***
Репрессия — психологическая попытка бессознательно забыть или заблокировать неприятные, дискомфортные или тревожные воспоминания, мысли или желания от сознательного осознания. Они направляются в труднодоступные области подсознания, в результате чего человек совершенно не подозревает об их существовании.
Дряхлов совсем не помнил, как оказался в своей комнате. Не понимал, почему лежит животом вниз на холодном полу. И не имел ни малейшего представления, отчего всё болит, а между его ног влажно. Но как же ему больно. Его сбил поезд? Вероятнее всего. Но тогда почему он жив? И почему не в больнице? Он еле-еле перевернулся на спину и посмотрел на потолок своей комнаты. Он не знал, почему, но в этот момент он вспомнил распростёртое пшеничное поле. Как он скрывал лицо от солнечных лучей под папиной шляпой из соломы. Как улыбался его папа. Как он подбежал к нему и стал рассказывать про то, как он ударил со злости дерево, а после его стали преследовать пчёлы. Как он после этого прибежал к реке и увидел двух лебедей. Папа его внимательно слушал, а его рука в это время сжимала руку Сени. Потом они крепко обнялись, и папа шептал ему, как он сильно скучал. И как же скучал Семён. Безумно скучал. По их душевным разговорам за чашечкой зеленого чая. По прогулкам вдоль реки и разговорами на пшеничном поле. Скучал до спазмов в животе, до болезненных потоков слёз по щекам, что застилали взор на потолок. Потому что он все ещё в своей грязной комнате. Потому что Сеня несчастлив, а папа... Он такой же счастливый, как и тогда. Ведь только Семён сейчас плачет, стирая слёзы тыльной стороной ладони. Только Семён сквозь темноту видит синяки на руках и открывает рот в немом крике. Поднимается и начинает разглядывать своё тело в поисках отметин. И находит их. Слишком много. Они по всему телу. Теперь теория о том, что его сбил поезд, не звучит так бредово. Он хочет спросить. Узнать правду. Но так страшно. Одна мысль о том, чтобы выйти из комнаты и встретиться с глазами сводного брата, приносит ужасный дискомфорт и страх. Но почему? Да, у них напряженные отношения. Но не настолько, чтобы дрожать, подходя к двери, ведь он знает, что встретит его рано или поздно. Он лёг уже на кровать и закрыл глаза. На следующий день всё ещё сильнее болело, а к этому прибавилась боль в животе. Он урчал, потому что Сеня хотел есть, но страх творил своё дело, и он так и не встал с кровати. И на следующий день тоже. Он не знал, сколько пролежал. По комнате пошёл отвратительный запах, будто что-то гниёт. И правда, что-то сгнило. Что-то внутри Сени. Он бы так и не вставал, но на третий день его невысказанного бойкота в его комнату постучали. Точнее вломились. Влашевич не церемонился, он быстрыми шагами подошёл к омеге и начал его трясти. — Ты ещё долго собирался тут лежать и загнивать? Хоть бы окно открыл, ей Богу. Мне, конечно, всё равно, сдох бы тут или нет. Но наши отцы приезжают через неделю. И если они увидят, в каком ты состоянии, то и мне пизды дадут. Так что вставай и иди мыться, вонючее отродье! — прокричал альфа и скинул дрожащего омегу на пол. — Теперь и руки мыть после тебя. Только одни проблемы приносишь. И если ты не выйдешь из комнаты в ближайшие пять минут, я сам тебя вымою с перчатками, и тебе это точно не понравится, — изрёк напоследок Дима и вышел из комнаты, не закрыв за собой дверь. Семён снова заплакал. Места, которых касался альфа, горели. Затёкшими руками он попытался убрать эти ощущения, но безуспешно. Так что он всё же пошёл в ванную. Только из-за этого. Естественно. После ванны он переоделся в новую одежду и, перестелив кровать, открыл окно. Вдохнув свежий воздух, его виски запульсировали. Зажмурившись на мгновение, он попытался проанализировать, что он будет теперь делать. Омега прекрасно понимал, что в школе, спустя несколько дней прогулов, его точно радушно не встретят. Но что ему оставалось?***
