the right decisions.

      Гул от девушек и юношей заполнял коридоры колледжа, поэтому Рюджин предпочитала практически всё время оставаться в аудитории, при этом плотно закрывая дверь, прося приходящих сделать то же самое. Минуты тишины были для неё раем. Не то чтобы пары сильно утомляли её, но выключить мозг хотя бы на малый промежуток времени — ей всё равно было необходимо. После стольких лет в Нью-Йорке она вообще плохо переносила шум, но со временем с этим пришлось свыкнуться. Столица как-никак, люди всегда были в движении, жизнь кипела. А Рюджин всё равно хотелось хоть на минуту остановиться.       Студенты зашли в аудиторию, и Шин, как обычно, начала вести лекцию. С каждым разом она всё сильнее убеждалась в том, что выбрала верный путь. Литература и впрямь была её призванием. Она невольно возвращалась в то время, когда сама сидела на уроках литературы в пансионе и искренне восхищалась своей преподавательницей, которая сильно повлияла на неё. Хотелось быть похожей на неё, и она с этим справлялась.       — Надеюсь, вы прочитали то, что я задавала на прошлой лекции, иначе нам с вами сегодня придётся очень трудно, — произнесла она, перелистывая страницы Гамлета.       В аудитории повисла тишина, но Шин знала, что мысленно студенты наверняка про себя надеялись, чтоб их не спросили, иначе им пришлось бы очень туго. А впрочем, Рюджин не сильно волновалась по этому поводу. Это всё-таки совсем не её проблемы.       — Первый вопрос. Расскажите мне о главном герое трагедии. Ким Сынмин, даю вам слово.       Парень замешкался, оглядываясь по сторонам и корча жалостливый вид. Но Шин такое не устраивало никоим образом.       — Молодой человек, в литературе не место для молчания.       — Ну… Его зовут Гамлет, он влюблён в дочь королевского советника, Офелию. У него тяжелая судьба, он хочет отомстить за смерть отца…       — Сынмин, я не просила вас пересказывать его биографию.       — Извините, мисс Шин.       — Хорошо, задам вопрос по-другому. Будь Гамлет вашим современником, вы бы были с ними друзьями?       — Он слишком много думает, поэтому нет.       — То есть вы не считаете Гамлета выдающимся мыслителем?       — Не знаю, я просто не могу понять, зачем столько думать, размышлять и говорить с самим собой.       — Вы никогда не размышляли наедине с собой?       — Нет, я думаю, жизнь должна быть простой, а если всё время думать, то можно прийти в отчаяние от происходящего вокруг.       — Кто-нибудь согласен с Сынмином? Поднимите руки. Так вот я вам отвечу, что жизнь никогда не бывает простой. Вам покажется, что Шекспир гиперболизировал это, но для чего? От того, что он был по своей сути драматичен? Возможно. Но суть не в этом. Вы читали его монологи? Или пробежались по первым строчкам и закрыли книгу? Вы думали о том, любил ли он на самом деле Офелию? Он не бог, но он — человек. Сильный.       — Мисс Шин, — девушку прервал коллега, выглядывая из-за двери.       — Мистер Сэймит, вы хотите присоединиться к нашей дискуссии? — Рюджин окинула мужчину злобным взглядом, но всё же направилась навстречу к нему, выходя из кабинета. — Вы хотели что-то мне сказать?       — Да, к вам пришла какая-то девушка, она требовала, чтоб вы спустились к ней… Разберитесь с этим, пожалуйста.       — Мистер Сэймит, у меня лекция, пусть с этим разбирается кто-то другой. Это не моя ответственность.       — Но мисс Шин… Она сказала, дело очень срочное.       Рюджин раздраженно вздохнула. Похоже ей и правда нужно было спуститься. Она серьёзно относилась к своей работе, поэтому ненавидела, когда её отвлекали; она знала, что большинство студентов недолюбливало её, но были и те, кто относились к ней с глубоким уважением. Это много значило для неё.       