***
Вздох. Внезапный луч солнца, каким-то волшебным образом пробившийся через тёмно-синие жалюзи; он медленно бежал по комнате, пока не достиг бледного лица парня, разбудив его раньше будильника. Получилось это совершенно случайно и так естественно, что Чонин, открыв глаза, посчитал такое пробуждение гораздо более приятным, чем пробуждение от искусственного звона телефона. Лёгкое белое одеяло будто придавливало его к кровати и не давало подниматься. Подушка казалась невероятно мягкой, и всё вокруг так и манило потянуться, перевернуться на другой бок и заснуть обратно, забыв про всякие дела. Но внезапная тревога, вдруг охватившая холодными щупальцами тело, не дала Яну это сделать. Какой раз он уже просыпается, сразу попадая под её влияние? Этот вечный гнёт, тяжесть, давление сверху, будто гадкая паника взгромоздилась на плечи свинцовой тучей… Сколько ему ещё терпеть? Ответ на вопрос вряд ли найдётся быстро, если вообще найдётся. Для Чонина первостепенную роль в жизни сейчас играл поиск спокойствия. И он, надо отдать ему должное, здорово в поисках преуспел: глубокое дыхание, раз, два, три, четыре, четыре, три, два, раз; отслеживание шума, запахов и того, к чему можно дотронуться. Всё это отвлекало и хотя бы на время запирало беснующиеся мысли на ветхий замок. Его сосед по комнате в общежитии, Бан Чан, уже давно ушёл на первую пару. Почему-то он всегда делает это так тихо, что Чонин никогда не просыпается: наверное, не хочет будить. Чан заботился о нём, как старший брат заботится о младшем, постоянно приносил ему что-нибудь вкусное, например, свежие моти со вкусом манго и пломбиром внутри. Или приносил ему разные книжки из любимой библиотеки Чонина, когда прогуливался по Ганнаму. Или приглашал его играть в баскетбол на небольшой спортивной площадке вечерами. Или, или, или, или, или, или, или… Чан был единственным человеком, кому Ян рассказал о том, о чём он обычно молчит. «Болезни, родители, экзамены, работа, страхи, реализация в жизни, карьера…» Буйные, беспокойные ветра нагоняли мысли, от которых хотелось спрятаться, забежать куда-то, во что-то вроде уютного кафе. И переждать бурю… Но у Чонина не получалось. Он совершенно не знал, где искать это волшебное место, способное спасти его от серой рутины и повседневности. Помочь себе мог только он сам, один, но бремя казалось неподъёмным. Парень смотрит в зеркало в ванной комнате: оно немного заляпано, стоило бы прибраться. Тем более, Чан говорил, что уже давно пора. Ян же иногда не находил силы даже для того, чтобы привести себя в порядок. Он умыл лицо холодной водой и поправил чёрные волосы, уложив их руками и деревянной расчёской. Всё равно получилось небрежно, но из под чёрных прядей теперь проглядывали светло-рыжие. Чонин вновь вспомнил, как один из друзей Чана позвал его в парикмахерскую, недавно открывшуюся. Это была зима, точнее остатки её в виде очень хмурого февраля. Тогда было чуть спокойнее, чем обычно. Сейчас же потихоньку начала наступать весна. В Сеуле, да и во всей Южной Корее, очень чётко прослеживалась смена времён года. Снег, странный такой, блестящий и таяющий, лежал по бокам дорожек и слепил глаза. Даже если выглянуть в окно — он обязательно бы своим блеском добрался до глаз, заставляя зажмуриться… Чонин закончил умываться и прошёл на кухню, неспешно. Отчего-то сегодня хотелось улыбаться. Утро было мягким, а такие «мягкие» моменты дня Ян просто обожал. Он забросил кусок хлеба в тостер и вскипятил чайничек, заварив молочный улун. Цзинь! Запах гари… — О нет… — Чонин подбежал к тостеру и достал оттуда подгоревший хлеб. Он тяжело вздохнул, пожал плечами и выбросил неудачный кусок. Взял ещё один и так же забросил в тостер, только теперь облокотился двумя руками на деревянную столешницу и стал пристально следить за кухонным прибором, будто это как-то могло помочь. По телевизору, включенному на фон, шла какая-то передача, в которую Чонин даже не вслушивался, но одна фраза вдруг врезалась ему в голову: «Эффект подгоревшего тоста помогает нам находить хорошее даже в плохом. Вы поджарили тост — и вот, незадача! — он подгорел. Чтобы сделать второй тост, вам приходится потратить ещё приблизительно три минуты. Можно предположить, что таким образом кто-то хочет, чтобы мы задержались дома. Чтобы мы вышли в другое время, чтобы встретили то, что не встретили бы три минуты назад.» Ян задумался. Могут ли все проблемы сыпаться ему на голову по этой причине? Если такова воля судьбы, то она… Довольно странная. Есть ли вообще в этом мире судьба? Есть ли у него самого судьба, есть ли предназначение?.. Нет-нет-нет… Раз, два, три, четыре, четыре, три, два, раз. Такие мысли подлили масла в огонь тревоги, уже лежавшей на уставших плечах Яна, как обычно. Чонин снова закрыл на замок ящик Пандоры в виде своей головы и посмотрел в телевизор. Передача сменилась утренними новостями. Ян тяжело вздохнул и переключил на канал с музыкой. Он вкусно позавтракал, посматривая в запотевшее окно, а потом надел синий свитер, надел джинсы, тёплые белые кеды, лёгкую чёрную куртку, синий шарф — и вышел на улицу. Хорошо было вставать ко второй паре, но в то же время и грустно: Ян учился на первом курсе, а Бан Чан на третьем, поэтому они не очень часто собирались и выходили из дома вместе. Наверное, в этом есть один плюс — Чонин очень ценил подобные моменты. Тяжёлые мысли боялись Чана, а тревога, хоть и сидела на прежнем месте, не высовывалась лишний раз. Холодный воздух обдал кожу, изо рта вырвался пар — поднялся в воздух и слился с перистыми облаками, налившимися серебряными и золотыми оттенками. От солнца и от снега, наверное. Голубое небо ясное, и таким оно, если судить по прогнозу погоды, должно быть ещё дней пять точно. А потом начнутся дожди, которые вымоют весь снег с улочек. Чонин, засунув вечно мёрзнущие руки в карманы, неторопливо шёл в сторону университета: очень радовало, что от общежития до него рукой подать. Музыка в ушах была слегка грустноватой — композиция с тонкой игрой на пианино и скрипке. Яну нравилось подобное. Эти звуки говорили больше слов и часто резонировали с его душой, или со стуком сердца. Наконец, показалось знакомое современное здание. Перед ним толпились студенты, у которых закончилась первая пара, кто-то просто вышел на перерыв. Чонин заметил знакомую серую кепку и лёгкую джинсовую куртку, явно одетую не по погоде. Это был Чан, а вместе с ним и его компания, в которой Чонина хорошо знали. Завидев Яна, Бан помахал ему рукой, Чанбин и Джисон улыбнулись и зашумели, заговорив о чём-то. Чанбин и Чан учились на одном курсе и на одном направлении, связанным с IT, а Джисон вместе с Чонином был на гуманитарном факультете, только в параллели. Довольно разношёрстная компания, но каким-то образом они хорошо уживались вместе. Иногда к ним присоединялся парень со второго курса, Сынмин, но обычно он пропадал на работе. Конкретно Чонину удавалось пересекаться с ним в небольшой забегаловке у общежития, где очень вкусно жарили мясо. Со и Хан тоже были одеты в лёгкое, как будто весна уже благоухала майская, а не мартовская. Ветровки, джинсы, кроссовки. Красная шапка на Джисоне явно представляла собой аксессуар… — Привет! — крикнул Чан и обнял Яна рукой за плечи, когда тот подошёл ближе. — Что-то ты припозднился, — хмыкнул Джисон с улыбкой, — Или у вас не было первой пары? — Да, сегодня нам дали возможность отоспаться, — вздохнул Чонин, тоже улыбнувшись. Всё это хорошее настроение было заразно, но не спасительно. Оно клочками яркого жёлтого цвета пульсировало внутри, смотря в непроглядную пустоту и мрачные чертоги тревожных мыслей. И ничего не могло с ними поделать. — Раз отдохнули хорошо, то можно будет вечерком потренироваться. В баскетбол поиграть, например, — предложил Чанбин. Ребята в ответ одобрительно закивали, и Чонин тоже кивнул, искренне обрадовавшись грядущим планам. Ему очень нравилось проводить время с друзьями. — Давайте, идите, уже пара скоро следующая, — сказал Чан, подгоняя Джисона и Чанбина к лестнице перед входом, несмотря на возмущение и бурчания тех, — Давайте-давайте, я догоню! Чан развернулся к Яну и похлопал его по плечу. — Как ты сегодня? — Вроде бы нормально… Я спалил хлеб в тостере, — посмеялся