Раз и на всю жизнь.

Это наша вторая встреча, спустя 12 лет. Ты скучал по мне, Луни? Я вот ужасно скучал. Ты сильно изменился, но остался прежним. Как такое возможно? Я не понимаю, но чувствую, что во мне точно ничего не изменилось. Я все так же по уши влюблен в тебя. Мерлин, Луни, любить тебя - смерти подобно. Самой прекрасной, сладостной смерти. Я каждый день корю себя за свою гордость и глупость. Если бы я тогда не усомнился в тебе, быть может, всего этого не было. А теперь остались только мы вдвоём. И от этого ты еще ценнее. Хотя куда больше? Как же я благодарен Дамблдору! За то что присмотрел за тобой, за то что и сейчас уговорил вернуться в Орден Феникса. Хороший мужик, я всегда уважал его. Я снова вижу тебя и черт возьми, как же мне больно. Но это хорошая боль, я ждал её. Сердце щемит каждый раз, когда ты задумчиво о чем-то рассуждаешь. А я смотрю на тебя, на твое лицо, и не могу отвести взгляд. Времена снова тёмные, но от тебя исходит свет. И я греюсь в нём, как потерянный в снегах путник. Снега не было, но был жуткий холод. Я помню как больно было опираться спиной на каменную стену. Позвоночник будто стирался о грубый, вечно мокрый от дождя и шершавый от плесени камень. Тогда я закрывал глаза и думал о тебе... О тебе, о Джеймсе, о Лили... И тогда на душе становилось так больно, что скрежет собственных рёбер уже не чувствовался. Кто-то утверждал, что у меня нет ни души, ни сердца... Но что же сейчас так протяжно скулит и трепещет за грудиной? Я люблю тебя, Ремус. И кажется, это на всю жизнь. От этой болезни нет панацеи, как и от твоей ликонтропии. Ты примешь меня таким? До одури влюбленным, больным и, по словам некоторых, сумасшедшим? Ты всё ещё любишь меня, Лунатик? Я не осмеливаюсь спросить, просто не имею права. Я уже усомнился в тебе раньше и теперь сомневаюсь снова... Какой же я идиот. Ты смотришь так, что по одному взгляду твоих невероятно красивых глаз всем все становится ясно. А я все равно сомневаюсь. Просто они не знают, как я виню себя... По этому не удивлюсь, если и ты винишь. А ты приходишь в мою спальню каждый вечер... И мы долго разговариваем. Я с упоение слушаю твой голос, почти как молитву перед сном и точно знаю, что этой ночью буду спать крепко, потому что ты был рядом, пусть и не долго. Ты улыбаешься мне и сердце снова делает кульбит, тихо смеёшься, вдруг хватая мою руку и я снова вижу твой взгляд. Любить тебя можно только так... Раз и на всю жизнь. Окончательно и бесповоротно. Я обречен на это и будь я проклят, если ещё хоть раз посмею сомневаться в тебе. И ты остаешься в моей спальне, на моей кровати. Сидишь на самом краю, так, будто в любой момент можешь ускользнуть. Сам тянешься ближе, робко, будто спрашивая разрешения. Можно, Ремус, нужно! Мне так это нужно... Мне больше ничего и не надо. Хватаю тебя обеими руками и тяну на себя. Ты падаешь на мягкое покрывало с изумленным выражением лица. Прости, Луни, я просто больше не могу терпеть. Я вижу, как дрожат твои ресницы, чувствую, как они щекочат скулу, когда я опускаюсь ниже. Ты совсем так же, как в юности, робко приоткрываешь аккуратный разрез губ, позволяя мне припасть в поцелуе. Как же приятно целовать тебя, Луни... Ты весь такой мягкий, такой родной. Как бы ты не менялся я люблю любую версию тебя. Скромный мальчишка, нервно оттягивающий рукава потертого свитерочка, пытаясь скрыть покрытые шрамами руки. Саркастичный, старающийся соответствовать чужим ожиданиям префект, вечно сонный и с книжками наперевес. Оборотень, отчаянно воющий на Луну в ночи, будто ее холодный свет способен укрыть тебя от собственного страха, от ужаса этой тьмы. Преподаватель Защиты от Темных Искусств, любимец учеников Хогвартса. В старенькой мантии, в карманах которой всегда тихонько шуршит серебристым фантиком кусочек шоколада. Это всё ты.