Осколки наших чувств...

— Брат, ты где? — сжимая телефон в руке, с напускным спокойствием спросил Порш. Он уже догадался, что что-то случилось. Младший никогда не звонил по пустякам. И если на засекреченной линии он увидел такие до боли знакомые цифры, то дело дрянь. — Порш, — послышался едва уловимый шёпот на той линии, — я проиграл. Меня рассекретили.       Выстрел…       Гудок…       Пи… пи… пи…       Гудок длиною в жизнь. В его блядскую чёртову жизнь. — Нет! — крик, до боли раздирающий грудную клетку. — Нет! — три буквы, сорванные с губ. — Я найду тебя, брат, — обещание. — И отомщу за тебя, если живым не найду! ***       Поршу двадцать шесть, и за всю свою недолгую жизнь он ничего не видел, кроме силуэтов, на скорости пролетающих за бортом автомобиля. Ничего не видел, кроме трассы, петляющей между домами. Не вдыхал воздуха свежее, чем выхлопные газы. Не держал в руке что-то легче, чем монтировка. Никогда и никого не любил, кроме своего младшего брата. Он полностью погряз в этом дерьме: мазуте, движках, потёртых шинах и нелегальных гонках. И всё для того, чтобы его братишка смог выиграть билет в лучшую жизнь. Смог стать тем, кем мечтал. Тем, кем при жизни был их отец. Тем, от кого Порш каждую ночь, вжимая педаль газа в пол, ускользал вдоль узких переулков Бангкока.       Порчей мечтал пойти по стопам отца и сделать этот мир хоть чуточку лучше. Хотел защищать слабых и наказывать провинившихся. Хотел стать служителем закона.       И он поступил. Стал лучшим на своём курсе. Добросовестно учился и сдавал все зачёты, пока… Пока стипендию не прикрыли, ссылаясь на кризис в стране.       С тех пор обучение Че слишком дорого обходилось их маленькой, неполноценной, но такой любящей семье. Эти затраты стали словно ком в горле. Поршу пришлось бросить университет и распрощаться уже со своей мечтой. Но ради брата он готов был пожертвовать всем, даже своим будущим.       Мастерская матери, что осталась после её смерти, была единственным источником дохода, но этого, увы, было мало.       Порш стал гонять. Гонять на нелегальных гонках.       Да, он обещал родителям, что никогда не свернёт на эту адреналиновую дорожку. Но что он мог сделать в данной ситуации? Образования нет. Достойного заработка тоже. Есть только брат, который не заслужил всё это. Не заслужил день и ночь прозябать в провонявшем копотью гараже. Не заслужил, как и Порш, склоняться над капотами машин, чтобы по локоть испачкаться в отработке и прочих жидкостях этих железных монстров.       Его маленький брат не заслужил.       Он непременно должен вырасти в заботе и ласке. Он должен стать тем, кем мечтал. А иначе грош цена словам Порша, когда, склонившись над окровавленными телами отца и матери, он обещал, что позаботится о младшем брате. Иначе озлобленный жизнью Че не сможет стать справедливым. Он — единственное, что осталось у Порша, и Порш не позволит, чтобы его брат тоже прогнил насквозь, как и весь этот мир.       Конечно, Поршу нравилось его дело. Нравилось возиться в грязи. Он с самого детства вместе с мамой пропадал в гараже, ремонтируя очередного мустанга. Нампын обожала эти «бездушные» железки, говоря, что у каждой под капотом на самом деле есть душа. Каждый автомобиль уникален, и у него есть чувства, пусть и не такие, как у людей. Они словно живой организм. Порш верил словам матери. Верил и мечтал.       Пока эти «с душою» машины не унесли жизнь самых дорогих в его жизни людей.       Мама была за рулём. Отец экспедитором.       Да, ему не положено по долгу службы, но разве он мог оставить свою Нампын одну?! Его жена жила гонками. Она их обожала. Она словно родилась от слияния скорости и адреналина. А как же она была прекрасна за рулём своего драгоценного Камаро, который собрала собственными руками.       Тормоза отказали. Мотор заревел. Колёса пошли юзом, и всё, что осталось от них, — это чёрные дорожки от шин и осколки разбитого лобового стекла на асфальте.       Машина, ударившись об ограничительный борт, вмиг загорелась и, взрывом разорвав тишину, истлела, оставив после себя лишь воспоминания о доблестном полицейском и его любящей скорость жене.       Так трасса, которая их познакомила, стала их же концом. Совершив свой последний заезд, они теперь покоятся с миром в сырой земле.       