Нефритовый цветок

500 лет спустя численность вампиров значительно возросла, зато численность людей уменьшалась и чистокровными было принято решение, что можно было заводить себе «зверушек». Так же каждый вампир подписал соглашение, о том, что он в ответе за свою зверушку и если в конце концов она натворит бед, то наказаны будут оба. Аристократы таких зверушек нанимали себе в слуги, чистокровные же покупали себе людей на аукционах, кровь у них пили многократно, постоянно стирая им память. Аукционы проводились раз в год только среди чистокровных.

***

— Вам обязательно идти на этот аукцион? Мой господин, неужели Вам мало меня? — спросил взволновано Феликс, завязывая воздушный бант на кружевном воротнике белой шёлковой рубашки хозяина. — Не волнуйся милый Феликс, это всего лишь формальность, у меня нет желания кого-либо приобретать. А вот моё отсутствие, на столь важном, для чистокровных, мероприятии, может их взволновать, и они нагрянут в гости, а нам с тобой это ни к чему, ведь тогда они узнают, что я никогда еще не стирал твою память и скорее всего убьют тебя. А мне, поверь, этого уж совсем как не хочется. — мило ответил Хёнджин, поцеловав Феликса в лоб. Феликс не мог налюбоваться красотой своего хозяина. Раскованный и выделяющийся в толпе молодой мужчина поразительной внешности, взглянешь и забудешь заурядных людей — так бы он описал Хёнджина. Его правильные черты лица словно высечены резцом талантливого скульптора из белоснежного мрамора. Мягкие широкие губы, цвета лепестков сакуры. Длинные волосы цвета серебряной росы, покрывали гладью всю спину. А чёрные, как бездна, глаза казалось могли заворожить любого, своим невинным пленительным взглядом. Фигура его была высокой, изящной и стройной, а силуэт привлекательный, элегантный и статный, словно кипарис. Мужчина, безусловно, был красив, но не обычной человеческой, а какой-то потусторонней, колдовской красотой. Не мудрено, ведь все истинные были настолько же идеальны, не зря их внешность являлась эталоном. В Хёнджине пересекалось множество противоречивых качеств, образуя незабываемый образ. Острый ум и детская невинность. Женственная изысканность и мужественная сила. Снаружи серьёзен и холоден, внутри добр и ребячлив. С посторонними неразговорчив и безразличен. К близким относится с необычайной пылкостью и теплотой. Непостоянное настроение — бросало Хёнджина то в грусть, то в радость. Смеяться, когда весело, плакать, когда грустно, или хулиганить просто потому, что напало вдохновение — Хёнджин всегда решал сам, чего ему сейчас больше хочется. Приличия и уместность не имели значения. Феликс и слуги привыкли к таким перепадам, остальные проведя с ним хотя бы день посчитали бы его умалишенным. — Вы как всегда умны и дальновидны мой хозяин, я очень рад, что год назад Вы забрали меня к себе с аукциона. — восхищаясь ответил Феликс. — Я, между прочим, потратил на тебя все свои сбережения, из-за этого упыря Со Чанбина, который торговался со мной и повышал цену на тебя до последнего. Как вспомню всё внутри закипает. — укоризненно сказал Хёнджин. — Простите меня мой господин, но я бы лучше умер чем пошёл к Со Чанбину. Я возместил Вам все потраченные на меня сбережения, с лихвой, и готов возместить еще больше, обещаю. — опустив голову ответил Феликс. — Брось, я же тебе ни раз говорил, что ты лучшее моё вложение за последние годы, много звёзд на свете, да высоко они, много золота в земле, да глубоко оно, а верный человек поможет пережить любые невзгоды. — Ваши красивые изречения будоражат мою кровь, не желаете ли насытиться перед отбытием на аукцион? Феликс наклонил голову, открыв свою шею для укуса. Хёнджин медленно наклонился к шее, обдал её тёплым дыханием и сладко прошептал: — Милый Феликс порой мне кажется, что ты читаешь мои мысли. Белоснежные клыки Хёнджина вырвались наружу, глаза наполнились алым. Он нежно пронзил старые раны и пустил кровь, Феликс раскрыл рот в немом стоне, каждое касание Хёнджина его возбуждало до дрожи в коленках. Вдоволь