***
21 января 2024 г. в 20:19
— Вниз, золотце, — хриплый от возбуждения голос старшего пробирает до самых косточек. — Будешь извиняться.
Хан застывает от смущения и поднимает взгляд на Минхо. Тот невозмутимо смотрит в ответ, строя непонимающее выражение лица и кивает вниз, опуская взгляд туда же.
Предстоящее вызывает одновременно страх и желание. По телу начинает разливаться тепло, а щеки предательски краснеют под колким взглядом глубоких карих глаз. Одна мысль о члене этого достопочтенного в его глотке вызывает дрожь.
Рука Минхо в его волосах ненавязчиво давит вниз, однако Хан мешкается. В голове всплывают кадры минувшей съёмки, наполненной моментами, когда Джисон укладывал голову на плечо Феликса или переплетал их руки. Видимо это причина его наказания.
Конечно он видел тогда отнюдь не добрый взгляд Ли Ноу, однако и подумать не мог, что сможет пробудить такую ревность в его душе. В конце концов, он же не имел ввиду ничего пресекающего границы дружбы.
— Хён.., — начинает он.
— Мм? — глаза лениво осматривают смущённое лицо парня напротив.
— Прости, я не думал, что тебя это заденет. Я не хотел. — вкрадчиво продолжает Хан.
Свободной рукой он ласково проводит по скуле старшего, вырисовывая невидимыми линиями черты его лица. Губы тянутся к шее, оставляя поцелуи и влажные следы на ней.
Ли Ноу не сдерживает улыбки. Он слишком падкий на тихий извиняющийся голосок Джисона, и отрицать это бесполезно.
Однако сегодня на съёмках чувство ревности накрывало с головой и кипело в жилах. Хан мало того что заигрывал со светловолосым, так ещё и игнорировал искрящиеся злобой глаза Ли Ноу. Одними словами его возлюбленный тут не отделается.
— Мило, детка. Однако этого мало, — отвечает Минхо. — Давай, живо, — голос грубеет от нетерпения.
Старший давит на голову Хана, пока тот покорно не опускается ниже. Что ж, вероятно выход у него один.
Устроившись между ног Минхо, он затихает и ждёт, пока тот стянет белье и освободит уже налившийся кровью, стоявший член.
Джисон ласково проходится по внутренней стороне бедра, оставляя несколько укусов, и после проводит языком по всей длине. Член старшего дёргается, а сам он прерывисто вдыхает, вновь зарываясь пальцами в патлы Хана.
Младший берет в рот головку, начиная её посасывать, однако Минхо настойчиво давит на затылок, заставляя заглотить глубже. В глотку изнутри упирается горячая плоть, и пока Хан старается привыкнуть, старший задаёт темп, начиная толкаться в него.
Хлюпающие звуки становятся все отчётливее и быстрее, Минхо не сдерживает стонов. Джисон воодушевляется, ведь подобный тон старшего — бальзам для его души и сказка для ушей. Хан расслабляет глотку и заглатывает горячую плоть до основания.
Минхо на мгновение забывает как дышать. Глаза сами собой закатываются от того, насколько его Ханни мягкий и тёплый внутри. Как тот старается доставить ему удовольствие. Возбуждение накатывает волнами, стягивая внизу живота тугой узел.
Младший продолжает работать вовсю, ощущая свой до боли затвердевший член. Рука тянется к белью, намереваясь ослабить напряжение хотя бы немного. Однако тут же он слышит хриплый голос:
— Нет, золотце, не смей, — рычит тот.
Хан не успевает расстроиться, ведь Минхо ускоряет темп и буквально безжалостно трахает того в рот. На глазах выступают слезы, дыхание сбивается, и остаются только стоны старшего и ощущение заполненности внутри.
Толчки становятся сильнее и Хан, по обеим щекам которого пролегли солёные дорожки пролившихся слез, пытается отстраниться. Но Ли Ноу лишь крепче цепляется за него из последних сил и, судорожно выдыхая его имя, кончает.
