Мы с тобой не одно и тоже.

Мерседес припарковался рядом с этим злосчастным местом. — Концлагерь лучшее место, чтобы начать этот день. Командёр одного полка чистой австрийской наружности (другой вы здесь не встретите), широкоплечий, не с прямым, но аккуратным носом, карими глазами, уже оказался на пороге лагеря смерти.Несмотря на свою притягательную внешность, он не подпускал к себе никого другой расы, у него были управы для них.Сейчас он наблюдал за маленькими грязными плачущими детьми, что были беспомощны, а недалеко стояли их родные и не очень отличались от них.Они были болезненно худы, их руки были полны садин от уколов, удивительно, что кровь ещё текла по их жилам, а не была выкачана для нужд немецких госпиталей. Хотя главный командующий Эрнст фон Бёргер не обращал на них внимание.Ему хотелось поделиться радостными новостями с управляющим этого учреждения Стефаном Хайнцом.Они были старыми приятелями, у него были важные дела, но он выехал специально пораньше, чтобы провести немного времени с таким замечательным человеком, что встретил его с огромной улыбкой на лице. — Эрнст, рад тебя видеть! — Я тоже, Стефан. — Я думал, что мы ещё долго не увидимся.Тебя ведь перевели на другую точку.Но после известия, что Питер Шредер пропал безвести, у меня были мысли, что тебя вернут обратно.Поздравляю! — Спасибо.А то я совсем перепугался, ведь я уже смог распорядиться так, чтобы мой сын оказался в моем полку.А потом это внезапное распоряжение о переводе повергло меня в потрясение, но мне повезло… — А что уже год прошёл? Твоему сыну… — Я говорю про старшего. — Прости.Я просто так хорошо запомнил второго.У него очень хорошо получилось подделать документы, но не повезло, что я знал его отца, — он похлопал того по плечу. — Я тоже иногда вспоминаю про это.Я похвалил его за самоотверженость, но всё же объяснил, что нужно подождать.Люблю, когда всё по законам.Вкратце, я рад, что всё так получилось… Я слышал, что Питер Шредер был замечен, когда пытался перебежать нашу границу. — Да где его только не видели.Но для этого есть основания.Ты сам их знаешь. — Ведь, Питер был довольно трусливым.От таких нужно избавляться. — Согласен.Но таких сначала нужно вычислить, а наши слухи вряд-ли бы являлись вескими доказательствами. Эрнст взглянул на свои наручные часы. — Прости, я просто по пути к своему подразделению, но я не мог отказаться от желания повидаться с тобой. — Понимаю, у меня самого много дел.Нужно опустошить этих детей досуха. — Мне пора. — Жаль.Но я рад был с тобой хоть чуть-чуть поболтать.До встречи. — До встречи. Они пожали друг другу руки.Фон Бёргер быстро добрался до своей машины с личным водителем и отправился туда, где он всем заправлял и будет заправлять, пока не умрёт благородной смертью.Хотя нормальные люди сказали бы, что ему и ему подобным подошло бы только линчевание.Но его уж точно не беспокоили такие мысли.Он был горделив и жесток для тех, кто отличался от него.Хотя таковым командир себя не считал, всю дорогу он думал про своего сына, что под его руководством достигнет очень многово, про свою жену, про свою службу и про… Питера Шредера, что оказался предателем и той ещё швалью, недоносок их… Все мысли замкнулись тогда, когда автомобиль остановился. Он был так весел, увидя родное место, ещё веселее он стал тогда, когда увидел своего сына. — Отец! — Карл! Они обнялись. — Что же ты тут делаешь? Мне казалось, что я опережу тебя. — Я ничего не делал, отец.Всё просто так получилось. — Спасибо судьбе, что ты будешь служить под моим покровительством.Хочу сказать, что тебе нужно поспешить, — он взглянул на часы — Скоро инструктаж для новеньких. — Хорошо. Он удалился быстрыми шагами, а его отец спокойно шёл к своей палатке.Здесь он разрабатывал планы наступления.Сейчас их задача была очистить недавно захвативший город от «крыс».Так он называл тех, кто отличался от них.Эрнст всё продумал.Это будет прекрасная возможность показать Карлу как нужно с ними поступать. Город был без единой души на улице.Ничего удивительно.Все те души давно полегли и никто их не похоронил и не похоронит.Фон Бёргер вёл группу за собой они зашли в квартал, где у них были подозрения, что здесь ещё есть выжившие.Они разделились по парам.Эрнст со своим сыном зашли в дом.В нём почти ничего не было: ни мебели, ни обоев, а где-то стен и потолка. Всё было в порядке, они разминулись и отправились в разные комнаты.