Его зайчик

Они впервые расстались так надолго и Андрюша места себе не находил. Михаил Юрьевич Горшенёв, известный и знаменитый театральный деятель, появился в его жизни совершенно спонтанно и за удивительно короткий срок стал для него самым близким человеком. Они познакомились на выставке для начинающих художников, где Андрей выставлял свои работы. Миша сразу же привлёк его внимание. Он был невероятно хорош собой, и Князев невольно залип, засмотрелся, ещё тогда и не зная, что перед ним известный театральный режиссёр и артист. Сначала Миша Андрею показался серьёзным и важным, но стоило узнать его поближе… Всё у них завертелось — закрутилось невероятно быстро, потому что Князев сам был не из робких и пытался проявлять инициативу. И узнал, какими добрыми могут быть эти чудесные тёмные глаза, какими ласковыми могут быть эти сильные руки, и сколько нежности Миша может дарить. Андрей влюбился по все свои очаровательные уши. Быстренько переехал к Мише, и у них настала настоящая идиллия. Андрею хотелось часто и много, особенно, когда Миша ходил рядом, в не до конца расстёгнутой рубашке, с такой соблазнительно обнаженной грудью, что дух захватывало. Да и как на Михаила Юрьевича можно было не залюбоваться? И как не влюбиться? Андрей приходил на спектакли и жадно наблюдал за ним на сцене, распахнув рот в немом восхищении. Ему казалось, что весь театр и все зрители поголовно хотят Михаила Юрьевича, и Андрюша хитренько, счастливо улыбался, думая о том, что именно его сегодня вечером Мих Юрич будет втрахивать в постель и шептать на ушко, какой он у него сладкий и чудесный мальчик. Андрей ничего особо не додумывал — на Горшенёва действительно многие засматривались, и немало юношей (и, безусловно, девушек) мечтали затащить его в койку и узнать, таким же страстным любовником может быть Миша, каким он был на сцене? Сам Андрюша был не то что бы ревнив… Он испытывал смешанные чувства — с одной стороны ему льстило, что его мужчине уделяют так много внимания. Но с другой… Вдруг Мише слишком приятно это внимание и однажды он решит, что вокруг много классных мальчиков, а Андрей, ставший уже таким привычным и обыденным, надоест ему, страсть пройдёт… И всё кончится. Князев старательно гнал прочь от себя эти мысли, а потом Миша уехал в тур на три недели, пока он сам сдавал экзамены в училище. Учёба закончилась, и теперь Андрей маялся в ожидании, скучал, места себе не находил. Смотрел фото с премьер, любовался Мишей, таким красивым и счастливым, вспоминал его прикосновения, его ласку. Каково это — целоваться с Мишей, отдаваться ему, позволяя растягивать себя долго и сладко, или брать его самому, ощущать, как он сжимается на его члене, как в нём узко, горячо, как он может стонать и подмахивать бёдрами… Но что-то задевало Андрея в том, что Миша может быть вот таким счастливым без него. У него был свой мир, свой театр, а Андрей… Вписывался ли он вообще в его жизнь? Сейчас вот им было хорошо вместе, но для самого Князева эти отношения были гораздо бОльшим, чем просто крышесносный секс с охуенным мужиком. Он влюбился по-настоящему, ему было всё тяжелее с каждым днём быть в разлуке с Мишей. Они созванивались регулярно, и Миша говорил, что скучает, но легче от этого не становилось. И было кое-что ещё, что с каждым днём беспокоило Андрея всё больше. На фотках рядом с Мишей постоянно тёрся какой-то блондинчик, а Мише это явно очень нравилось. Раньше Андрей как-то не обращал на это внимание, а сейчас пацана рассмотрел поближе. Хорошенький, просто очаровательный, совсем-совсем юный. Они даже были чем-то похожи внешне. А ещё у него была милая щербинка между зубов. На фото он вечно к Мише прижимался, широко улыбаясь, а Горшенёв то его за талию приобнимет, то руку на плечо положит, и смотрит тоже на него сверху вниз с такой счастливой улыбкой… А что, если