***
Нил Джостен, по-видимому, местный преступник и призрак. Никто не знает, откуда он взялся, и никто не знает, где он живёт. Он ходит на свои занятия, а затем ускользает в тень. Это первый раз, когда его поймали, и, вероятно, останется единственным. Его невозможно отследить, и доставить его в участок было грандиозной затеей. Ходят слухи, что он пытался укусить офицера. Эндрю удивлён, что они вообще его поймали, но им не следует слишком сильно гордиться собой. Кто-то, кто способен угнать машину без особых усилий, нечасто оступается и, скорее всего, украл в этом городе больше вещей, чем они, вероятно, осознают. Если бы Эндрю был кем-то другим, он мог бы просто упасть в обморок. Наказание Нила за попытку угона автомобиля? Либо общественные работы и штраф, либо доказательство того, что он может быть продуктивным членом общества. В конечном счёте, по кампусу небольшого местного колледжа распространяется слух, что приёмные родители Нила заставили его устроиться на работу в местную закусочную быстрого питания. Естественно, Эндрю начинает ходить туда постоянно. — Какого хрена тебе теперь надо? — спрашивает Нил, поворачиваясь, чтобы встретиться лицом к лицу с Эндрю из-за прилавка. Нил начинает яростно протирать сверкающую белую поверхность, что, как видел Эндрю, он делает уже четвёртый раз, пытаясь не прикладывать никаких усилий ни к чему другому. Менеджер давится слюной, когда смотрит на Нила, предупреждающим тоном напоминая ему быть повежливее. Нил только закатывает глаза, а Эндрю прикусывает язык. Он хочет сказать, что действительно не возражает. В любом случае, они все знают, что Нил неспособен на это. Эндрю считает, что ему следовало бы быть злее. Менеджер вздыхает и уходит, бросив настороженный взгляд в сторону Эндрю. Ладно, может быть, он приходил сюда слишком часто, но никто не может его винить. Вида Нила в этой дурацкой униформе достаточно. Это простая белая рубашка на пуговицах с трёхцветным фартуком, обёрнутым вокруг талии, в тон крошечной и унизительной бумажной шапочке на его голове. Это слишком красочно, слишком радостно для презрения, исходящего от Нила. Эндрю выгибает бровь. — Просто жду своего заказа. Не припоминаю, чтобы я тебя о чём-то просил. Нил усмехается, когда один из других работников бросает перед Эндрю бумажный пакет с едой. Нил смотрит на него с отвращением. — Разве ты не спортсмен? Как тебя не тошнит от этой дерьмовой еды? Мать со своими детьми бросает на Нила недовольный взгляд. Нил машет ей рукой. Несмотря на постоянное присутствие Эндрю, Нил всё ещё ненавидит его из-за всей этой истории с «вызовом копов». Очень трудно дистанцироваться от близнеца. Глупый Аарон. Портишь мне настроение. Но сердце Эндрю замирает от его слов. Нил никогда раньше ничего за ним не замечал. Или, по крайней мере, он не давал об этом знать. Нил неправильно понимает паузу, вставая в оборонительную позицию. — Что? Собираешься обвинить меня в краже твоей картошки фри? Эндрю осторожно разворачивает свой пакет, позволяя пару жира и жареных продуктов повалить в сторону Нила. Несмотря на все эти разговоры о еде, он видит, как Нил наклоняется к нему, без сомнения, умирая с голоду от постоянного пребывания на ногах. — Хочешь немного? Эндрю слегка встряхивает пакетом, для пущей убедительности. Нил инстинктивно тянется вперёд, прежде чем застыть, с подозрением отдергивая руку. Его потрясающие глаза сужаются, пытаясь пронзить Эндрю насквозь. Возможно, ему это удастся. — Почему? Эндрю наклоняет голову, когда живот Нила урчит. Нил крепко зажмуривается, проклиная предательство собственного тела. Впервые за несколько недель Эндрю обнаруживает, что ему хочется улыбнуться. — Ты не голоден? Нил прикусывает свою шикарную нижнюю губу, и Эндрю старается, он действительно старается не представлять, как кусает её сам. Он желает, чтобы фантазия исчезла, поскольку что-то в ней кажется ему не совсем правильным. У него не будет таких мыслей, если Нил этого не допустит, он больше не будет думать о об их совместном будущем. Настоящее в наши дни намного оживленнее. Сверкнув глазами, Нил хватает тряпку и разворачивается на пятках. — Мне от тебя ничего не нужно.***