Спустившись по лестнице к турникетам, Шин увидела знакомую фигуру и готова была отвесить младшей подзатыльник.       — Ты знаешь, что выдернула меня с важной лекции?       — Прости-и. Ты просто очень нужна мне.       — Зачем, Юна? Мне надо закончить пару. Ты же знаешь, что эта работа важна для меня.       — Мне просто очень нужно было пошопиться… А ты знаешь, что с выбором у меня всё сложно.       — Юна-я, — нахмурилась Рюджин. — Я сейчас с тобой что-нибудь сделаю.       — Умоляю, Рюджин. Я сделаю всё, что ты хочешь, ну пожалуйста.       Старшая призадумалась, немного смягчившись. Юна ждала её ответа.       — По рукам, тогда будешь рассказывать мне наизусть монологи Гамлета.       — Рюджин… Ты же несерьёзно…       — О, я вполне серьёзно. Это будет моей расплатой.       — У тебя какая-то нездоровая фиксация на Шекспире… Ладно, по рукам.       Шин отпустила студентов не без недовольства, и вновь спустилась. Выходя из учебного заведения, перед воротами она увидела знакомый чёрный Volkswagen Teramont и направилась к солидному автомобилю. Юна была из обеспеченной семьи. Хорошо обеспеченной. И старшая уже столько лет удивлялась тому, как они вообще дружили до сих пор. Несмотря на стереотипы о богачах, младшая отличалась искренностью и простотой. Да, большинство вещей доставалось ей практически без всяких усилий, но она действительно была хорошим человеком. Хорошим другом. И даже если Рюджин была её полной противоположностью, это не помешало ей найти общий язык с девушкой.       После выпуска из пансионата Шин уехала как можно дальше на сбережения, которые ей присылала мать. Немного, но она довольствовалась чем есть. Рюджин, приехав в огромный город, толком и не знала, что ей нужно делать. Всё разом навалилось на неё, и она должна была с этим справляться. Неприятности ждали её уже на вокзале по приезде в Нью-Йорк. Миловидная девушка столкнулась с Шин и случайно пролила на неё кофе… Сказать, что Рюджин была в ярости? Да ничего тут не надо было говорить. Юна рассыпалась в извинениях и срочно повезла её в магазин покупать новую блузку. Она не кинула в неё пачку денег, она не прошла мимо, сделав вид, что ничего не было. Шин сопротивлялась как могла, но в ответ лишь получила: «позволь мне загладить свою вину».       С того момента прошло много времени. Рюджин успела закончить университет, найти работу и начать снимать квартиру. Она гордилась собой. И Юна тоже ей гордилась. Без неё старшая наверное бы ступила не на ту дорожку, все близилось именно к этому, но Шин была рядом и поддерживала как могла. В этом была вся Юна. Поэтому Рюджин просто не могла ей отказать.       — Что тебе вообще нужно купить? — пробормотала она.       — Не знаю, я просто хочу обновить свой гардероб. Может, какое-нибудь платье… Помоги мне, Рюджин.       — Ты хочешь, чтоб я решила, что тебе купить или как?       — Не знаю я… — девушка тяжело вздохнула, вставая у стоп-линии на светофоре. — Вообще, я соскучилась… Я тебя с твоими лекциями вообще не вижу в последнее время. — младшая столкнулась с чужим взглядом, рассматривая лицо Рюджин. Она и правда была очень привязана к девушке.       — Это моя работа, Юна.       — Такими темпами я скоро сама буду приходить к тебе на лекции.       — Да пожалуйста. Только что-то мне подсказывает, что ты умрёшь от скуки. — усмехнулась Шин, и они поехали дальше.       Рюджин всегда была некой загадкой для младшей. Они довольно быстро сблизились, но никогда не знали, почему именно. Что послужило катализатором этого. И каждый раз, когда Юна смотрела на подругу, в голове всплывали тысячи вопросов, но она никогда не давила на неё. Шин раскрывалась постепенно.       — Хочешь, и тебе что-нибудь купим?       — В честь чего?       — Рюджин, — серьёзно взглянула на неё Юна, — просто хочу тебя порадовать. К тому же для подарков не нужен повод.       — Я уже тебе говорила, ты — мой главный подарок, — Шин тыкнула в нос младшей и тепло улыбнулась.       Владелица автомобиля вновь устремила взгляд на дорогу, позволяя потоку рассуждений закрасться в её мысли. Она удивлялась, как Рюджин — грубая, закрытая и ужасно неразговорчивая, — менялась в лучшую сторону. Юна никогда не спрашивала о её прошлом, но знала, что что-то произошло, поэтому была терпеливой. Она хорошо это умела. И старшая была безмерно благодарна ей за это. В глубине души младшей приятно было слышать такие фразы от Рюджин, приятно было осознавать, что она больше не боялась проявлять чуткость и некую сентиментальность по отношению к Юне.       Дорога была не слишком загружена, солнечный день радовал жителей Нью-Йорка, и девушка была рада выбраться куда-нибудь с близким ей человеком, поэтому глаза Юны засверкали ещё сильнее, как только она заглушила машину и вышла из неё. Рюджин казалась не очень довольной. Людные места больше не были ей по душе, но она избегала этого факта, боясь столкнуться с действительностью.       Она изменилась. Такую простую истину было сложно принять и по сей день, но с годами она и с этим свыклась. Это просто пришло само собой. Не было больше безбашенной Шин Рюджин, не было больше той дерзкой девчонки, которая утирала всем нос, которая не боялась высказывать своё мнение, которая не боялась любить. Она затихла. Стала сдержаннее. Неприступнее. Если б кто-нибудь сказал ей в семнадцать лет, что она станет вот такой, Шин бы ни за что не поверила, она бы усмехнулась и назвала бы его наглым лжецом. Но это было правдой. И главным лжецом оказалась лишь сама Рюджин.       — Чего застыла? Пойдём, — Юна протянула руку подруге и успокаивающе погладила её по предплечью.       Старшая пожалела, что согласилась, уже тогда, когда они зашли в первый магазин. Юна подбегала то к одной вещи, то к другой, спрашивая мнение Рюджин, и та понимала, что они застряли здесь надолго.       — Боже, ну что за прелесть, это тоже надо взять померить.       — Но… Ты же в жизни такое не купишь… — в замешательстве проговорила Шин.       — Но этот топ такой классный, я должна его померить!       — Юна, я, наверно, никогда не пойму твоей логики…       — Зачем она вообще нужна? В шоппинге ей не место! Тут нужно чувствовать, понимаешь? — Девушка бормотала через занавеску, смотря на себя в зеркало, пытаясь понять, что не так. — Что скажешь, Рюджин?       — О нет, это вообще не твой стиль… А хотя, знаешь… Не слушай меня, я правда не сильна в этом.       — Ладно, ты права, это не моё. Пойдём дальше.       Два часа было потрачено впустую. За два часа они с Юной обошли почти весь торговый центр, и Рюджин хотела лишь услышать два заветных слова: «поехали домой». Но вместо этого её она получила:       — О, боги… Ты видишь то же, что и я? — Младшая схватилась за плечо Рюджин, принимаясь слегка тормошить её.       — Это плохой знак…       — Идём со мной. Живо. — Твёрдо произнесла Юна и настойчиво потянула Шин за собой в очередной магазин. Они остановились около чёрного платья. Шикарного чёрного платья. Неважно, насколько дорого оно стоило, Юна была обязана его купить. Для Рюджин.       — Я не надену это. Ни за что.       — Рюджин, это идеально. Доверься мне.       — Юна, это совсем не для меня, — зажалась девушка и попыталась уйти, но Шин всё так же держала её за руку, умоляя померить одежду.       — Я готова поспорить на всё, что угодно, потому что я уверена, оно создано именно для тебя.       — Юна, я не поведусь на твои споры…       — О нет, я знаю, ты хочешь этого.       — Господи… Почему я с тобой всё ещё дружу…       Это означало согласие. И Юна мысленно радовалась новой маленькой победе.       