Чонин, прикрыв рот рукой, — Потратил лишнее время… Он взглянул на двери университета. Тревога сильнее сжала пальцы на его горле. Это не скрылось от внимания Чана. — Может, тогда пропустишь занятия сегодня? Что у тебя сейчас? — Лекция… Потом окно… — парень посмотрел наверх, вспоминая расписание на день. Какой сегодня день недели? Кажется, пятница. Да, именно она — потому что под конец будней Чонин сильно эмоционально выматывается. — Тем более, пропускай и даже не думай об учёбе сегодня. Я тебе запрещаю, — Бан подёргал бровями, показав Яну указательный палец, как родитель ребёнку, — В кафе на конце улицы сегодня вкусный кофе, я брал с утра. Прогуляйся, может, получится развеяться до вечера. — Хорошо, так и сделаю, — улыбнулся Чонин, — Спасибо, Чан. — Не благодари, — отмахнулся тот, — До встречи. И вот, — какие-то три минуты, какой-то подгоревший кусок хлеба, — а Чонин уже идёт в сторону кафе, упомянутого Чаном. Руки греются в карманах, нос парень прячет в мягком шарфе. Походка неторопливая и полная лицезрения всего, что творилось вокруг. Голые после зимы ветки деревьев хлестали друг друга на ветру, доносящем остатки вьюг и холода. Солнце, такое светлое-светлое, и совсем не греющее. Шум машин на дороге, стук шагов проходящих мимо людей, сливающийся с музыкой из наушников. Звон небольшого колокольчика при открытии двери. Чонина обдаёт тёплым воздухом, нос сразу чувствует приятный запах кофейных зёрен и маленьких булочек с корицей. На чёрной доске мелом написано меню, меняющееся раз-два в месяц, у окон мягкие стульчики и столы с бежевыми салфетками. Всё в одной цветовой гамме. Ян очень любил это место. — Доброе утро, можно, пожалуйста, капучино с карамельным сиропом, — говорит он, слегка распуская шарф на шее. — Ваше имя? — Чонин. Бариста кивает и начинает работу. Парень не успел заметить, как время прошло, и девушка с вежливой улыбкой подала ему стаканчик с аккуратной именной подписью и рисунком луны рядом с ним. Ян поблагодарил её и оплатил свой заказ. Он отошёл в сторону, решив не садиться за стол, а просто быстро выпить кофе. До его ушей вдруг донёсся диалог следующего клиента с бариста: — Здравствуйте, можно капучино с карамельным сиропом, пожалуйста? — Извините, сироп, к сожалению, только что закончился. Могу предложить вам другие на выбор… — О… Спасибо, я тогда откажусь, наверное. До свидания! Чонин, который только-только хотел открыть крышку на стаканчике кофе, замер на месте и посмотрел в сторону вновь открывшейся двери и зазвеневшего колокольчика. Из неё вышел парень в белой куртке, в больших наушниках. Светлые волосы, почти достающие плеч, свободные брюки. И шлейф необычного цветочного аромата… Ян долго не думал: уже через минуту он вышел из кафе и оглянулся по сторонам. Куда же пошёл этот молодой человек? Чонин смотрел и налево, и направо, и, наконец, увидел его, стоящего рядом с пешеходным переходом и автобусной остановкой. Ян взял стаканчик покрепче в руку и быстрым шагом пошёл к парню. — Извините… Я случайно услышал в кафе, что вы хотели заказать себе. Не знаю, как так совпало, но я сделал заказ до вас, выбрав точно такой же кофе. Он ещё горячий, я не успел его выпить… — не зная, что добавить после этих слов, Чонин замолчал и протянул стаканчик незнакомцу. Тот с мягкой улыбкой взглянул сначала на парня, а потом на стаканчик в его руках. Ян же, со своей привычкой всё рассматривать, застыл. Светлые карие глаза, сочетающиеся со слегка темноватым блондом, красивый разрез глаз, родинка под одним, пухловатые губы. Рядом с незнакомцем цветочный запах был ещё сильнее, но Ян никак не мог понять, что это за цветы. Обычно он хорошо различал запахи, но этот показался странным, и в то же время очень тонким и в меру сладким. Такой создать для духов тяжело. Что-то было в нём необычное. Во всём нём. — Спасибо, — ответил в итоге незнакомец, приняв кофе Чонина, — Вы даже не представляете, как помогли мне. Ян улыбнулся. Парень же усмехнулся, и это было похоже на усмешку героя, который знает больше, чем все остальные. — Тоже убегаете? Чонин часто захлопал глазами. Весь прелестный и завораживающий образ незнакомца рухнул и разбился вдребезги, как хрупкое стекло. Почему он спрашивает? — От… кого? — Ян непонимающе смотрел прямо в магической красоты глаза. — От этих мыслей, — парень вдруг положил на плечо Чонина руку и медленно наклонился к его уху. Затем был шёпот, тёплый шёпот, — Проснись. Ян почувствовал пульсацию в висках, которая электрическим током прошлась по всему телу. Часть мрака будто бы растворилась, а тревога, страшно шипя, куда-то спряталась. Чонин почувствовал, как на глазах проступили слёзы, а ноги вдруг задрожали. Он машинально схватился за плечи незнакомца. И хорошо: ещё бы мгновение, и он бы упал коленками на асфальт. Ян беспомощно посмотрел в глаза парню, крепко сжав в руках ткань куртки. Внезапно всё прекратилось. Чонин, как только понял, что возможность твёрдо стоять на земле вернулась к нему, отпрыгнул от незнакомца на метр, часто задышав. В голову словно задул прохладный бриз, очищающий и свирепый. Ян действительно будто проснулся. — Что… Что вы сделали? — тихо спросил он, продолжая шокировано смотреть на парня. Тот же глядел на него, как на малое дитя. — Вы… Не должны вообще видеть меня, — почему-то он посмеялся, — Но раз уж судьба сказала иначе… Скажите, не утруднит ли вас пройтись со мной до моего дома? Я обещаю, что кое-что расскажу. Чонин был слишком заинтригован, чтобы отказываться. Незнакомец огляделся, проверяя обстановку. Почему он так себя ведёт? «Тоже убегаете?» Но если Чонин убегает почти что от самого себя, то от кого убегает этот парень? Он, кстати говоря, уже неторопливо пошёл вдоль улицы, попивая свежий капучино из стаканчика. — Так, что именно вы хотите узнать… — незнакомец сделал паузу, осмотрев стаканчик, — Чонин? — Да, Чонин… Я… — Ян ужасно растерялся, еле как поравнявшись и настроив свою ходьбу на чужой темп, — Что значит «проснись»? — Это приказ к действию. Во мраке такого количества подобных мыслей легко уснуть, и сон этот будет подобен океану тяжёлой грусти. Если я не ошибся, то вам должно быть знакомо такое чувство, — мягким голосом объяснил парень, — Ещё какие-нибудь вопросы? — Как вас зовут? — тут же выпалил Чонин. — Хёнджин… Не верю, что говорю это, — он посмеялся, помотав головой, будто действительно отказывался принимать свои слова за реальность, — Хван Хёнджин. — От кого вы убегаете? Хёнджин вдруг развернулся к Яну, встав лицом к нему. В этот раз лицо его не отражало прежней улыбки и мягкости. Он осмотрелся по сторонам, и только потом проговорил. — Мы… почти подошли к моему дому. Чонин продолжил следовать за таинственным парнем, как мотылёк следует за светом лампочки, никогда не способный его достигнуть. Они миновали двор жилого комплекса, подошли к подъезду, поднялись по лестнице на десятый этаж, остановились у двери… — Хёнджин, здравствуй! Как квартира, всё в порядке? — на лестничной клетке показалась пожилая женщина лет шестидесяти, в домашнем платье и в вязаной накидке на плечах. — Здравствуйте! — Хван учтиво поклонился, — Спасибо за беспокойство, квартира в порядке. Мне осталось немного вещей завезти сюда. — Ну хорошо, давай тогда, если будет нужна помощь, говори обязательно, — ответила женщина, а потом удалилась на этаж выше, с трудом поднявшись по лестнице. Чонин, невольно заставший эту сцену, чувствовал себя незваным гостем. Хёнджин открыл дверь и уже хотел было зайти внутрь своих апартаментов, но вдруг застыл, а потом повернулся к Яну. — Вы мне очень помогли, Чонин, — на его лице снова заиграла та мягкая улыбка, а глаза засияли, пусть и в коридоре было темновато, чтобы увидеть их сияние в полной мере, — Спасибо. Такая доброта хорошо вознаграждается, я уверен, придёт момент, когда что-то приятное произойдёт и с вами. — Что вы… — Ян тяжело вздохнул. Он не мог взгляда оторвать от парня, — Пожалуйста, скажите… От кого вы бежали? Хёнджин, казалось, прищурился, будто сканируя Чонина с ног до головы. — От тех, кто охотится за мной. И за такими, как я… Простите, я не могу сказать больше. Я не должен вообще с вами говорить. Но почему-то у меня совсем не получается… — теперь Хёнджин сам, как зачарованный, смотрел на Яна. Он явно хотел сказать что-то ещё, но с верхнего этажа опять послышался шум. Это вернуло обоих на землю. — Спасибо… Простите, но я вынужден проститься с вами сейчас. Не ищите больше встреч ни со мной, ни с подобными мне, — до того, как Чонин успел на это ответить, Хван зашёл в квартиру и захлопнул за собой дверь. Ян никогда не чувствовал себя настолько растерянным. Новые эмоции так перебили гудящую и мрачную тревогу, что она сейчас почти не чувствовалась. Чонин всё ещё ощущал в носу этот странный цветочный аромат. Перед глазами у него всё ещё был этот незнакомец… Парень вышел из дома и поплёлся обратно в сторону кафе: он впервые за долгое время почувствовал, что проголодался. Что с ним происходит?***
