***
Перед глазами мелькает шов аккуратно выставленного кафеля белого цвета. На фоне слышится ненавязчивая мелодия, изредка прерываемая рекламой, и нежный женский голос. Подняв глаза, Руслан увидел брюнетку, которая раз за разом пищит и радуется миниатюрной одежде. Что-то говорит и улыбается, а уголки губ парня приподнимаются сами собой. Рефлекторно. Хотя он даже не слышал, о чем идет речь. Все ее фразы доносятся тихим шумом, как-то отдалено. До одного момента. — А как тебе этот? — В руках ее был белый боди с розовым бантиком для новорожденных. Они ходят по этим магазинам уже второй час, если не третий. Два пакетика из других магазинов уже покоились в татуированной руке русоволосого. — Блять, Ась. Мы брали точно такой же в прошлом тц, — для подтверждения своих слово, он потряс бумажными кулечками набитыми до не могу. На данный жест Алиева лишь закатила глаза и положила одежду на ее законное место. — А мне для нее ничего не жалко. — Да мне тоже, но учти то, что она поносит это все месяц не больше. Зародыши быстро растут. — Она не зародыш уже давно, может перестанешь так ее называть? — Кареглазая потянулась к пустышке, их они еще не брали. Сколько часов им еще предстоит здесь провести? — Даже если ей будет 30, она останется моим маленьким зародышем. Я ее вот такой помню🤏🏻🤏🏻🤏🏻🤏🏻🤏🏻 — Придурок, — Ася в очередной раз улыбнулась своей искренней улыбкой. Давно такого не было, а ведь около семи месяцев прошло с «трагедии». Соска, которую рассматривала юная мать, была голубого цвета с буковкой А. Ей показалось это слишком сентиментальным, как-будто она ищет символизм во всем. — Имечко придумала? — Тушенцов тоже не оставил этот момент без внимания и решил не молчать. — Долго думала над ним на самом деле, сложно придумать название тому, чего ещё фактически нет, — брюнетка убрала руку от пустышки и взглянула в щенячьи глаза своего лучшего друга, стоящего напротив. — Хочу назвать её Евой. Просто, да и везде поймут. — Евочка, — повторно произнёс парень, как бы смакуя и пробуя уменьшительно ласкательную форму имени будущей крестницы. — Мило, мило. Спустя два долгих и мучительных часа для русоволосого, они наконец-то поехали в квартиру, которую недавно переселилась молодая исполнительница. Она находился в прилежном районе, в округе отсутствовал любой намек на наличие заводов, выделяющих ядовитый дым из своих красно-белых труб, или загрязнений в виде пластика и прочих выбросов в парках, дворах и всего подобного. Это было одним из основных критериев выбора дома. Так же здесь не было шума, соседи за стеной были очень спокойными пожилыми людьми, которые в свою очередь тоже не любили громких и раздражающих звуков. С ними они познакомились прямо во время того, как Ася руководила Русланом, который «не так переносил коробки». Отношения изначально зародились очень хорошие. Алиева нередко обращалась к ним, когда не могла найти на кухне очередной ингредиент для готовки, а Анастасия Ибрагимовна любила угощать свою соседку фирменными пирожками, которые всегда были изумительны на вкус. Квартира была просторной в светлых оттенка, но самой выделяющейся её деталью являлась маленькая комната, которая находилась за спальней. Стены были нежно розового цвета, в левом уголке стояла кровать для детей достигших двух лет. В правом крыле помещения находились шкафчики как для одежды с дополнительным пеленальным столиком, так и для игрушек с памперсами. Пол был застелен мягким на ощупь ковром в тех же оттенках что и мебель, белых. Долго друзья выбирали интерьер для детской комнаты. Однако это того стоило, ведь каждый раз проходя мимо двери с небольшой табличкой «Ева», Ася непроизвольно кладёт руку на живот и медленно поглаживает, улыбаясь приятным мыслям о будущем. Послышался громкий стук пакетов, которые Тушенцов бросил на голый пол. Девушка повернулась к нему с нахмуренными бровями, выражая своё недовольство данными действиями. На что парень лишь замучено улыбнулся. По его выражению лица было понятно, что он слишком устал и не желает выслушивать лекцию от беременной. Та закатила глаза и прошла на кухню ставить чайник, а после побежала в детскую разбирать вещи. Десять минут спустя в комнату вошёл парень с двумя горячими кружками чая и сел на кожаное кресло белого цвета, что находилось напротив маленькой кроватки. Он долго наблюдал за брюнеткой, что с трепетом перекладывала одну и ту же кофточку, которая размером с его ладонь, пытаясь найти подходящее для неё местечко. Время от времени прикладывала