Рюджин зашла в примерочную, сверля ненавистным взглядом платье. Может, оно и не было таким плохим, но что-то подсказывало ей, что не нужно его надевать.       — Ты скоро? — Не отставала младшая, и Шин пришлось поторопиться. Она вздохнула с усталостью, но всё же сделала то, чего от неё хотела Юна. Та расшторила примерочную и уставилась на подругу. Надо было видеть её выражение лица.       — Ты… Ты вообще видела себя? — Продолжая хлопать глазами от удивления, проговорила Юна.       — Нет, я надеюсь, ты довольна, потому что я хочу побыстрее снять это.       Рюджин стояла перед Юной, нервно теребя шов одежды, пока та рассматривала её с ног до головы. Это платье и правда было создано для неё — оно подчёркивало её аккуратную фигуру, приятно сочетаясь с тёмными волосами и чертами лица Рюджин, поэтому Юна была более чем довольна. В этот момент из соседней примерочной вышла девушка, стараясь остаться незамеченной. Оттенок её рыжих волос напоминал леденец со вкусом апельсина, поэтому невольно обе Шин повели взглядом в её сторону.       — Ты шикарна, Рюджин, — восторгалась младшая. — Погоди… — она обернулась на незнакомку ещё раз и вновь на её лице появилась приветливая улыбка. — Хван, ты какими тут судьбами? — Юна дернула девушку, подводя к себе, но та всеми силами пыталась отвернуться.       Шин надеялась, что ей просто послышалось. Но стоило ей поднять взгляд, и она готова была убежать из магазина прямо в том платье, лишь бы больше никогда не видеть это лицо.       — Йеджи, пожалуйста, скажи, что ей очень идёт, — попросила Юна, но Рюджин тут же резко развернулась и двинулась в примерочную, судорожно занавешивая её плотной тканью. Стало трудно дышать. Всё её тело будто окаменело. Она хотела только поскорее снять это несчастное платье, поехать домой и больше никогда не вспоминать этот день. Игнорировать его.       Воспоминания тут же нахлынули на неё, как по щелчку пальца, и боль, которую она старалась заглушить вот уже пять лет, забрала её в свой капкан. Увидеть Хван снова было похоже на падение со скалы, на ледяные волны, которые били по щекам, на удар в переносицу.       Когда с платьем было покончено, Шин присела на банкетку, пытаясь собраться с силами. Что-то с таким треском надломилось в ней, хотя спустя столько лет она убедила себя в том, что ей больше не больно. Стоило только увидеть её — и всё полетело к чертям собачьим.       — Как отец поживает, Йеджи? Надо как-нибудь вместе собраться, — тараторила Юна.       — Давай в другой раз, я… Я очень спешу. — Как можно тише произнесла Хван дрожащим голосом.       Распрощавшись со знакомой, младшая заглянула в примерочную к Рюджин. Она нашла её такой разбитой, что сама была готова разрыдаться. Девушка прятала заплаканные глаза в ладонях, прикусывая нижнюю губу, дабы заглушить всхлипы.       — Боже… Что такое? — повторяла Юна, поглаживая Шин по голове и прижимая к себе. — Пойдём в машину, хорошо?       Сев в автомобиль, младшая не отпускала руку Рюджин, пытаясь успокоить её, но слёзы всё так же текли по её щекам. Юна была в замешательстве. Она ещё никогда не видела Шин… Такой? Она искренне не понимала, что сделала не так, но ещё хуже — она не понимала, как всё исправить.       — Прости меня, я больше не…       — Это не из-за тебя, — прервала её старшая. — Ты тут вообще не при чём…       — Тогда в чём дело, Рюджин?       — Я… Я расскажу тебе, правда. Просто та… та девушка, — остановилась Шин.       — Йеджи? — слышать её имя из чужих уст было в новинку. Слышать то имя, которое она усердно пыталась стереть из памяти. — Вы знакомы?       — Можно и так сказать…       — Она что-то сделала?       — Юна… Дай мне немного времени, ладно? — сиплым голос произнесла Рюджин.       — Хорошо. Я буду рядом.