Предупреждение Хван Хёнджина Чонин соблюдал ровно остаток того дня, когда они впервые встретились рядом с автобусной остановкой у кафе. На следующий же день Ян решил вновь прогуляться за кофе, будто надеясь встретить его. Это была суббота, и ничего не отвлекало парня от поисков. Он боялся спугнуть судьбу, делал вид, что гулял просто так, что рассматривал округу, наливавшуюся цветами весны и свежести. Всё было как прежде — его пребывание в комнате общежития вместе с Чаном, неспешное распитие молочного улуна на кухне поздней ночью, подсчёты огней света с улицы, видневшейся в окне. Походы с друзьями в забегаловки, а то и в хорошие рестораны с японской кухней, вечерние баскетбольные матчи, если их можно так назвать. Но добавилось одно, точнее одна мысль, которую Ян никак не мог выкинуть из головы. Она отличалась от обычных: была представлением нейтрального, а не тёмного, мучала тайной, а не мраком. Кто он — Хван Хёнджин? Как он смог хотя бы на время освободить Чонина от тревоги? Рассеять тьму, копившуюся годами? И почему ему нельзя искать встречи с Хёнджином? Кто преследовал его? Прошла неделя. Воскресенье не казалось выходным днём — всё раннее утро Чонин потратил на учёбу, чтобы быть готовым к предстоящим работам и занятиям. Чан на выходные уехал навестить родителей, поэтому Яну приходилось наслаждаться компанией скромного одиночества. Он редко находил силы приводить себя в порядок в дни, когда не выходил из дома, и сегодня ему даже завтрак сделать не удалось. Все физические потребности, точнее, их ощущение, будто бы притупилось. Посмотрев на часы и заметив на них стрелку, указывающую на двенадцать, парень всё же решил подняться и прогуляться до кафе, которое обрело в его сознании новый сокровенный смысл. История повторялась — куртка, синий шарф, блестящий снег на обочине дорог, холодное солнце, колокольчик, запах свежих булочек с корицей, заказ капучино с карамельным сиропом. Ян стоял у стенки, чтобы не мешать проходить мимо другим людям, а сам смотрел на стаканчик с написанным на нём собственным именем. Он ждал, пять минут, десять, пятнадцать… Но ничего не произошло. Чонин вышел из кафе, чувствуя, как в голове всё затуманилось. Остановка, переход. Он так отчётливо запомнил тот день… Ян устал мучаться и мучать самого себя вопросами. Он решил пойти в сторону жилового дома, где жил Хёнджин. По какой-то причине парень запомнил весь маршрут, запомнил даже код от двери в подъезде. Вот снова лестничная клетка, вот десятый этаж… И вот дверь, за которой в прошлый раз скрылся Хван. Чонин встал перед ней, почувствовав, как замерло сердце в груди. Одной рукой он сжал покрепче стаканчик с допитым кофе, а второй неуверенно постучался. Ответом ему была звенящая тишина. Ян поджал губы и постучался ещё раз. Тишина. — Что вы делаете, молодой человек? Чонин узнал голос пожилой женщины, с которой тогда разговаривал Хёнджин. Скорее всего, она давала ему снимать эту квартиру. — Извините, а Хван Хёнджин сейчас не дома? — спросил Ян. — Кто? Чонин запнулся. По его спине пробежал холодок, а голову наоборот обдало жаром. Женщина, видя его смятение, добавила: — Здесь никто не живёт, эта квартира выставлена на продажу. Возможно, вы ошиблись подъездом, — она пожала плечами, поправила сумку на плече и пошла вниз, к выходу из дома, оставив Чонина в ещё большем смятении. Ян готов был расплакаться от отчаяния. Неужели он начал с ума сходить? Не могла же вся эта история ему показаться? А вдруг это вообще был сон? Чонин сел на пол под дверью, прислонившись к ней спиной. Он устал отчего-то, и сил дойти до дома почти не осталось. Тёмно-тёмно карие глаза его глядели в пустоту, пальцы крутили в руке стаканчик. Сверху, как пыль, осела грусть. На улице начало темнеть. Ян всё ещё сидел на прежнем месте, даже не отслеживая времени. Сколько он здесь пробыл? Наверное, час, а то и два… Внезапно Чонин услышал за дверью шум. Он встрепенулся и медленно поднялся на ноги, а потом приложил ухо к двери, сосредоточившись на звуках. Но они затихли, будто их и не было. Тогда Ян постучал в дверь, опять. Снова шум! Чонин почувствовал, как его сердце забилось быстрее. Дверь открылась, и на пороге стоял… Хёнджин! В шёлковой белой рубашке, в светлых домашних штанах, в тех самых больших наушниках. Он настороженно посмотрел на Чонина, слегка нахмурившись. — Я же… Просил тебя… — проговорил он, с опаской осмотрев лестничную клетку. Ян сжал свободную руку в кулак и поджал губы, ему стало очень стыдно. Откуда-то снизу послышались звуки шагов. Хван вздрогнул и, не долго думая, схватил Чонина за рукав куртки и затащил к себе в квартиру, захлопнув потом дверь и тут же заперев её на железную щеколду. Он снял с себя наушники и прислонился ухом к двери. Ян вдруг заметил, что уши у него были… Остроконечные? — Они идут сюда, — Хван растерянно смотрел то в одну сторону, то в другую, думая, что делать. Через секунду он снова схватил Чонина за рукав куртки и потянул за собой, в одну из комнат. Но вместо комнаты за дверью почему-то оказался… Целый двор на природе? Ян тяжело задышал от неожиданности: обернувшись обратно на дверь, он ничего не увидел. Только Хёнджин стоял и держался одной рукой за левую часть живота. — Куда… Куда мы попали? Кто ты? — Чонин подошёл ближе к Хвану, только в его лице видя безопасность. Тот мягко обхватил плечи Яна руками, а потом мягко поднял ладони выше, проведя ими по груди, по шее и осторожно положив на разгорячённые щёки. Чонин замер, смотря в светло-карие чарующие глаза. — Не бойся, я всё тебе объясню. Но ты должен будешь сохранить эту тайну, договорились? Ян кивнул, неуверенно положив свои руки на руки Хёнджина. Тот мягко улыбнулся и слегка распустил его синий шарф, потом помог расстегнуть куртку и снять её с плеч. Чонин мысленно отслеживал каждое его нежное прикосновение, которое ощущалось как капли холодной росы на коже. Он обернулся и вновь увидел картину, которая так его шокировала. Перед ним был целый сад, двор, будто бы загородом, но в то же время непохожий на окрестности Сеула. Постриженный газон, небольшие яблони в одной стороне, в другой — облагороженные клумбы с цветами, которых Ян прежде никогда не видел: они напоминали розы, но были пышнее и красивее, на солнце переливаясь перламутром. В центре клумб стоял белый мраморный фонтан в форме цветка, из него струилась кристально чистая вода. Ещё дальше стоял огромный трёхэтажный особняк из белого камня, напоминающий усадьбы прошлого века. На втором этаже виднелся просторный балкон с резным бордюром. Рядом с домом стояла беседка с крышей из такого же белого камня и скамейками. Повсюду летали птицы, у цветов на клумбе жужжали пушистые шмели, Чонин даже заметил белку на одном из деревьев. Всё это было похоже на сказку. Ян снова повернулся к Хвану. Тот стоял на траве босиком и внимательно смотрел на Чонина, будто не мог глаз оторвать. Парень из-за этого смутился, опустив голову и сжав стаканчик из под кофе в руке. — Раз уж мы встретились вновь, Чонин, то я должен проявить должное нашему роду гостеприимство и познакомить вас со своим домом и с собой, — Хёнджин даже слегка поклонился. Яну стало стыдно — он ведь буквально ворвался без приглашения в чужую квартиру, а с ним так вежливо обращаются. — Скажите… Вы эльф? — Чонин украдкой взглянул на Хвана и заметил на его лице улыбку. — Верно… — Хёнджин слегка смутился, — Это несложно определить. — Поэтому вы прятали уши под наушниками? — Ян усмехнулся, — Остроумно. — Будь у меня больше сил, я бы