Лицо отца с почётом по службе висит на стене департамента, а мамин сгоревший Камаро стоит в гараже.       Взглядом пробежавшись по ткани, накинутой на шевроле, Порш пожал плечами, напоминая себе, зачем он вообще здесь находится. С уходом родителей ремонт стал не мил, а ранее любимые машины стали лишь железками. Но он не должен сдаваться. У него есть Че. По крайней мере был.       До этого злосчастного звонка.       Порш отказывался верить в то, что его брат мог погибнуть. Он просто этого не переживёт. После смерти родителей только Че не дал ему свихнуться окончательно. Только ради брата Порш продолжал жить. Ради него был готов на всё. Даже пожертвовать собственным благополучием.       Че — его светлый лучик в этом гнилом мире. В мире, где не признавали власть и закон. В мире, где всем заправляла мафия. Тирапаньякун. Это имя разве что глухой не слышал. Влиятельная семья, прогнувшая под себя весь Таиланд. Поговаривали, что и не только Таиланд.       Это-то и должен был выяснить Че. Правда ли то, что семья Тирапанькунов стала нелегально поставлять оружие и за пределы страны.       Зачем Че вообще согласился на это опасное задание?!       Да, он был лучшим в своём деле и за год службы добился неимоверных результатов, но он же совсем ещё ребёнок. По крайней мере, для Порша был. Его маленький, улыбающийся мальчик, и совсем не важно, что всего на шесть лет младше самого Порша. Но одержимость Че справедливостью стёрла эту лучезарную улыбку с его лица, и всё, чем грезил младший брат — это чтобы семья Тирапаньякун сидела за решёткой. Порш догадывался, что виной всему такая же одержимость их отца в этом деле, который до своей смерти так же забвенно отдавал всего себя, чтобы прижать эту семейку. Киттисават старший всеми фибрами души ненавидел Тирапаньякунов, но отчего именно была такая неприязнь, Порш не знал. Знал ли Порчей истинную причину, Порш мог лишь догадываться. Но стена в комнате брата, увешанная фотографиями мафиозной семьи, стала наваждением для Че. Он, как одержимый, каждый день подолгу сидел напротив неё, перечитывая и делая новые заметки. Плёл паутину из красных нитей и пытался понять, почему отец так их ненавидел?! Что-то подсказывало Порчею, что дело не только в том, что Тирапаньякуны являются мафией. Тут всё гораздо запутаннее, и нити паутины, ведущие именно к их семье, не давали Че покоя.       Порш пытался отговорить брата принимать участие в этой опасной затее. Но разве Че его послушал? Брат лишь заверил, что всё будет хорошо и с ним ничего не случится. Но этот звонок говорил об обратном. Че явно попал в беду, если вообще жив остался. Мафия не прощает предателей и расправляется с ними без суда и следствия.       Нет, всё не может закончиться так.       Че жив. Просто обязан быть жив. И Порш намеревался вернуть своего брата домой, а иначе зачем ему жить?! Хватит с него уже погребальных обрядов. Единственный обряд, на который он был согласен посмотреть, — это свой собственный, иного не дано.       Порш никогда не боялся собственной смерти. Всё, чего он боялся — это остаться один. Порче не может с ним так поступить. Он же обещал. Уверял, что вернётся. Но в итоге вместо слов «Брат, я возвращаюсь домой» Порш услышал лишь выстрел и гудки в телефоне.       Ещё и Пит не выходил на связь. Да, Порш знал, что мафия слишком печётся об утечке информации и телефонами разрешено пользоваться только членам семьи, но этот изворотливый гад всё равно находил выход и звонил по крайней мере раз в неделю, чтобы сообщить, что с ним и Че всё в порядке. Так какого хуя он молчит уже третью неделю?! Порш доверил ему своего брата. Поверил в профессионализм Пита и его надёжность. Более того, Питу он мог доверить и собственную жизнь. Так что же могло случиться, что ни Пит, ни Че не выходят на связь так долго?       А этот звонок брата — единственный за пятьсот четыре часа — выбил весь воздух из лёгких Порша. Да, Порш считал. Каждый день, каждую грёбаную минуту. С самого первого дня внедрения Пита, а потом и Че в мафию. И после каждого долгожданного звонка этот счётчик обнулялся. Так Поршу было спокойнее. Так он хоть не сходил с ума от ожидания звонка.       