Виду не подам

После того, как убили Ералаша все поменялось. Улица, отношения в группировке. — Ладно, хорош Вы, отстаньте от пацана. — сказал Адидас старший и ударил Зималетдинова по щеке. — Ты чё? — Они сидели в качалке, обсуждали дальнейшие действия сложившейся ситуации, как тут забежал Пальто с информацией, которую ему передал Ильдар Юнусович, что Ералаша избили участники банды «Хади Такташ». Вот Вахит и налетел на пацана, что тот верит во все, что ему говорит мент. — У нас в Афгане, в разведке, знаешь, как учили? Если до тебя доходит информация, это значит кому-нибудь выгодно. Завтра проверю пойду, поинтересуюсь там. — сказал Суворов и продолжил есть суп, который варил все это время. Пока Зималетдинов слушал Адидаса, не заметил, что Турбо сейчас стоит и держит Андрея в своих руках, при этом, обнимая его. Когда Вахит посмотрел на развернувшуюся картину, где Валера до сих пор держит Пальто и в шутку чешет ему голову, то это была последняя капля, он с горем пополам дослушал Вову и пошел курить на улицу. — Че это с ним? — Спрашивает Турбо, смотря в след уходящему другу. — Да хрен его знает, перебесится и вернётся. — Отвечает Суворов, ему поведение Зималетдинова не показалось странным, в отличие от Туркина, который уже давно обратил внимание, что с другом происходит что-то ему несвойственное и он уже определенное время хотел поинтересоваться, что с ним происходит, но наступило неспокойное время в группировке и разговор отложился на неопределенное время. Сейчас он выходит на улицу с полной уверенностью, что сегодня они точно поговорят. — Поговорим? — Задает вопрос Валера, подходя ближе к Зиме. — Нет настроения. — Отвечает Зималетдинов, не смотря на Туркина. Он докурил сигарету и уже собирался уходить, но тут его останавливает рука, которая схватила за рукав куртки. Он даже сквозь плотную ткань чувствует тепло чужих пальцев. У Валеры всегда теплые руки, а у него самого холодные всегда, даже когда он находится в помещении. Его иногда посещают мысли, что не зря его называют «Зима». Валеру же он сравнивает с летом. Весь он такой яркий, хоть и нет у него в гардеробе яркой одежды, а если даже и заявлялась где-то, то как он будет её носить, не поймут пацаны. От него веет легкостью, теплом и уютом. А так бывает только летом, по мнению Зималетдинова. А лето он любил, очень любил. — Чего ты хочешь, Турбо? — Выдыхает Зима и поворачивается к другу. Только сейчас, оставшись вдвоем, Туркин замечает грустный и уставший взгляд Вахита. — У тебя что-то случилось? — Скажи честно, мы поможем, все пацаны соберутся. Я помогу. — Последнюю фразу он сказал после небольшой паузы и более тихим голосом, но Зима все равно её услышал. — С чего ты взял? Все со мной в порядке, просто ситуация нехорошая произошла, все мысли заняты событиями последних дней, еще и Кощей выебывается, заебал уже. — Отвечает Вахит, почти честно, Туркину не обязательно знать, что на самом деле беспокоит Зималетдинова, но по глазам и хмурому взгляду собеседника, Зима понимает, что Валера ему не верит. Уж слишком хорошо он его знает, почти читает как открытую книгу. — Вахит, не первый год знакомы, кому ты пиздишь? Вижу я, что ты сам не свой. Перед пацанами можешь создавать видимость, что ты такой же уверенный, серьезный и справедливый, но сейчас мы остались вдвоём и мне хотелось бы знать, что происходит, в первую очередь, с моим другом. — Турбо уже не держит его за руку, но стоит довольно близко, чтобы Вахит смог разглядеть как быстро меняется его взгляд и что Валера начинает злиться. — Не верю я тебе, понимаешь? — Договаривает Туркин и опять закуривает. Зималетдинов не знает, что ему сказать. Он честно пытался придумать, чтобы до Валеры наконец-то дошло, что все с Вахитом хорошо и его совсем не бесит тот факт, что Туркин уделяет слишком много внимания Пальто. Даже тогда, когда отшивали Кирилла, Турбо подошел именно к Андрею, за ручку его довел до чушпана, чтобы тот тоже поучаствовал в