Во время его следующего матча Экси они играют с командой, которая никогда не проходила дальше первого раунда квалификации. Это чертовски неудачное оправдание игры, и Эндрю приходится защищать ворота всего дважды, поскольку их колледж уничтожает другую команду. Эндрю думает, что он мог бы даже пропустить несколько мячей, это не имело бы значения. Ему скучно, — больше обычного, — когда он осматривает трибуны маленького стадиона. Сегодня не очень многолюдно, большинство людей жмутся к передним рядам. Похоже, это было большой ошибкой Нила, поскольку Эндрю легко нашёл единственную фигуру, сидящую в самой верхней секции. У Эндрю сжимается грудь, и он ловит себя на мысли, наблюдает ли за ним Нил тоже.***
— Тебе нравится Экси? — спрашивает Эндрю на следующий день, заказывая молочный коктейль. Нил заикается, когда вбивает заказ, ненависть превращается в интригу. Эндрю слишком хорошо знает эту искорку в широко раскрытых глазах, он постоянно видит её в людях, например, в его брате, когда тот говорит о своей болельщице. Он задел за живое, а это признак того, что он успешно назвал то, чем кто-то одержим. О, сколько смеха это вызовет однажды… Нил быстро приходит в себя, яростно набирая заказ. — Всё в порядке… Нил несколько раз дотрагивается до своего лица, ерошит волосы, как будто желание заняться спортом почти невозможно. Это напоминает Эндрю о Кевине. Уступи их нападающему дюйм, он преодолеет милю, когда дело доходит до разговоров о том, что он любит. Для Нила это явно больше, чем в порядке. Эндрю хмыкает. — Я видел тебя на прошлой игре, — говорит он, объясняя. — Не уверен, почему ты беспокоился. Нил снова делает паузу, пока Эндрю ждёт свой чек. Он выглядит почти оскорблённым и не может удержаться от того, чтобы не наклониться вперёд. — Что ты имеешь в виду? — Это было скучно, — говорит Эндрю, и Нил разрывает чек. — В любом случае, больше, чем обычно. — Это не было скучно, — огрызается Нил в ответ. Его тон заставляет повернуться несколько голов, но Эндрю не обращает на них внимания, это самое выразительное выражение, которое он слышал от Нила, и оно несколько затягивает. Его глаза загораются потребностью защищаться, потакать себе словами о спорте, на который Эндрю было достаточно наплевать, чтобы переживать по этому поводу. Честно говоря, он думает, что мог бы просто слушать, если бы Нил продолжал и продолжал, и он боится того, что это значит. Свирепость Нила, какой бы заманчивой она ни была, находится на равных с застенчивостью, которую он демонстрирует мгновение спустя. На переносице появляется красная полоска, когда Нил прочищает горло, ещё больше комкая чек Эндрю. — Приятно наблюдать, как твоя команда побеждает. Эндрю ничего не может с собой поделать, он ухмыляется. Он знает, что имеет в виду Нил, знает, что это оговорка, но он примёт это. Спохватившись, Нил швыряет чек в Эндрю, осыпая его маленькими порванными кусочками бумаги. — Моя команда, я имею в виду. Команда колледжа. Эндрю фыркает: — Я должен верить, что у тебя есть учебный дух. Сколько учебников ты украл? На это Нил ухмыляется. Это остро и опасно, Эндрю не может не отразить это. Это затягивает его ещё глубже, чем бы ни было это чувство, и ему всё равно. — Недостаточно, чтобы кто-то мог что-то доказать, — говорит Нил, безмерно гордый. Они обмениваются этой улыбкой на мгновение, даже не на пять секунд, но этот момент, вероятно, останется в голове Эндрю до конца дня, как бы сильно он ни старался избавиться от него. Затем Нил вспоминает, с кем он разговаривает. Ухмылка спадает, сменяясь шоком и неуверенностью, но, как бы сильно Нил, кажется, ни старался сверкнуть глазами, ему это не удаётся. — Я-я должен идти, — он выбегает, беззаботно оставляя кассу без присмотра. — Пока — или что там ещё. А затем он исчезает, снова становясь призраком.***