их к сердцу, думая о чём-то своём. Она фасовала по вешалкам небольшие платья с пышными юбками абсолютно разных цветов. Иногда девушка перебирала стопки с одеждой по цветам. Вообщем наслаждалась процессом и идеями о будущем материнстве. Внезапно Алиева встала со своего места и направилась к Руслану, что всё это время сидел неподвижно. Даже к чаю не прикоснулся ни разу. Девушка взяла свою кружку и отпила содержимого. Холодновато. — Как долго ты здесь сидишь? Чай уже остыл, — парень поднял свои щенячьи глазки на подругу и смотрел так несколько секунд, пока до него не дошла суть фразы. — Достаточно, твоя дочь ещё не родилась, а ты уже так трепетно к ней относишься. Это заставило меня застыть на месте, подумать и понаблюдать за тобой. Налить ещё? — Тушенцов встал с нагретого места и указал рукой на кресло. Говоря кареглазой, чтобы та села. — Не надо, спасибо большое, Русь. Я просто так сильно хочу её увидеть. Интересно на кого она больше похожа. Такие же у неё карамельные глазки или имеют льдинку посреди яблока? Похоже ли её волосы на пламя, исходящее от высоко горящего костра, или всё же схоже с ночным небом, что имеет свои тайны в виде звезд? — Девушка резко осеклась заканчивая свою мысль и взглянула в глаза русоволосого, в которых читалась сожаление и тихое разочарование. — Но это не главное. Просто уже поскорее хочу подержать её на ручках. Руслан плотно закрыл глаза, пытаясь запечатлеть этот момент на долго в своей памяти. Открыв свои очи, кареглазый вновь видит идеальный шов кафельных плит белого цвета. Люди вокруг спешили куда-то, создавали лишний шум, что и так давил на уши. Всё было не так, как тогда. Нет назойливой мелодии и тихого шёпота Алиевой. Подняв голову, русый увидел не магазин с детскими товарами, а больницу. Точно. Они приехали сюда… когда? Тушенцов быстро пробежался глазами по часам, что находились на запястье правой руки и осознал, что пробыл в своих воспоминаниях больше восьми часов. Неужели его никто не потревожил? Ничего не сказал о состоянии родного ему человека? Он быстро встал со своего места и направился к ближайшему врачу. Что-то точно не так. Потянув на себя миниатюрную медсестру, только вышедшую из кабинета, где как раз таки находилась брюнетка, он нервно начал свой допрос. — Что происходит? Почему все восемь часов, что я здесь нахожусь, ко мне ни разу никто не подошёл и не сказал ничего. Абсолютно ничего о состоянии Алиевой? — Девушка старалась от него отдалится, а прохожие в коридоре начинали косо пялиться на них. — Извините, а кем вы являетесь для неё? — Брат, — парень быстро смекнул, что медик ничего ему не скажет будь он пациентке просто другом. Ложь во благо…***
В квартере была абсолютная темнота. Ни один луч света: будь то солнце или обычная лампа не освещал эти углы уже долгое время. В помещении стоял ужасный запах, схожий с ароматом гниющего трупа. На полу валялись пустые банки из-под воды в большем количестве и редких коробок из-под пиццы. Пыль лежащую на столах не протирали на протяжении года минимум. В середине всего этого хауса находилась кровать. Постельное бельё, которой тоже не меняли в течении этого времени. Даня лежал на этой кровати, в окружении испачканных в разных пятнах, неизвестного никому происхождения, одеялах. На коленях у него лежал дорогущий макбук, не носящий в себе никакой ценности помимо материальной. Последние месяцы не радовали абсолютно ни чем. Снимать что-либо для своего канала не было никакого желания. Все дни проходили одинаково. Как у сурка. Вчера Кашин не прикасался к своему телефону. Знал, что в собственный день рождения ему не обойтись без поздравлений от оставшихся людей в его окружении. Открыв телефон, первое что он увидел, так это многочисленные звонки от матери. Переживает наверное. Он не говорил о причине такого поведения, сам не знал её. Быстро написав ответ Светлане о том, что переживать не стоит и всё с ним хорошо. Так же не забыл поблагодарить за длинное поздравление и видео-открытки. Он продолжил изучение ситуации происходящей в его телефоне. Многочисленные уведомления гласили о отметке в сторис или публикации. О большом количестве сообщений в директе. Открыв нужную социальную сеть, он начал искать сообщение. То самое поздравление, о котором думал так долго. Что тут врать, думал целый день. Переживал и поэтому не лез в смартфон. Пролистав директ до фанатов рыжеволосый остановился. Что он ищет? О чём вообще думает? Он явно сходит сума. Сначала отталкивает человека, говорит что ему