают эту хуйню, что хер вскроешь?! -Их должно быть трудно вскрыть. Это наручники. - пустым ровным тоном заметил Анжольрас. -Тогда какого же хуя ты опять полез, опять тебя арестовали, я опять должен тебя вытаскивать! - прошипел Грантэр, прикусывая от усердия губу. Шпилька переломилась в его пальцах. - Блять! -Ты не должен. - ответил таким же ровным голосом Анжольрас. Руки его дрожали. -Отъебись. - рыкнул Грантэр. - Мог бы просто сказать спасибо и мы бы молчали, довольные друг другом. -Я, - Анжольрас вдруг захлебнулся воздухом и его руки вздрогнули особенно резко. - Я не благодарил тебя? Грантэр на секунду убрал руки от чужих рук, протер глаза, которые переставали видеть четко. Проговорил, пряча лицо: -Забудь. Ты не должен. -Должен, наверное... Анжольрас дернул руками в наручниках. У него были тонкие очень трепетные запястья, как у девушек. Грантэру даже показалось, что стоит сложить эти бумажные пальцы, как они проскользнут сквозь железные кольца наручников и не придётся мучиться с замком. -Не должен. - повторил Грантэр, мотнув головой. - Сейчас я придумаю ещё что-то. Но постарайся больше не оказываться в наручниках. А то можно подумать, что тебе это нравится. Он ухмыльнулся примирительно, снова наклоняясь к своей работе. Но Анжольрас не ухмыльнулся в ответ, а просто пожал плечами: -Может и нравится. Грантэр поперхнулся воздухом. Поднял в ужасе глаза. -Что? -Ну, - ответил совершенно невинно Анжольрас. - Это заставляет меня верить, что я герой. -А... - выдохнул Грантэр, совершенно не понимая, где найти голос. И повторил ещё раз. - А. Анжольрас не понимал, какой он сейчас. Какой он вообще. Какой он сейчас, в белой рубашке, разорванной на тонких ключицах, в гребаных наручниках. И либо Грантэр - чертов извращенец, либо это Анжольрас невыносим совершенно. Жестокий, глупый, не понимающий, что говорит. -Спасибо. - выдохнул Анжольрас. - Я попробую не забывать это говорить. Я всегда забываю. -М... - промычал в ответ Грантэр. В тот вечер он сломал цепь наручников гребаными плоскогубцами, проклиная себя, что не додумался до этого раньше. Размял тонкие запястья засыпающего Анжольраса, немного пользуясь тем, что он слишком хочет спать, чтобы что-то заметить. И оставил, наконец, заснувшего героя дня на диване всё в той же порванной рубашке, слегка испачканной коричневой уже кровью. Грантэр долго смотрел на разметанные по подушке кудри и думал, что готов сотню раз вытаскивать его из любых драк, любых митингов и протестов, что даже с того света вытащит Анжольраса, даже если тот его ни разу не поблагодарит. *** 4. В этот раз крови было многовато и это выглядело почти страшно. Кровь запеклась на кудрях, пятном распласталась по лицу. Грантэр затащил Анжольраса в квартиру, почти бросил на диван. -Сиди! - рыкнул, направляясь в ванную. -Не смей мне приказывать! - огрызнулся холодно Анжольрас. -Молчи, я сказал! Грантэр вдруг застыдился собственной резкости. Но страх тут же затопил стыд. Крови было много. Он собрал быстро всё необходимое, бросился обратно в гостиную, где Анжольрас, как ни странно, действительно сидел не шелохнувшись, с ужасом рассматривая собственные измазанные в крови пальцы. Грантэр присел рядом, заглянул в испуганные глаза. -Чего ты? Больно? Голова кружится? -Я всё ещё боюсь крови. - ответил бесцветным голосом Анжольрас. - Мне все ещё страшно. -Это не заметно со стороны. - успокоил Грантэр, отводя руку Анжольраса в сторону, чтобы он не видел крови. -Я стараюсь. - вздрогнули бледные кудри в ответ. Грантэр не нашёлся, что ответить. Встряхнул головой, прогоняя мысли, взялся за работу. Кровь запеклась плотной коркой на золоте кудрей, распутать их было сложно, перекись