насытившись, Хёнджин поцеловал каждую ранку на теле Феликса и извинился. — Хозяин, почему Вы продолжаете извиняться, каждый раз, это ведь Ваша природа, и она не должна Вас смущать. — Она меня тяготит, уже не одну сотню лет, эта моя природа. Будь у меня выбор я бы всё обменял на то, чтобы прожить всего лишь несколько десятков лет, но человеком, чем нескончаемые годы жизни вампиром. Я всегда буду извиняться за свою сущность. — Не печальтесь мой господин, ничто не вечно под луной, Вам пора на аукцион. Хёнджин сел в колесницу и направился к месту проведения аукциона. В дороге он вспоминал свою первую встречу с Феликсом. Тогда ему впервые удалось накопить достаточно сбережений, чтобы купить кого-либо на аукционе. Обычно каждый год он просто присутствовал, но никого не покупал, потому что другие участники поднимали цены очень уж высоко, да и ему это было не очень то и интересно. Он питался лишь кровью животных. Приемные родители воспитали его как доброго и порядочного человека, они знали о его вампирской сущности, но обращались с ним как с человеком. Они жили в поместье в лесу, где Хёнджину было легко охотиться. Отец купил ему перстень с лазуритом, когда узнал легенду о том, что он поможет сыну не получать ожоги от солнечного света. Родители любили его как родного сына, и он их любил, пока они не умерли от старости. Потом он встретил себе подобного истинного Со Чанбина, который поведал ему о роде вампиров и их законах. Он сказал, что как раз был послан старейшиной чистокровных на поиски потерянных во времена войны истинных вампиров. Каждый найденный был занесен в книгу, чтобы знать точную численность рода чистокровных. Так же в честь его возвращения в род устроили бал, и приглашали на балы и аукционы для чистокровных. Данные мероприятия не вызывали в Хёнджине никакой радости, но это было обязательно и не обсуждалось. Там он впервые вкусил человеческую кровь, которая придала ему сил, но он все равно придерживался животной диеты у себя в поместье. Со Чанбин, встречая Хёнджина на мероприятиях чистокровных, не переставал удивляться его силе воли, которую Чанбин на самом деле считал лишь придурью, ведь кровь людей не только вкуснее, но и делает чистокровных сильнее. Со Чанбин был крепкого телосложения словно скала. Взглянув на лицо, можно было сразу выделить его выразительные скулы и брови, подобные мечам. Он был физически сильнее и мощнее других чистокровных. Имел доблестный и воинственный характер, не прочь поспорить и сразиться ради развлечения с себе подобными, дабы узнать кто самый сильный. Имел короткие, всегда классически уложенные волосы, цвета платины и был воплощением мужественности среди других истинных. Год назад Чанбину удалось разыграть азарт в Хёнджине. Он назвал его слабым и поставил его между двух огней, если бы он не участвовал в покупке вообще, то Чанбин назвал бы его сумасшедшим помешанный на своей диете, а если бы он участвовал, и проиграл Чанбину из-за высокой стоимости, тот сказал бы что Хёнджин проиграл потому что слаб и беден опять же из-за своей диеты. Поэтому Хёнджин был намерен купить хоть кого-то, лишь бы уже Чанбин от него отстал. Пить кровь купленного человека он не собирался. В прошлом году было всего 3 лота для покупки их выводили по очереди. Каждый лот был связан и поэтому у отдельных чистокровных, любителей шибари вызывал неподдельный восторг. Первой была милая, молодая девушка за которую сразу заломили огромную цену, таких средств у Хёнджина просто не было. Вторым был крупный, мускулистый парень, чем-то похожий на Со Чанбина, поэтому ни Хёнджину, ни самому Чанбину он не приглянулся. Третьим вывели милейшее ангельское создание, возраст которого так сразу и не определить. Его нежно розовая кожа была гладкой и бархатистой, словно самый сладкий персик. Маленькое круглое личико было усыпано веснушками, словно ночное небо тысячами звёзд. Очертания пухлых губ были резкими и четким. Он был невысокого для юноши роста, а фигура была женственной и изящной. Золотые