нужно разобраться в себе. А потом как маленькая девочка ждет от него сообщения? Придурок. Неужели она так быстро смогла забыть о нём? Ни уж то все эти 7 лет так легко забыть? Легко стереть из памяти? Не думаю. С чего он вообще этим интересуется? Сам же ей сказал забыть. Жить дальше. Теперь сам сидит и не может выкинуть её образ из головы. Балбес. А пальцы само собой вбивают выученное наизусть за эти долгие месяцы название аккаунта. Каждый день он заходит сюда с надеждой, что увидит радужную рамочку вокруг её фотографии в профиле. Каждый раз заходит и мечтает о новом посте, состоящим из её фотографий. Не хотел думать о том, что с ней произошло что-то плохое. Всеми силами отставлял эти в дальний уголок его разума. Если бы всё было критично его бы предупредили. Наверное…***
Звуки вокруг превратились в отдалённый гул, в глазах начало темнеть, а очередной приступ, связывающий мимические мышцы парня спазмом, не собирался заканчиваться. Нервная улыбка циклично вырисовывалась на его лице под воздействием синдрома. Он не расслышал. Он не правильно услышал. Что угодно, но не его догадки… Не то что он себе надумал. Придя в себя, Руслан схватил медсестру за плечи и сжал их. — Что с ней? Повтори. Скажи ещё раз, что с Алиевой? — Голос парня стал явно на несколько тонов выше. Даже глухой мог расслышать дрожь и переживание в этом надломившемся голосе. Блондинка в его руках съёжилась, боясь такого напора. — Она в критическом состоянии, роды проходят сложнее чем предполагалось изначально. Однако врачи делают всё возможное, чтобы улучшить положение пациента. Прощу вас успокоится и сесть на своё место, пока вас не вывела охрана, за излишнюю тревогу.***
Ноги затекают. Непосильным трудом Данила принимает решение покинуть пределы своей захламленной комнаты дабы поесть. Холодными остатками пиццы в наполовину размокшей от пролитой колы коробке голод утолить стало сложнее. Его тело тяжелое, он чувствует неудобство перед самим собой за неуклюжесть, предполагая что это тело никогда ему и не принадлежало. Компьютер шумно гудел, воздух был сбитым, в комнате стояли неприятные запахи гниения. Гниения его собственной плоти. За окном лил серый дождь, иногда желтая листва приставала к окнам большой кляксой. Наступление холода в этом году ощущалось особенно остро, ведь он лишился чего то очень важного. Правда их имена он выжег в своей памяти горящими шотами самбуки. Он бы и свое имя забыл если бы не настойчивые голоса внутри тяжелой черепной коробки. Кашин вновь приучался шаркать тапками о пол, ведь первые годы совместной жизни он упорно избавлялся от этой привычки, ведь Асе это не нравилось. Во всей квартире стоит холод и неуют. За окном давно свечерело, а он все так же не включил свет, добавляя своей обители мрачных красок и неразборчивых силуэтов. Случайно наткнувшись безразличным взглядом в отдаленно похожее на него отражение он скривился. Худой, со впалыми щеками и словно выцветшими веснушками. Больше походил на израненного зверя в своей берлоге где видны следы его крови и борьбы за свою жизнь. Только в его случае это мусор и сталый запах в комнате. Тоже своего рода кровь. Разогревая остатки пиццы с позавчера под шум микроволновки он размышлял когда все пошло не так. После расставания с Асей? Нет. После ссоры с Русланом? Раньше. Может после… От настойчивого зуда телефона на поверхности стола его перекашивает. Данила скользит полным неприязни взглядом на заляпанный в разводах дисплей гаджета, пытаясь перебороть себя и желание сбросить вызов. Пора выходить из этого блядского состояния. Да, точно. — Да? — От громкости собственных слов он жмурится, словно забыв звучание своего голоса. Он был чужим. На втором конце провода слышится спех и суматоха, бесконечно пикание приборов и множество различных звуков характерных больнице. От воспоминаний с первым наложенном гипсом и поездке в карете скорой помощи отзываются резким запахом медикаментов. Пресным таким. — Здравствуйте, вас беспокоят из Петербургской больницы номер девять. Вы Кашин Данила Владимирович? — Да. — Алиева Айсель знакома Вам? — Да. С каждым ответом и паузой между вопросами Кашин начинает сомневаться в своим ответах. Он осел на стул, игнорируя писк микроволновой печи, означавший готовность пиццы к потреблению. Но его это совсем не беспокоит, а голод отступает на второй план. Его тревожит тихий тон голоса человека на другом конце провода. Не замечая того он стал мелко трясти ногой, пока ожидание ответа словно затянулось на часы