процессе отшивания. И его вообще не ебет, почему Васильев стоял в стороне, его интересует больше Туркин, который как мамочка бегает за младшим. Они оба молчали. Турбо ждал, а Зима думал. — Мне просто порой кажется, что ты никого кроме Васильева не замечаешь. Ничего и никого, даже самых очевидных вещей. — Решил всё-таки честно ответить Зималетдинов, устал он уже всё в себе держать. Пусть все прояснится здесь и сейчас. — Чего? — Удивился Валера, явно не ожидавший такого ответа. — С чего ты решил, что к нему какое-то особенное отношение? Нормальный он, процесс пришивания принял как настоящий пацан, не выебывается, слово держит. Это ли не главное? Просто ему где-то поддержка нужна, направление, так сказать, задать, чтобы не потерялся, и мы как старшие в своем возрасте должны направлять скорлупу или я не прав? — По факту разъяснил Туркин. Зима его полностью поддерживает, но вот факт того, что с Маратом он так не суетился, хотя тот брат Адидаса, а тот вес определенный имеет и вот если бы Суворов младший отступился где-то, то это был бы пиздец. Хотя какова вероятность, что Зималетдинова не бомбануло бы от трепетного отношения Валеры к Марату? Вахит понимает, что Пальто вообще здесь не причем, проблема конкретно в нем, что он старшего ревнует, а сказать ему прямо в лоб об этом не может, вот и получается, что предъяву закинул Турбо, а тот и не виноват, правильно все делает, Зима сам запутался и как выбраться из этой путаницы не знает. — Ты прав. Скорлупу нужно держать в строгой дисциплине, у нас и так тут ситуация пиздецовая, не хватало нам еще потрясений. — Сказал Зималетдинов, он уже окончательно смирился с тем, что не имеет никакого права ревновать Туркина, да было бы еще к кому, приревновал блять к скорлупе. Сам себе что-то придумал и по классике жанра в это поверил. Идиот. — Спасибо, что прояснил вопрос, я просто, видимо, устал вот и напридумывал себе всякого. — Окончательно сдался Вахит. — Да перестань, мы же друзья. Знаешь, мне порой тоже многое кажется, но я стараюсь не произносить свои мысли вслух. Вдруг они окажутся ложными. А порой так хочется кому-нибудь открыться, чтобы меня тоже выслушали, поддержали. — Начал говорить Валера и Вахит, если честно, офигел от такой искренности. Конечно, у него были мысли, что Туркин чувствительный и ранимый человек, но никогда бы не подумал, что окажется прав, он так ловко спрятал свои чувства под маской уверенного и импульсивного человека, что даже Зималетдинов поверил. — А с другой стороны, вдруг кто-то воспримет мои мысли как нытье, а если пацаны узнают, не поймут ведь, за слабака примут. Сложно. — Закончил говорить Турбо и тут Зима понял, что вот кому нужна помощь, Валеру беспокоят какие-то вопросы, его пугают свои мысли, а тут еще Зима приперся со своими тараканами в голове. Валере нужна помощь и Вахит готов ему помочь, подставить свое дружеское плечо, чтобы первому было комфортно, а уже потом разберется со своими проблемами. Сейчас в фокусе Валера, а все остальное подождёт. — Валер, расскажи мне. Поделись со мной, что тебя беспокоит. Ты мне помог, выслушал меня, теперь позволь мне помочь тебе. — Сказал Зималетдинов и сам от себя офигел, как он уверено и спокойно умеет говорить. Сейчас важно не спугнуть Валеру, чтобы тот чувствовал себя комфортно и у него сложилось ощущение, что он просто общается с товарищем, не о группировке, не о уличных отношениях, а о своих чувствах, которые сейчас больше всего интересуют Вахита. Ситуация с Ералашем и Кощеем отошла на второй план, вот он момент, узнать Валеру с другой стороны, узнать какой он настоящий Валера Туркин. Валера молчал. Вахит ждал. Он готов был хоть всю ночь, весь следующий день стоять и ждать, когда Туркин начнет говорить. Он дает ему время подумать, он ни в коем случае не будет его торопить, сам знает, как порой трудно открыться другому человеку. — Понимаешь, как только я пришился, то начал все свое время уделять Универсаму, я всегда на