водорода пенилась. -У тебя очень красивые волосы. - сказал Грантэр, только чтобы успокоить трясущегося до сих пор Анжольраса, загнанного бегом и страхом. -Моему отцу никогда не нравилось. - ухмыльнулся Анжольрас. Он редко говорил о семье. -Почему? -У него таких никогда не было. -Завидовал что ли? - рассмеялся Грантэр, пытаясь отвлечь Анжольраса от боли. Но он не рассмеялся в ответ. Тихо ответил: -Нет. Грантэр замер, медленно сопоставляя слова вместе. -Черт. - нахмурился и, чтобы не наговорить больше лишнего, продолжил распутывать розовые от крови и перекиси волосы. Анжольрас заговорил сам: -Ни у кого в моей семье нет таких волос, как у меня. У отца была любимая присказка, каждый раз, когда он злился на меня или маму, он говорил «Родила этого выблядка от какого-то либерала, потаскуха. Сразу видно испорченную кровь!». Грантэр поперхнулся, не зная, что ответить. -Сначала я не понимал, потом обижался и злился. А потом понял, что в его словах, к сожалению или к счастью, много правды. Ни у кого из многоуважаемых семейств моих родителей нет таких волос. А матушка моя, как бы сложно мне ни было это говорить, действительно отца не любила. Я действительно ублюдок по крови и по мысли. Больно! Грантэр отдернул руку от раны, мокрые волосы упали Анжольрасу на лоб. Грантэр зачем-то поспешил пальцами подцепить чужие не шёлковые теперь пряди, убрать с высокого светлого лба, не удержался, поднёс к губам, чувствуя запах медикаментов. Поцеловал кратко. -У тебя очень красивые волосы. Особенно если они не в крови. *** 5. Анжольрас сидел тихий и спокойный в комнате Грантэра и молчал, сложив руки на коленях. Он пришёл сам, тихо постучался в двери. Так тихо, что Грантэр даже услышал не с первого раза. Теперь он сидел рядом с Анжольрасом весь взвинченный и напуганный. -Что-то случилось? Тебе нужна помощь? - спросил он и почувствовал, что голос его слишком уж дрожит. -Нет. - ответил Анжольрас. Грантэр сначала выдохнул, расслабляя плечи, рассмеялся облегченно. За несколько минут он успел придумать себе все возможные ужасы, приготовился морально зашивать колотые раны, вытаскивать пули, собирать вещи и бежать в другой город от полиции. Теперь плечи расслабились сами, словно поняли, что все хорошо раньше, чем сам Грантэр. -Тогда, - на выдохе проговорил он. - Зачем ты пришёл? -Я не могу просто прийти к тебе? - ответил вопросом на вопрос Анжольрас таким тоном, словно его только что очень оскорбили. -Можешь, можешь, конечно... - замахал руками Грантэр, оправдываясь. Анжольрас помолчал. Вдруг сполз с дивана на ковёр, чтобы глядеть в лицо Грантэра снизу вверх. -Ты не пришёл. -Куда? - не понял Грантэр, заворожённый видом сидящего перед ним на коленях Анжольраса. -Ты был нужен. - уточнил он. -Что? -Я хотел, чтобы ты был рядом. - раздраженно постарался объяснить Анжольрас. -Что? - Грантэр не издевался, честное слово, он не понимал слов, так непривычных в устах Анжольраса. -Я соскучился! Блять, я соскучился! Анжольрас с долгим стоном ударился лбом о его колени. -Я не умею о таком говорить! - промычал он, пряча лицо. -Вау... - выдохнул Грантэр. - Ты умеешь материться? -Ты серьезно сейчас? -Нет, нет, прости... - затараторил Грантэр, руки его метнулись к чужим золотым волосам, но остановились. - Я просто подумал, что с тобой что-то случилось, я испугался.... -Я просто хотел посидеть с тобой. Я хотел прикоснуться к тебе. -Понятно. - кивнул послушно Грантэр и замер, не прикасаясь к уткнувшемуся в его коленки Анжольрасу. Он ждал. Ждал неясно чего. Ждал, пока Анжольрас цеплялся пальцами за его бёдра, явно не понимая, что делает. Ждал, когда почувствовал влажное неровное дыхание на собственной коже, прорвавшееся