Наконец отстранившись и сглотнув солоноватую жидкость, Джисон в немом молчании поднимает покрасневшие глаза на старшего.
— Хён доволен? — спрашивает младший, проводя языком по губам и слизывая остатки. Во рту все ещё ощущается вкус его возлюбленного.
— Да, иди ко мне, — Минхо утягивает того в объятия, обвивая руками и целуя в макушку.
Младший отдаётся в объятия парня, забываясь в исходящем от него тепле. Руки старшего заботливо поглаживают тело, будто это и не он пару минут назад вбивался в его рот. Будто вся ревность рассеялась в воздухе, распавшись на атомы, оставив за собой лишь сырой запах страсти и секса.
— Люблю тебя, Ханни. Больше всего на свете, — шепчет он, нарушая сладостную тишину.
В сознании младшего взрываются тысячи фейерверков, яркими всполохами и искрами освещая все вокруг. Ощущение реальности притупляется, и остаётся только трепещущее чувство любви внутри, расцветающее словно первый весенний цветок и проникающее теплом в каждую клеточку тела.
— Повтори, пожалуйста, — Хан, словно заворожённый, уставился в глаза напротив.
— Ты самое драгоценное золотце в моей жизни, — продолжает тот. — Лучшее, что со мной случалось. Все звезды в моем мире светят для тебя, Ханни. Всё мои мысли вертятся вокруг тебя. Ты мой мир, Хан Джисон. Моя вселенная. Я вижу космос в твоих прекрасных глазах. Моей жизни без тебя не существует. Я люблю тебя и буду рядом столько, сколько только смогу, — взгляд Минхо искрится теплотой и откровенностью.
Не в силах совладать с собой, младший тянется к губам парня напротив и сокращает расстояние между ними. От Минхо исходит такой родной запах мяты и яблок, что тело Хана покрывается мурашками.
— Мой ты хороший. Даже слов не находится, чтоб описать мои чувства к тебе после таких слов., — произносит он.
— И не нужно, ты и так часто их выражаешь, — успокаивает Ли Ноу и притягивает парня к себе. — Однако, — продолжил он, — лучше объясни мне, что происходило сегодня днем в студии?
— Боже, солнце, ты же знаешь, что кроме тебя мне никто не нужен, не заводись. В конце концов, я же не трахнул Феликса.
Взгляд Минхо потемнел от такого язвительного заявления. Фантазия подкинула нежеланные кадры того, как его мальчик находится в постели с кем-то другим. Парень в пару мгновений переворачивает Джисона и подминает его под себя.
— Я запрещаю тебе даже думать о подобном, детка, — хриплый голос звучит в нескольких сантиметрах от уха. — Запомни, ты только мой, — дыхание едва не касается горящей от возбуждения кожи.
Губы Минхо спускаются ниже, приближаясь к шее Хана. Он проводит по ней шершавым языком, оставляя влажный след и слизывая солёный пот. После начинает покусывать тонкую кожу, вызывая у младшего стоны. Тот цепляется за плечи Ли Ноу, не в силах совладать с собой.
Минхо проходится по ключицам, целует ниже. Язык влажно лижет тёмные бусины сосков, срывая с губ Хана трепетный стон. Он идёт дальше, скользит губами по торсу, кусает бока, оставляя на них следы зубов.
Ли Ноу устраивается в ногах парня, проводя рукой по его затвердевшему члену. Он не прилагает никакого давление и продолжает дразнить младшего, поглаживая его возбудившуюся плоть.
— Хён., — практически скулит Хан.
— Что такое? — Минхо округляет глаза как ни в чем ни бывало и смотрит удивлённо. — Ты что-то хочешь попросить?
— Трахни меня уже, пожалуйста.
— Тц, как грубо, — протягивает парень, — и с чего ты решил, что я буду исполнять твои просьбы?
— Ты же сам этого хочешь, вижу, как глаза блестят.