смог замаскироваться под обычного человека и избежать преследования, но сейчас, к сожалению, такой возможности нет, — он тяжело вздохнул, — Пройдёмте внутрь дома. Здесь сейчас полдень, солнце голову напечь может. Хёнджин протянул Яну руку, и тот, осторожно скользнув по ней кончиками пальцев, взялся за неё, еле касаясь. Всё ощущалось волшебно. — Это место очень похоже на мой родной край. Я потратил все силы, чтобы создать его в мире людей, потому что долго находиться в вашей среде пагубно для меня. Иногда мне приходится выходить в мир людей, чтобы найти пропитание. Это даётся тяжело… На самом деле, мои сородичи, у которых много магических сил и энергии, приходят в ваш мир за драгоценными камнями. За горным хрусталём, например. Эльфийские равнины и леса почти что лишены этих благ, поэтому нам приходится делать вылазки. Это необходимо для поддержания существования наших поселений. Камни источают свет, дарующий силы. Без них мы можем лишиться бессмертия и увянуть за считанные минуты, словно брошенные в саду розы. К сожалению, вылазки… Запрещены. Возможно, вы не знаете о такой профессии, но некоторые люди работают охотниками. Это как охотники на привидений, или охотники на нечисть. Нас по-разному называют, но впечатление у людей мы всё равно оставляем крайне негативное… — Хёнджин поднялся по лестнице на крыльцо и открыл деревянную дверь, пропуская вперёд Чонина. — Почему же вы не уходите обратно в свой мир? Здесь оставаться опасно… Я не знаю, что с вами делают охотники, но явно что-то ужасное… — Ян обеспокоено посмотрел на эльфа. — Убивают, — тихо проговорил Хван, помрачнев, — Да, вы правы. Здесь опасно. Не хотите чаю? Чонин кивнул с улыбкой, заметив всё же, что парень ушёл от его вопроса. Хёнджин подошёл к Яну и снял с него куртку, повесив её на вешалку в просторной светлой прихожей. Весь дом был словно в волшебных историях. Он буквально сиял, подстать своему хозяину. Гладкий пол, высокие потолки, картины природы на стенах, везде глиняные горшки с диковинными растениями. Коридор привёл в главную залу первого этажа, соединённую с кухней. Хван пригласил Чонина садиться за продолговатый обеденный стол, тоже сделанный из мрамора и украшенный стеклянными вставками. Чонин боялся лишний раз прикасаться к этому великолепию: нельзя разрушить и испортить его. В столовой был камин, видимо, она соединялась ещё и с гостиной. Перед камином большой диван и пушистый ковёр, напоминающий облако. Подушки, на полках свечи, два книжных шкафа… Даже не верилось, что это всё было создано как временное убежище. И если это всего лишь отдалённо напоминает настоящие места обитания эльфов, то насколько красиво и захватывающе выглядят настоящие? — Прошу, — Хван протянул парню фарфоровую чашку на блюдце. Из неё шёл пар, приятно пахло травами. — Спасибо, — улыбнулся Чонин, — Могу ли я спросить кое-что? — Почему нет, — Хёнджин сел напротив него со своей чашкой и вновь принялся разглядывать гостя. — При нашей первой встрече вы сказали, что я вообще не должен вас видеть. Что… Что вы имели в виду? — Обычные люди могут не видеть других существ из других миров. Но есть исключения, хоть и встречаются они очень-очень редко. Поэтому я был удивлён, — спокойно ответил Хван, — Охотникам легко отследить того, кто перемещается среди людей в одиночку, но при нахождении существа рядом с человеком их детекторы периодически выдают ошибки. Благодаря нашей случайной встрече я смог безопасно добраться до дома. — Я рад, что смог помочь, — улыбнулся Ян, — А… Я же выйду отсюда, да? — Я не буду держать насильно, — посмеялся Хёнджин, — Вы мне симпатизируете, честно говоря. Нужно только переждать какое-то время. Оно здесь, кстати, идёт немного иначе, чем в вашем мире. Быстрее. Поэтому приблизительно до поздней ночи я вынужден попросить вас остаться. — У меня ещё один вопрос. — Да? — Мы можем перейти на «ты»? — Чонин посмотрел в глаза эльфу, заметив в них хитроватый блеск. — Конечно. Особенно после чаепития я могу считать тебя близким другом. Хочешь прогуляться снаружи? — Хёнджин неторопливо поднялся со стула, потянувшись и поправив рубашку. — С радостью, — Чонин тоже вышел из-за стола. Он сам, как и Хван снял с себя ботинки и свитер, оставшись в одной синей футболке и в джинсах. Снаружи было тепло, как летом в июле, и природа расцветала в полную силу. Небо голубое, лучи солнца горячие, но в меру. Казалось, вечером здесь затрещат цикады, а ночью послышится трель сверчков. Ян вдруг заметил, что тревога в этом месте пропала, почти насовсем. Она пряталась, но и высовываться боялась; и мрачные мысли почти не заслоняли собой ясность ума. Редко когда Чонин ощущал подобное, в последнее время вообще почти не ощущал. Он увидел рядом с беседкой маленького оленёнка. Испугался сначала, потому что никогда не видел вблизи это животное, но потом решился подойти ближе, аккуратно, стараясь не спугнуть. Ян присел на корточки, оказавшись совсем рядом. Осторожно протянул руку вперёд, к мордочке оленёнка, и тот, фыркнув, двинулся руке навстречу. Нос его был холодным и шершавым, а коричневая шерсть будто шёлковая, мягкая-мягкая. Чонин погладил зверя, смотря в его большие чёрные глаза, разглядывая белые пятнышки и тонкие ножки. — Обычно дикие звери боятся людей, — протянул Хёнджин, с удивлением наблюдая за этой сценой. Ян поднялся на ноги и подошёл к Хвану, оглядываясь на оленёнка, который пошёл в сторону яблонь. — Такой чудесный, — сказал Чонин, не прекращая улыбаться, — Я бы себе завёл тоже, но, боюсь, в общежитии университета будут ругаться. Хёнджин посмеялся, смотря на парня и еле заметно качая головой. Он совсем не понимал, что с ним творится и почему просто при виде Яна столько тёпла появляется в груди. — Не хочешь посмотреть на озеро? Оно здесь неподалёку, — предложил Хван. — Конечно, если ты предлагаешь. Хёнджин взял его за руку и повёл за собой по тропинке через яблоневый сад. За ним и за небольшим перелеском расположилось круглое как блюдце озеро. Рядом с ним был пристроен деревянный мостик с лесенкой в воду. — Вау… — только и смог протянуть Чонин. Прохладный ветер, летящий с воды, всколыхнул его волосы. — Хочешь искупаться? — Хёнджин посмотрел на него с прищуром и улыбкой. — Да… Если можно, — Чонин в ответ взглянул ему в глаза. — В этом месте я хозяин, так что разрешаю, — посмеялся Хван. Ян кивнул и стянул с себя футболку с джинсами, оставив их на мостике, потом отошёл немного назад на нём, разбежался и нырнул рыбкой. Вода была чистая, прозрачная и освежающая. Озеро неглубокое — на дне виднелись большие гладкие камни, сточенные водой. Можно было разглядеть рыбок и водоросли. Чонин нырнул с головой и открыл глаза, застыв на средней глубине, почти в невесомости. Здесь было тихо, и только солнце пробивалось сквозь толщу воды, прямо на самую глубину. Ян обхватил руками колени и закрыл глаза, поймав эти ноты умиротворения, даруемые озером. Это ощущалось, как лечение. Лечение израненной души. Чонин почувствовал давление в груди и понял, что воздух заканчивается. Тогда он всплыл на поверхность и помахал рукой Хёнджину, который остался на мостике. Эльф свесил вниз ноги, касаясь воды кончиками пальцев, и облокотился ладонями на деревянную поверхность, наблюдая за Яном. — Хёнджин! Может быть, ты тоже искупаешься? — Чонин подплыл ближе к мосту и посмотрел на Хвана снизу вверх. — Я бы с радостью, но я не могу, — грустно улыбнулся тот, — Принесу тебе полотенце, пожалуй. Чонин кивнул, встряхнув мокрыми волосами. Посмотрел вслед эльфу: почему тот не может зайти в воду? Может, с ним случилось что-то плохое? Когда Хван вернулся с белым махровым полотенцем, Чонин уже ждал его на мосту. Он быстро укутался, немного стесняясь Хёнджина. — Столько тяжести… — вдруг проговорил тот, смотря на Яна. Парень подошёл к Чонину ближе и встал почти вплотную к нему, а потом прикоснулся ладонью к его оголённой груди. Ян сглотнул ком в горле и тяжело выдохнул. Сердце пропустило удар. — Как ты справляешься? Как ты несёшь в себе столько… столько мрака? — Хёнджин обеспокоено посмотрел ему в глаза. Ян не нашёлся, что ответить. Он чувствовал тёплую ладонь у себя на коже, по которой побежали мурашки. Он чувствовал, как всё плохое внутри всколыхнулось от будто бы целебного