Улыбающийся Рыцарь должен умереть

День не задался с самого утра, и это без учета того, что город был в осаде, и Джейме ждал какой-нибудь гнусности либо от короля, либо от собственного отца в любой момент. От окна тянуло дымом и типичным зловонием столицы, солнце нещадно слепило глаза, которые по ощущениям были набиты песком, поскольку Джейме полночи не мог заснуть, а еще над ним навис какой-то жуткий худощавый парень с пустыми темными глазами. Что добавляло жути, парень был полупрозрачным, словно призрак или очередной воображаемый враг короля Эйриса. — А-а-а-а! — хрипло вскрикнул Джейме, отползая к стене и пытаясь вслепую нащупать меч. — Ты кто? — И я рад тебя видеть, старый друг, — монотонно произнес призрак. — Я — Бран Трехглазый Ворон. Может быть, Джейме окончательно отравил смрад Королевской Гавани. Или он сошел с ума, наблюдая за ужасами, которые творил король Эйрис. А может, он просто не выспался очень сильно. И Джейме начал бить себя по щекам. — В этом нет смысла, — безразлично сказал Бран. — Я пришел из будущего. Меня видишь только ты. Знаю, тебе безразличны и маги, и гадалки, и Семеро, и старые боги, и Р’глор, но в меня тебе поверить придется. Джейме наконец нащупал меч и без особой надежды потыкал Брана в бестелесный живот, даже не доставая клинок из ножен. — Закончил? — спокойно сказал Бран. — Ладно, — вздохнул Джейме, откладывая меч. — Допустим. И зачем же ты здесь? Бран Трехглазый Ворон с его каменным лицом казался ему не духом, но говорящим трупом. — Голод. Вестерос пережил долгую гражданскую войну, нападение армии Иных из-за Стены, орды дотракийцев, золотых мечей, драконов, но теперь, после многолетних войн и разорений, люди умирают от голода. В деревнях уже начались самоубийства и каннибализм. Моя сестра — Королева Севера, и на момент отправки своего последнего письма она не ела четыре дня. Мы не доживем до следующих урожаев. Все, что я могу предпринять теперь — просить кого-нибудь все исправить до того, когда Вестерос покатится в пропасть. Джейме склонялся к тому, чтобы поверить в происходящее, потому что у него самого в жизни не хватило бы фантазии на подобное. — Почему я? — коротко спросил он. Джейме не сказал: мне семнадцать. Джейме не сказал: я только гвардеец при безумце. Джейме не сказал: я даже больше заложник против отца, чем гвардеец. Джейме не сказал: я ничего не решаю. — Если бы не ты, я бы никогда не стал Трехглазым Вороном. Мы связаны так же крепко, как я мог бы быть связан моей матерью. Но она слишком далеко от важных событий, и она действительно ничего не решает. В отличие от тебя. — Бран склонил голову, и легкое дерганье рта почти можно было принять за улыбку. — Соберись. Джейме не успел задать вопрос. Бран положил призрачную ладонь ему на лоб, и комната потонула в зеленом пламени. *** — А что нам делать с Клиганом? — услышал Нед голос Элиса Вестерлинга, входя в тронный зал Красного Замка. — На руках его не дотащат, тут телега нужна, но она в башню не пролезет... — Можешь его хоть расчленить, мне все равно, а его братец этому даже обрадуется, — равнодушно ответил Джейми Ланнистер, стоявший у ступеней Железного трона. Неподалеку от ступеней лежали тела, прикрытые простыней, местами уже пропитавшейся кровью. Подойдя ближе, Нед увидел: крови на полу было столько, словно в тронном зале резали кабана. А на Железном троне, обложенная подушками, сидела, болтая ногами, кудрявая темноволосая девочка с черным котом на коленях. В тени ступеней стояла принцесса Элия с ребенком на руках, смотревшая на знаменосцев Ланнистеров с отчетливым беспокойством. — Здравствуйте, принцесса. Господа. Где король Эйрис? — тихо сказал Нед, и не сразу заметивший его лорд Крейкхолл подпрыгнул на месте. Знаменосцы Ланнистеров заерзали, словно ждали, что за ответом на этот вопрос последует драка. Принцесса Элия посмотрела Неду в глаза, а затем, нехарактерно для себя усмехнувшись, указала взглядом на укрытые простыней тела. — Безумец мертв. Да здравствует королева Рейнис, первая своего имени. Королева Рейнис, первая своего имени, сдвинула черного кота на одну из подушек и протянула руки в низ. — Сир Джейме, спустите меня, я хочу пи-пи. — Сию минуту, Ваше Величество, — весело откликнулся Ланнистер, поднимаясь по ступеням Железного трона. Собравшиеся в тронном зале подождали, пока принцесса — точнее, королева-мать — отведет Ее Величество на горшок, и Нед откинул покрывало с трупов. У Эйриса было перерезано горло, лежавший рядом с ним мейстер из гильдии алхимиков был