Onryō

      Акеми поклонилась перед святилищем и опустошила церемониальную чашку саке. Сегодня её свадьба, которой она не могла дождаться с того самого момента, когда узнала, кто будет её женихом. Она и не предполагала, что её отец выполнит её безумную просьбу (требование), выйти замуж только за достойного. За того, кто одолеет белого дьявола Абайджу Фаулера и его кровожадного лакея Хейджи Шиндо. Тысячи пытались. Тысячи погибли. Но сейчас, спустя восемь лет, одному из них удалось. И теперь он принадлежит Акеми. Имя его – Мизу, и он – единственный, достойный руки и сердца принцессы.       Она знала, что полюбит будущего мужа в тот же момент, когда она увидела его в первый раз, все ещё покрытого кровью павших. Акеми никогда не верила в любовь с первого взгляда, но, о боги, он был прекрасен. И хотя в Киото сплетни распространяются как пожар посреди засухи, не было сказано ни единого слова о каких-либо недостатках новоиспечённого Господина Мизу, обсуждалась лишь его боевая доблесть. Его железная воля. Его храбрость. Что значило одно из двух: либо муж Акеми был идеален, либо отлично притворялся. В любом случае, она считала, что есть неплохой шанс того, что брак окажется более чем сносным. В конце концов, на всех их пяти, если считать свадьбу, уж-очень-коротких встречах, он был предельно вежливым, хоть и весьма немногословным. И, опять-таки, он был прекрасен, даже с его жутковатыми голубыми глазами, напоминавшими лёд.       Мизу, поставив свою чашку на землю, поднялся на ноги. Всего на один миг его взгляд падает на Акеми, и тут же он оказывается в дверях, которые, как знает принцесса, разделяют покои супругов. Не успела она сделать и шагу навстречу мужу, дверь скользнула и плотно закрылась за его спиной. – Господин? – почти просьба (требование). – Я ничего не жду от этой ночи, – Мизу прочистил горло и добавил, уже почти робко, – жена. – Я жду, – сказала Акеми.       В один шаг она оказывается у двери и та, до того, как Акеми смогла сдвинуть её хотя бы на дюйм, снова захлопнулась. – Это твоя проблема, не моя, – отозвался Мизу.       Акеми ахнула, сжимая руки в кулаки: – Впусти меня. Муж.       Тень Мизу не сдвинулась, даже не шелохнулась: – Нет.       Акеми со злости фыркнула и решила сменить тактику. Она выдавливает слащавый тон: – Разве это не твой долг, ублажать супругу? – Я утомился, – сказал Мизу сквозь крашеную рисовую бумагу, его голос звучал грубее обычного, – Спи спокойно.       Это, очевидно, не было просьбой, но Акеми никогда и не планировала быть маленькой послушной жёнушкой. Остаток вечера она провела, растянувшись на обшитом золотом футоне, пялясь в потолок. И, разумеется, придумывая план.