прикосновения. — Прости меня, — вздохнул Хёнджин, опустив руку и отойдя от парня, — Наверное, это личное дело. — Эти депрессивные мысли преследуют меня уже который год. Всё началось с болезни родителей, а потом… Копилось снежным комом, — Ян усмехнулся, — Всё нормально, не извиняйся. Хван вдруг протянул руку к лицу парня и провёл у него пальцами за ухом, медленно, мягко. — Ты не заслужил такого, Чонин, — проговорил он. Ян замер, чувствуя, как бешено бьётся сердце. Прикосновения эльфа казались ещё более магическими чем всё здесь вместе взятое. Они вызывали лёгкость и странную дрожь в теле, лишали возможности дышать на мгновение и озаряли светом всё сознание. И свет этот рассыпался мелкими искрами по каждому уголку души и тела. Ближе к позднему вечеру Хёнджин сделал небольшой ужин, пожарив мясо на кухне, и вынес всё в беседку. Темнота накрыла волшебное место, поэтому Хван расставил везде свечи и зажёг их. Чонину всё это напоминало свидание загородом. Может, так оно и было? Когда с трапезой было покончено, оба легли на траву, постелив перед этим на неё покрывало. На небе зажглись звёзды, невероятно похожие на настоящие. — Если я захочу снова с тобой увидеться, я же смогу? — спросил вдруг Чонин, положив руки под голову и согнув ногу в колене. Хёнджин сначала молчал, но потом ответил. — Я бы сказал опять, что не стоит искать встречи со мной, но… Теперь эта фраза ощущается неправильно. Я произношу её у себя в голове, и всё моё нутро так и говорит: «нет». Эта фраза верная, потому что так будет лучше и безопаснее для тебя. Она неправильная лишь для моего сердца. Ни с того, ни с сего оно вдруг решило, что может подвергать опасности сразу нас двоих, преследуя свои желания. Хоть и опасность эта окупается чем-то более дорогим. — Хёнджин… — Да, Чонин? — Я хочу показать тебе мир людей, — сокровенный шёпот. И лишь мигающие звёзды — свидетели. — Если мы будем вдвоём, получится ли у нас пробыть там хотя бы несколько часов? — Ян повернул голову в сторону Хвана, с надеждой посмотрев на него. — Думаю… Да, — ответил Хёнджин, тоже развернув лицо к парню, тоже шёпотом, — Я готов пойти с тобой. Но нам нужно будет немного подождать, чтобы всё улеглось. — Могу ли я тогда приходить к тебе сюда? — Чонин развернулся и посмотрел на небо. Синее, чёрное, далёкое… — Если ты действительно обещаешь прийти, я буду ждать тебя. Просто постучи в дверь три раза, и я открою. Только смотри, чтобы за тобой никто не следил. Иначе это плохо обернётся для всех… — Хорошо, я понял. Кажется, Чонин нашёл своё безопасное место. — Время пришло. Можно вернуться в людской мир, — Хёнджин приподнялся и сел в позу лотоса, — Спасибо за день, необычный человек Ян Чонин. Ян почувствовал, что на глаза проступили слёзы: он не хотел уходить.***
— Где ты пропадал? Уже вечер, а тебя в комнате нет, — Чан разбирал рюкзак с поездки и выкладывал еду, которую дали ему с собой родители. За кухонным столом сидел Сынмин, посматривая то на Яна, то на Бана. Он просто зашёл в гости, как обычно делал по воскресеньям. В футболке, свободных шортах, доедающий бутерброд, который успел сделать ему Чан. — Я был в кафе, — скромно ответил Чонин, — Познакомился сегодня с очень хорошим человеком случайно… За стаканчиком кофе. — Так вот почему мы такие загадочные, — усмехнулся Чан, — И как его зовут? — Хёнджин, — проговорил Ян, покраснев. Сынмин вдруг обернулся на Чонина, с подозрением посмотрев на него. Ян, не заметив этого, снял куртку и шарф и прошёл к парням на кухню. — Я сейчас вернусь к вам, надо забежать к Чанбину: обещал, как вернусь, отдать ему повербанк, — Чан, не успели Ким и Ян моргнуть, уже захлопнул за собой дверь. — Хёнджин, да? — вдруг спросил Сынмин. — Что? — Чонин присел за стол, с непониманием смотря на парня. — С эльфами связался? — он вдруг нахмурился: на лице заиграли желваки, на руках со сжатыми кулаками вздулись вены. — Откуда… Чонин вдруг вспомнил слова Хвана: «Возможно, вы не знаете о такой профессии, но некоторые люди работают охотниками. Это как охотники на привидений, или охотники на нечисть. Нас по-разному называют, но впечатление у людей мы всё равно оставляем крайне негативное…» — Ты решил найти очень оригинальный способ покончить с жизнью? Я бы предпочёл верёвку и мыло, — процедил Ким. Чонин покрылся мурашками. По телу пробежался холод, на лбу проступил пот. — Почему… Почему покончить с жизнью? — Ян совсем не понимал Сынмина. Вся картина, что он видел в небольшой временной обители Хвана сильно разнилась со словами друга. — Эльфы убивают людей, Чонин. Ты думаешь, они зачем выходят в наш мир? — карие глаза Кима отражали злобу. — Но… — Я не знаю, что там тебе рассказал твой новый знакомый, но я бы сейчас как можно быстрее доложил о его местонахождении и забыл бы потом о существовании подобного, как о страшным сне. Может, поделишься информацией, где видел эльфа? — Сынмин положил локти на стол, внимательно смотря на Яна. Чонин запнулся, не зная, что и говорить. К счастью, в этот момент вернулся Чан. — Чонин, ты чего такой бледный сидишь? Замёрз? — Бан похлопал его по плечу, — Надень кофту, а то простудишься, пропустишь все важные работы и будешь потом самобичеванием заниматься. — Хорошо… — Чонин на ватных ногах прошёл к себе в комнату за кофтой. Ему не верилось. Точнее, нет: он отказывался верить в слова Сынмина. Так вот на какой работе его друг пропадал всё время… Но откуда он знает имя эльфа? Вряд ли бы Хван говорил его каждому встречному. В голове появилось больше вопросов без намёка на ответы. Когда вечерние посиделки закончились и все разошлись по своим комнатам, когда ночь в полную силу ступила в город, когда всё пространство вокруг окутала тишина — Чонин взглянул в окно. Как бы ему хотелось увидеть те же самые звёзды, что и у Хёнджина. Сейчас же небо озарял одинокий месяц. В ту ночь Ян плакал, много и долго, навзрыд. В какой-то момент ему показалось, что его выворачивает наизнанку. Слёзы грозились сдавить горло, задушить парня, оставив бездыханным измученное тело. Тревога, все тёмные мысли, что прятались в то время, пока эльф был рядом, вдруг всплыли и снова захватили Чонина в плен. Больше всего ему не хотелось думать о том, что это иллюзия и обман. То великолепие, что он увидел, до которого ему удалось дотронуться. Нет, нет-нет-нет… Раз, два, три, четыре, четыре, три, два, один. Раз, два, три, четыре, четыре, три, два, один. Раз, два, три, четыре, четыре, три, два, один… С утра Ян вновь сильно ударился лицом в реальность. Это было больно. Будто бы желая убедиться в том, что слова Сынмина — ложь, он решил тем же вечером заглянуть к Хёнджину домой. В его укромный уголок, далёкий от людского мира. И во второй раз визита человека к эльфу всё повторилось. Хван искренне рад был видеть парня, вновь приняв его, как самого дорогого гостя. Прогулки по саду, по длинным коридорам и просторным комнатам особняка, игры с оленёнком и другими зверьками, наблюдение за разноцветными карпами, плавающими в фонтане среди клумб. Чонин посещал квартиру Хёнджина снова, снова, снова и снова. Не каждый день, но раза два-три в неделю. И вскоре настал день, когда Хван сказал, что ему можно выйти в мир людей. Они договорились встретиться у того же кафе, у автобусной остановки и перехода через дорогу. В субботу, день, который максимально чувствуется днём отдыха. Чонин никому не сказал, что пойдёт, получается, на свидание, лишь Чана предупредил, что хочет вечером прогуляться по городу. Это было слишком сокровенно и драгоценно. Любая встреча с эльфом ощущалась именно так. Было пять часов вечера, и солнце уже готовилось садиться, окрашивая небо в оранжевые, золотые и розоватые оттенки. Чонин стоял подле остановки, улыбался, предвкушая долгожданную встречу. Он заранее подготовил маршрут прогулки, чтобы за короткое время успеть показать как можно больше прелестей Сеула. Наконец, вдалеке показалась светлая макушка с наушниками. В этот раз Хван был в светло-коричневом кашемировом пальто, в белых брюках и чёрных ботинках. Чонин, как обычно, в свободных джинсах, куртке и свитере под ней. Он слегка завил волосы плойкой и подкрасил глаза: ему хотелось нравиться. Хотелось, чтобы Хёнджин всегда смотрел на него, как в первый день случайного