или годы. — Вы бы не могли подъехать к медицинскому центру СКА? Кашин в ответ молчит. Кивает в пустоту сбрасывая звонок. Поедет. В трясущем душу страхе от незнания он мчится в свою комнату, сбрасывая со стола все лишнее. Находит права и прочие документы, сгребает все в небольшую барсетку ранее купленную Асей на его один из дней рождений. В его голове сменяются тысячи обрывков фраз, возможные сценарии пока время возможно жизненно необходимое Алиевой утекает сквозь пальцы. По ушам бьет паника, сердце отбивает финальный аккорд чечетки перед инфарктом. Впопыхах накидывает куртку и кеды в почти что зимний мороз Питера. От быстрых порывов ветра с кусочками льдинок его глаза слезятся, дыхание перехватывает, а воздух кажется чем то до жуткого странным. Сколько он не проветривал свою же комнату? Дорога до ранее упомянутого медицинского центра выдается утомляющей. Руки на руле сильно влажные, он успевает вспотеть в легкой куртке, обгоняя других водителей на белой массивной машине, рискуя быть оштрафованным. Под по прежнему летней резиной скрежет напоминает треск чьих то костей. Данила громко ругается на медлительных людей на пути, попутно вспоминая все заученные его тетей молитвы, пока тон которым по всей видимости врач произнес имя фамилию его бывшей звенел в ушах страшными раскатами грома. Хуже факта этого звонка могло быть лишь присутствие курящего Руслана у самого входа. Ебаные совпадения! Да как он так удачно вышел из дома впервые за полгода?! Кашин игнорирует парня, собираясь пройти мимо него. Рыжий толкает кареглазого в плечо и прошёл бы дальше, если бы не сильная рука, которая сжала его плечо. Он остановился и резко развернулся, намереваясь нагрубить. Однако заметил слёзу, что одиноко катилась по левой щеке русоволосого. Было видно что Тушенцов пытается держать себя в руках. Не поддаётся приступу, но всё было критично раз он дал такую слабину. Сделав глубокий вдох никотинового дыма, крестный опустил свой взгляд на асфальт и вытер оба глаза от скопившейся влаги. Сложно. Кашин не смел произнести ни слова. Молча наблюдал за бывшим другом, понимая что тот знает явно больше него. Подняв свой тяжелый взгляд, Руслан посмотрел в глаза стоящему напротив товарищу. Он не мог назвать его бывшим другом. Он с ним не ссорился. — Прежде чем ты туда зайдёшь нам нужно поговорить, — Данила кивает на данное высказывание парня. — Я знаю про то, что произошло между вами. Знаю абсолютно всё и даже больше чем следовало, наверное. Понимаю, что любишь её до сих пор, а иначе зачем бы приезжал? Из принципов? Очередная затяжка уже третьей сигареты. Его голос дрожал, но останавливаться он не собирался. Слишком долго молчал. — Дело в том что ты бросил не просто одну девушку, которая была тебе дорога. Ты бросил двух, — Брови голубоглазого моментально нахмурились. Как это двух? Что за бред несёт этот обкуренный? — Она беременна была. Тебя вообще не волнует тот факт, что ты приехал в роддом? В этот момент лицо рыжеволосого обрело самый изумленный вид. Он был шокирован. Своей глупостью и глупостью любимой девушки, хоть и бывшей. Как он не догадался в какую именно больницу едет? Да как минимум мог бы взглянуть на табличку перед тем, как ломиться в здание. А она? Почему ничего не рассказала? Молчала до последнего. Это вообще его дочь? Столько времени прошло, а они только вспомнили про отца? Хотя какое право он имеет её обвинять? Сам бросил беременную девушку посреди холодной Казани. Ещё и признаний требует придурок. — Подожди, почему вы раньше не рассказали? Это моя дочь? Да и чего сейчас не даёшь к ней пройти? С ней всё хорошо? — По одному вопросу, блять. И так голова болит. Тебе она собиралась рассказать, когда увидит лично. Но с началом карантина это стало не возможно. Дочь твоя, у Аси других отношений и не было, придурок. А сейчас не даю пройти, потому что дослушивать нужно научиться кое-кому. Она находиться в больнице более десяти часов. Роды были безумно сложными и мучительными для неё, по словам врачей. С малышкой всё хорошо, но. — Руслан замолчал закусывая нижнюю губу и закрывая свои и так покрасневшие глаза. Не хотел видеть реакции друга. — Что блять с ней? Тушенцов, не молчи. Отвечай я говорю. — Она не смогла. Её больше нет… с нами, — из глаз русоволосого пошли маленькие дорожки слёз. Кашин оцепенел. Он стоял в одном и том же положении час по ощущениям. Как нет? Как? Он же шутит? Но одного взгляда, брошенного на Тушенцова, хватает, чтобы понять, что никакая это нахуй не шутка. Голова