распорот от плеча до бедра. Нед поднял мрачный взгляд на Ланнистера. — Твоя работа? — Моя, — ответил Ланнистер со злой, острой улыбкой. — Оставь нравоучения до лучших времен, Старк, мне срочно нужен человек, который поставит безопасность горожан Королевской Гавани выше собственной выгоды. Знаменосцы Ланнистеров, судя по недоуменным переглядкам, впервые об этом слышали. Нед больше всего хотел отволочь цареубийцу за ухо прямо на плаху, но помедлил — с плахой успеется, но если люди были в опасности, как утверждал Ланнистер… Тот склонился к уху Неда и негромко проговорил: — Возьми отряд надежных людей и обыщи туннели под городом. Эйрис устроил там залежи дикого огня, чтобы в случае взятия столицы сжечь город вместе со всеми жителями. Нед похолодел. На месте Королевской Гавани уже могла быть дымящаяся воронка. Залежи горючего вещества, которое невозможно переработать, и которое любой следующий правитель, сошедший с ума, сможет использовать по тому же назначению. — Сколько? — помертвевшим голосом спросил он. Джейме Ланнистер пожал плечами. — Хватит на несколько кораблей, точнее сказать не могу. Полагаю, Ночной Дозор будет не против такого пожертвования. Стена была достаточно далеко от столицы и едва заселена, так что дикий огонь действительно можно было хранить в одном из пустующих замков, не подвергая людей опасности, на случай новой войны с Одичалыми, например. Нед отступил на шаг от Джейме Ланнистера и окинул его свежим взглядом, уже без осуждения за то, что делал и не делал его отец, взвешивая, насколько кошмарным на самом деле было нарушение клятвы королю, когда на кону стояли жизни жителей целого города. С одной стороны, Эйриса следовало казнить за все, что он сделал, даже без учета его планов на Королевскую Гавань. С другой… — Ты ему клялся и должен был его защищать. Если каждый Королевский Гвардеец будет решать, что может убить короля, который ему не нравится, мы покатимся прямиком в пекло. Джейме невесело хмыкнул. — Ночь собирается, и начинается мой дозор… Только тогда Нед заметил, что белого плаща на нем нет — им были закрыты тела. Он много чего ждал от любимого сына Тайвина Ланнистера, но не этого. Знаменосцы, отлично расслышавшие торжественно и зловеще прозвучавшее начало присяги Ночного Дозора, зашушукались между собой. Возможно, капля чести в этом цареубийце все же осталась. Не прощаясь, Нед развернулся и поспешил с своим отрядам: ему еще следовало отыскать дикий огонь, а этот город был чертовски огромен. *** Джейме прекрасно знал, что дорогой отец будет им крайне недоволен, и все равно невольно ежился под его взглядом. Но затем он вспоминал «потешный» суд над малышом Тирионом, и гнев перевешивал вбитый с годами страх. — Чем ты думал, когда короновал девчонку? — говорил Тайвин Ланнистер сквозь зубы. — Во-первых, принцесса Элия — дорнийка, у них так принято, — оскалился Джейме в ответ. — Во-вторых, Рейнис уже в том возрасте, когда у Таргариенов проявляется семейное безумие, и у нее его нет. Визерису оно точно досталось, а Эйгон — кот в мешке, по нему еще не ясно. Клиган и Лорх — это исключительно твоя оплошность. Если ты хочешь снова быть десницей, советую изобразить полное недоумение, когда принцесса спросит тебя, зачем ты подослал к ее детям убийц. Или ты хотел посадить на трон Роберта и подложить под него Серсею? Так он в жизни не стал бы слушать ни ее, ни тебя, и твоим внукам завещал бы нищее королевство с повесившейся мышью вместо казны, в котором даже Железный трон пришлось бы продать за долги. Джейме имел неудовольствие в подробностях увидеть все правление Роберта Баратеона, первого своего имени, и он не был впечатлен. Мизинец, вор и мошенник, ставший мастером над монетой, Пицель, которого так и не уволили за вопиющую некомпетентность, Роберт, который промотал на турниры, вино и женщин всю казну, оставив после себя миллионные долги, Джон Аррен, который привел в Малый совет Мизинца, и за все годы так и не приструнивший своего венценосного воспитанника. Из всех детей Рейгара он видел взрослым только Джона Сноу, который был достаточно добр, ответственен и душевно здоров, но он не был первым в линии наследования, а Джейме не желал снова смотреть на изувеченные, смятые, изрешеченные трупы принцессы Элии и ее детей. Когда их принесли в тронный зал, завернутыми в красные плащи, другая версия Джейме Ланнистера чуть с завтраком не рассталась — даже Тайвин, заказавший эти убийства, был в шоке от подобной жестокости. Только Роберт улыбался, глядя на их