волнистые локоны нежно касались плеч, а острые ключицы так и манили отведать его крови. Как только Хёнджин увидел это чудесное создание, его глаза загорелись, и он начал повышать цену до конца. Чанбин противостоял ему до последнего, ведь этот миловидный юноша тоже ему сразу понравился. В конце торгов цены повышали только эти двое, они оба слышали мысли юноши на сцене, он видел кто за него борется и думал только о том, чтобы попасть к Хёнджину, и непроизвольно морщился, когда Чанбин перебивал цену. В конце концов Чанбин был благородным, и не хотел покупать того, кто будет жалеть о том, что попал к Чанибну. Ведь тогда кровь наполнится ненавистью, отвращением и сожалениями, и станет совершенно отвратительной на вкус. Чанбин отступил и Хёнджин вздохнул с облегчением, услышав заветно «Продано господину Хёнджину». Ангелочек на сцене засиял, а его янтарные глаза заблестели от счастья. После покупки чистокровный сам решал стереть память сразу или вкусить кровь, а потом стереть, и нес полную ответственность за своего зверька. — Это тебе мой подарок, теперь ты мой должник. Ты ведь понимаешь, что я сдался лишь из-за его постоянных мыслей о тебе? — Чанбин поддевал Хёнджина. — Спасибо, но это были все мои сбережения подними ты цену еще раз я бы сдался — спокойно отвечал Хёнджин, хотя внутри всё бушевало. — Надеюсь ты наконец-то начнешь нормально питаться и через год, вновь поборешься со мной, за новый лот. — ответил Чанбин. — Я бы и сегодня не боролся, но твои вечные претензии к моей диете порядком наскучили. Я считаю свою диету силой и способностью себя сдерживать, и советовал бы тебе сесть на диету, чтобы потренировать свою силу воли, такой горе мышц диета не навредит. Она очистит твой разум и возможно ты станешь духовно сильнее и мудрее — парировал Хёнджин. — Ты что меня сейчас тупым назвал? — спросил Чанбин, улыбнувшись и наигранно разозлившись стукнул Хёнджина по плечу. Хёнджин сразу подскочил и начал растирать место удара, пища от незначительной боли. — Я бы не посмел, тебе показалось господин Со, а вот чуть что применять свои кулаки, это совсем не дружелюбно. — ответил Хёнджин. — А кто сказал, что я дружелюбный? — смеялся Чанбин. Хоть оба этого и не признавали, но они были хорошими приятелями, ведь на аукционах и балах Хёнджин если с кем и общался, то только с господином Со. Воспоминания настолько захлестнули Хёнджина, что он не заметил, как подъехал к старинному замку чистокровных. Замок был величественным и мрачным снаружи, но внутри всё сияло. С порога гостей встречали слуги и провожали в зал для аукциона. В этому году зал выглядел дорого и броско. Высокие потолки, которым конца и края не было видно, увесили воздушными драпировками цвета аметиста, с белоснежными узорами, которые сверкали, как звезды на полуночном небе. Белоснежные стены были украшены изящными золотыми лепнинами. В этот раз вместо сцены был подиум в центре зала, на который падал яркий лунный свет, чтобы лучше рассмотреть лот. По кругу размещались помпезные мягкие кресла, обитые сиреневым бархатом, с позолоченными ножками-львиными лапами. Кресла были сродни трону, а их украшения в виде резьбы и золочения изумляли. Высокие окна были занавешенные лавандовыми портьерами с жемчужными ламбрекенами. Пол полностью был застелен перламутровым ковром, на который даже страшно было ступить. На входе чистокровным предлагали бокал вкуснейшей свежей крови. Ранее Хёнджин всегда отказывался из-за диеты, но сегодня решил не в чём себе не отказывать, ведь уже нарушал диету с Феликсом. Хёнджин уже давно увлекается изучением искусства, поэтому каждый раз изумлялся дизайну залов, ведь организаторы не позволяли себе проводить балы и аукционы в одних и тех же декорациях. Он тут же подметил, что сегодня зал украшен в стиле барокко. Каждый год они придумывали что-то новое, заставляя тем самым проявлять Хёнджина хоть какой-то неподдельный интерес к мероприятиям. Зная его тягу к прекрасному ему даже предложили стать декоратором следующего бала