улице, всегда с пацанами. — Молчание Валеры длилось около минуты, Зима уже успел погрузиться в свои мысли, что чуть не пропустил момент, когда тот начал говорить. — Подожди, ты хочешь уйти с группировки? — Неожиданно даже для самого себя выпалил Зималетдинов. Турбо рассмеялся. Искренне так, Вахит не оценил такой реакции на его вопрос. — Ну ты и дурак, Зималетдинов. Куда я от Вас уйду, похерите же все без меня. Ты дослушай. — Зима выдохнул, а Валера продолжил. — Я к чему вел то, у меня так много времени уходит на уличную жизнь, что я немного забыл про себя, что у меня до этого были увлечения, которые я вовсе забросил. Но это не так страшно, страшнее всего осознавать, что мои искренние чувства притупились, понимаешь? — Если честно, то не совсем. Ты так переживаешь, что бросил волейбол, я понять не могу. — Честно признался Вахит, потому что он думал, что они тут важные темы обсуждают, а не вновь возникшую любовь Туркина к волейболу. — Да какой волейбол, Зима. — Рухнула с грохотом тактика Зималетдинова, Валера начинает злиться. — Я тебе пытаюсь сказать, что влюбился, придурок, блин. — Так вот в чем дело, Туркину понравилась какая-то девчонка с района, вот он себе мозги и делает, а Вахит его начал с волейболом допытывать. Зима хотел сначала рассмеяться с того, как он проебался с этим волейболом, а потом мысли встали в нужном порядке и до него дошло, Туркин влюбился. — Влюбился? В кого? — Получилось немного резко, но тут уже Зималетдинов не может сдерживать рвущие наружу эмоции. — Это не так важно. Там все так сложно, что я сразу понял, что шансов ноль. Этот человек никогда не будет моим, а я его. — С такой грустью ответил Валера, что у Вахита в груди защемило. Ну как же так, Турбо? Как тебя угораздило так? — Знаешь, я тебя прекрасно понимаю. — С виду и не скажешь, что сейчас у Зималетдинова внутри происходит полный хаус, но он собрал всю свою уверенность и продолжил разговор. Он же хотел помочь Турбо, значит он доведет этот разговор до конца и поддержит друга. Да, сложно, а кто сказал, что будет легко? — В каком смысле? — Вновь удивился Валера. — У меня тоже безответная любовь. Из-за этого я такой хмурый и хожу. Безумно мне нравится этот человек, горы готов ради него свернуть, а там дело такое, что — Не успевает договорить Зималетдинов, как на улицу выходят пацаны, сообщая о том, что они расходятся по домам. Андрей с Маратом попрощались и пошли в сторону дома Пальто, Адидас же остановился возле ребят и закурил сигарету. — Ну что, домой идете или так и будете на холоде стоять? — Спрашивает Суворов, кутаясь в свою легкую куртку, которая совсем не спасает от ветра. — Идем. — Одновременно сказали Вахит и Турбо. Вову позабавила эта ситуация он улыбнулся и предложил ребятам вместе пойти домой, чтобы по дороге пояснить за одну тему. — А че, Маратик убежал к Андрею, одному идти неохота, тем более есть идейка, ваше мнение хочу услышать. Погнали! — Адидас докурил и направился в сторону дома. Зима и Турбо переглянулись, вот вышли все так не вовремя, у них такой разговор был. Они в последний раз посмотрели друг на друга и во взгляде другого каждый увидел некую грусть от того, что они не договорили, что их так нагло и бесцеремонно прервали. — Ну что, идем? — Спросил Турбо, смотря в глаза Зиме, а тот, в свою очередь, взгляд не отводит. — А что еще делать, пойдем. — И они поспешили за Адидасом. Они честно старались слушать старшего, но получалось, мягко говоря, хреново, им было не до этого, каждый витал в своих мыслях и они даже не догадывались, что думают об одном и том же. Прошло несколько дней после разговора с Вахитом, но Валеру не покидали мысли о том, что нужно было тогда отказаться идти с Адидасом и остаться с Зимой под любым предлогом. Зималетдинов делал вид, что ни о чем таком искреннем они не говорили, ведет себя обычно, Туркина это немного обижает. Он хотел узнать, что там за любовная история произошла у его друга, но шаг навстречу теперь