он решит, что Андрей ему уже и не нужен, наигрался с мальчиком, ведь тут рядом есть другой, тоже молоденький и красивый, да ещё и на одной волне с ним? Андрей совсем измучил себя этими мыслями, и ему в голову пришла идея — приготовить для Миши сюрприз, такой сюрприз, что ему точно отшибёт все мысли о других мальчиках... Ох, Михаил Юрьевич, знали бы вы, что вас ждёт... *** Миша, конечно, очень устал с дороги и мечтал поскорее добраться домой. Он безумно соскучился по своему Андрюше, и предвкушал только, как поднимется в квартиру и заключит его в объятия, зароется носом ему в волосы и будет дышать своим самым любимым запахом. Провозившись с ключом, он распахнул дверь и сразу скинул на пол вещи. В коридоре горел свет. — Андрюшенька, мой хороший! Я дома! — воскликнул Миша, ощущая, как сердце ускоряет свой ритм. — Иду-иду, — голос у Князева был игривый какой-то, а затем он предстал перед Мишей в очень… Оригинальном образе. Во всей красе. Горшенёв распахнул рот, ахнул, и, кажется, забыл, как дышать. Он уставился на Андрея во все глаза, а там уж точно было на что посмотреть. Ведь на Андрюше был костюм зайчика. На голову он надел белоснежные ушки, стройные ножки обрамляли белые кружевные чулочки, белья никакого на нём не было, и возбужденный член уже покачивался у живота. А потом Андрей повернулся спиной, чтобы продемонстрировать Мише главную красоту — анальную пробку в виде белого пушистого хвостика. Покрутившись и покрасовавшись, Андрей бросил на Мишу самый игривый и хитрый взгляд своих невозможных голубых глаз. — Андрюш… — голос у Миши был низкий, хриплый, он будто не мог до конца поверить, что ему, уставшему, после такой долгой томительной разлуки преподносят такую красоту. — Твой зайчик соскучился, — горячо шепнул Андрей, подходя ближе, и Миша наконец отмер, протянул руки, желая скорее прикоснуться к своему зайчику. — Господи, Андрюша, ты… — только и смог выговорить он, делая шаг навстречу и потянул его к себе, оглаживая руками везде и втягивая в умопомрачительный поцелуй — поцеловал сразу глубоко и жадно, так, что у Андрея закружилась голова и он сладко всхлипнул ему прямо в губы. — Миш, Миша, я так скучал, пойдём скорее в спальню, пожалуйста… У Горшенёва был совершенно поплывший, потемневший от желания взгляд, но он нашел в себе силы мягко отодвинуть Андрея. — Дюша, я так соскучился, но я грязный, потный с дороги, мне надо хотя бы умыться, принять душ… — А мне нравится. Я тебя хочу чувствовать, — шепнул Андрей в ответ и начал к нему ластиться, обнимая руками за шею. Миша в ответ тихо застонал, сдаваясь. Он слишком долго ждал и слишком был восхищён своим мальчиком, чтобы противиться. — Хотя бы помою руки, — проговорил он и Андрей отпустил его в ванную, а затем взял за руку и повёл сразу в спальню. Он забрался ручками под Мишин чёрный вязанный свитер, помогая ему стянуть его через голову, быстро расправился с молнией на его брюках и уронил его на постель, забираясь сверху. Он купался в Горшенёвском восторженном взгляде и подавался навстречу прикосновениям — Миша сразу же начал его везде заглаживать, куда руки дотягивались. Андрей поёрзал на нём, прикрывая глаза от удовольствия, ощущая, как сильные ладони скользят по нежной коже, трогают плечи, ключицы, задевают горошинки сосков. Миша притянул его ближе, обхватывая руками и прижался губами к груди, зацеловывая каждый сантиметр, начал вылизывать соски, заставляя Андрея сладко постанывать. — Андрюша, хороший мой, какой же ты, мой зайчик, — шептал Миша между поцелуями. Он ощущал, как Андрюшин член влажно мажет его по животу, и хотелось вроде бы всего и сразу, а при этом — не торопиться, смаковать этот момент долгожданной близости. Андрей млел и таял то его прикосновений, и для Миши не было ничего слаще во всём мире. Чуть отодвинувшись, Дюша завозился, стягивая с Миши трусы и