совершеннолетия, на что Хёнджин охотно согласился. Он осмотрелся и присел в первый ряд у самого подиума и медленно потягивал кровь из бокала, наслаждаясь новым необычным для себя вкусом. Каждая кровь по истине уникальна и имеет свои необычные нотки в зависимости от эмоций человека. Новая кровь всегда опьяняла, но это лишь в начале, со временем любая кровь приедалась. — Раньше ты сидел как можно дальше в самом темном углу, а теперь пьёшь бокал свежей крови и сел в первый ряд, чтобы получше разглядеть товар? Неужели ты распробовал вкус человеческой крови? — спросил Со Чанбин присев рядом с Хёнджином. — А ты только рад этому, словно богомол, схвативший цикаду, но не забыл ли ты о воробье позади? Не боишься, что я стану сильнее тебя, если буду постоянно пить свежую человеческую кровь? — отвечал Хёнджин. — На что ты намекаешь, думаешь я богомол превратил тебя из цикады в воробья? Да я только рад обрести достойного соперника, а если ты меня победишь, то проси, чего пожелаешь, я исполню любое твоё желание. — ответил Со Чанбин, стукаясь бокалом с Хёнджином и испив крови из своего бокала. Хёнджин поддержал и также испил кровь. — Да будет так, когда-нибудь мы дружески сразимся — ответил Хёнджин. — Кто сказал, что я твой друг? Приготовил свой кошелёк? Сегодня я тебе спуску не дам. Как там поживает прошлогодний ангелок? Ты хоть попробовал его кровь? — смеялся Чанбин. — С Феликсом всё хорошо, его кровь упоительна, он живет со мной, захочешь увидеть приезжай в гости, дорогу ты надеюсь помнишь. — улыбаясь отвечал Хёнджин. — Дашь попробовать? — облизнулся Чанбин. — Только если он сам тебе позволит, а я смотрю тебе всё не по чем, неужели Феликс тебе так понравился, ты тот ещё развратник. — подшучивал Хёнджин, но самого разрывала ревность, и он уже пожалел, что позвал Чанбина в гости. — Договорились, я не переставал думать о нем с того года, со мной такое впервые, думаю это из-за того, что Феликс задел мое самолюбие своими мыслями — признался Чанбин. — Осталось 5 минут до начала, удачных покупок, мой дорогой друг Со. — И тебе, скотина — ехидничал Чанбин. На подиум вышел ведущий, он рассказал о мероприятии, позвал на подиум верховного старейшину, тот всех поприветствовал, и пожелал удачных приобретений. Затем ведущий вывел первый лот. Это был высокий, молодой юноша с лисьими глазами, тело его было стройным словно клинок, а широкая улыбка сияла на его лице, словно солнце. Ангельские поцелуи — ямочки на щеках, игриво притягивали взгляд. Такого себе в коллекцию сразу захотел один любитель лисят. Он тут же максимально завысил цену и забрал себе парня. Вторым лотом была статная, зрелая женщина между 30-40 годами, но на вид похожа на девушку, ее лицо словно роза, такое же красивое и нежное. Волосы длинные цвета жемчуга переливались и блестели на свету. Взгляд излучал силу и надменность. Чанбин на секунду задумался о ее покупке, но его цену тут же перебили максимально высоко. Оставался последний лот, как только его вывели Хёнджин тут же принялся изучать его как произведение искусства. Молодой мужчина, среднего роста с атлетической фигурой и мощными бедрами, которые сложно игнорировать. Крепкие руки с маленькими аккуратными кистями. Кожа цвета карамели, блестящая и гладкая словно самый дорогой шёлк. В меру пухлые губы цвета спелой земляники с легкой ухмылкой, нос прямой словно с взят лика Аполлона, украшенный миниатюрной родинкой. Брови, подобны мечам, а чёрные, как беспросветная тьма, глаза искрят яростью. Агрессивный и непокорный взгляд не только настораживал, а даже пугал. Волосы цвета кофейных зерен, еле касались ушей, а чёлка слегка лезла в глаза. В этом мужчине чувствовалась сила и воинственность, страсть и мужественность, и если Феликса хотелось защищать и оберегать, как дитя, то этот мужчина не только не нуждался в защите, но и сам мог ее предоставить. Чанбина совершенно не интересовали такие кадры, а вот Хёнджин задумался о приобретении такого защитника, ведь чего греха таить они с Феликсом были мягко говоря