гудит, слишком много мыслей. Слишком сложно смириться. Он ведь даже не успел сказать ей в последний раз, как сильно любит её. Он ничего не успел. Все его планы рухнули. Все мечты о доме за городом, о счастливой семье, коте и детях. Ничего не будет? Глаза горели не то от слёз, не то от слишком долгого отсутствия морганий. Кажется он забыл, что такое дышать и жить. За что жизнь так не справедлива? Что он делает не так? — Провести тебя к Еве? — Немного пришедший в себя Руслан решил, что друга нужно спасать из этого состояния. Однако заметил вопросительный взгляд с его стороны. — Ася хотела так назвать свою дочь и я решил, что ты будешь не против. Кашин молчаливо кивнул и направился в след за Тушенцовым. В голове было столько разнообразных мыслей. Но ни одной позитивной. Каким образом она вообще доверила такую кроху ему? Она хоть осознавала, что он в руках детей не держал? Тем более новорождённых. Однако пути назад не было. Они подошли к небольшой палате, где находился главный врач Алиевой. Руслан встал у входа, пропуская молодого отца в кабинет, а сам остался в коридоре. Ждать новых новостей и принимать старые. Данила вежливо поздоровался и представился, не желая садиться на потрёпанное временем кресло, он продолжал стоять. Долго доктор не томил и начал тяжелый для всех разговор. — Вы будете брать опеку над ребёнком, — Рыжеволосый кивнул в ответ на не логичный по его мнению вопрос. Как он мог отказаться от своей дочери? — Тогда вам нужно заполнить вот эти бумаги имя, фамилия отчество. А так же пару бумаг о вашей невестке. Рука голубоглазого с ручкой в руке остановилась на половине написания его фамилии, которую он дарит новому человеку в своей жизни. Свежая рана. Ещё толком до конца не раскрывшаяся. Холодный взгляд был направлен сквозь бумагу. Он даже предложения ей не делал. — Я очень сожалею, по этому поводу. — Врач и вправду выглядел очень подавленным, такие случае в этой клинике редкость. Да что скрывать, такого не было лет семь точно. Весь врачебный коллектив ходил в плохом состоянии. Даня заполнил все нужные бумаги, что заняло минут двадцать. И ему сказали пройти в крыло, где находились новорожденные. Выйдя из слишком выбеленного кабинета, парень увидел Тушенцова с красными глазами. Завидев друга тот моментально встал со своего места и подошел к нему. Без слов Кашин указал русоволосому, пойти за ним. Длинные коридоры давящие на человека количеством людей, что спешили по своим делам. Белые стены, что сводили человека сума. Атмосфера в принципе из радужной и веселой сменилась тоскливой и грустной. Даже радужные плакаты о значении зубных щетка в жизни человека, казалась слишком мрачной. Многочисленные двери, издающие легкий скрип, когда кто-то слишком медленно открывает или закрывает ее, резали слух. Все было не таким. Минут через десять парни оказались в нужном месте. Рыжий остановил медсестру, что заходила в нужную ему комнату, и передал слова врача. Девушка быстро кивнула и поспешила в кабинет. Долго ждать не пришлось, блондинка тут же вышла с переносной для детей и повела ребят в комнату для родителей. Даня толком даже не увидел, как выглядит его дочь. Просто пошел в след за медсестрой. В комнате та дала наставления о том, как лучше брать ребенка и как с ним справляться, а после исчезла. Возможно и не исчезла, просто ребята не обращали на нее никакого внимания. Перед ними лежал маленький сверток, того самого уже ненавистного парням цвета. Малышка спокойно лежала на своем местечке и хлопала своими карими глазками. В маму пошла. Маленькое личико покраснело и опухло от долгого нахождения в плаценте. Она казалось изучала людей, что стояли перед ней. А эти самы люди смотрели на нее то ли со страхом, то ли с восхищением. — Она такая… маленькая, — первым все-таки заговорил Руслан, а Ева, видимо, услышала знакомый своим ушам голос и немного улыбнулась опухшими щечками. Кашин ничего не ответил, лишь потянулся к маленькому свертку своими огромными ладонями. Казалось малышка с легкостью бы уместилась и на одной. Медленно стараясь не причинять дискомфорт ребенку, он взял ее на руки. — Придерживай голову локтем. Да, так. А то у нее еще шея слабая, не может сама голову держать, — Голубоглазый взглянул вопросительно, на что парень ответил. — Я просто часто её с курсов по материнству забирал. Наслушался этих советов. Молодой отец кивнул на это высказывание и почувствовал, что конвертик в его руках начал шевелиться. Опустив свой взгляд, он посмотрел на бровки дочери, что были сложены домиком как бы выражая свое недовольство отсутствием внимания к ее персоне. Они были рыжие. Все таки взяла что-то свое от каждого родителя. Гены такая сложная и интересная вещь.***