делать не будет, захочет–расскажет, Валера тогда решился поговорить, теперь его очередь. А потом после разгрома Универсама Хадишевскимм, Туркин попадает в больницу вместе с Адидасом старшим и Пальто, а Вахита забирают в ментовку, вот черт его дернул нож этот несчастный взять с собой. Валера всю ночь не спал, думал о том взгляде в автобусе, когда они ехали к «Хади Такташ» и Турбо повернул голову в сторону Зималетдинова, а тот своим пронизывающим взглядом смотрел на него. Ну не смотрят так на друзей, не смотрит так Вахит на Марата, на Пальто, да даже на Адидаса, своим особенным взглядом тот смотрит только на Туркина, когда они идут вместе домой, когда курят одну сигарету на двоих. Да даже одну сигарету он курит только с Валерой. Ночь показалась Валере вечностью, он вспоминал все моменты с Вахитом и все больше понимал, что хочет видеть, ощущать и чувствовать его рядом с собой и плевать, что он там в кого-то влюбился, че это за девушка такая, которая посмела отказать самому прекрасному человеку, который есть в жизни Туркина. Раз на то пошло, тот заберет его себе и никому он больше не достанется. Никогда бы Турбо не подумал, что он такой собственник, его значит его. После экстренной выписки Адидаса, все собрались в качалке. День выдался насыщенным, поэтому после небольшого собрания пришли к общему решению, что нужно расходиться по домам. Пацаны начали потихоньку выходить, Турбо ждал. Его. Но тут Зима предлагает Вове остаться с ним, чтобы в случае чего помочь встать, воды подать. Валеру такой расклад не устраивает, ему нужно, чтобы Зималетдинов покинул эти стены вместе с ним. — Зима, зачем именно тебе оставаться? Вон Андрей с Маратом готовы посидеть с Вовой, у тебя тоже ночь не ахти была, поэтому иди домой. — Пальто и Адидас младший непонимающе посмотрели на него, но отказать не могли. — Да можете вообще все идти домой, что я один тут не справлюсь. — Сказал Суворов старший и по голосу было понятно, что нихрена он не справится. — Да все, Вов, решено, мы с Андрюхой остаемся. Ты как ни как брат мой, что я сволочь последняя, чтобы тебя оставлять тут одного, замес пропустил, хоть тут полезным буду. — Сказал Марат, и не снимая куртку, сел ближе к брату. — Ну если все за меня решили, то пошел я домой. — С небольшим раздражением сказал Вахит и поспешил к выходу. — До завтра, пацаны! — Крикнул он и вышел из помещения. Валера слегка улыбнулся и тоже поспешил на улицу, не забывая попрощаться с пацанами. — Зима, подожди! — Когда Туркин вышел на улицу, то ожидал увидеть Вахита возле качалки, хотел предложить ему покурить, а потом вместе пойти домой. А тот, не дожидаясь его, уже пошел в сторону дома, поэтому Турбо пришлось его догонять. — Ты куда так торопишься? Че меня не подождал? — Интересный такой, сам же предложил Вове остаться с ним, значит домой не торопился, а сейчас резко дела появились, аж бегом домой побежал. — А может быть я сам решу, когда мне домой идти, как идти, с кем идти, не маленький вроде, сам могу решить. — Было видно, что Вахит злится. Осталось понять только из-за чего именно. Неужели из-за того, что Валера отправил его домой, так тот позаботился о нем, хотел, как лучше. — Да подожди ты, не кипятись. Я же о тебе, придурок подумал, чтобы ты пошел домой, отдохнул там, а ты мне тут предъяву кидаешь, да что с тобой происходит вообще? Как ошпаренный от меня бегаешь, если я что-то сделал не так, так ты скажи, а не по углам бегай. — Тут уже не выдержал Туркин, он со всей душой и сердцем к нему, а тот его нахуй посылает. — Пойдем домой? Ко мне. — Неожиданно говорит Вахит и смотрит своим этим взглядом, Туркин сначала даже не понял, что тот спросил, был как в гипнозе, потому что Вахит до сих пор смотрит и Валера сдувается, вся злость уходит и он успокаивается. — Пойдем. — Так просто, думает Зима. Он действительно устал, хотелось прийти домой и сразу лечь спать, но у Валеры другие планы, видимо. Если Туркин пришел выяснять отношения, то