слишком уязвимы. Хёнджин начал торги, цены поднимались всё выше. Прочитав, мысли парня на подиуме, он сразу понял, что тот не в восторге от мероприятия и готов всех тут уничтожить. Ему было наплевать кто его купит, он явно был не намерен задерживаться у хозяина. — Лот номер три стартовая цена 1 миллион вон — объявил аукционист. Хёнджин сразу поднял табличку с номером. — Прекрасно, 1 миллион вон предложил господин Хёнджин, кто предложит 2 миллиона вон? — подзадоривал аукционист и подтвердил ставку Хёнджина. — Тебе что жить надоело? Хочешь заняться укрощением строптивого? — спросил Чанбин. — Что-то в нём есть, не знаю. Думаю, мы с ним чем-то похожи. Не узнаю пока не куплю. — ответил Хёнджин. — 2 миллиона вон. — сказал Хан Джисон и поднял табличку. — Принято, 2 миллиона вон от господина Джисона, может есть кто-то кто хотел бы предложить три? — продолжал аукционист и подтвердил ставку Хёнджина. Хёнджин снова поднял табличку. — 5 миллионов вон! — громко парировал Хёнджин. — Великолепно, 5 миллионов вон от господина Хёнджина, но не останавливаться же нам на них, хочу напомнить данный лот сочетает в себе неземную красоту и воинственную мужественность, он прекрасно подойдет как ценителям прекрасного, так и любителям грубой мужской натуры. Осмелится ли кто-то предложить 6 миллионов вон? — 6 миллионов вон — парировал Хан Джисон, начиная тихо ненавидеть Хёнджина. — Принято 6 миллионов вон от господина Джисона. Разве этот мужчина, не стоит 7ми миллионов вон? Мы услышим 7 миллионов вон? — 7 миллионов вон. — ответил Хёнджин, надеясь, что больше 10 миллионов торги не повысятся, ведь это всё что у него было. — Принято 7 миллионов вон от господина Хёнджина, 7 миллионов раз… — стукнул молотком аукционист. В это время Хан Джисон подсчитывал свои финансы. — 10 миллионов вон. — ответил Джисон всё подсчитав и сделав последнюю ставку на все свои деньги. — Принято 10 миллионов вон от господина Джисона, 10 миллионов раз… — Ты гонишься за рисовым пирогом на картинке. На него всего 2 желающих ты и господин Хан Джисон, но у него кошелек потяжелее твоего. — посмеялся Чанбин. — Одолжишь свой? Я обязан его заполучить. — спросил Хёнджин. — …10 миллионов два… — Ну это ты по адресу, я всегда хотел насолить Хан Джисону, ведь пару лет назад он увёл у меня из-под носа одну прекрасную зверюшку. Мой кошелек в твоем распоряжении, только отдашь с процентами. — улыбался Чанбин. — Премного благодарен, мой щедрый друг. — ответил Хёнджин. — 20 миллионов вон. — успел радостно выкрикнуть Хёнджин. — Какая смелая ставка. 20 миллионов раз, 20 миллионов два, 20 миллионов три продано господину Хёнджину! Поздравляем с покупкой. На этом лоты закончились, наш аукцион подошел к концу, пройдите для оплаты, чтобы забрать ваши покупки. — провозгласил аукционист. Хан Джисон был вне себя от ярости, он ранее никогда не проигрывал торги. Он подошёл к Хёнджину и Чанбину. — Он мне нужен, проси, что хочешь. — Хан Джисон заявил в лицо Хёнджину. — Мне, как видишь, тоже, но удача сегодня на моей стороне. — язвил Хёнджин. — Могу тогда попросить об услуге? — Хан Джисон сменил тон на более милый. — Сначала скажи, что за услуга, а я подумаю. — заинтересовался Хёнджин. — Если он тебе надоест, или тебе не удастся его усмирить, и ты захочешь от него избавиться или чего хуже сбежит от тебя, умоляю сообщи мне. — протянул листок с адресом Джисон. — Хорошо, но не думаю, что он мне пригодится. — ответил Хёнджин. — Бывает время, когда даже обезьяна падает с дерева. Не смею Вас больше задерживать господа. — сказал Джисон и удалился. Внутри Хёнджина всё ликовало как будто он нашёл самое драгоценное сокровище мира и украл его из-под носа искателей. — Хватит улыбаться, тебе еще мне долг возвращать. Кстати если вдруг Феликс тебе надоест — сообщи мне, адрес ты мой знаешь. — вредничал Чанбин. — Да помню я помню, вечность будешь напоминать пока не отдам. А о Феликсе даже не мечтай. — посмеялся в ответ Хёнджин. Они пошли платить деньги и забирать мужчину, его звали Минхо.