знакомства. — Здравствуй, — мягко сказал эльф, подойдя к парню. — Привет, — Ян весь засветился, глаза его заблестели, — Куда хочешь направиться сначала? Я подготовил список мест… — Мне всё равно, главное, пойти туда с тобой, — ответил Хван, и Чонин, не слыша ничего вокруг, кроме стука собственного сердца, кивнул. Ян взял парня за руку и повёл за собой в торговый квартал Мёндон с целью показать и купить самые любимые вкусности. Здесь было много-много людей, и парни легко при случае могли слиться с толпой. Всё заставлено прилавками со стритфудом. Чонин для начала взял две палочки мандаринов в стекле, купив сразу и себе, и Хвану. Они остановились у скамейки и принялись пробовать. Хёнджин, никогда не евший подобного, очень удивлялся вкусу. — Нравится? — посмеявшись, спросил Ян. — Угу, омчень, — проговорил тот, дожёвывая мандарин. Они заглянули ещё в несколько ларьков, отведав рисовые клёцки в остром соусе и пирожное рыбку пуннопан с заварным кремом. Хёнджин внезапно выяснил, что острая еда не особо подошла ему: парню пришлось выпить две бутылки воды, которые Чонин экстренно купил в ближайшем магазине. Зато пирожное он оценил и очень скромно попросил добавки. Ян, конечно же, выполнил его просьбу. Они прошли мимо дворца Кёнбока, прогулявшись по его территории немного, потом прошлись к башне Намсан, а ещё заглянули на улочки в национальном стиле, которые, когда зажглись фонари, создали ещё более невероятную атмосферу. Последней остановкой был парк Ханган, расположившийся у реки. Солнце уже почти совсем зашло, поэтому на берегу собралось много людей, наблюдающих закат. — Это так странно сочетается с вашим огромным городом… Но мне нравится. Здесь есть что-то очень красивое. Куда ни посмотри, оно проскальзывает завлекающей искрой. Могу понять тех, кто тянется в эти места… — вздохнул Хёнджин, — Так сильно твой мир отличается от моего, Чонин. Ты и представить не можешь. — Ты не был в местах, которые я тебе показал? — Нет, к сожалению. Если эльфы приходят в ваш мир, то исключительно по своему заданию. У нас нет ни одной лишней минуты. Очень опасно… — протянул Хван, слегка помрачнев. Ян осторожно взял его за руку, максимально нежно прикоснувшись к ней. Постепенно Сеул погрузился в темноту. Стало прохладнее, и Чонин получше укутался в шарф. Они отошли от реки и пошли к мосту через основную часть парка, свободную от людей. Здесь было тихо, настолько, что слышался треск электричества в лампочках фонарей. — Хёнджин. Эльф остановился, вопросительно посмотрев на парня. Тот же подошёл к нему вплотную и аккуратно снял с него наушники, опустив их вниз, на шею. Достал потом свои маленькие, проводные, и, зачесав волосы Хвана за ухо, поставил один наушник ему. А другой себе. Нежная мелодия полилась, наполнив собой всё небольшое пространство между ними. Спокойная гитара, эхо и ударные, и всё вместе с голосами сливается в сплошную нежность. Ладони Чонина скользят вверх по рукам Хвана к его плечам, и он начинает слегка покачиваться в такт музыке, внимательно смотря в глаза парню. Хёнджин заворожен, максимально сконцентрирован на Яне сейчас. Он сам обвивает руками его тело, обнимая за спину, еле касаясь, и повторяет движения парня, внимая песне в наушнике. Момент затягивается, и Чонину хочется запечатлеть на камеру то, что сейчас видят его глаза. Всё вокруг будто для них сейчас, всё останавливается и даёт право главного действия им. Жёлтый свет фонарей, деревья, начинающие покрываться почками, тишина. Мелодия постепенно заканчивается, и Чонин так же аккуратно убирает наушники обратно. — Это одна из моих любимых песен. Тебе… Понравилось? — Я думаю… Теперь эта песня будет не только твоей любимой, — Хёнджин улыбнулся, — Спасибо, Чонин. Ян улыбается в ответ, и затем они продолжают идти к мосту. — На самом деле я так много всего тебе не показал. Надо было бы и в парк аттракционов сходить, и на смотровую вышку. И университет показать, где я учусь… Столько всего, и так мало времени… — Чонин видит, какой вид открывается на мосту и подбегает к бордюру, — Какая красота… Он оборачивается на Хвана и видит, что тот идёт медленно и устало. Эльф встаёт рядом с Чонином и смотрит на него, а Ян только сейчас замечает, как сильно он побледнел, как сильно потускнел его взгляд. «…потому что долго находиться в вашей среде пагубно для меня…» — Хёнджин? — Чонин смотрит на него обеспокоено. У парня же вдруг подгибаются ноги, и он чуть не падает на асфальт. Ян успел подхватить его под руки и поднять. — Хёнджин! Ты слышишь меня? Сможешь дойти до дома? Хван будто в тумане смотрит на Чонина и кивает. Тогда Ян закидывает его руку себе на плечо и начинает движение в сторону знакомого жилого дома. Почему-то всё в эти долгие минуты казалось опасным. В каждом встречном прохожем Чонин видел охотника, готового сию же секунду забрать жизнь эльфа. Мрак начал сгущаться вновь, а на плечи Чонина помимо руки Хвана легла ещё и тревога, нашедшая почву для своего появления. Ян молился про себя: им нужно было только добраться, только дойти, и они будут в безопасности. Хёнджин одной рукой снова схватился за левую часть живота и зажмурился, будто просто ходьба причиняла ему дискомфорт сейчас. — Почему же ты не сказал, что тебе становится хуже? — прошептал Чонин дрожащим голосом. — Я не хотел прерывать это чудесное время. Мне было хорошо, и я совсем забыл о том, что мир чужой. Он не ощущается чужим, когда ты рядом… Ян не знал, смеяться, или плакать. Он просто шёл дальше по хорошо знакомому пути, таща на себе парня. Только бы дойти, только бы дойти, только бы дойти… Раз, два, три, четыре, четыре, три, два, раз… Чонин боролся со страхом каждую секунду, и вот, они смогли добраться до квартиры. Ян несколько раз проверил, чтобы за ними точно не было слежки, и только потом зашёл в подъезд. Поднялся на десятый этаж и быстро заскочил в уже почти родную квартиру, захлопнув за собой дверь. Он закрыл её на щеколду, как это делал Хёнджин, потом вновь взял эльфа под руку и завёл в комнату, ведущую в другое пространство. В нём Хвану сразу стало значительно легче, но Чонину всё равно пришлось помочь ему дойти до дивана на первом этаже особняка. В доме горел камин, будто хозяин и не уходил никуда, снаружи было темно, как и в мире людей. Чонин помог Хёнджину снять пальто и тёплую кофту, под которой была прежняя шёлковая рубашка. Эльф продолжал держаться за живот, поэтому Ян начал осторожно расстёгивать пуговицы. Хван вдруг схватился за его руки, останавливая парня. — Нет… Чонин, не надо, прошу… — прошептал он, щурясь от ужасной боли. — Я хочу помочь тебе, Хёнджин, — возразил Ян, мягко убирая его ладонь в сторону и продолжая расстёгивать пуговицы. Почти белое голое тело было настолько идеальным, что Чонин замер на несколько секунд. Потом он заметил, что живот эльфа был перевязан, а сквозь повязку сочилось что-то чёрное. Ян начал распускать бинты — их нужно было сменить. — Хёнджин… — Это ранение. Меня ранил один из охотников, — слабо проговорил он, смотря в потолок и дав Яну контроль над ситуацией и над собой, — Оно очень… сильное… Кровь кажется чёрной, потому что она заражена после контакта с оружием охотников. Из-за этого я потерял много магической энергии, и поэтому не смог вернуться в свой родной край. Меня хватило только на то, чтобы создать себе временную обитель, но и её существование нужно поддерживать, иначе я просто не выживу. Я думал, что рана затянется, но мне не хватает сил… Я оказался в замкнутом круге, меж двух миров. — И никто не может тебя выручить? — Если у меня самого не будет достаточно энергии, чтобы совершить переход в родной край, никто не сможет мне помочь. Я застрял здесь, Чонин… — Хван закрыл глаза, положив голову на диванные подушки. — Хёнджин… Что тебе нужно, чтобы восполнить энергию? — Ян внимательно смотрел на него. — Я… Не могу сказать… Особенно тебе. — Эльфы убивают людей, чтобы восстановить силы? — Чонин почувствовал, как к горлу подступил неприятный ком. Хёнджин молчал. И молчание это ранило больше, чем слова. Ян почувствовал, как на глаза наворачиваются слёзы. — Где ты хранишь бинты? — спросил он, стараясь выровнять тон голоса и не всхлипывать. — Они должны быть на полке рядом с камином, — проговорил эльф. Чонин поднялся и достал бинты, потом сел обратно на диван и принялся перебинтовывать рану парня. Горячие слёзы бежали по его щекам, но он смахивал их рукавом свитера, игнорируя их. В ушах звенело, тёмные мысли закипели внутри с новой силой. — Хёнджин… почему?