— Знаешь, сегодня ты целый день нарываешься на нечто отнюдь не нежное, — заключает Ли Ноу, стискивая бедра младшего в руках. — На живот, — приказывает тот.
Хан покорно переворачивается, опираясь на колени и локти.
— Прекрасно выглядишь, детка, — хищно улыбается Минхо, отклонясь телом к тумбочке и шаря в ней на ощупь в поисках смазки и презервативов. — Подожди немного.
Через несколько мгновений кожи касаются холодные пальцы старшего, обильно покрытые смазкой. Минхо проникает одним внутрь Хана, начиная аккуратно растягивать его изнутри.
— Не больно? — заботливо спрашивает старший, проталкиваясь уже двумя пальцами.
— Нет, — Джисон мотает головой, закрывая глаза и отдаваясь ощущениям. Ресницы трепетно опускаются на алеющую кожу.
— Прекрасно, — отзывается старший. Он замахивается, и рука с характерным звуком хлёстким движением опускается на бедро Хана.
С губ младшего срывается жалобный стон, пока Минхо отводит кисть в сторону вновь.
— Начинай считать, золотце. Собьёшься — начнём сначала, — приторно нежно проговаривает Ли Ноу.
Хан вспыхивает до кончиков ушей. Голос старшего до неприличия горяч, а шлепки, которые разлетаются по комнате, выбивают из головы все мысли, оставляя звенящую пустоту.
— Один, — начинает Джисон.
— Подожди, Ханни, — прерывает Минхо. — Ты такой горячий, что хочется прижать твоё тело к себе и не отпускать всю ночь. Что ты должен ответить? — фраза сопровождается обжигающим шлепком по бедру.
— Один, — смущённо проговаривает Хан.
— Чудесно, детка, ты настолько узкий, что я еле сдерживаюсь, — Ли Ноу продолжает свою сладкую пытку.
— Два, — тихо отвечает младший.
— Ты слишком соблазнителен, Хан Джисон. Думаешь, я не вижу голодных взглядов, которые бросают в твою сторону, м?
— Три, — звучит в ответ.
Кожа от ударов начинает гореть и пульсировать, наливаясь кровью. Хан думает о том, что на утро наверняка останутся говорящие следы.
— Но ты принадлежишь только мне, золотце. Если согласен, считай дальше.
— Четыре, — покорно соглашается Хан.
— Только я могу смотреть на тебя раздевающим взглядом и видеть тебя в таком положении. — Минхо почти рычит эти слова.
— Пять, — младший еле сдерживается, чтобы не остановить счёт.
— Только я могу безжалостно толкаться в тебя своим членом, выбивая скулящие стоны, — продолжает Ли Ноу.
— Хён., — жалобный голос Джисона дрожит от эмоций и возбуждения.
— Шесть, детка, — подсказывает Ли Ноу, ускоряя толчки пальцев внутрь.
— Шесть, — повержено повторяет тот.
— Только мне дозволено смотреть в твои глаза в этот момент и видеть мольбу и желание получить большее.
— Боже, Минхо., — сокрушенно шепчет Хан.
— Не расслышал, — откликается парень, замедляя темп.
— Хён, — практически скулит младший.
— Прости, нам придётся начать сначала, — в голосе старшего слышатся отголоски грусти. Или намёки на издевательский тон? Непонятно.
— Ну Минхо, не издевайся, — тянет Джисон.
— Золотце, ты заслужил. И признай, тебе нравится мой настрой, — заключает Ли Ноу. — Один? — свободная рука тянется к члену младшего, заключая его в кольцо.
— Один, — сокрушенно повторяет Хан, ощущая очередной хлёсткий удар. Член опять остаётся без внимания, однако ненадолго.
— Детка, ты самый соблазнительный мальчик на свете, — ласково проговорил парень, снова проводя по возбуждённой плоти до основания и обратно.
— Два, — голос младшего дрожит.