Несколько дней спустя Евочку забрали домой. Даня успел перевести все принадлежности дочки и прибрать весь дом к ее приходу. Ну как прибрать, заказал клининговые услуги, а то с этим ужасным бардаком он бы не справился. Рыжая малышка лежала на пеленальном столике и игралась со своими ручками. Привыкала к новым ощущениям и возможностям своего тела, а Кашин, что менял до этого провонявший подгузник, внимательно рассматривал малышку. Она была буквально их симбиозом. Не понятно на кого больше похожа. Однако эти карамельные глаза… заставляли его вспоминать все, каждый раз как только он в них посмотрит. Каждый. Без преувеличений. Он таки не сообщил матери о пополнении в их семье. Нет времени. Он учится быть достойным отцом, которого у него никогда не было. Он учиться бороться с болью, что разъедает его изнутри. Он хочет быть сильным, чтобы они не разочаровались в нем. Руслан, с которым они успели наладить отношения, обещал что будет помогать. Парень понимал, что другу сейчас очень сложно, а он знает чуть больше чем друг. Однако Кашина эта помощь задевала. Задевало то, что тот был рядом с ней все это время а не он. Это Даня должен был заботиться о ней все это время, пока она вынашивала их общего ребенка. Его бесит, что лицо Евы озаряется счастьем, когда она слышит голос русого. Это не честно. Это дружен был быть Кашин, а не Тушенцов. В нем кипела ревность. В то же время рыжий был безгранично благодарен своем товарищу за то, что он не бросил ее в такой период жизни, а был рядом. Поддерживал ее в последние месяцы жизни, пока голубоглазый играл в обиженку и даже не писал ей. Не интересовался тем, как она себя чувствует. Придурок.***
Ветки деревьев были одеты в белоснежную изморось. Всё вокруг затихло и кажется нашло своё умиротворение. Тишина давила на уши человека, в венах которого текла кровь, а щёки по прежнему пылали огнём от мороза. Небо постепенно темнело, приобретая цвет берлинской лазури. Тучи сгущались, не позволяя людскому взгляду узреть яркие звезды, указывающие верное направление. В жизни, в мыслях или на дороге не имело никакого значения. Им всё равно не увидеть то, что покрыто мраком. Сложившуюся тишину на улице нарушало лишь тихое сопение новорожденного малыша, что лежал в коляске заботливо укутанный в тёплое одеяло. Ветер обдувал лицо холодным порывом воздуха, заставляя не терять самообладание опекуна. Он глядел в одну точку, казалось вовсе не смотрел на неё, а находился в другом мире. Думал о чём то отдаленном не настолько грустном и мрачном. После очередного смыкания век, которое повлекло за собой очередную порцию слёз, что обжигали замерзшие щеки своей теплотой, он начал перечитывать надпись. «Алиева Айсель Тимуровна. 20.05.1997 — 07.11.2020». Надгробие совсем новое, поставили сегодня утром под наблюдением рыжеволосого. Сколько он здесь? Шесть часов? Семь? Быстро брошенный взгляд на наручные часы говорит том, что парень находится здесь больше девяти часов. Все друзья и знакомые давно разошлись. Так просто и легко. Взять посочувствовать и уйти как будто ничего не было. Однако боль внутри не затихала, рана от потери близкого человека не может зажить так же быстро, как произнесение этой фразы. Хотя Дане кажется, что он больше не сможет выслушивать эти лицемерные слова, брошенные ради приличия. Уши завяли, а глаза не видят ничего из-за пелены очередных слез. Он никогда до этого не был так сломлен. Ничто и никогда ни ранило его чувство так же, как это сделала она. Кашин никогда не сможет забыть блеск её глаз, ведь у него есть их маленькая копия полная невинности и детской забавы. Он бы простоял здесь всю ночь, но рыжий комочек в коляске неподалеку проснулся и начал выражать своё недовольство. Даня взял Еву на руки и прошёл обратно к месту, где провёл большую часть этого дня. — Привет, ещё раз Луна. Не знаю сколько раз за этот день я к тебе обращался. Но это важно. Хотел, чтобы ты увидела нашу дочь. Она не капризная не кричит, не плачет. Сначала подумал, что на меня больше похожа, чем больше присматриваюсь понимаю, как сильно ошибался. Ты просто родила на свет свет маленькую копию себя. Я, кстати, назвал её так, как ты хотела… Мы должны идти, думаю, что она замерзла уже. Надеюсь, ты обрела своё умиротворение и твоя душа спокойна.Покойся с миром, любимая Луна.