… — спросил Ян, закончив с обработкой раны. Хван с усилием приподнялся на локтях и посмотрел ему в глаза. — Я не убиваю. Не могу тронуть тебя, не могу ранить, — прошептал он. Чонин заплакал сильнее. Хёнджин обхватил его щёки ладонями, вытирая большими пальцами слёзы. — Я должен был сказать раньше… — эльф тяжело вздохнул, — Прости меня, Чонин… Я просто… — Люблю, — Ян снова вытер слёзы и положил руки на плечи Хёнджину, — Прошу, скажи, что сейчас ты чувствуешь то же самое. Хван обнял его, притягивая ближе к себе. Теперь на своей коже он чувствовал разгорячённое дыхание парня. — Я так хочу увидеть твой родной край, Хёнджин… Хочу пойти за тобой… Хочу помочь тебе, — сказал Чонин, не отрывая глаз от эльфа, — Хочу верить, что любовь победит всё. Если тебе нужна энергия, то я готов отдать тебе всю свою. Он почти налёг на Хвана и мягко поцеловал его, нежно, скромно касаясь губами чужих пухлых губ. Хёнджин, несколько мгновений пробыв в потрясении, ответил на поцелуй, углубив его и прижав парня к себе. Холодные руки залезли под свитер и сжали горячую кожу спины, прошлись по лопатками и по рёбрам, очертив в конце контур талии. Чонин же завёл пальцы в светлые волосы, слегка растрепав их. Он хотел быть максимально ближе к Хвану, насколько это вообще возможно. Почти мраморную кожу на щеках, на шее, на кистях рук — Ян хотел осыпать его поцелуями. Пусть и его прикосновения падают, подобно каплям, пусть дарят эльфу утерянную магию, пусть уничтожают всю его боль и все страдания. Чонин готов был зажечься спичкой и гореть, вечно поддерживая огонь Хёнджина. Готов был следовать за его светом слепым мотыльком, биться и биться в попытках достигнуть его и стать хотя бы на миллиметр ближе, иметь хотя бы одну попытку прикоснуться. Чувствовать эти объятия, чувствовать его сейчас было необходимым. Хван же не мог поверить в то, что всё же произошло. Он не знал, чем это обернётся, но идти против сердца не мог. С самого начала он уже понимал, что случайному знакомству суждено стать чем-то большим, неизмеримым. Хёнджин хотел забрать Чонина с собой, в мир, где так много света, что болезненная темнота в его душе может раствориться навсегда. Блики от языков пламени отражались на двух лицах, на двух телах, повторяя их движения, повторяя трогательные и ласковые поцелуи…세상에게서 도망쳐 Run on 나와 저 끝까지 가줘 My lover 나쁜 결말일까 길 잃은 우리 둘 부서지도록 나를 꼭 안아 더 사랑히 내게 입맞춰 Lover Love is all Love is all Love Love Love Love
— Чувствую… то же… — прошептал Хёнджин в губы Яну, смотря ему в глаза. Чонин тут же вновь подарил ему поцелуй, казалось, ещё более ласковый и наполненный любовью. Ночь до краёв налилась морем звёзд, и в них показалась серебряная луна, через окно пустившая свой свет в залу. Холодный цвет смешался с тёплым, один мир с другим, и никто сейчас не мог этому возражать или препятствовать. Чонин проснулся рано, как только небо порозовело, встречая солнце. Рассвет. Ночью он не заметил, как отключился. В памяти остались лишь прикосновения рук, бесконечные поцелуи. Ян посмотрел на Хёнджина, который также уснул на диване: эльф мирно сопел, почти неслышно. Взгляд парня прошёлся от родинки под его глазом до шеи и острых ключиц, а потом от груди до живота, где были бинты. Чонин с удивлением обнаружил, что чернота под ними стала меньше. Это казалось чудом, но видимо рвение и чувства Яна оказались достаточно сильными, чтобы перехлестнуться на Хёнджина и подарить ему недостающих сил. Чонин невольно улыбнулся, а потом решил пройтись по дому, чтобы прийти в себя. Ему нужно было переварить всё, что случилось. Тихие коридоры, светлые. Ян заглядывал в комнаты, что попадались на пути, и в них всё было одинаково: диваны или кровати, столы, полки, иногда попадались картины или растения. Чонин без особых ожиданий открыл дверь в следующую комнату и замер. Глаза, привыкшие к спокойному белому мрамору, почти заболели. Ноги в момент стали ватными, поэтому парню пришлось схватиться за косяк, чтобы не упасть. Внутри пустой комнаты весь пол был заляпан пятнами крови. Давно загустевшая и застывшая, тёмно-багровая кровь. Лишь стол в углу с холодным оружием давал понять, что здесь могло произойти. Нечто страшное… Ян зажал нос пальцами от невыносимого запаха железа и тут же побежал по коридору обратно, в сторону входной двери. Он тихо выскочил наружу и быстро спустился по ступенькам крыльца, а потом трясущимися руками схватился за голову. Внезапный шум заставил его вернуться в реальность и вырваться из грубых лап переживаемого ужаса. Чонин вдруг увидел среди зелёных яблонь две фигуры, стремительно приближающиеся к дому. Камзолы, белые плащи, пояса и колчаны стрел за спиной. Сил у парня более не оставалось, и он замер, как вкопанный, не зная, что делать дальше. — Неужели Хван опять пытается? Ох, а я говорил, что нужно просто ещё немного подождать здесь в спокойствии без вылазок к людям, и рана затянется, но кто меня послушает! Чонин, услышав этот фрагмент диалога двух парней в светлых одеждах, до конца убедился в том, что они тоже эльфы. — Смотри, это второй? Очень мило с его стороны, конечно, так гостей встречать, — усмехнулся один из эльфов. Они остановились в метре от Чонина. Ян застыл. Холодный пот покрыл его лоб, ноги снова стали слабыми. Взгляд передавал, наверное, всю боль и печаль, пережитую за последние годы, и особенно за последние сутки. Один из эльфов протянул руку к Чонину, но не успел он и дотронуться до него, как совсем рядом с его головой пролетела стрела. Второй дёрнулся было в сторону Яна, но и рядом с ним, почти у самого уха пронеслась другая стрела. Предупреждающая. — Что за… — Даже пальцем его тронуть не смейте, — раздался знакомый голос со стороны входной двери, за спиной Чонина. Парень выдохнул. — Хёнджин? Что ты вдруг устроил? — спросил один из эльфов. — Минхо, Феликс, рад видеть вас у себя, — Хван поравнялся с Чонином, и Ян увидел в его руках большой резной лук, искусно выстроганный из светлого дерева, с туго натянутой тетивой. — Мне повторить вопрос? — Минхо с подозрением прищурился. — Я уже сказал, не смейте к нему прикасаться, — строго проговорил Хван. — Почему? Что вдруг случилось? — спросил Феликс, рассматривая Чонина, — Я отсюда чувствую, насколько он израненный внутри. Решил попробовать такого убить? Я не осуждаю, но… Ян поджал губы и посмотрел на Хёнджина. Тот даже не пошевелился, но парень понял: Хван тоже с самого начала чувствовал, что с Чонином творится неладное. — Я хочу забрать его с собой, — уверенно сказал Хёнджин, — Я… — Зачем? Это бессмысленно… — Минхо запнулся, так как его перебил Феликс. — Подожди, Минхо, я понял, — он посмотрел на Яна, а потом на Хвана. Усмехнулся, покачав головой, — Значит, ты всё-таки не встал на путь убийства человека. Нашёл изумруд среди множества стекляшек: настоящее чувство, ставшее источником. Источником? Чонин сообразил, что Феликс имел в виду источник энергии. Значит, у него правда получилось помочь Хёнджину восстановиться? Минхо хмыкнул и осмотрел Яна сверху вниз и снизу вверх. Потом обратился к Хвану. — Тогда мы ждём тебя дома. Многие скучают, не задерживайся. Эльфы синхронно развернулись и ушли прочь, в сторону сада и леса за ним, вскоре растворившись в какой-то дымке. Видимо, вышли из пространства, созданного Хёнджином. В следующую же секунду Чонин почувствовал объятия, крепкие и нежные. Его сердце вновь забилось, но образ кровавой комнаты не покидал голову. — То, что ты увидел, это не совсем правда. Я не могу сказать, что я не приводил сюда человека, но я и не могу сказать, что убивал. Он сам наложил на себя руки, — спокойно проговорил Хван. — Что? То есть… — Он не выдержал нахождения в этом месте. Я пытался найти с ним контакт, пытался каким-то безопасным способом получить для себя энергию, но он впал в полное безумство, не вынеся той силы, что несёт в себе нутро моего края и всей эльфийской расы. Он мучился и начал умирать изнутри. Так… Так эта комната появилась на свет. Я не хотел, чтобы он увядал продолжительное