Дождался. Спустя долгих тридцать тысяч двести сорок минут. — Блядство!       Телефон треснул в руке, а затем со всей дури полетел в стену. Он же знал, что эта затея хорошо не закончится. Чёртов Че со своей одержимостью. Чёртов Пит. Нахуя он вообще его поддержал?! Долбаная мафия со своей контрабандой. Долбаная жизнь. Пусть они все будут прокляты.       Он должен вернуть своего брата. А если всё-таки окажется, что Че мёртв, Порш сотрёт с лица земли всю их шайку. И начнёт он, пожалуй, прямо сейчас. Времени сидеть и ждать не было. Здесь каждая минута на счету. Ему ли не знать. Он хорошо научился рассчитывать каждую секунду. В его деле даже эта секунда может стать роковой. Не вовремя выжал газ — глотай пыль из-под колес. Просчитался на повороте — здравствуй, кювет. Чуть дольше положенного задержал ногу на сцеплении — ты труп!       Порш знал и надеялся, что не опоздал.       Покрывшийся пылью тент полетел в сторону, оголяя ранее жёлтую машину. Мамин Камаро, что унёс жизнь обоих родителей, смотрел на Порша своими потухшими фарами и словно насмехался над ним. Играл с его чувствами, напоминая своими закоптившимися боками, каким именно образом Порш остался один с маленьким братом на руках. Беззвучно говорил: «Смотри, что с тобой станет, если ты сядешь за руль».       Это Порш тоже знал. Знал, что эта машина станет последней, в которую он сядет. Она станет и его могилой.       Позвонив Йок — благо у Порша всегда имелся запасной телефон — и оповестив начальницу, что ему нужен отпуск на неопределённый срок, Порш принялся за дело. Автомобиль сам себя не починит, а там, куда собирался Порш, не пускают на посредственных тачках. Кто бы мог подумать, что даже в нелегальных гонках есть ещё более нелегальные: с крутыми тачками стоимостью в несколько миллионов бат, не менее крутыми тёлочками и водилами, которым Порш даже в подмётки не годится. Но рано сдаваться и списывать его со счетов. На кону жизнь его брата, а ради него он должен победить. Только победа продвинет его к цели. А целью его был сам сын мафии. Кинн Аннакин Тирапаньякун. Поговаривали, что молодой мафиози частенько учувствует в гонках, чтобы развеяться. Вот же зажравшийся ублюдок. Развлечения ради лишает возможности обычных людей на заработок. Хотя водители, участвовавшие в этих гонках, едва ли жаловались на недостаток денег. Одни их тачки стоили больше, чем почки Порша, причём обе.       Конечно, свои органы Порш не собирался продавать, но авто мамы требовало немалых вложений, а где взять деньги на ремонт машины, которая должна стать его пропуском на гонки элиты Таиланда? Либо действительно продать почки. Но тогда он вряд ли сможет гонять. Либо ограбить банк. Но и в этом случае велика вероятность, что его поймают, и тогда он точно не сможет помочь брату. Оставался один и единственный выход.       Порш заложил дом. Че бы это не понравилось, но нахуя Поршу дом, если он останется в нём совсем один? Но даже этих денег едва хватило на покраску автомобиля, а нужно было ещё заменить сгоревший двигатель, купить новый аккумулятор, перебрать систему охлаждения, рулевую, трансмиссию. Вот же срань!       Проще новый автомобиль купить. А это ещё Порш не посчитал подвеску, выхлопную систему, колёса и тормоза.       Тормоза…       Те самые, что отказали так не вовремя, унося две невинные жизни. Те самые, что нихуя не отказали самостоятельно.       Теперь Порш догадался, почему Че не мог оставить в покое смерть их родителей. Брат явно знал больше, чем сам Порш, и видел гораздо дальше.       Их родители погибли не случайно. Их родителей убили, и перерезанный тормозной шланг в руках Порша — тому подтверждение. И все те красные нити паутины на стене в комнате Че вели именно к семье Тирапаньякун. И то, что он хочет прикрыть контору по контрабанде оружия, явно лишь только предлог.       Пазл сложился.       Вражда отца с этой семейкой. Маниакальная зависимость Че от этого вопроса. Перерезанные тормоза и смерть родителей. Все ниточки вели в одном направлении. Как же Порш этого раньше не заметил?! Непонятно было только то, чем его семья не угодила мафии.       И Порш собирался это выяснить как можно скорее. Оставалось только найти ещё денег на остальной ремонт Камаро и попасть на эти чёртовы гонки.       