Вдруг Эрнст услышал выстрелы.Он прекрасно умел различать выстрелы из разных оружий.И этот звук могла издавать только их винтовка.Он был уверен, что Карл кого-то нашёл и расправился с ним. Зайдя в комнату, командир увидел смуглого мужчину, что стоял над телом его сына и с интересом рассматривал его.Спиной к главнокомандующему.А оружие лежало на пороге, у ног Эрнста.Неизвестный резко развернулся.У него были безумные глаза, шла кровь из носа, казалось, что ещё не много и она пойдёт из его глазниц, которые по форме напоминали миндалины.Волосы были чёрными, кудрявыми, густыми, было видно, что где-то они были вырваны, возможно в приступе безумства.Он был в длинной робе, что была запачкана какой-то сажей, грязью и свежей кровью.Они долго смотрели друг на друга.Он увидел, что у того был чуть откушен нос, а на губах была кровь только густая, тёмного цвета и… Шерсть.Возможно он питался всякими грызунами, но он же не мог есть их заживо… Командир всё же решился подать голос. — Отойди от него. Мужчина встрепянулся, повернув голову на бок, но всё стоял на месте.Он явно не понял его. — Отошёл! Грозный голос подействовал на него, он отпрыгнул в угол, как зверь, и забился в него.Эрнст подбежал к Карлу, что был без сознания, но тихо, отрывисто дышал, ему хотелось оказать ему первую помощь.Но резкая головная боль, что заставила пошатнуть его разум, повалила его на пол.Он увидел, перед собой этого мужчину с табуретом в руках, который он вскоре откинул в сторону.Командир хотел подняться, но на его грудь наступили, пригвоздив к полу босой ногой в разных мазолях, садинах.На него и его одежду текла кровь этого неандертальца, и он заметил, что этот незнакомец направил дуло ружья на Карла.Эрнсту стало трудно дышать, в мозг всё меньше поступал кислород, он понимал, что сначала добьют его сына, а потом передёт к нему.Ему не хотелось, чтобы судьба распорядилась с ним так, хотя недавно он благодарил её.Вот и пришло время расплачиваться.Эрнст хотел, хоть как-нибудь откупиться и спасти сына, пусть лучше умрёт он.Но единственное, что вырвалось из его рта стало: — Кто ты? Он сказал это немецком, что вряд-ли знал победитель.Но всё же он сказал на его ломанном родном языке: — Нацист. Он запомнит это и белую дымку, и крики, что были до жути громкими. Всё было белым и наконец его глаза раскрылысь, он оказался на краю пропасти, а внизу была чернота, что поглощала камни, которые бросал он.Тот, который придумал ненависть ко всем народам и возвёл это в идеологию страны.Они смотрели друг на друга.Пока он не положил на его плечо руку, а другой кинул последний камушек. — Теперь твоя очередь. Он хотел дать отпор, но сам прыгнул с обрыва.Внутри него раздылся глухой свист, что давил и разрывал голову пополам и перед тем, как упасть, возможный покойник проснулся. Он находился в госпитале.Его ослепил яркий свет и он надеялся, что рядом с ним будет его сын, но открыв глаза, рядом с ним была медсестра, которая что-то проверила и ушла.Эрнст уверял себя, что ещё рано делать выводы про своего сына, может он был в другом отделении или он был здесь просто его глаза уже не такие зоркие как раньше. Вскоре к нему подсели его помощники и сослуживцы.И сейчас он хотел задать только один вопрос. — Где мой сын? Все сидели с серьёзными лицами, но он понимал, что все сидящие были грустны, он надеялся, что эти грустные новости не затронут Карла… — Он мёртв. Эрнст поднял свою левую дрожащую руку, чтобы закрыть ей своё лицо.В его голове росло напряжение, которое переходило к глазам.Он смог сдержаться и не заплакать, хотя сейчас хотелось зарыдать и начать биться в конвульсиях. — А что с тем человеком? — У него та же участь. Его не обрадовало это.Ему хотелось поговорить с ним и спросить: «Что ты сказал мне перед тем как тебя поймали?».Он не верил, что он сказал, что он тоже нацист.Эрнст фон Бёргер поднялся с кровати, несмотря, что перед глазами всё темнело.Он не боялся эту темноту. — Командир, вам нужно лежать. — Нет. — Но… — Никаких, но! Я уверен, что вы не прочистили ещё весь город.Займитесь делом! — Есть, сер! Все ушли, а он медленно плелся в противоположную сторону.Ему было горько.Он осознал, что всё это не его рук дело.Его будто заставили верить всему, что говорит он.Хотя это не совпадало с его мыслями.Он будто был безрассудной пьяницей и только после того, как это ему сильно аукнулось, он бросил.Но теперь так быстро всё бросить не получится.