сквозь ткань брюк. Ждал, а потом не выдержал пытки. - Может, чаю? Кофе? -М... - ответил невнятно Анжольрас, но предпринял попытку встать, пошатнулся, опустился снова на пол. - Голова... кружится... -Черт возьми... - почти расхохотался Грантэр. - Ты пьян! -Ничего подобного. - запротестовал Анжольрас, но улыбнулся шало губами и глазами. - Я просто рад тебя видеть. -Ты пьян, пиздец, как пьян. - рассмеялся все же Грантэр, вставая над маленьким-маленьким Анжольрасом, свернувшимся на полу, прислонившись к дивану. -Вернись сюда. Пожалуйста. - попросил он и Грантэр не смог отказать. Он сел рядом, машинально нашарил чужие руки в том ворохе волос, тканей и частей тела, что сейчас назывался Анжольрасом. Руки оказались дрожащими и почему-то влажным. Грантэр, ведомый странной уверенностью, что сейчас ему можно все, поднёс бледные ладошки к губам. И увидел кровь. Кровь сочилась через рукава рубашки, манжеты были расстегнуты и кое где пятна ещё не расползлись по ткани, а оставались полосками. -Блять, блять, блять, что ты наделал?! -Я хотел не бояться крови... - выдохнул шало сквозь улыбку Анжольрас и глаза его закатились, прикрытые ресницами. -Блять, ты даже вскрыться нормально не умеешь... - всхлипнул Грантэр, прежде чем по настоящему испугаться. *** 6. Ночь была зимней и фонари почему-то не освещали переулка. Грантэр жил не в самой богатой части города, именно поэтому они всегда убегали именно сюда от полиции. Тут легко было заплутать и скрыться. Тут легко было спрятаться в переулке. Дождаться кого-то за углом тоже было легко. У Грантэра не было с собой денег, даже телефона не было. Но тем, кто вышел на него из-за угла, кажется, было наплевать. Их было пятеро. Двое стояли на стрёме. Трое били. Не то чтобы это случалось в его жизни в первый раз. Он знал, как закрыть лицо руками, знал, как свернуться на асфальте, чтобы не было так больно, знал, как замереть, пока они не уйдут. Но им было всё равно, кажется. Откуда-то взялся нож. Как-то этот нож встретился с его, Грантэра, рёбрами. И в этот момент правила перестали работать. Боли было много. Крови было много. Снег охлаждал щёки и руки, отвлекая от боли. И Грантэр думал только, что совсем не понимает, зачем было нападать на него, даже на вид бесполезного и бедного студента. Как дошёл до дома он не помнил, идти было, слава богу, не долго. Как открыл квартиру - тоже не помнил, руки тряслись и скользили от крови и растаявшего снега. Не помнил, почему и в каком бреду набрал номер Анжольраса и, услышав строгий голос («Эр, это даже для тебя слишком. Три часа ночи!»), сказал только: -Приезжай. А дальше не было ничего совершенно. Он успел только подумать, что Анжольрас решил, что он пьян и не приедет. Очнулся Грантэр всё на том же диване, куда упал, добравшись до дома. Только теперь он был укрыт чем-то тёплым, а под рёбрами, где раньше туго скручивался комок боли, теперь был только острый холод. Грязи тоже больше не было, между пальцев не чувствовались снег и пыль, между пальцев чувствовались чужие пальцы. Грантэр нашёл силы повернуть голову не сразу. Он не чувствовал ни одной мышцы в своём теле, все было гудящей пустотой. И вся эта гудящая пустота стремилась к тому месту, где его пальцы смыкались с чужими пальцами. Наконец, он нашёл связь со своим собственным телом и посмотрел туда, где по его догадкам кто-то сидел у дивана. И держал его руку. -Ты не можешь спать у постели смертельно раненого. - ухмыльнулся Грантэр, видя трепещущие в полусне прямые и светлые, какие бывают у самых жестоких людей, ресницы Анжольраса. Лицо тут же пронзило болью, рот наполнился ржавым привкусом. Губы, показалось ему, разошлись по шву. Анжольрас