***
Осень, промозглая и мокрая, с низкими тёмными тучами, напрочь затянувшими небо, мерцающее сотнями звёзд, и лишившая мир ярких красок, превратив деревья в голые скелеты, а газоны в пожелтевшее подобие травы, медленно и нехотя отступила в сторону, сменившись зимним, пришедшим с севера ветром, и первыми снежинками-бусинками, медленно парящими в воздухе и оседающими на макушках и шапках снующих туда-сюда прохожих, недовольно смахивающих с себя подарок небес. Одна из таких снежинок, крошечная и практически прозрачная, лёгкая, словно едва ощутимый взмах крыльев бабочки, медленно и нехотя спланировала вниз, к серому и тусклому городу, навсегда покидая собственный дом. Она на мгновение затерялась среди ярких цветастых вывесок и однообразных прозрачных высоток с бурчащими и недовольными людьми, работающими в новогоднюю ночь, прежде чем застыть посреди дороги, растерянно оглядываясь вокруг. Старик Норд, словно услышав молитвы своей дочери, лениво приоткрыл один глаз, отсыпаясь перед новогодней стужей, и едва слышно выдохнул, указывая ей верное направление. Прошло не больше пары секунд, прежде чем она застыла посреди пустынной улицы, наконец-то, оказавшись в тишине и покое. Ей нравился человеческий мир. Иногда. Очень редко. Никогда. Она не любила шум и гам, предпочитая оставаться со своими сёстрами в низких тёмных тучах, а не оседать на асфальт или землю, чтобы быть через секунду смешанной с грязью. Можно было, конечно же, выбрать экземпляры и поинтересней, чем грязь или коробка из-под гамбургера. Один из таких интересных экземпляров застыл перед стеклянной витриной магазина, с яркой неоновой вывеской, режущей глаза, в тёмном пальто с расстёгнутыми верхними пуговицами и такого же оттенке джемпере. Снежинка застыла над ним. Он ей уже нравился. Темноволосый и синеглазый, недовольно хмурящий брови, весь сотканный из всевозможных оттенков синего и чёрного — он явно будет праздновать этот Новый Год в одиночестве. Скорее всего, он постоит так ещё немного, прежде чем вернуться в свой тёмную и безликую квартиру или дом, судя по часам и начищенным до блеска туфлям. Он молча разогреет завтрак в микроволновке, или, скорее всего, включит нудный выпуск новостей, чтобы хоть как-то заглушить тишину в собственной душе, так же молча разденется и так же молча ляжет спать, чтобы завтра начать ещё один безликий и серый день. В общем и в целом, он ей нравился. Она медленно спланировала вниз и так же молча затерялась среди короткого ежика тёмных волос, заняв место одной из растаявших сестёр. Человек не обратил ни малейшего внимания на её появление. Так и остался стоять перед яркой мерцающей вывеской, недовольно хмуря брови. Глыба изо льда и недовольства, со жгучим привкусом одиночества. Это было не её дело. В конце концов, её делом было поудобней устроиться и подождать несколько часов, прежде чем превратиться в очередную каплю, которую этот хмурый человек недовольно стряхнёт с волос. Снежинка затихла. Осталось подождать ещё немного.***
Она недовольно нахмурилась и с трудом приоткрыла один глаз, когда откуда-то сбоку раздался шум, а её временное пристанище нехило так тряхнуло в сторону. — Смотри куда идёшь, — даже его голос был соткан изо льда и недовольства. Каменная глыба, неспособная чувствовать ничего. Он ей нравился всё больше и больше. — Извини, я просто не… чувак, мои очки не видел? — она недовольно фыркнула и попыталась спрятаться среди тёмных, слегка вьющихся от влаги локонов. Лишь бы подальше от этого яркого света. Этот, сидящий прямо на земле среди разбросанных учебников, с золотым вихрем волос на голове и слегка раскосыми карими глазами, ей не нравился. Слишком яркий. Слишком живой. Она не любила таких. — Эти? — снежинка покрепче вцепилась в тёмные волосы, когда их обладатель нагнулся и подобрал с земли тонкую вычурную оправу, прежде чем протянуть её парню, сидящему на земле. — О, чувак, спасибо огромное, — ярко улыбнулся кудрявый, хватаясь за протянутую вещь, словно от этого зависела вся его жизнь. Снежинка нахмурилась. Глыба должна была возмутиться. Человек с начищенными до блеска туфлями просто не мог промолчать, когда к нему соизволил обратиться подобным образом незнакомец, перед этим налетев со всей дури. Вместо этого глыба в отражении витрины слегка дёрнула губами в каком-то намёке на улыбку, прежде чем присесть возле этого яркого человека и зачем-то начать собирать разбросанные книги. — Ты из эреборского универа? — спросила глыба, сгребая все найденные книги в потрёпанный рюкзак, валяющийся неподалёку. Снежинка недовольно скосила взгляд вниз, заприметив на каждой из книг вытесненный раскидистый дуб и несколько звёзд, возвышающимися над его голыми ветками. — Да, — выдохнул кудрявый парень, всё ещё держась за ушибленный лоб и даже не делая попыток подняться с земли. — Бильбо. История и искусство. Третий курс. Практически четвёртый. Если только меня не выгонят. — Торин, — ответил темноволосый, поднимаясь на ноги и одновременно с этим протягивая руку сидящему парню. — Международные отношения. Не выгнали в том году, поэтому четвёртый. — Элита, значит? — весело фыркнул кудрявый парень, Бильбо, крепко хватаясь за протянутую ладонь. Торин слегка пожал плечами, протягивая потрёпанный портфель кудрявому. — Предпочитаю думать о себе как о рациональном и здравомыслящем человеке, не тратящем деньги на всякие бесполезные вещи, типа раскопок посреди пустыни. Светлая бровь взмыла куда-то вверх, встречаясь с яркими волосами, напоминающими по своему цвету закатное солнце. Снежинка перестала недовольно хмурится. Всё-таки в этом ребёнке было… что-то. Что-то, во что можно было с лёгкостью влюбиться, увидев хоть раз. — Ты это о раскопках в том месте, где, скорее всего, несколько тысячелетий назад был лес, в котором, скорее всего, жили эльфы? Торин хмыкнул, снова растягивая свои губы в подобии улыбки. — Эльфы — это легенда. Красивая и даже местами правдоподобная, в которую верят некоторые дурни в правительстве, и поэтому у этих ваших раскопок всё ещё есть финансирование. Снежинка снова нахмурилась, чувствуя, как ей становится трудно дышать от этого потеплевшего вдруг воздуха. Парень, Бильбо, весело фыркнул, покрепче прижимая к груди потрёпанный портфель. — Думается мне, что такого как ты не проймут даже раскопки на месте древней Мории, в которой, по легенде, захоронена рыжеволосая эльфийка, которая была женой одного из королей гномов. Археологи уже нашли её знаменитый лук. Там и до гробницы недалеко. Торин снова пожал плечами. — Кто знает. Ты… — темноволосый на секунду замялся, прежде чем выпалить. — Если у тебя есть время, может, ты бы рассказал мне об этом? Я знаю неплохую кофейню неподалёку. Снежинка недовольно фыркнула, и, услышав рядом одного из подручных Норда, крепко ухватилась за звонко хохочущий ветер, только вырвавшийся из-под опеки старика, желая оказаться сейчас подальше от тепла, расцветающего в сердце каменной глыбы, когда кудрявый парень ответил, произнеся всего лишь несколько слов: — Да. У меня есть время. Снежинка насмешливо фыркнула, снова присоединяясь к танцу своих сестёр. Люди. Этим всё сказано.Конец (?)