Он натворил слишком много ужасающих поступков.Из глаз потекли слёзы, что не хотели останавливаться, наоборот они напирали всё сильней, а он растирал их по своему лицу, что становилось красным и начинало болеть.Он начал тереть свои глаза, нарочно, ему было плохо.Его грудь немела от тяжести осознания правды.Всё так легко для него не кончится. Успокоившись, главный пошёл в лагерь, собрал свои вещи из палатки, и взглянув на портрет своего губителя, ушёл из этих мест.Он пойдёт в СССР, да куда-угодно, пусть его судят по закону, может будет самосуд, но он заслужил и примет любое наказание. Где-то 80 лет спустя.Наши дни. Он приезжает в Израиль.Никто не знает, кто он и зачем он здесь.На самом деле.Его паспорт поддельный, он перевозит с собой огнестрельное оружие, но он так умён, так что смог «честным» путём заработать деньги, чтобы откупиться.Его не интересовала местная культура или медицина, ему нужно было совсем другое. Он берёт с собой весь арсенал боеприпасов, кладя их в огромную чёрную сумку, и отправляется на своё задание. И вот здание было окружено полицейскими.В ней был он.Для всех он террорист, что не предлагал выкупа за своих жертв.Все для него они были жалкими животными, ведь все они были разнообразных национальностей.Больше всех было евреев.Неудивительно. Все были напуганы, они не хотели умирать.Никто из них не плакал, не говорил и не шевелился — преступник чётко дал понять, что за это светит человеку только свет в конце туннеля.Его лицо скрывала маска, он не говорил.Все понимали, что он опасен, несмотря, кто он такой.А всех, кого он держит нужно спасти. Прошёл где-то час, все были готовы к штурму.Но они увидели людей, что выбегали из здания.Все кричали, что он отпустил их и, что все живы и целы.Только он просил передать записку.Её вручила маленькая девочка с оливковым цветом кожи и, замотанная в хиджаб. «Дайте мне два часа и начинайте.» Почерк не выдавал страха, он был тверд и красив, как у прилежного ученика.И это говорит вам не кто-то с улицы. Никто не знал, зачем ему ещё время.Все понимали, что, если они его не послушают, это может повлечь за собой смерти.Ведь у него спокойно могут быть бомбы. Нарушитель лежал на полу, что был в разных трещинах, он смотрел в дряхлый потолок, иногда смотря на такие же уродливые стены.Огромная комната давила на него, ему хотелось победы.А почему же он передумал? Потому что понял, что всё это безнадёжно.Если он избавит мир от этих людей, кто избавит от других? Ведь их так много.Он следовал нравоучениям своего кумира, который проиграл, но был прав.Так он думал.В его голове крутились мысли о своём идеале, которого он никогда не достигал и не достигнет.Ему не хотелось вот так проиграть.Он всегда носил его портрет в красивой, искусной рамке с собой.Он повесил его на заранее приготовленный гвоздь, ведь предполагал, что он увидит все эти убийства.Время поджимало.Он понял.Все родные отвергли его, не захотели принимать.И общество тоже не станет, а просто запрёт в клетке.Ему не хочется жить в таком мире, где его народ не велик. Он услышал топот ног на лестнице.Увидел снайпера на крыше.Он взял пистолет, приставил его к голове.Дверь открывается.Ему не страшно.Всё ради него.Выстрел.Он замертво падает и сердце перестать биться, кровь застывает и больше не будет течь по сосудам, а вытекает из него густой волной, украшая пол пятнами, тело начинает остывать.Группа захвата начинает осмотр помещения. Все кто знал его и узнает по новостям поймут, что похоже он не шутил, что он поддерживает неонацизм, что хочет сделать свою страну великой с помощью тирании и тоталетарного режима.Может заложниками могли оказаться те, кто ему не верил и издевался, и, если бы не его осознание своей никчемности — все бы полегли. Все новости только и говорят про этот инцидент, ведь он серьёзен.Он мог повелечь за собой много жертв. Новое — это хорошо забытое старое. Да только старое не забыто.Все помнят и не хотят повторить всё это.Все вспоминают и напоминают, потому что это важно.Нужно говорить об этом всегда, чтобы все понимали, что наша страна победила, чтобы никто никогда не повторил это.Ведь это бесчеловечно.А этот мужчина, что всё это затеял, должен был ответить, да только понял, что суд будет правдив, поэтому жестоким, вот руки он на себя наложил, потому что не хотел ответственность брать за свои жестокие поступки. Люди не меняются, не думают и не пытаются что-нибудь сделать.