тут же обхватил его член ладонью и задвигал рукой вверх-вниз. — По... подожди, — хрипло шепнул Миша, перехватив его руку — он не хотел кончить слишком быстро. — Покажи себя, зайка, прошу. Везде хочу посмотреть, — проговорил он, и Андрей сразу его понял и повернулся к нему спиной, показывая во всей красе белую упругую попочку со смешным пушистым хвостиком. — Ты трогал себя, да, готовил, растягивал, да? — заполошно прошептал Миша, протянул руку, оглаживая ягодицу и взял хвостик, потянул на себя. Андрей тихо и сладко застонал и выгнулся, и Миша, как завороженный, начал двигать в нём пробкой, не доставая до конца и смотрел, не отрываясь, на то, как Андрей мелко дрожит от удовольствия и двигается навстречу. Наигравшись, он наконец вынул пробочку под еще один сладкий стон и вновь восторженно ахнул в очередной раз за сегодняшний вечер. Перед ним была уже разработанная дырочка — ярко порозовевшая, влажная и раскрытая… Для него, только для него. — Иди ко мне, Дюша, пожалуйста, пожалуйста, — затараторил Миша как в лихорадке, и потянул Андрея ближе к себе, и тот послушно сдвинулся, перекинув одну ногу через Мишу, и замер. — Андрюш… — только и смог проговорить Горшенёв, утягивая Андрюшу на себя, приближая к своему лицу такую сладкую и манящую дырочку. Андрей лишь громко и жалобно всхлипнул, опускаясь Мише на лицо, и тот с благоговением буквально зарылся носом между двух половинок и застонал от переизбытка чувств. Он крепко вцепился руками в Дюшины ягодицы, и прижал его еще ближе к себе и жадно скользнул языком в горячее, узкое, манящее… Они ещё никогда такого не делали. Нечто настолько интимное и сладостное. Андрей совсем потерялся в ощущениях — он мог лишь дрожать и постанывать, ощущая, как Миша глубоко вылизывает его, буквально трахая языком, как чуть ли не до боли впивается ему в ягодицы, не давая отодвинуться, и Андрея всего накрывает сладким удовольствием. Миша глухо порыкивает, стонет, лижет, покусывает, жадно толкается языком. Андрей начинает подмахивать бёдрами и буквально двигаться на Мишином лице, а тот лишь мычит одобрительно, мол, да, всё правильно. Князев попытался приподняться, сквозь весь этот сладкий морок, и дотянуться до Мишиного члена, желая взять его в рот, ощутить вновь знакомый терпкий запах и сделать так, чтобы Мише тоже было хорошо, но ему, кажется, сейчас было и так охуеннее некуда. Когда Андрей попробовал сдвинуться, он услышал сладкий обжигающий шепот. — Нет, Дюш, ты такой хороший, такой вкусный, такой сладкий, не шевелись, позволь ещё, пожалуйста… И Андрей, конечно же, позволил. Вновь опустился Мише на лицо, ощущая, как между ягодиц уже всё мокро, сам подмахивал бёдрами под одобрительные Мишины стоны, а потом, не сдержавшись, дотронулся до своего члена, и ему нужно было всего лишь одно прикосновение, чтобы излиться Мише на грудь и живот, со стоном сжавшись на его языке. Он весь обмяк и наконец отодвинулся, повернувшись к Мише лицом. У того взгляд осоловелый и поплывший, губы порозовели и припухли, а на лице — глупая и счастливая улыбка. — Хороший мой, Дюша, мой зайчик, — проговорил он хрипло, ласково оглаживая ягодицы, на которых остались красные следы от его пальцев. Андрей сам весь красный — щеки, губы, кончики ушей и даже шея. Улыбнувшись в ответ опьяненному всем происходящим Мише, он снова повернулся к нему спиной и решил уделить внимание его истекающему смазкой члену. Обхватив его ручкой, Андрей сразу попытался взять глубоко и у него получилось. Он ощутил, как Миша напряжен, как он набухает у него во рту, и начал двигать головой, жмурясь от удовольствия, пока Горшёнев, тихо постанывая, продолжал мять и гладить его ягодицы — никак не мог оторваться. Андрею хватило всего нескольких движений — и вот Миша, перевозбужденный всем произошедшим, замер и с его именем на губах излился ему в рот, а зайчик