распахнул глаза, подскочил на месте. -Эр! Ты живой! - выдохнул он так радостно, словно ребёнок, которому подарили новую игрушку. -Ещё бы. Не надейся от меня так легко избавиться. Но Анжольрас не рассмеялся в ответ. -Дурак! - он слабо ударил его по руке в негодовании, но Грантэр скривился от боли. - Прости, прости, прости.... я... я промыл твою рану, но я не знал, не знал, как остановить кровь... я приложил лёд... не знаю, правильно ли это.... -Ты же боишься крови. - прервал его Грантэр с улыбкой, только потому что стянуть теперь губы обратно в прямую было бы слишком больно. -Боюсь. Очень. Я думал, я боюсь своей крови, но твоя оказалась страшнее. Прости, я слишком много говорю. -А теперь представь, какого мне после каждого протеста спасать тебя... Анжольрас кажется представил это очень живо. Потому что глаза его в секунду наполнились слезами, а рот он закрыл рукой, вырвав ту из пальцев Грантэра. -Эй, эй, - позвал он. - Мы с тобой обязательно поплачем над моей бесцельно потерянной жизнью потом. А сейчас, пожалуйста, найди в ванной кривую иголку и белые нитки. И спирт. Анжольрас кивнул. Видимо собрался с силами и встал. Грантэру было больно смотреть на него, такого напуганного, каким тот никогда не бывал. Боль эта была сильнее и больше, чем боль от синяков и ран. Анжольрас вернулся, дрожащими руками протянул ему всё необходимое. -Для чего это? - спросил. -Зашивать рану. Анжольрас чуть не выронил всё, что держал в руках. И побледнел ещё сильнее, хотя это казалось невозможным. -Нет, нет, нет! - поспешил успокоить Грантэр. - Ты можешь идти. Ты наверняка хочешь спать. Я сам справлюсь. Красивое лицо Анжольраса исказилось сразу несколькими эмоциями. Задрожали губы, сошлись в узкую сжатую прямую, вспыхнули глаза и поднялись, кажется, выше скулы. Он зажмурился, потом снова уставился на Грантэра. Покачал головой. -Нет. Ничего ты сам не сделаешь. -Ты же боишься крови. - улыбнулся ласково Грантэр. Честно говоря, голова кружилась зверски. Мир то и дело смывался к уголку глаза, убегая, как закончившаяся киноплёнка, набегал чёрный ракорд, и Грантэр был вынужден возвращать всё на место почти мучительным усилием. -Ничего страшного. Я много чего боюсь. И ты много чего боишься. Но ты даже сесть сам не можешь. -Очень даже могу. - парировал Грантэр. И попытался сесть. Тело не слушалось, боль была везде, не острая, как во время удара, а тягучая, муторная, болотная боль, затягивающая в себя. Но, глядя в напуганные глаза Анжольраса, такие, какими они не бывали никогда, не должны были быть, он сел, выпрямился. -Видишь? В порядке. Анжольрас сел у его ног. Это всегда выбивало Грантэра из колеи. Даже теперь внутри нашлись силы, трепетно кинувшие сердце о побитые рёбра. Грантэр потянулся, скинул с себя одеяло, хотел поднять край рубашки, но руки Анжольраса остановили его. -Я сам. Говори, что делать. -Ты так не любишь, когда тобой командуют... - попытался вновь усмехнуться Грантэр. -Говори, что делать. - отрезал Анжольрас, мотнув волосами. Тонкие пальцы его вдруг перестали дрожать, расстегивая пуговицы. Рана была не очень страшной. Нож явно был тупым и вошёл не глубоко, пониже последнего ребра. -Открывай спирт. - начал осторожно Грантэр. -Нужно принести вату? - шепотом почему-то, сухим непослушным, но твёрдым голосом спросил Анжольрас. -Нет. Лей так. Подожди. Грантэр схватил край одеяла, плотно сжал его зубами. Кивнул: давай. Анжольрас посмотрел на него словно бы в неверии, но открыл баночку и плеснул вдоль кожи. Зубы почти до скрипа сдавили ткань. Мир уплыл в сторону, чтобы неверно вернуться на место через несколько секунд. Грантэр глубоко вдохнул сквозь нос и воздух показался обжигающим. Кивнул