время. Я дал ему возможность закончить всё быстро. — Это… — Чонин запнулся, не зная, что ответить. В глубине души он понимал, что поступил бы так же. — Я прекратил попытки поисков контактов с людьми после того, как этот человек умер здесь самым жестоким образом, — Хван замолчал на секунду, — Поэтому я не хотел, чтобы ты искал меня. Значит, Хван не убивал людей? Значит, Чонин ошибся, попав под влияние тревожных мыслей? Ян развернулся к Хёнджину и поцеловал его, глубоко, прикрыв веки. Эльф лишь крепче сжал парня в объятиях, опустив потом голову на его плечо. — Прости, Чонин, прости, что не рассказал всё с самого начала. Я очень боялся, что с тобой тоже случится что-то плохое. Я не хотел, чтобы ты видел во мне убийцу. И врать тебе тоже не хочу. Эльфы действительно могут выходить в мир людей, чтобы набраться энергии за счёт человека, точнее, за его смерть. Но это крайний метод, самый крайний. Совсем немногие из нас идут на такое. Мы не желаем стычек с людьми, но иногда охотники нападают на наши отряды, и нам приходится сражаться. Конечно, после битв не всем удаётся сохранить жизнь. Ни люди, ни эльфы не обезопасены. Ян слушал внимательно и понимал: у каждого на всё найдётся своя правда. Охотники, и Сынмин в их числе, видели в эльфах и других существах сильную угрозу. Они знали, что нелюди способны на убийства, но не знали деталей и причин. Не видели настоящей картины. Эльфы же в свою очередь просто хотели жить, также, как и любые другие существа. Поэтому у них не оставалось никакого варианта, кроме путешествий за драгоценными камнями в людской мир. Чонин, узнав все детали, успокоился. Ему на самом деле достаточно было знать лишь то, что Хёнджин не совершал никаких убийств. А на других эльфов было всё равно. — Твоя рана затянулась, — Чонин коснулся рубашки Хвана на месте, где были бинты. — Я почувствовал это, ещё ночью, — улыбнулся Хёнджин. — Феликс… Кажется, так его зовут. Он сказал, что я внутри изранен. Скажи, что это? Это всё мои мысли, да? Тревога и страх? — Ян полными грусти глазами смотрел на эльфа. — Это последствия тех бед, с которыми ты столкнулся. Ты не рассказывал о них всё, но уже от того, о чём я знаю, мог остаться ужасно глубокий след и шрам. Ты молодец, что стараешься держаться… — Скажи… Смогу ли я избавиться от этого? Я мечтаю изо дня в день, что однажды проснусь, и всё будет хорошо… Хёнджин взял его за плечи и мягко поцеловал в лоб. — Да. Я могу помочь, — Хван внимательно посмотрел на парня, — Если ты готов принять мою помощь. — Я уже говорил, что пойду за тобой куда угодно, — прошептал Чонин. — Тогда нам пора отправляться в путь.***
— Ты опять такой загадочный, Чонин… Точно всё хорошо? — Чан стоял в проёме входной двери, уже почти покинув комнату общежития, — Уверен, что не пойдёшь сегодня на занятия? Ян улыбнулся. На глаза почти навернулись слёзы, но он сдержал их, лишь почувствовав, как дерёт горло не вырвавшийся плач. — Всё в порядке, Чан. Спасибо, что заботишься обо мне. И что всегда заботился. — Не говори так, а то я останусь здесь и буду следить, чтобы ты не натворил глупостей, — Бан тяжело вздохнул, — … Точно? — Точно-точно. Не переживай за меня. Пиши, если что, увидимся, — Ян помахал рукой, усмехнувшись. Чан хмыкнул и помахал рукой в ответ, закрыв дверь и направившись в университет. Чонин же присел за рабочий стол и достал бумагу с ручкой. Единственной причиной, по которой он сразу не отправился с Хёнджином в края эльфов, был именно Бан Чан. Единственный человек, способный заставить его задержаться. Но не способный остановить. Ян решил оставить ему прощальное письмо, в котором напишет обо всём, что успело произойти. Он оставит его на столе у Чана. Парень может поверить, может и не поверить — это уже не забота Чонина. Он написал про Хёнджина, про их первую встречу, трогательную, такую подходящую весне. Про поиски, про невероятной красоты обитель, про оленёнка и море цветов, про сад яблонь, фонтан и кристальное озеро. Написал про людей и эльфов, рассказав, что между ними произошло… Недопонимание. И кто знает, когда оно разрешится? Ян выразил искреннюю надежду, что в самом скором времени. Быть может, он захочет вернуться в мир людей? Кто знает, что будет потом? Чонин написал про чудесную прогулку в Сеуле, такую сказочную, как и само Средиземье, откуда по разным преданиям и произошли люди, эльфы и другие существа. «Я бы хотел, чтобы везде была любовь. Чистая и спасительная.» Ян закончил письмо на благодарностях. «Спасибо, Чан. Ты был тем, кто помог мне пережить самые ужасные и тяжёлые дни. Я рад, что доверился именно тебе. Если бы не ты… Кто знает, насколько бы поглотила меня эта депрессия и тревога? Но сейчас я иду туда, где избавлюсь от неё совсем. Иду за тем, кого смог искренне полюбить. Это просто удивительно — чувство смогло пробиться даже через самый непроглядный мрак. Поэтому я вновь поверил в спасение. Поэтому я сам научился спасать и любить, самоотверженно и искренне. Надеюсь, в твоей жизни всё будет хорошо. Надеюсь, мы встретимся снова…» Он отложил ручку и отнёс письмо в комнату Чана. Надел куртку, обмотал вокруг шеи синий шарф, выключил лампочку — и ушёл.***
— Как твоя рана? — спросил Чонин, загребая руками тёплую воду озера. В этот раз Хван смог составить ему компанию. Всё тело расслаблено, комфорт, мягкость. Солнце украдкой просвечивает через многочисленные ели, клёны и дубы, смешанные с другими, неизвестными деревьями. Птицы перелетают с ветки на ветку периодически, по небу плывут пушистые продолговатые облака, напоминающие дымку. В высокой траве слышится стрекот сверчков, дающий понять, что наступил поздний вечер. Озеро тёплое, как парное молоко. Ян двигает ладонью из стороны в сторону и видит, как вода струится сквозь его пальцы, как движения оставляют за собой пузырьки воздуха. Парень боится поднять голову, потому что краем глаза замечает, что Хёнджин подплыл к нему ближе. То ли из-за капель, то ли просто по природе своей, кожа эльфа почти жемчужно блестела. Точёные контуры мышц и каждого изгиба тела, видные сквозь толщу прозрачной воды. Ян вдруг чувствует, как длинные пальцы неуверенно скользят по спине и останавливаются на его лопатках. Хёнджин берёт ладонь парня в свою и прикладывает к тому месту на животе, где ещё пару дней назад был страшный порез с сочащейся чёрной кровью. Сейчас же Чонин осторожно прикасается к коже живота подушечками пальцев, чувствуя сильные мышцы и небольшой шрам, почти затянувшийся до конца. Ян улыбается и, наконец, поднимает взгляд на Хвана. Тот же, не стесняясь, как обычно смотрит на него, будто никогда в жизни не сможет наглядеться. Его светло-карие глаза наполнены солнечным светом, зрачки увеличены, на лице капли, похожие на тот самый горный хрусталь. Светлые волосы мокрые после ныряния. Он прижимает Чонина ближе к себе, ведя кончиками пальцев по его ладони, по предплечью, по шее, заведя в конце руку за ухо, пройдясь по чёрным прядям. Хван прислоняется лбом ко лбу Яна, и тот чувствует на своём лице его мерное, спокойное дыхание. Хёнджин сладко целует парня в губы, мягко сминая их. Чонин вдруг улыбается в поцелуй, кладёт руки на плечи эльфу и уводит его под воду играючи. Вынырнув, оба тихо смеются. Купание было окончено, и Чонин сидел на крыльце, держа в руке надкусанное румяное яблоко. Воздух после тёплой воды был прохладным. Он рассматривал лежащий подле него лук, который Хван приготовил на выход. Красивый, изогнутый, с серебром. На нём ножом был выцарапан месяц. — Хёнджин. — Мм? — эльф как раз покинул дом, закрыв дверь на ключ. — Почему на луке месяц? Это для удачи? Хёнджин присел рядом, взяв Яна за руку и переплетя его пальцы со своими. — Помнишь стакан кофе, который ты мне отдал при нашей первой встрече? Что там было, помимо твоего имени? Чонин вдруг вспомнил, что бариста нарисовала ещё месяц и пару звёздочек. Он смущённо улыбнулся, облизнув губы. — У меня же получится жить в твоём мире? — обеспокоено спросил парень, посмотрев на Хвана. — Обещаю, что получится. Любовь победит всё. И я сделаю всё ради тебя, — проговорил эльф. Сказочное место остывало после солнечного дня, и сверчки допевали свою трель, когда воздух вдруг всколыхнулся. Чонин с Хёнджином покинули обитель.***
Конец.