Несколько часов спустя Дряхлов отправился на кухню в поисках чего-то съедобного. Когда он увидел, что на кухне нет Димы, он спокойно выдохнул. Всё же придётся его избегать. Омега так и не понял причину своего бесконтрольного страха. Но, может, это к лучшему? Наверное, так и есть. Он пожарил себе два яйца, сделал салат и два бутерброда, и в конце концов, заварив черный чай с молоком, сел за стол. Когда еда попала ему в желудок, он радостно улыбнулся. В ответ в животе сильно заурчало. Съев половину бутерброда, он услышал шум сзади себя, и резко перед ним появился Дима, а Дряхлов подпрыгнул на стуле из-за неожиданности. — Вкусно? — спросил злорадно альфа, наклоняясь к омеге. — Д-да, — ответил тот. — Тогда, надеюсь, ты не против поделиться, — изрёк Влашевич и быстрым движением схватил с тарелки целый бутерброд и пожаренное яйцо. Съев всё за несколько мгновений, он стал наблюдать за переменой эмоций на лице омеги. И удивился, увидев, как по его щекам потекли потоки слёз и как Сеня начал дрожать. Странно. Альфе казалось, что Семён будет и дальше грубить ему, как раньше. Но походу то, что сделал с ним Дима, навсегда изменило отношение Сени к нему. Почему же теперь это не приносит такое сильное удовольствие? Он и дальше хотел видеть сопротивление сводного брата? Наверняка да. Так что язвительная улыбка на лице альфы сошла на нет, а на месте этого его лицо приобрело гневное выражение. — Не так уж и вкусно, — напоследок сказал Дима и вышел из кухни. А Сеня так продолжал сидеть и смотреть на полупустые тарелки. Зато салат не тронул. Стерев слёзы с лица, он доел со стола и в тот момент решился на отчаянный шаг. Он сбежит. Сбежит на время, пока его папа не приедет. Иначе он точно с ума сойдёт с этим....с этим.. Уродом! И это будет правильно.***
Правильным это перестало казаться спустя несколько часов. С портфелем в правой руке, а в левой – со звонящим телефоном. Звонил ему, конечно же, Дима. И писал сообщения. Мерзкие. Отвратительные. Поэтому омега сдерживал порыв выкинуть телефон. Сеня сам не знал, куда он шел. На улице темнело и становилось холоднее, но он продолжал уходить всё дальше и дальше от дома. В какой-то момент за ним кто-то увязался. Он слышал хрустящий снег позади себя и понимал, что этот человек не просто так идёт за ним. Точно не для того, чтобы спросить, сколько времени. Сеня ускорил шаг. Дыхание сбилось, особенно после того, как он понял, что незнакомец тоже ускорил шаг. Он осознавал, что не сможет ничего сделать против альфы, который преследовал его. Почему альфы? Семён сразу это понял по запаху. По какой-то причине сейчас у него было очень чувствительное обоняние. Дряхлов не понимал, почему. Но он побежал по кривому тротуару, удерживая свой портфель и телефон в замёрзших руках. Бежал и чувствовал, как его догоняют. Омега попытался завернуть за угол, но его схватили за горло и кинули куда-то в темноту. Он почувствовал боль. Тогда ему показалось, что дома не так уж и плохо. Наверное. Телефон разбит, а портфель в непонятном направлении. Но теперь он прижат к асфальту отвратительным альфой, от которой несло хуже, чем от помойной ямы. Он зажмурил глаза, только чтобы не видеть его выражение лица. — Такой красивый, — услышал он грубый голос. И почувствовал запах спиртного. Руки альфы начали гладить живот Семёна под одеждой, и тот в ответ захныкал. — И мягенькое тело, — произнёс пьяный альфа. На это омеге лишь оставалось только дёргаться и шептать слова, чтобы тот остановился. Но это не помогло. А потом произошло что-то невероятное. Кто-то одним ударом снёс с него пьяницу. Он видел, как незнакомец начал избивать насильника, и в ответ омега ещё сильнее заплакал. Ну почему ему так не везёт? Он только хотел сбежать от одной проблемы, а набрёл на другую. — Только ещё раз попробуй тронуть кого-то, иначе одним избиением не отделаешься, — произнёс незнакомец, поправляя свою прическу и костюм. — Я в полицию позвоню! — прокричал пьяница, сплевывая кровь на асфальт. — Звони! Ближайшая камера докажет, что мои действия оправданы, — ответил ему парень, ухмыляясь. В ответ на это пьяница, пошатываясь, встал и, бубня ругательства под нос, ушёл. Всё это время омега наблюдал за незнакомцем и был очарован. Не