В целом нечто странное (или Уэнсдей-мультиверс)

Остаток утра до обеда прошёл нормально. Ну, относительно нормально. Настолько нормально, насколько это вообще возможно, когда в деле замешаны несколько Аддамсов. И то, что все они технически были одним и тем же человеком, было, конечно, не совсем нормально. Пожалуй, правильнее было бы сказать, что остаток утра прошёл спокойно, без новых выходок девочек и столкновений с нежелательными элементами. Уэнсдей и Энид провели экскурсию по различным объектам Невермора для двойников из других вселенных. Фрайдей настояла на посещении пчелиных ульев, что позволило Юджину познакомиться с другими «кузинами» Аддамс и узнать об их истинной природе. Пасечник настаивал на том, что его теория о путешествии во времени звучала более здраво. Изначально короткая остановка в тире привела к соревнованию по стрельбе из лука между Уэнсдей и Ву, которое заняло большую часть утра. Соперничество этих двоих проявилось самым возвышенным образом, когда после нескольких выстрелов они поняли, что обе без исключения всегда попадали в цель. После этого они приступили к трюкам. Стрельба несколькими стрелами. Стрельба по движущимся объектам. Выстрелы в проходящего мимо ученика, который осмелился свистнуть им вслед (убегая от стрел, он спасся от когтей Энид, но он об этом никогда не узнает). Остаток посещения классов и ботанического сада Академии прошёл в основном под академические вопросы Нидлер о характере занятий и их приспособленности к разным видам изгоев. Учёная Аддамс призналась, что испытывает некоторую зависть к тому, что её старший коллега может наслаждаться такой насыщенной научной жизнью в Неверморе. — Мне бы понравилась возможность учиться в таком месте, — сказала она. Почему такое заявление вызвало лёгкое недоумение у Уэнсдей и приступ хихиканья у Энид, ей предстояло объяснить позже. Ирония проявлялась самым неожиданным образом. Прошло несколько часов, и наконец настал момент, когда Энид оказалась перед внешними воротами Невермора, готовая начать свой путь в Джерико после последнего визита в библиотеку Белладонны, чтобы запомнить странные запахи. — Ты уверена, что не хочешь вызвать такси? — спросила Йоко. Вампирша встретилась с остальными членами группы во время обеденного перерыва. Её первоначальное намерение встретиться с Энид, Уэнсдей и девочками за завтраком полностью исчезло из головы, когда звонок от Дивины привёл к многочасовому сеансу разговоров по видео, длившемуся почти всё утро. — Неа, хоть и пасмурно, но предстоящим дождём и не пахнет, — ответила Энид, — а мне будет полезно сбросить энергию через прогулку. — Ах, да, всю ту энергию, которую ты не смогла сжечь вчера вечером со своей девушкой из-за неожиданных гостей, — ответил вампир с озорной ухмылкой. — Йоко! — Эй, я просто говорю всё как есть. — Честность — вещь достойная восхищения, но она может привести к тому, что твоя голова оторвётся от тела, Танака, — вмешался новый голос. Мех и клык повернулись и увидели, что к ним приближается Уэнсдей Аддамс. — Уэнс! — воскликнула Энид с улыбкой. Йоко подумала, что если бы у ликантропа в этот момент был хвост, то она бы с удовольствием им виляла. — Mia lupa,— сказала Уэнсдей, и Йоко снова пришлось скрывать желание рассмеяться, которое всегда возникало у неё, когда она видела, как менялось всё тело и выражение лица Аддамс, когда она общалась с Энид и только с Энид. Вампир ошибся, озвучив однажды, что Уэнсдей стала «мягкой». Один раз. Она усвоила этот урок. Она не собиралась его повторять. — Подожди, — сказала Энид, оглядываясь на её девушку. — А как же девочки? Пожалуйста, скажи мне, что ты не оставила их одних… — Фрайдей вернулась к Юджину и Ленор, думаю, ей приглянулись они оба и пчелы, — начала объяснять Уэнсдей. — Нидлер в нашей комнате под присмотром Вещи разрабатывает какую-то техническую штуковину. А Бьянка согласилась на просьбу Ву провести несколько сеансов фехтования. Садистская