***
Однако душа умершей не найдёт своего покоя, пока на земле её не отпустят. Придя домой парень обнаружил новый пост в паблике ВПШ. Какой-то придурок слил в сеть фотографию с похорон, а после того как он покинул кладбище могилу ещё и сфотографировали в близи. Подонки. Но увидев текст, с которым подали эту новость, кровь в жилах Кашина закипела до невозможного. Рыжий тяжело дышит, крылья носа нервно вздымаются, а желание порвать становится сложно превозмогать. Он готов выплеснуть всю ярость и обиду на абсолютно недостойного человека. Телефон подрагивает палкой дрожью в руках, пока на чехле остались разводы пота. Его челюсть ноет жуткой пыткой раскрошить собственные зубы от ярости. Его нога дергается, отливая на паркете тревожный ритм. Вот-вот рыжий вырвет от обилия эмоций. Но перед этим не мешало бы сломать чью- нибудь трохею. Данила проклинает все живое на этом ненавистном мире. Перечитывая злосчастное сообщение, неровные ногти царапают ладонь. «Сегодня умерла известная певица и наркоманка. Как думаете причиной была лишняя доза?» Ебаная клевета. Абсурдная, что хотелось схватится за живот от приступов смеха. Но ВПШ, а конкретнее Синяк, так говорил о его Асе. Той, что умерла. Гнила в ящике, пока уебок лишь насмехался над этим. Потешался над горем не чувствуя и укуса совести. Хотя, по хорошему, она должна была его загрызть и косточки перемолоть. Но нет же. От злости, застилавшей глаза смутной пеленой, голос предатели дрожал. Ком царапал глотку, оставляя истекающие кровью раны на задней части. Он борется с собой уже полчаса, стараясь записать ответ. Но он молчит. Ругается себе под нос. С рокотом откинув мобильный на диван он зарывается лицом во влажные руки. Трет виски и воет в душе от счастливой улыбки на уже разложившихся губах на фотографии в рамке. Хватает обратно телефон и не фильтруя речь зажимает блядские значок микрофона. — «Сука, придурок, я тебе язык вырву а корнями нахуй. Ты че несешь, сучий пёс блять? Что тебя, что ВПШ, пидорасов вшивых, ебать будут в три ствола публично. Не тебе рассуждать о Асе и ее смерти, недоносок. А за клевету и её распространение я вас обоих ебать в рот буду по судам, ты меня понял? Заметь, ебло собачье, — Данила жестикулирует в воздухе, будто кто то его видел, — я про твоих женщин ебаных не рассуждал, а ты ебать в себя поверил? Жди повесточку, хуесос.»***
Спустя семь месяцев отец с дочкой гуляли по саду в загородном доме, а яркое июньское солнце грело их щеки с разбросанными веснушками в совершенно хаотичном порядке. Палисадник был аккуратным, за ним явно хорошо ухаживали. Трава была ярко зелёной, а деревья растущие по периметру коттеджа были подстрижены так, чтобы не мешали людям, проходившим рядом. У входа в дом так же с заботой были посажены ромашки, её любимые. Проведя во дворе большое количество времени, Кашин изрядно устал и уже собирался заходить обратно в дом. Малышку ещё накормить нужно. Однако его планы сменились, когда он впервые услышал неуверенное и тихое «папа» из уст Евочки. Казалось мир вокруг замер, Даня не верил собственным ушам. Он просил малышку повторить эти заветные слоги несколько раз, пока вновь не услышал чуть громкое и более уверенное «папа». Внутри разлилось самое теплое чувство, которое он когда-либо испытывал. До него наконец-то стало доходить, что у него есть ребёнок. Его ребенок. Счастье, что самым приятным лосьоном обливало его душу, было безгранично. Любимая дочь в до ужасе смешном комбинезоне лежала в коляске и смотрела своими огромными глазками на «папу».***
Несколько месяцев спустя. Кашин сидел за ноутбуком, перебирая многочисленные комбинации звуков ищя подходящую для его новой работы. В последнее время он начал социализироваться. Чаще выкладывал интересные сторисы, посты, видео в тик токе. На ютуб переходить, пока боялся. Тем не менее на протяжении всего этого периода, пока он был в депрессии и пытался разобраться в отцовских чувствах, Даня старался выкладывать свои треки. Единственная вещь, что оставалась стабильна сквозь года — музыка. Он долго работал над ней и улучшал свои навыки. Раз за разом учась на своих ошибках, его прогресс был заметен невооруженным глазом. Уставший Тушенцов, который пришёл после долгого съёмочного дня, нянчился со своей крестной. Каждый его визит сопровождался покупкой новых игрушек или вкусняшек. В маленький комод Евы уже не вмешались подарки любимого дяди, а тот всё не прекращал её баловать. Стоило только маленькой паре ручек взять что-то в руки, когда они выходили в какой-то магазинчик возле дома, так это сразу же оплачивалось банковской картой русоволосого. Каждая встреча сопровождалась звонким детским смехом, схожим со звоном колоколов. И более басистым голосом, что вызывал эту непрерывную мелодию, которая являлась усладой для ушей обоих мужчин. Посиделки Руслана с Евой позволяли старшему представителю семейства Кашиных уделять время любимому делу и самому себе. Малышка не была капризной, никогда не плакала по пустякам, но быть единственным родителем сложно. Невозможно сходить в душ или съездить на стрижку в ближний барбершоп, оставив ребенка одного. Без присмотра. Он слишком переживал за неё. Тушенцов сидел на мягкой поверхности розового коврика, а на против находился маленький рыжик с одним миниатюрным хвостиком посреди всей головы, который ей заботливо завязал отец перед приходом крестного. Ева опиралась на маленький журнальный столик и весело перебирала плюшевых мишек разных цветов: от белого до серо-буро-малинового. Пока её «очень» умный дядя не решил отобрать одного из них. Малышка обернулась с нахмуренными бровками, что выражали её крайнее недовольство сложившейся ситуацией. Она обернулась на Кашина, но быстро поняла, что папа не поможет и решила взять всё в свои крохотные ручки. Она обернулась, шатаясь как Даня после того, как он переберет с алкоголем. И сделала первый в своей жизни шаг. Маленький и неуверенный. На лице Тушенцова тут же образовалась счастливая улыбка и шок. Он быстро вытянул руки вперёд как бы «страхуя» её от разных неприятностей. — Дань, смотри. Она сделала первый шаг. Рыжеволосый, что сидел до этого к ребятам спиной, повернулся. Не веря своим ушам и лучшему другу, тот начал наблюдать за Евой, которая стояла на дувх ножках, стараясь сохранить равновесие и не решалась сделать следующий шаг. Переосилив временную слабость, Кашина всё-таки сделала второй шаг. Лицо Голубоглазого озарило счастье так же быстро, как и русоволосого.Маленький шаг для Евы, но большой шаг для семьи Кашиных.