только тем, что его впервые защитили, но и тем, как чертовски красив незнакомец. Свет от фонаря мягко освещал его лицо и крупное тело. У него были русые волосы, уложенные назад, и серые глаза. Приглядевшись, он заметил на лице незнакомца шрам на подбородке. Но он не был слишком большим или пугающим. Наоборот, это добавляло ему очарования. Когда незнакомец подошёл и присел перед ним на колени с вопросом о его состоянии, Сеня замер. Он сразу понял, что этот человек — альфа. Но почему-то его запах, его присутствие было таким родным, таким приятным. Омега покраснел от таких мыслей и от пристального взгляда незнакомца. — Как ты? — спросил омегу незнакомец. — Я-я в порядке, вроде..., — ответил Сеня и посмотрел на свои руки. — Хорошо. Меня зовут Максим, но друзья зовут меня бухать, — сказал альфа с серьезным лицом и, увидев на лице омеги недоумение, засмеялся. — Я шучу. Извини, хотел разбавить атмосферу. Не вышло, ладно, — поджав губы, произнёс Максим. — Нет, все хорошо. Это было.... забавно, — сказал омега, пытаясь улыбнуться. — Меня зовут Сеня. — Сеня значит, ну что же, Сеня. Пошли, — утвердил альфа и, встав, подал ему руку. — Куда? — сказал Семён и удивлённо уставился на улыбающегося альфу. — Как куда? Вначале подобрать твои вещи, я видел их по дороге, а потом я провожу тебя до дома. Омега после этих слов снова погрустнел и замотал головой в знаке протеста. — Что такое? Не хочешь домой? — спросил его Максим. — Не хочу, по крайней мере, не сейчас, — ответил Семён. — Хорошо! Тогда пойдешь ко мне. Ты же не против? Семён взглянул в глаза альфе и, несколько минут подумав, всё же согласился остаться у него. Они нашли вещи Сени, его разбитый в дребезги телефон и портфель, а после направились домой к Максиму. Как оказалось, он живёт совсем рядом.***
Дома у альфы было комфортно и чувствовалось, что он живёт тут один. Семёну показали, где находится ванная, и он переоделся в свою пижаму, которую взял с собой. Выйдя из ванной, он направился на кухню. Он увидел, как Максим во всю что-то готовит, и до омеги донёсся приятный запах еды. — Садись за стол, сейчас всё будет готово, — сказал ему альфа, одновременно что-то нарезая и помешивая соус на сковороде. Улыбнувшись и сев за стол, Дряхлов продолжил наблюдать за Максимом и почувствовал себя счастливым. По-настоящему счастливым. Воспоминания о пьянице сами по себе стирались, и на место грусти приходила радость. Он засмеялся, видя, как альфа пытается произвести на него впечатление. Сеня захотел навсегда запомнить этот момент. Через несколько минут на столе стояли две дымящиеся тарелки со спагетти и фрикадельками. — Думаю, тебе понравится. Приятного аппетита, — сказал альфа и, сев за стол, взял в руку вилку. — Приятного, — ответил ему Сеня, а попробовав блюдо, снова засмеялся. — Что-то не так? — спросил его Максим, удивлённо глядя на омегу. — Всё в порядке. Просто не думал, что это так вкусно. Спасибо тебе большое. И за спасение. Спасибо, — произнёс Семён и продолжил трапезу. — Пожалуйста, Сеня, — нежно сказал Максим, заставив Дряхлова поперхнуться.***
Сеня лежал на кровати, когда Максим на диване. Семён пытался переубедить альфу, чтобы всё было наоборот, но альфа был упрям. Дряхлову стало любопытно. — Максим, ты спишь? — спросил он. — Нет, а что? — ответил ему. — Почему ты мне помогаешь? И не спрашиваешь, почему я не хочу идти домой? Зачем ты это всё делаешь? — нервно спросил Сеня. — Я бы мог тебе ответить банально, мол, я просто захотел по доброте душевной поступить. Но на самом деле я не мог по-другому. Ведь в тот момент я почувствовал своего истинного, а потом, увидел как его чуть ли не насилует какой-то алкаш. Поэтому я тебе помог, Сеня. Только и поэтому, — произнёс устало альфа и, перевернувшись, накрылся одеялом. Сердце омеги бешено застучало, а во рту пересохло. Он не ослышался? Истинный? Не может быть... Что же ему делать в таком случае? Но он не хочет об этом думать. Не сегодня. Он закрыл глаза и, проигнорировав слова Максима, попытался заснуть. Но получилось у него это лишь под утро.