— Ты больше не посмеешь заигрывать с другими людьми, так ведь? — заискивающе спрашивает Ли Ноу.
— Три, — соглашается Хан, понимая, что лучше не спорить.
— Ты хочешь почувствовать меня в себе и еле сдерживаешься, — ласковый голос звучит около самого уха.
— Четыре, — закатывая глаза, проговаривает Джисон.
— На утро на твоём теле будет куча доказательств того, что ты только мой, — продолжает старший.
— Пять, — лепечет едва звонкий голос.
— Моему золотцу нравится, когда его наказывают, — пальцы Минхо опускаются на шею младшего и придушивают.
— Шесть, — хрипит Джисон, едва находясь в реальности.
— Может оно специально провоцирует меня на ревность, чтоб потом купаться в подобном, — задумчиво предполагает старший, обращая взор на парня.
— Нет, Хён, что ты, — начинает Хан, но, опомнившись, затыкает себя, — семь.
— Ладно, детка, приму за семь, — Минхо идёт на уступку, ослабляя хватку на шее.
— Только мне дозволено слушать твои сладкие стоны и просьбы о большем.
— Восемь, — в агонии продолжает считать Хан.
— Сейчас ты хочешь мой член больше чем что-либо еще, — Минхо наклоняется к уху младшего и проводит языком по нему.
— Черт, Хён.Девять, девять, — шепот срывается с губ Хана.
— Золотце, я не слышу, — издевается старший.
— Девять, трахни меня уже, прошу, — Кожа Джисона горит, каждый удар отзывается вспышкой чувств в сознании. Он едва ощущает реальность, а член уже болит и немеет от возбуждения.
Минхо дотягивается до тюбика со смазкой. Он ловко зачерпывает ее, распределяя по горячему члену. Пальцы выскальзывают, и Джисон чувствует непривычную пустоту, однако в следующее мгновение старший резко входит в него до основания.
— Детка, ты будешь захлёбываться в стонах от моих движений, — бедро Хана ловит последний удар.
— Десять, — шипит он.
Волосы младшего размётаны по подушке, а из глаз катятся слезы облегчения. Джисон замирает от накатывающих ощущений. Обжигающий член Минхо толкается в него сзади, выбивая из лёгких воздух. Хан балансирует на грани жизни и вознесения от ощущения власти старшего и заполненности.
Руки Минхо, наконец освободившись от исполнения пыток, начинают бродить по телу Хана, задевая особо чувствительные места. Они легко касаются бёдер, проходят по всей длине возбуждённого органа. Острые коготки царапают торс, тянутся к шее, захватывая и придушивая.
Младший плавится от происходящего, не в силах совладать с собой. Его стоны начинают походить на скулёж, требующий большего и большего.
Минхо наконец обхватывает уже изнывающий член Хана и начинает водить рукой вверх-вниз. Вторая рука ложится на рот младшего, перекрывая доступ к кислороду и заглушая стоны. Ли Ноу продолжает жадно вбиваться в изнеженное тело.
— Детка, ты доволен? — ласковый вопрос разбавляет звуки влажных шлепков.
— Ммм, — ничего более внятного Джисону сказать не удаётся. И возможно, дело не только в руке, заглушающей его голос.
Минхо начинает толкаться в него будто на втором дыхании. Мощно, рвано и почти дико. Хан практически сходит с ума от уверенной и быстрой стимуляции с обеих сторон. Он перестаёт контролировать себя, и стоны все больше походят на крик.
Старший прикладывает все усилия, и Хан обильно кончает в руку парня, содрогаясь всем телом. Минхо толкается особенно глубоко последние разы и достигает пика, сжимая чужое тело в руках.
Джисон без сил валится на кровать, старший придавливает его сверху. Они утягивают друг друга в ленивые объятия в попытках выровнять дыхание и прийти в себя.
— Я искупил свою вину? — хрипло спрашивает Хан, еле связывая слова.
— Более чем, золотце, более чем.