...
Саундвейв не требовал от других восхваления, в отличие от некоторых. Оно не было ему нужно. Ему не нужна была любовь других, и ему было плевать на слухи и шепот в коридорах. Его волновало только одно. Двери его каморки открылись, и его размышления прервал Лорд Мегатрон. “Здравствуй, Саундвейв.” Темный мех обернулся, кивая бывшему гладиатору. Простой кивок в качестве приветствия для Лорда мог бы показаться оскорбительным, но Саундвейв и Мегатрон знали друг друга долгое время. “Ты сегодня хорошо поработал. Молодец.” Просто произнеся эти слова, Мегатрон зашагал к выходу из комнаты. Визор Саундвейва ничего не выразил, но внутри у него бушевал шторм....
Кстати, под этим визором у него не было лица. Да, тайна, которой задавался весь корабль, была сложной для понимания… но визор уже сам стал лицом Саундвейва. Вехиконы строили теории, офицеры пытались задавать вопросы при разговоре, но Саундвейв молчал, ничего не отвечая. Для него это было трудной темой. Только Мегатрон знал о его прошлом. Саундвейв был совсем не обычным Кибертронцем....
Его не всегда звали Саундвейвом. Когда-то, он был совсем другим мехом. Он больше не помнил свое истинное имя. Это было забытое и несуществующее прошлое. Мегатрон познакомился с ним на гладиаторской арене, и знал его уже таким. У Саундвейва остались лишь размытые воспоминания того, как он проигрывает какое-то соревнование, как он упирается, плачет, как его тащат на операционный стол, разрезают и меняют его корпус, лезут в процессор, и вот, он — уже новая звезда гладиаторского цирка, ”совершенный мех, что знает движения противника наперёд”. Его считали бесчувственным и беспощадным. Молчаливый, холодный, он был популярен среди зрителей. Он был игрушкой богатых организаторов, и они распоряжались им так, как только хотели. Его жизнь не стоила ничего—именно поэтому он выходил на арену, не боясь смерти. Его судьбу решили за него, и изменили его тело для того, чтобы бои были интереснее. Им пользовались, игрались, его швыряли и мучали. Он привык делать то, что ему говорили, выполнять приказы, зная намерения других, его жизнь поделилась на “чёрное” и “белое”—когда ты “хороший мех”, тебя не трогают, а когда ты “плохой мех”, то ты достоин наказания. В те времена, когда он только привыкал к новой жизни, Саундвейв не знал, хочет ли он идти дальше. Он устал терпеть издевательства. Но все круто изменилось, когда в гладиаторской комнате отдыха к нему подошел высокий голубоглазый мех и спросил: “А ты чувствуешь боль? … Если тебе больно, то почему бы тебе это не прекратить?” Саундвейв слышал его речи. Лишённый воли, он мечтал о том же, он мечтал о свободе и счастье, мечтал о новом, его собственном пути. И в тот момент, перед ним стояла возможность исполнить свою мечту....
Он не знал, что это закончится войной. Ну и ладно. Встает утром, идет к панели, работает. Не нужно зарплаты, славы, чего-то еще. Мегатрону достаточно лишь утвердительно отвечать на один единственный вопрос, который волнует его старого знакомого каждый день. “Я сегодня хорошо поработал?” Саундвейву достаточно знать лишь это. Но все равно, его будут терзать бесконечные сомнения. Мегатрону было очень легко сделать его своим союзником тогда. Он пообещал ему любовь и уважение. В каком то смысле, мечта Саундвейва была исполнена. Саундвейв—ценный подчинённый. С его возможностями и талантами... очень ценный. Мегатрон его каждый день ставил другим мехам Немезиды в пример, оказывал ему честь, а если Саундвейв чем-нибудь особо отличался и его чем-то радовал, то военачальник даже гладил его по шлему. Ну чем не радость? Старые привычки и ассоциации, связанные с гладиаторской жизнью, давали о себе знать. Каждый день, он был не уверен в том, что он “хороший мех”. Связиста разъедали сомнения. … Иногда Саундвейву казалось, что он не заслуживает этого....
Обязательная медицинская консультация экипажа. Отказаться нельзя, приказ Мегатрона. Нокаут свистел и напевал, внимательно просматривая документы о состоянии здоровья офицеров. По сравнению с общей диагностикой Вехиконов, это было даже интересно. Старскрим вообще еле жив, все как всегда, хах. Мегатрон… как обычно, не хворает. И Саундвейв в отличном здоровье,если не считать… …? … Красный мех внимательно вчитывался в строки отчёта, приподнимая оптограни. Его зацепила одна очень странная деталь....
“Лорд Мегатрон, я хочу запросить право на повторный осмотр Саундвейва.” “Не разрешено. Я не позволю тебе лезть в его личные дела.” “Тогда… просто посмотрите на это.” Мегатрон обернулся к медику и взглянул на снимки, приложенные к медицинскому отчету. “Множественные скрытые мелкие ожоговые повреждения энергоновых вен в запястьях серво разной формы и давности” Мегатрон тяжело вздохнул. Обычно холодная искра военачальника была неспокойна. Он не хотел в это верить. Но нужно убедиться. … Лорд, отдав документ обратно Нокауту, вышел из отсека....
Саундвейв сегодня ошибся координатами. Саундвейв не провел еженедельную диагностику охранной системы. Саундвейв сегодня врезался в Брейкдауна. Его возраст и отрицательные эффекты убийственной операции на процессоре начинают на него влиять. Саундвейв деградирует. Саундвейв уже становится плохим работником, а скоро станет и вовсе бесполезным. Саундвейв не хочет считать, что уже отслужил свое. Саундвейв не хочет умирать. Саундвейв не хочет быть плохим работником. Саундвейв не хочет, чтобы его выкинули в плавильню, как глупый мусор. Саундвейв должен стараться. Саундвейв сегодня виноват. Сегодня Саундвейв — плохой работник. Мегатрон сегодня после смены снова положительно ответил на его вопрос, но Саундвейв знал, что в его улыбке что-то было другим. Когда мехи ему лгали, в оптике всегда была видна правда. Саундвейв сегодня выполнил свою работу на “два”. Сегодня Саундвейв — плохой работник. В кварте связиста даже не было платформы. Он подзаряжался на полу. Мегатрон предлагал ему царскую койку, но тот отказывался. Он не хотел об этом думать, но чем-то голый пол напоминал ему кварту его гладиаторских лет. Темный мех открыл ящик стола и схватил своими манипуляторами шокер. Без промедления, он приложил блестящий голубым светом кончик устройства к своему запястью. Его широкую плоскую руку тут же пронзила ужасная боль, но ему от этого было… спокойнее. Маленькой личной полировалкой Саундвейв прикрыл след. И снова ударил руку разрядом тока, уже в другом месте. Саундвейв считал, что он этого заслуживает. Когда электричество прожигало его, он чувствовал, как его искра успокаивается, как его процессор словно ставит галочку: “Вина искуплена”. Это было легче, чем страдать. Тревожные мысли о недостоинстве слегка утихали. До следующего дня, пока Саундвейв не ошибётся вновь. Пока он не почувствует себя заслуживающим нового наказания. Новый разряд, новый след, прикрыть. Новый разряд, новый след, прикрыть. Саундвейв занимался этим сосредоточенно и серьезно, не оставляя ни единого своего промаха за весь день безнаказанным. Он даже не заметил, как дверь его кварты открывается. Не обратил внимания, пока его не окликнули. Саундвейв обернулся, забывая убрать шокер от своего слегка светящегося голубым энергоном запястья. В дверном проеме стоял Мегатрон.