Когда его впервые призвали в команду его колледжа, департамент лёгкой атлетики выдал каждому новичку индивидуальный брелок. Эндрю никогда особо не пользовался этой вещью и не заботился о ней, и она месяцами лежала в пластиковой упаковке на дне ящика для носков. Когда он находит её позже тем же вечером, она всё ещё выглядит как новая. На ней блестящая ракетка Экси с маленькими драгоценными камнями на конце, чересчур безвкусная, но амбициозная. Ярко-оранжевые цвета команды почти ослепляют, дополненные маленькой мультяшной лисой и номером на майке Эндрю, сияющим в свете лампы. На следующий день Эндрю отдаёт брелок Нилу, выходя из ресторана, и не задерживается достаточно долго, чтобы Нил увидел, как он краснеет. В следующий раз Нил действительно машет ему рукой, когда заканчивает свою смену, и застаёт Эндрю за одним из столиков, потягивающим свой напиток. Брелок надежно висит на его портфеле.***
— Сколько ты можешь их выпить? — спрашивает Нил, протягивая Эндрю молочный коктейль. Сегодня суббота, а это значит, что Эндрю свободен от большинства обязательств. Он решает принести своё домашнее задание в заведение, чтобы продвинуться на некоторых занятиях, и, конечно же, не разговаривать с Нилом весь день. Но в итоге именно это и происходит. Чёрт. Слава Богу, что Нил не хочет делать то, что ему положено делать в рабочее время. — Не бросай мне вызов, — говорит Эндрю, поднося молочный коктейль к губам. Мм. Печенье со сливками. Это вызывает смех у Нила, звук, с которым Эндрю становится довольно хорошо знаком. Кажется, он точно знает, что сказать и сделать, чтобы заставить Нила рассмеяться, и ему нравится, что он, похоже, не находит его невозмутимый и мрачный юмор отталкивающим. За прошедшую неделю ненависть, которую Нил питал к нему, поутихла, хотя он всё ещё насторожен. Эндрю начинает понимать, что он такой и есть. Пугливый и взбалмошный, Нил никому легко не доверяет. Его репутация преступника сейчас кажется странной, учитывая, как Нил вздрагивает при появлении громких людей или подпрыгивает от резких звуков. Он никогда не поворачивается спиной к толпе на долго, всегда движется целеустремленно и чётко. Эндрю хочет иметь возможность сказать ему, что он может расслабиться, Эндрю прикроет ему спину. Однако он отгоняет эту мысль. Ещё не время, и ему всё равно. Эндрю никогда не утруждал себя тем, чтобы не торопиться, но на этот раз он не может сказать, что ненавидит это. Он узнаёт всё больше и больше о Ниле, несмотря на его сомнения, поскольку Нилу становится всё комфортнее в его присутствии, с его вопросами. Они часто обмениваются ими. Маленькие незначительные вещи, на которые Эндрю обычно не обратил бы внимания, если бы это был кто-то другой. Какие занятия они ненавидели; какие рецепты Нил пробовал дома; фильмы, которые казались глупыми. Память Эндрю не оставляет ему другого выбора, кроме как хранить каждую крупицу информации в бесконечных картотеках своего разума, но с Нилом он не испытывает ненависти к этому. Нет ничего утомительного или мучительного в том, чтобы вспоминать неудачный рецепт овсяных хлопьев Нила или советы по садоводству. На самом деле, он надеется, что однажды в его голове будет целая библиотека Нила. Из-за этого Эндрю сегодня использует ещё один шанс. — Что-нибудь ещё? — насмешливо спрашивает Нил, кланяясь с подносом рядом с ним. Это их обычная рутина. Эндрю закатит глаза и прогонит его, чтобы он делал свою работу, которую Нил вообще не будет делать. Но сегодня есть кое-что ещё. — Зачем ты вламывался в мою машину той ночью? — спрашивает Эндрю, и, к его удивлению, Нил не становится ни раздражённым, ни разгневанным. Он краснеет. Лицо вытягивается, в стиле замкнутого школьника. Из-за угона машины. Нил, немного запинаясь, бормочет какие-то оправдания и возится с ручкой ближайшей швабры. Эндрю почти уверен, что он должен был мыть полы… несколько часов назад. Но в конце концов, несмотря на все попытки Нила, Эндрю получает свой ответ. Он вздыхает, опускаясь на сиденье напротив, и на этот раз да, он действительно крадёт картошку фри. — У тебя на пассажирском сиденье лежал комикс с ограниченным тиражом, — мрачно признаётся Нил, разламывая вялую картошку фри пополам. — Я хотел его. Последнюю часть он бормочет, как капризный ребёнок на Рождество. На то, чтобы усовершенствовать нейтральный фасад Эндрю, ушли годы, и ещё больше лет на то, чтобы о