Пришлось прибегнуть к совсем запрещённому приёму и попросить в долг у барыг. Порш терпеть не мог быть должным кому-то, но какой у него был выбор? Либо он пустит всё на самотёк и забудет, но разве он может бросить единственного члена своей семьи?!       Ещё и Пит пропал с радаров. Неужели и его тоже прижали к стенке? Быть такого не может. Пит уже долгих пять лет умело играл свою роль телохранителя и ни разу не прокололся. По крупицам добывал информацию и незаметно передавал её в департамент по контрабанде оружия. От него-то начальство и узнало, что мафия стала налаживать связи с итальянцами и поставлять им оружие. Тут-то и подключился Порчей, чтобы проверить, достоверна ли эта информация или же Питу просто бросили наживку.       Видимо, брат был прав. Вот только и сам, судя по всему, угодил в ту же ловушку.       Но Порш не был полицейским. И ему было глубоко насрать на закон. Он сделает всё по-своему без чьей либо помощи. А тем более без помощи полиции.       Оставалось только надеяться, что у него всё получится и мафия не узнает, что у Че есть брат.       По легенде он был единственным приёмным сыном простых рыбаков с какого-то отдалённого острова. В Бангкок он приехал в поисках лучшей жизни и начал её, конечно, с уличных боёв. В рукопашном Че, конечно, был не так хорош, как Пит, выросший на них, или как Порш, имеющий мастера спорта по боевым искусствам, но тем не менее его заметили. Ещё немалую роль сыграли его навыки в информационных технологиях. Че без особых проблем мог взломать любую систему, а такие навыки очень ценились у мафии. По сути, проиграв свой первый бой и получив не менее дюжины синяков, Че мог смело забыть о мафии, но этот засранец был слишком упёрт. Так, взломав систему безопасности подпольного клуба с простого телефона, парень перевёл все имеющиеся у них деньги на свой личный счёт. Тут-то его и заметила мафия, которая, как оказалось, являлась крышей этого самого клуба. Но, разумеется, Че об этом знал. На то и был уклон. И вот он уже почти год как являлся одним из людей, на которого «якобы» полиция тоже вела охоту.       У Пита же история и вовсе банальна и стара как мир. Родители погибли, когда он был совсем ребёнком, и с тех пор его растила бабушка. Денег на жизнь не хватало, и парень пошел по преступным стопам. Загвоздка заключалась в том, что это не было выдумкой и Пита действительно растила бабушка. Вот только на самом деле Пит никогда не переступал закон и, более того, стал его служителем. В универе, кстати, Порш с ним и познакомился, когда тоже поступал на полицейского. Но потом погибли родители, и мечте Порша не суждено было осуществиться. Зато у Че всё получилось. С Питом они стали хорошими друзьями и с тех пор не прерывали общение, если не считать последние пять лет.       Как же быстро летит время. Уже долгих сорок три тысячи восемьсот часов, да, Порш тоже считал, Пит поставляет информацию на мафию.       Когда друг узнал, что Че тоже хотят внедрить в мафиозную семью, он был против, но что Пит мог поделать? Он простой рядовой. Его мнения никто не спрашивал. Правительству нужна была информация, и ему срать на таких пешек, как Че и Пит.       Поршу тоже срать на закон. Не тогда, когда этот закон закрывает на всё глаза и позволяет мафии править миром. Он сам спасёт своего брата, и потом они вдвоём уедут на самый край земли на какой-нибудь остров. Откроют небольшую, но уютную кафешку и будут торговать пончиками всю свою оставшуюся жизнь. Че женится, у него родятся дети, а Порш будет самым хорошим дядей на свете.       А что насчёт Пита, тут Порш ещё подумает, стоит ли его спасать. Возможно, и спасать то уже нечего. Но в любом случае для Пита всегда найдётся местечко в их уютной кофейне. Конечно, если Пит вовсе не переметнулся на другую сторону закона.       Спустя бесконечно долгих и бессонных пару ночей, а это сорок восемь часов, если брать в расчёт ещё и день, Порш наконец сел в новенькую Камаро ярко-жёлтого цвета. Казалось, он никогда не пересилит себя и не сможет преодолеть страх перед этой машиной, но вот он сидит на кожаном сидении, обхватив руль обеими руками, и рыдает, словно ребёнок, под тихий шёпот мотора. Осталось только выжать сцепление и… Понеслось!