***
Вчера малютке исполнилось четыре годика. Она по прежнему являлась принцессой двух королевств, что выполняли каждую её прихоть. Ева научилась говорить то, о чём думает и коммуницировать с ней стало гораздо легче. С каждым годом её черты лица становились четче и можно было с уверенностью сказать, что девочка маленькая копия своей матери. Лишь огненные волосы и тонкие губы говорили о причастности и родстве Дани с этим ребенком. Сегодня была среда, а это означало то, что к ним должен приехать дядя Руслан. Чтобы посидеть с Евой, пока Кашин будет вести стрим и разбираться с очередным интернет-придурком. - Ку, придурки, сегодня сразу по новостям пройдёмся. А то слишком дохуя пиздят наши интернет-специалисты. В тгк он решил выложить обидки на меня. - Даня быстро пошарился по карманам и обнаружил свой телефон. - Слышали голосове Эльдара? Тут раздался неприятный голос с хрипотцой. "Кашин, ты вообще с катушек слетел? На всех обижаешься, со всеми ссоришься. Пытаешься всех обвинить в их неправоте. Может проблема в тебе, а? Посмотри вокруг у тебя друзей не осталось. Где Лиззка? Где Руслан? Где Ася? Ох, точно она не выдержала твоего характера и сторчалась." Кашин бьет себя по горящим щекам, пытаясь привести себя в порядок от услышанной претензии. - Ну, вы слышали, что этот долбоеб пиздит из-за ебанной шутки, которую увидел в тик токе. Я три года назад выебал ВПШ за такие высказывания, а эта мразь сейчас говорит тоже самое, пытаясь вывести на эмоции. Я ему блять покажу его место. Думает, что его слова останутся без внимания? Без наказным останешься? Белым и пушистым после таких слов? Даня нервно поправляет свою прическу, попутно набирая нужный номер. Порочить честь усопшей никто не будет и избиением кого-то сплетни не прекратить, потому парень собирается взяться за этот вопрос основательнее. Уебка Эльдара депортируют обратно на родину. Ответ приходит быстро, и уже с нездоровым азартом прослушивая испуганный и запинающийся голос Джарахова. — «Дань, ты с ума сошел. Я лишь говорю то, что знаю, пойти к специалисту, ты нездорово реагируешь. Где Руслан? Лиззка? Что ж тебя никто к врачу не отведет? Ася умерла и ты стал посредственностью. Несчастный музыкант, прекращай на стримах клянчить и делом займись.» Рыжий кричит, несколько раз получая предупреждения от соседей. Сыпет оскорблениями, переходя на личности. От сильного крика связки ноют, а лицо подобно томату. У него жар от злости, только холодный ветер из окна разряжает душную атмосферу в комнате. Если бы не это, он бы давно задохнулся от ярости. Даниле летят с сотню смс с вопросами, различными мнениями и прочее. Некоторые публично продвигают хэштеги с привлечением Эльдара к ответственности, оказывая содействие в этой ситуации. Последним гвоздем в гроб стало короткое горловое сообщение в канале: — Через две недели собирай вещи и уебывай на родину. Весточка отрабатывается. Рыжий вышел на время из кадра, сказав зрителям подождать пару минут. Вернувшись, он был не один, а с маленьким ребёнком в руках. Глаза девочки были на мокром месте, громкие крики отца явно её напугали. - Это Ева и моя жена покинула этот мир, подарив жизнь этому ребёнку. Я не потерплю очередной клеветы в её сторону. Если я чего-то недоговариваю, значит на то есть весомые причины. Всем пока.