нём больше не думать, но прямо сейчас это борьба за то, чтобы сохранить его на месте. — «Хроники хижины?» — Эндрю не может удержаться, чтобы не позволить следу собственного волнения просочиться в его слова. Ребёнок в нём пробивается наружу, почти вызывающе. Это были комиксы, по мотивам которых позже появились фильмы, на которых он вырос, и от которых так и не смог избавиться, даже несмотря на все свои острые бунтарские настроения. Их недооценивали, и ему ещё никогда не встречался кто-то, кто считал точно так же. Нил взволнованно кивает, наклоняясь вперёд. — Да! Этот номер был распродан за несколько месяцев, и я ненавижу просто читать спойлеры в Интернете. — Ты мог бы просто дождаться следующего фильма, — говорит Эндрю с ухмылкой. И, как истинный фанат, Нил вздрагивает. — Ты же знаешь, что это не одно и то же. О чём они думали? Это даже не было основано на комиксах. — Я знаю, верно? Никто не попал в характер, — соглашается Эндрю. Он шутил, но иногда это всё равно задевает. Он был таким взволнованным двенадцатилетним мальчиком, когда вышел этот фильм, но это было ужасно. Он едва смог продержаться восемьдесят пять минут. Нил стучит пальцем по столу, подчёркивая каждое своё слово ударом: — И вдобавок ко всему, они сделали Ари таким невыносимым, когда он начинал быть таким крутым, и всё же мы должны поверить, что он вот так просто продаст Мориса? Эндрю с трудом сдерживается, чтобы не закричать. — Да. Я думал, что они просто закончат вместе, и это будет большой поворот, а не предательство. Худшее решение. Гейская задница Эндрю была по праву взбешена, даже в двенадцать лет. — Я мог бы написать концовку получше, — бормочет Эндрю, и в то время он действительно верил в это. Какое-то время его мечтой было стать писателем, но у него так и не появилось конкретной идеи. Интриги и построение мира казались слишком ошеломляющими, и со всеми другими проблемами, с которыми ему приходилось сталкиваться во время терапии, ему так и не удалось решиться сделать это. В настоящее время его творчество состоит из стихов, однообразных заметок и записей в дневнике для его психотерапевта. И это всё, что ему действительно нужно. Он никогда не станет великим автором, и это нормально. Ему всё ещё это нравится. — Ты пишешь? — спрашивает Нил, оживляясь. — Иногда, — пожимая плечами, говорит Эндрю, ёрзая на своем месте. Он никогда не говорит о своей писательской деятельности, и в нём просыпается прежняя неуверенность, присущая ему в юности. — Ничего серьёзного. — И всё же, это круто, — мягко говорит Нил. Он опускает голову на сложенные руки, глядя на Эндрю снизу вверх, и его лёгкая улыбка остаётся на месте. На этот раз Нил не пытается скрыть это, и с его плеч спадает часть долго сдерживаемого напряжения. Это такое пустяковое заявление, которое может быть даже просто из вежливости. Но Эндрю знает, что это не так, потому что Нил никогда бы так не поступил. Нил прямолинейный, грубый и подлый. Нил — это так много, и Эндрю хочет всего этого. — Нил! Туалеты снова засорились! — один из коллег Нила кричит с другого конца пустого ресторана. Тогда, и только тогда, улыбка Нила спадает. — Мой ад продолжается, — скулит он, поднимаясь на ноги, вздыхая и слегка помахивая Эндрю. — Но… расскажи мне об этом как-нибудь. Хорошо? И что может сделать Эндрю, кроме как сказать «да»?***
Когда Эндрю на следующей неделе отправляется делать свой обычный заказ, работник за прилавком оборачивается, и это определённо не Нил. Мужчина улыбается, и Эндрю мгновенно ослепляют сверкающие белые зубы и волнистые светлые волосы. — Здравствуйте, чем я могу вам помочь сегодня? Если яркости этого человека было недостаточно, чтобы свалить его с ног, то резкость в его тоне почти довершила дело. Эндрю щурится, затем моргает, каждый раз медленнее предыдущего. Может быть, часть его надеется, что если он достаточно раз моргнёт, этот сон закончится и появится Нил. Но нет, Мистер Я Вышел Прямо Из Подростковой Комедийной Пляжной Драмы всё ещё стоит перед ним. Какого хрена? Другие люди не могут просто работать здесь. Эндрю, возможно, посмеётся над собой позже. Этот мужчина