снова: ещё. Во второй раз было легче, боль предыдущая наложилась на боль настоящую, смешалась, превращаясь в постоянный неизменный фон. Грантэр выпустил из зубов одеяло. -Теперь спирт на иголку. Нитку. И шей. Умеешь шить? Анжольрас кивнул. -Хорошо. Я постараюсь не кричать. Говори что-то пожалуйста. Анжольрас кивнул снова. Потом опомнился, заговорил тихо: -Мне всяко не так страшно, как тебе. - попытался улыбнуться, как это делал обычно Грантэр, когда Анжольрасу было больно. - Вот ведь, пальцы не слушаются! Сейчас, узелок и готово. Я когда-то шил хорошо, меня учила мать. Ну вот. Крепкие нитки. Капроновые что ли? Грантэр хотел ответить, но почувствовал чужие руки рядом со своим телом. -Готов? - спросил Анжольрас, сглотнув. -Всегда готов. Боль стеклась в момент в одну точку. И хлынула в стороны. Голова сама откинулась назад, а рот распахнулся в стоне. -Больно? - глупо спросил Анжольрас, замерев. -О, нет, очень хорошо! Продолжай, пожалуйста! - прошипел Грантэр, сквозь сведенные судорогой зубы и губы. -Хорошо. Не кричать получалось плохо. Стоны вырывались сами, иногда срываясь всё же на крик. -Да у тебя... талант... - заговорил Грантэр, когда понял, что Анжольрас слишком сосредоточен, чтобы говорить. - Черт, продолжай, пожалуйста, быстрее... Если бы он опустил взгляд, то увидел бы, как краснеет быстро и ярко Анжольрас. Конечно, от страха и волнения. Так он объяснял себе это. И, может быть, конечно, может быть, Грантэр был совершенным ужаснейшим извращенцем, но боль, сбитая в одной точке плотным комком, медленно заменялась жарким чувством в груди и ниже. Чужие руки обжигали и электричество разбегалось от каждого касания по всему онемевшему от боли телу. Грантэр задыхался и не мог уже сказать от боли, или от ясного вспыхнувшего внутри счастья, такого внезапного и горячего. -Я почти закончил. - прошептал Анжольрас откуда-то снизу. -Ммм, - улыбнулся вымученно Грантэр. - Даже жаль, мне почти понравилось... Анжольрас резко убрал от него руки. Потом положил их ему на согнутые напряженно ноги. -Я закончил. Тебе больно? - спросил тихо, слегка поглаживая пальцами чужие острые колени. -Нет. - почти не соврал Грантэр. - Мне очень хорошо. И он наконец опустил взгляд вниз. Анжольрас сидел весь красный, с прилипшими к влажному лбу кудрями, большими глазами и полуоткрытым ртом, искусанным, нервным. -Мне никогда не было так хорошо. - улыбнулся кривобоко Грантэр. -Ты так говоришь, как будто тебе правда понравилось. - улыбнулся слабо Анжольрас в ответ. -А мне, может быть, и понравилось. Анжольрас покраснел сильнее и Грантэру сделалось почти стыдно. Он примирительно качнул головой. -Ну ты же шутил про то, что тебе нравятся наручники. -Я совсем не шутил. - ответил Анжольрас. - Я не умею шутить. И вдруг прянул вперед, оперевшись на чужие колени, чтобы уткнуться губами в губы. Грантэру стало сначала очень больно, потому что нижняя губа его явно была рассечена. А потом всё провалилось в сверкающий омут счастья, которое взмахнуло вверх по горлу и вылилось смехом, разбившимся о чужие губы. -Почему ты смеёшься? - спросил Анжольрас, слегка отстранившись. - Ой! Он быстрым движением дотронулся до собственных губ, посмотрел на пальцы, проверяя страшную догадку, и только потом на Грантэра. -У тебя кровь! Губа рассечена, я, наверное, сделал тебе больно... Черт, как обрабатывать такие раны? Перекись ведь если попадёт на слизистую... -Тс-с, - прервал его Грантэр, не отказав себе в удовольствие приложить свой палец к чужим губам, затыкая. - Можешь просто поцеловать. Это помогает лучше любых лекарств. -Но, - помедлил Анжольрас. - Тебе же будет больно? -О, поверь мне, я ничего не имею против боли.