послушно всё проглотил, продолжая нализывать опадающий член. У Миши аж в глазах помутнело от пережитого удовольствия. Лучшего сюрприза он и не мог себе представить и даже не находил слов, чтобы описать, как он сейчас счастлив и как ему хорошо. Взяв Андрея за руку, он попытался притянуть его к себе, в теплые объятия, но… Ощутил, что что-то не так. Андрей отвернулся и на него не смотрит, уползает куда-то на край кровати и усаживается, ссутулившись. Его заячьи ушки даже как-то горестно опускаются, а сам он тихо всхлипывает. — Андрюш? Андрюш, ты чего? — спросил Миша взволнованно, всю расслабленность как рукой сняло. — Ни… ничего, — ответил Андрей и громко шмыгнул носом. Да что же в самом деле случилось? — Дюш, Дюш, ты чего? Что такое, тебе не понравилось? — в голосе Миши звучит тревога, он пододвинулся к Андрею на постели и снова положил руку ему на плечо, пытаясь к себе повернуть, посмотреть на его лицо. Андрей резко развернулся сам, глаза его повлажнели. — Нет, мне очень, очень понравилось! — восклкнул он горестно. Миша совсем перестал понимать, что к чему. — Андрей, что случилось? Объясни мне, прошу, я же переживаю. Князев опустил взгляд и грустно вздохнул. — Да... Да просто… Ну, конечно, мне понравилось… Но ведь… Тебе не обязательно со мной… Наверняка есть кто-то лучше меня, кто может с тобой в туры ездить, кто тебя понимает, а я просто рисую, я к театру отношения не имею! — Андрея вдруг будто прорывает. Миша смотрел на него во все глаза, растерянно, не зная, что сказать. — Я видел фотки, тебе там и без меня хорошо было, видел мальчика красивого с щелью между зубов, вот он тебе подходит больше, чем я, и я тебе зачем! — у Дюши в глазах правда стояли слёзы, он нервно теребил кончик одеяла и глядел на Мишу исподлобья. Горшенёв пребывал в таком шоке, что не сразу нашёл слова для правильного ответа. Он и представить себе не мог, что у Андрея в голове появляются такие мысли, что он всё это обдумывает, мучается и только сильнее себя накручивает. Миша, пока был в туре, вообще больше ни на кого смотреть не мог. Вспоминал лишь постоянно своего мальчика, сладость его губ, то, как смешно он сопит во сне, его вкусные завтраки, очаровательную улыбку, смешные похабные стишки и невероятные рисунки, и понимал, как сильно он его любит. Осознавал, что ни к кому и никогда не испытывал ничего подобного, что он хочет каждый вечер засыпать с Андреем и просыпаться рядом каждое утро, что то чудесное, что есть между ними — гораздо большее, чем простой секс… И теперь ему нужно было донести это до Андрея. Подавив в себе обиду от осознания того, что Андрей вообще в нём засомневался, Миша решил действовать мягко и деликатно. Андрей вновь опустил глаза вниз, и Горшенёв негромко и ласково его позвал, поймал его взгляд и серьёзно заговорил. — Андрюша… Мне так неприятно слышать от тебя такие слова. Я… Я так не хочу, чтобы ты сомневался в моих чувствах. Я места себе не находил вдали от тебя. А этот... Юноша, Влад, всего лишь отличный актёр и мой друг. Не более того. Я больше смотреть ни на кого не мог — все мысли были только о тебе. Ты… Ты мне вскружил голову, пойми, ты же невероятный… Андрей Мишу слушал внимательно, затаив дыхание. Миша протянул руку и ласково огладил его щёку. — Ты потрясающе рисуешь, ты пишешь такие стихи — страшные и красивые, и иногда очень смешные. Я считаю, что ты очень талантливый. А ещё ты такой очаровательный и смешной, естественный и остроумный, и самый красивый. И я… Я никогда так сильно не влюблялся. Я так хочу быть с тобой и мне… Мне нужен только ты. Андрей уставился на Мишу во все глаза, не дыша, пока Миша произносил всё это, тихо и очень искренне. — И я тебе этого ещё не говорил… А должен был сказать, и говорить каждый день. Я тебя люблю, слышишь? Люблю, и мне бо… — договорить Мише Андрей не дал, потому что навалился на