достаточно привлекателен, чтобы быть в его вкусе в любой другой день. Он явно спортсмен, с подтянутыми мышцами и рельефным прессом под его отвратительной, но обтягивающей униформой. Его глаза бледно-голубые, сквозь которые проступают другие оттенки, которые Эндрю не может назвать, а его кожа идеально загорела. Эндрю задаётся вопросом, был ли у него когда-нибудь в жизни солнечный ожог. И в довершение всего, то, что могло бы быть восхитительным множеством веснушек, покрывает верхнюю часть его щёк и, вероятно, неровным потоком стекает по телу. Эндрю был бы более чем заинтригован, более чем удовлетворён. Однако это было до Нила. И поскольку Нил существует, а Эндрю вращается вокруг него, Эндрю наплевать на этого человека перед ним. Вместо того, чтобы излучать сияние, он видит неудобство. — Кто ты, чёрт возьми, такой? — спрашивает Эндрю, не утруждая себя тем, чтобы скрыть язвительность в своих словах. — Ох. Я Джереми Нокс, — отвечает мужчина, ничего не замечая и всё такой же бодрый, как и до этого. Эндрю решает, что ненавидит его. — Очень приятно познакомиться. Что это, изысканная кухня? Он платит не за хорошее обслуживание. Эндрю качает головой, даже не заботясь о том, что он полностью сменил свой холодный и безразличный вид на расстроенное заикание. — Где Нил? Глаза Джереми расширяются. — О, они перевели его в окошко, через которое заказывают люди на машинах за нарушение субординации. — Эти ублюдки, — Эндрю бросает взгляд в сторону менеджера. Ему не нужно знать, что сделал Нил. Что бы он не сделал, это, вероятно, было оправдано. Проходит ещё несколько секунд напряжённого молчания, в течение которых Эндрю пытается прожечь дыру в ресторане своим взглядом, прежде чем Джереми прочищает горло. — Не хотите ли сделать заказ, сэр? Блядь. Эндрю мгновенно разворачивается на пятках, уже на полпути к двери. — Не у тебя. — Хорошо! — кричит Джереми, когда дверь за Эндрю закрывается. — Хорошего дня!***
Нил оживляется, как только видит, что Эндрю подъезжает к его окну, и Эндрю старается не предложить похитить его прямо сейчас. Он, вероятно, согласится, учитывая, что он уже наполовину высунулся из окна, когда он подъехал. Нил улыбается, когда Эндрю опускает стекло, и, наклонившись, подпирает голову рукой. — Привет, — говорит он, и от вздоха в его голосе у Эндрю поджимаются пальцы на ногах. В своём двухсекундном путешествии от парковки до автостоянки Эндрю решил надеть свои новые солнцезащитные очки. По каким-то причинам. Хладнокровно он поднимает их на голову. — Нарушение субординации, да? — Это долгая история, но менеджер заслужил это, — Нил закатывает глаза. — Я никуда не спешу. И время всегда тратится с пользой, когда он слушает Нила. Эндрю не делает заказ, пока не проходит добрых двадцать минут, и позади него не сигналит машина.***
Несколько недель спустя потребление Эндрю фастфуда сократилось. Однако его визиты в ресторан быстрого питания стали почти ежедневными. В основном потому, что ему больше не нужен предлог, чтобы встретиться с Нилом, он почти уверен, что Нил видит его насквозь. И что ж, Нилу ничуть не лучше. Он даёт ему бесплатные молочные коктейли, кормит картошкой фри во время перерывов, как будто это ничего не значит, и всякий раз, когда Нил работает, он каждую минуту поглядывает на столик Эндрю. Эндрю всегда испытывает незнакомое, предательское чувство где-то внизу живота, когда ему приходится уходить, когда он должен перестать слушать болтовню Нила. Это больно признавать, но он понимает, что ещё больнее продлить. За всё это время он так и не получил номер телефона Нила или не увидел его вне этого странного распорядка, который у них сложился. Вначале это было отчасти для того, чтобы поддержать заблуждение Эндрю. Что, возможно, это пройдёт, или всё было не так серьёзно, как он думал. Теперь он знает лучше. Итак, сегодня тот самый день. Но проблемы всегда появляются… — Почему ты здесь? — Эндрю ворчит за рулём, проявляя нетерпение, поскольку машине перед ним требуется целая вечность, чтобы забрать все их пакеты с едой. — Ты ведешь себя так, будто я хочу быть здесь. Мама сказала, что нам нужно