полуулыбка промелькнула на лице Аддамса при озвучивании последнего лакомого кусочка информации. — Оу, бедная Бьянка, — сказала Энид, хотя и не смогла скрыть своего веселья. — Но зачем ты здесь? — Разве я не могу прийти попрощаться с тобой? — Конечно, но просто ты уже прощалась со мной раньше, в общежитии. А потом в квадрате. — Прости, querida, просто я волнуюсь, — сказала Уэнсдей с выражением голодной тоски на лице, глядя в глаза Энид. — Мысль о том, что ты можешь встретиться с опасностью в одиночку… Она не успела больше ничего сказать, как указательный палец с накрашенным розовым ногтем лёг на её губы, заставив замолчать. — В последний раз повторяю: со мной всё будет в порядке, — сказала Энид твёрдым голосом, но с решительной улыбкой на губах. — Я уже большая волчица, я сама справлюсь. Я буду внимательно следить за запахами и, если обнаружу запах нарушителя, просто отслежу его местоположение, но избегу прямой конфронтации. Я не идиотка. — Верно. Ты просто немного упряма, — сказала Йоко. — И импульсивна, — продолжила Уэнсдей. — С нулевым чувством самосохранения. — Склонна действовать, а не думать. — Иногда безрассудна. — Безрассудна. — Неуклюжа, как чёрт… — Ух ты, я сейчас чувствую себя такой заветной, — ответила Энид, слегка сузив глаза. — Обожаю, когда вы, ребята, объединяетесь против меня. — Эй, поддразнивание тебя — единственное занятие, которое связывает меня с твоей девушкой и не предполагает её угроз острыми предметами, — сказала Йоко. — Позволь нам насладиться этим. Энид вздохнула: — Иногда я боюсь, на что вы двое были бы способны, если бы почаще объединялись. — Уничтожь эту мысль, — сказала Уэнсдей. — Даже если план не удастся и я не найду тропу, мне всё равно придётся купить сменную одежду для девочек, если их пребывание здесь затянется, а магазины в Джерико не будут работать допоздна во время каникул. — Я понимаю, что мои опасения могут быть чрезмерными, но будь осторожна, mio sole. — Всё будет хорошо, mon araignée venimeuse. Зрачки Уэнсдей расширились, когда она сделала глубокий вдох: — Энид, — вздохнула она, взяла руку волчицы и начала целовать костяшки пальцев, а затем перешла к поцелуям по руке, пока не добралась до шеи оборотня, которому пришлось подавить стон, когда… — Суперархиэкстраультрамегаграндиозно!— воскликнула Йоко, внезапно прервав парочку. Уэнсдей медленно повернула голову и посмотрела на вампира с выражением негодования, как у кошки, у которой только что вынули канарейку изо рта. — Танака, — сказала Уэнсдей. — Что? — Это моё стоп-слово, — сказал вампир. — Ты снова стала озабоченной на публике, и я решила, что будет уместно его использовать. Энид, с глубоким румянцем по всему лицу, спускающимся к шее и ниже, не смогла удержаться от недоверчивого фырканья: — Не слишком ли оно длинное? — Это то, что она сказала. — Йоко! — Нет, буквально так сказала Дивина, когда я предложила это слово. Она всегда пыталась убедить меня использовать другое. Слишком много информации, имя тебе — Йоко Танака. — В любом случае, — сказала Энид, — нам лучше перестать терять время. И, не говоря больше ни слова, она взяла лицо Уэнсдей в свои руки и впилась в губы Аддамс глубоким, страстным поцелуем. Когда они расстались, бледная брюнетка не смогла удержаться от глотка воздуха и покраснения собственных щёк. — Я вернусь раньше, чем ты думаешь, — сказала Энид с улыбкой и подмигиванием глаз. — Йоко, позаботься о моей девочке в моё отсутствие, хорошо? — Если она позволит мне, — рассмеялась вампирша. Энид забавно покачала головой и, решив немного покрасоваться, решила не открывать дверь, а перепрыгнуть через ворота, после чего тут же пустилась бежать в сторону Джерико со скоростью, которой позавидовали бы некоторые автомобили. Йоко подошла к Уэнсдей и легонько похлопала её по плечу. — Пойдём, вернёмся в дом и посмотрим, чем занимаются твои гремлины. — Убери руку, если не хочешь её потерять. — О, я тоже тебя люблю, дружище.