его сверху и заткнул его поцелуем — горячим и жадным. Миша ответил — конечно же он ответил, прижимая к себе своего глупенького зайку. — Я обожаю тебя, слышишь? Обожаю, мой хороший, мой сладкий, мой любимый, — шептал Миша ему прямо в губы. — И я тебя. Я так тебя люблю! — всхлипнул Андрей, снова утягивая его в поцелуй. Они целовались горячо и жадно, Андрей жался к Мише вновь уже возбуждённым членом, и, протянув руку вниз, почувствовал, что и Миша сам тоже возбудился и снова готов. — Мммм, а хочешь, хочешь, чтобы зайка на тебе поскакал? — игриво шепнул Андрей Мише в губы, хитренько улыбаясь. — Давай, мой зайка, — хрипло ответил ему Миша, зарываясь рукой в его мягкие светлые волосы и оглаживая затылок. Андрей обхватил влажной и липкой ладонью Мишин член, заставив его глухо простонать, и принялся медленно опускаться. Горшенёв наблюдал завороженно за тем, как его Андрюша, чуть хмурясь и морща носик, постепенно расслаблялся, так сладко, так хорошо пропуская его всё глубже и обхватывая его собой. Опустившись до самого конца, Андрей удовлетворенно выдохнул, улыбнулся, и бросил на Мишу задорный взгляд и начал двигаться сразу в быстром темпе. Миша обхватил его руками за талию, подаваясь бёдрами вверх и пытаясь словить с ним единый ритм, и когда у него получилось, они задвигались в унисон. Андрей сейчас полностью отдавался процессу, максимально расслабившись — то откидывал голову назад, распахивая рот в немом стоне, и тогда его ушки смешно трепыхались; то наклонялся ближе к Мише ловил его губы и сладко всхлипывал ему в рот, пока его член тёрся о Мишин живот. У самого Горшенёва в голове вообще не осталось не единой мысли — он только гладил своего нежного мальчика везде, куда мог дотянуться, низко постанывал и смотрел, смотрел, смотрел, записывая себе на подкорку самое лучшее воспоминание в своей жизни. Андрей заполошно шептал ему в губы, как сильно он его, Мишу, любит, и Миша шептал ему в ответ то же самое, ощущая, как у самого появляется влага в уголках глаз от переизбытка чувств. — Такой прекрасный, такой красивый, самый лучший на свете, мой зайчик, только мой, — выдохнул Миша, ощущая, что ему осталось совсем чуть-чуть, ведь его зайка так сладко сжимался на его члене. Кончили они почти одновременно — когда Миша протянул руку между их телами, обхватывая Андрея, огладил влажную бархатистую головку, и это стало последней каплей — Андрей вскрикнул и начал кончать ему на живот, сжимая его в себе так, что у Миши даже в глазах потемнело и он сам излился глубоко в Андрея. Зайка обессиленно рухнул на него, в тёплые объятия и некоторое время они лежали в тишине, только слышалось их тяжелое дыхание, постепенно приходящее в норму. Миша ласково, неторопливо гладил Андрюшу голове, а потом стянул с него ободок и убрал в сторону. Он увидел, что ушки Андрея порозовели — может быть, ободок натёр нежную кожу. И ласково зацеловал оба, водил носом по ушной раковине, и, не сдержавшись, обхватил губами мочку с серёжкой, поигравшись с ней. Андрей только сладко выдыхал в ответ. Хотелось везде его трогать сейчас — такого разомлевшего от их горячих признаний и двух нереальных оргазмов. Погладить ножки в чулочках и, может быть, зацеловать… — Миш, — тихо позвал Андрей, пока Горшенёв уделял внимание его ушкам, переходя нежными поцелуями на шею. — М? — шепнул Миша ему щекотно прямо в ухо, но Андрей чуть отодвинулся, внезапно посерьёзнев, и поймал Мишин взгляд. — Возьмёшь меня с собой в следующий тур? — спросил он. Миша задумался на мгновение. — Даже не знаю, если ты каждый раз будешь меня вот так встречать… — он хитро усмехнулся, но Андрей нахмурился сразу же и Миша прижал его к себе ближе и поцеловал в нос. — Возьму конечно. Я теперь совсем-совсем без тебя не смогу, мой зайчик, — шепнул ему в губы, и Андрей, улыбнувшись, снова утянул его в сладкий поцелуй.