проводить больше времени вместе, — отвечает Аарон, делая перерывы между чтением учебника по химии и высовыванием головы из окна, чтобы подышать свежим воздухом. Если тебя тошнит в машине, не читай во время езды, чёрт возьми… — Ты мог бы просто солгать ей и сказать, что отвёз меня домой, но ты не хотел этого делать. Эндрю ещё глубже вжимается в сиденье и невнятно говорит: — …Я не могу врать маме. — Что? — Ничего. — Зачем мы вообще здесь? — спрашивает Аарон. — Ты что, не обедал? — Да, а теперь заткнись. Аарон снова погружается в свой учебник на рекордные полторы минуты, прежде чем ему снова приходится остановиться, и Эндрю думает, что если он сделает это ещё раз, то может вышвырнуть книгу в ближайшую лужу на выбоине. Но по милости чего-то или иного, машина перед ним трогается, и затем перед его глазами оказывается Нил. Всё это того стоит, даже бесконечное нытьё Аарона. — Эндрю, — говорит Нил, и Эндрю не может насытиться тем, как он это делает. Его имя всегда было чем-то простым и несущественным, но забота, которую Нил вкладывает в него, заставляет Эндрю ценить его немного больше. Как только Аарон поднимает глаза и понимает, что происходит, он тянется к ручке автомобиля, предпочитая рискнуть с убийцей-автостопщиком. К несчастью для него, у пассажирской двери неисправен замок. — Серьёзно? — говорит Аарон, дёргая за неё. — Грёбаный кусок дерьма! Эндрю и Нил оба не обращают на него внимания. — Я ждал тебя, — говорит Нил. Эндрю выгибает бровь. — Оу? Он бы подумал, что его лицо больше не будет выглядеть таким разгорячённым, как сейчас, но кто знает. Кого это волнует. Нил улыбается шире, протягивая руку за спину, чтобы достать молочный коктейль, очень большой. — Сегодня у них твой любимый вкус. — Ты действительно впервые одобряешь моё желание, связанное с «Орео»? — спрашивает Эндрю, уставившись на стакан. Нил даже нарисовал на пенопласте маленьких мишек с рожками дьявола. Нил закатывает глаза. — Моё мнение остаётся в силе, это отвратительно. Но… Но обычно у них ограничен этот вид, и он знает, что Эндрю нравится вкус. Эндрю зацикливается на том, как Нил прикусывает губу, невысказанный жест проносится между ними. Это и благословение, и проклятие, потому что на мгновение Эндрю забывает о причине своего пребывания здесь. Забывает о ручке в кармане пиджака. Вместо этого его мозг и… что-то ещё заставляет его наклониться. — Откуда мне знать, что ты не обманываешь мои надежды? Это напоминание о тех днях, когда Нил намеренно делал неправильный заказ, а Эндрю, к сожалению, не жаловался. Иногда Нил всё ещё делает это, только чтобы подразнить. И, как обычно, Нил видит его насквозь. Нил ухмыляется и вставляет ярко-красную соломинку в крышку. Он протягивает молочный коктейль Эндрю, и вместо того, чтобы взять его рукой, Эндрю наклоняется и делает несколько больших глотков. По тому, как Нил ни на секунду не отрывает взгляда, Эндрю может сказать, что это был правильный выбор. — Можно мне уйти? — умоляет Аарон с пассажирского сиденья. Судя по отсутствию шума, он сдался с дверью, и в его тоне слышится поражение. — Я пойду домой пешком. Я клянусь. Я никому не скажу. Просто выпусти меня. Эндрю наслаждается моментом и восхитительным вкусом сахара, струящегося по его венам ещё секунду, прежде чем с довольным вздохом отпустить соломинку. — Перестань драматизировать, — говорит Эндрю, откидываясь на спинку сиденья и забирая стакан из рук Нила. — Тогда пригласи его уже на свидание, — выплевывает Аарон, и Эндрю напрягается. В лучшем случае он ожидает неловкого молчания, в худшем — категорического отказа. Но ему следовало бы знать лучше. Он слышит, как Нил хмыкает, а затем характерный звук рвущейся бумаги. — Я согласен, — говорит Нил, и прежде чем Эндрю успевает дотянуться до своей ручки, Нил уже царапает свой номер на чеке. Эндрю не уверен, чей он. Ему всё равно. Он просто смотрит на ужасный почерк, дополненный ещё более ужасными каракулями, и запоминает его. — Я завтра не работаю, — Нил говорит, странно застенчивый для кого-то настолько враждебного, такого дерзкого. — Просто, чтобы ты знал. И Эндрю не хочет ничего другого.