***

Отношения Невермора и города Джерико всегда были непростыми. Жители Джерико, основанного Джозефом Крэкстоуном, пуританином-геноцидником, одержимым идеей истребления изгоев, всегда относились к соседству с академией с подозрением. Было немало фанатиков, считавших, что строительство академии на землях, некогда принадлежавших семье Крэкстоуна и его потомкам, было тонким оскорблением и формой извращённой мести со стороны Натаниэля Фолкнера, основателя Невермора. Печальная реальность такова, что Натаниэль Фолкнер был одним из тех идеалистов, которых обычно бывает всего один на поколение. Он искренне верил, что если присутствие академии для изгоев способно разрушить барьеры предрассудков и ненависти в таком месте, как Джерико, где они укоренились с самого основания, значит, есть надежда и для всего мира в целом. К сожалению, между Невермором и Джерико чаще всего царили фальшивые улыбки и завуалированная неприязнь. Горожане недолюбливали изгоев и их академию, но они приносили городу доход и выгоду, которые нельзя было не заметить. Так было испокон веков, несмотря на периодические попытки отдельных людей с обеих сторон наладить более искренний контакт, как это было в случае с покойной Ларисой Уимс. И несмотря на бурные события последних двух лет, реальность в Джерико не сильно изменилась. Энид не могла сказать, что будет сильно скучать по городу в тот день, когда ей придётся покинуть Невермор. Джерико был одновременно фоном для самых лучших и приятных воспоминаний и самых страшных. Такая дихотомия была не слишком комфортной. Прогулки по его улицам во время весенних каникул тоже можно было назвать жуткими. Джерико не был крупным туристическим центром в это время года. Наибольшая концентрация посетителей, как правило, наблюдалась во второй половине года, осенью, во время Хэллоуина и Дня благодарения. Во время весенних каникул значительная часть местного населения уезжала из города на более благоприятные территории, чтобы насладиться праздниками. В результате на этой неделе Джерико был почти городом-призраком. В это время рано утром Энид шла по Главной улице, и на ней не было видно ни души. Первым делом она зашла в «Кучу Урии», и это её немного разочаровало. Энид надеялась, что там ей удастся найти одежду, соответствующую вкусам межпространственных Уэнсдей, но, похоже, миссис Йоргенсен решила закрыться пораньше. Другой альтернативой был Хоут Кьютюр, но она не была уверена, что сможет найти там что-нибудь подходящее. Может быть, для Фрайдей и, возможно, для Нидлер, но Ву, конечно, скорее прибегнет к убийственной ярости, чем наденет что-нибудь цветное. Если отбросить мысли о покупках, то с момента въезда в город Энид обострила все свои чувства. Хотя по её внешнему виду этого не скажешь, молодая волчица находилась в состоянии концентрации на всем, что её окружало, граничащем с экстрасенсорикой. Её глаза были внимательны к малейшему движению, которое они могли уловить, уши слышали хлопанье крыльев птицы на высоте десятков метров и шум ветерка в листве деревьев в ближайшем лесу. А её нос улавливал запахи и следы всего города, прислушиваясь к изменениям ветра. Это и спасло ей жизнь, когда краем глаза она увидела, как что-то движется к её голове, и почувствовала нарастающее ощущение приближающегося жара. Энид со сверхъестественной ловкостью бросилась на землю, в последний момент увернувшись от концентрированного огненного шара, который, врезавшись в кирпичный фасад здания позади неё, вспыхнул ярким пламенем. Взрыв не был огромным, совсем крошечным, но если бы удар пришелся на её голову, как, по-видимому, предполагалось изначально, череп Энид Синклер вспыхнул бы, и её смерть была бы почти мгновенной. Ветер переменился, и до её носа донёсся специфический запах. Один из тех странных ароматов, которые она обнаружила в библиотеке Белладонны. Энид подняла голову, из её горла вырвался рык, и она увидела на крыше здания напротив фигуру, бежавшую прочь. Из чистого инстинкта она вытянула когти. Она обещала Уэнсдей найти след и избежать столкновения с врагом. Это было до нападения, а теперь волк внутри неё просил… Нет, он требовал возмездия. Пришло время охоты.