это надолго, зная его, лучше пойти с ним домой, на улице холод страшный, а тот в своей ветровке гоняет, ну заболеет ведь, идиот. До дома шли молча. Валера думал, как же сказать Вахиту, что он ему не безразличен, чтобы тот его со своего балкона не выкинул, а Зималетдинов думал, что нужно прийти домой и сразу поставить чайник, чтобы согреть своего отмороженного. У Вахита квартира небольшая, но теплая и уютная. Валере здесь нравится. — А родители? — Спрашивает Туркин, не хотелось бы при них выяснять отношения. — К бабушке в деревню уехали. — Отвечает Зима и приглашает его на кухню. — Пойдем чай пить, отогреешься хоть, а то в своей этой кофте ходишь, нихрена она не теплая, как ты еще не заболел, я не понимаю. — Такой домашний, подумал Валера. — А если заболею, ты будешь мне апельсины таскать? — С улыбкой на лице спрашивает Турбо, смотря на то, как тот разливает чай по кружкам. — Не буду. — Спокойно отвечает Вахит, и улыбка сходит с лица его друга. — Ты апельсины не любишь, буду приносить яблоки. — Откуда он знает, подумал Туркин. Улыбка вновь вернулась, и Валера начал смеяться, Зима сначала не понял в чем суть веселья, а потом, когда посмотрел на смеющегося Валеру, то тоже начал улыбаться. Он поймал себя на мысли, что хотел бы как можно чаще видеть Туркина в своей квартире, рядом с собой. — Поможешь? — Зима решил достать из всех ящиков все вкусности, которые есть дома. Тарелок и банок оказалось так много, что тот за раз все не смог бы унести. Валера встал с табуретки, на которой сидел и поспешил на помощь. Когда он подошел к Вахиту, то почему-то решил, встать вплотную к Зималетдинову, чтобы взять варенье, тот уже собирался нести кружки с чаем на стол, но неожиданное действие со стороны Валеры заставило его поставить их обратно на кухонный гарнитур. Туркин тоже не спешил брать варенье, ситуация, которую создал сам Валера ему безумно нравилась, Зима наконец-то рядом с ним, он даже боялся пошевелиться, чтобы не спугнуть друга. Он отпустил варенье и теперь получалось так, что ему некуда деть руки, поэтому он решил рискнуть и обнять Вахита со спины, кладя подбородок ему на плечо. Подумаешь, с балкона сегодня полетает, все когда-то бывает впервые. Но Зима не двигался. Валера растолковал это по-своему, поэтому решил отпустить Вахита. Когда он начал убирать руки с его талии, то чужие руки его остновили, Зима положил свои руки поверх чужих и прижал ближе к себе, Валера выдохнул Вахиту в ухо и тот покрылся мурашками. Они простояли так несколько секунд, а потом Зималетдинов отпустил Туркина и повернулся к нему. — Позволишь? — Валера не совсем понял, что Зима от него хочет. Но потом, когда Вахит притянул его талию ближе к себе и между их лицами осталось несколько миллиметров, тот все понял. Он кивнул, а потом сам потянулся за поцелуем. Вахит целовал нежно, наслаждаясь моментом, а Валера плавился от каждого прикосновения, Зималетдинов трогал его талию, спину, прижимал ближе к себе, хотя казалось, что ближе некуда. Первым отстранился Валера. Он смотрел на Вахита и улыбался, он был так счастлив, что чувства его взаимны, что Зималетдинов тоже чувствует трепет сердца, когда они смотрят друг на друга. — А я думал, ты меня с балкона скинешь за то, что я тебя обнял. — Сказал Валера, отводя взгляд в сторону. Вахит аккуратно берет его за подбородок и поворачивает к себе. — Ну ты совсем дурак? Как я могу причинить вред человеку, которого люблю, за кого ты меня принимаешь вообще? — Спрашивает Зима, поглаживая большим пальцем щеку Валеры, чтобы тот расслабился. — За судьбу, с большой буквы «С». — Отвечает Валера и обнимает Вахита, который искренне улыбнулся его ответу. — Валер, я правильно понимаю, что человек, про которого ты мне тогда на улице рассказывал, это я? — Туркин, который до сих пор обнимает Зималетдинова, после этого вопроса, поднимает голову и прямо на ухо шепчет старшему: «Да, и я тоже тебя люблю». К чаю они, кстати, так и не притронулись.