тела. Неудивительно, что Старк после этого предпочел выдать своего племянника за собственного бастарда. И поэтому Джейме с еще большим ужасом смотрел на то, как он сам пятнадцать лет спустя скинул маленького Брана Старка с башни. Он хотел стать таким же, как сир Эртур Дейн, но в итоге превратился в Улыбающегося рыцаря. К счастью, в итоге Джейме нашел человека с хребтом и честью из валирийской стали, человека, который напомнил ему, каким он когда-то хотел стать. Жаль только, что так поздно. — Допустим, — недовольно дернул бровью Тайвин, у которого были подобные подозрения насчет старшего Баратеона. — Ты даже сделал умную вещь — пока люди Старков таскали на корабли дикий огонь, история о том, что ты, убив короля, спас город от сожжения, уже разошлась в народе. Но потом я услышал от Вестерлинга, что ты собрался в Ночной Дозор, ты, мой наследник! Ты вообще думаешь о будущем нашего дома, или только о том, чтобы какой-нибудь бард о тебе песню написал?! — Тирион — твой наследник. Уже два года как. Смирись с этим. Тем более, что он единственный из нас унаследовал твои мозги. На то, как отца корежило, Джейме смотрел с большим удовольствием, но ему уже пора было собираться: Старк хотел сам сопроводить его в Дозор, потому что он не был уверен, что Джейме не врет, но сначала северяне собирались сделать крюк до Башни Радости в надежде, что Лианна Старк еще жива. Баратеон хотел ехать с ним, но Старк, подозревая, какие последствия могли быть у годичного плена Лианны, мягко направил его энтузиазм на освобождение Штормового Предела от осады, где братья Роберта уже, наверное, последние сапоги доедали. Джейме сказал Старку: спроси у своего друга, что он хотел сделать с женой и детьми Рейгара, спроси, что он хотел сделать с королевой Рейлой и Визерисом, которые были в этом бардаке лишь заложниками. Старк, не будь дурак, и правда спросил, и после предупредил Джона Аррена, чтобы тот к Красному Замку Роберта и на милю не подпускал, если не хочет войны с Дорном. И с собой после шокирующих (лишь самого Старка) откровений на спасательную миссию брать Роберта не собирался. Королеву Рейнис охраняли дорнийцы, рыцари Долины и освобожденный Барристан Селми, так что старший Баратеон сложил бы голову прежде, чем смог бы до нее добраться; ворон для вдовствующей королевы уже вылетел в сторону Драконьего камня. Джейме только надеялся, что Рейла Таргариен сможет пережить сложные роды и наконец станцевать чечетку на могиле своего ненавистного мужа: она заслужила это как никто. Он не хотел встречаться с Серсеей. Не после того, как она, улыбаясь, смотрела из окна, как дикий огонь полыхает на месте септы Бейлора. Не после того, как она, пообещав помощь Дейнерис Таргариен и Джону Сноу в борьбе с армией мертвых, обозвала Джейме дураком, потому что посылать никого не собиралась. Не после того, как Джейме увидел, во что он сам с ней превратился. *** — Да здравствует королева Рейнис, первая ее имени! — услышал Эртур от группы всадников голос юного Джейме Ланнистера. — Я бы сказал «да правит она долго», — крикнул в ответ сир Герольд, — но я подозреваю, что ты врешь! — У нас письмо от королевы-матери Элии, бесчестные вы крадущие девиц скоты! — гаркнул другой всадник. Эртур хмыкнул, опираясь на меч. — О, да нас оскорбляют, лорд-командующий. Тем временем всадники подъехали ближе и спешились. Эртур опознал из них только Эддарда Старка и лишь потому, что тот кокетничал с Эшарой в Харренхолле, и, конечно же, Джейме Ланнистера, облаченного в черное. Старк, сжимавший челюсть так, что едва ли зубы не скрипели, резко протянул сиру Герольду конверт, скрепленный королевской печатью. Пока сир Герольд хмуро разворачивал послание, сир Освелл, подозрительно прищурившись, обратился к юному Джейме: — Что. Ты. Сделал? Джейме криво, невесело усмехнулся. — Убил короля. Эртур не выпустил из рук меч только на голой привычке. Вот этот мальчик, которого он сам посвятил в рыцари? На котором сир Герольд совсем недавно застегнул белый плащ? Самый юный брат Королевской Гвардии, который смотрел на Эртура с восхищением, и так хотел, чтобы тот им гордился? Да, ему пришлось увидеть много зверств, к тому же в таком юном возрасте, но Эртур думал… — Если бы ты уже не надел черное, я бы сам тебя казнил, — прошипел сир Освелл. — Ты, мерзавец, не был достоин белого плаща! Джейме дернулся, как от пощечины, но, как ни странно, на обвинения ответил не сам юный Ланнистер, а Тихий Волк. — А вы недостойны называться рыцарями. Вы поставили обеты, которые дали, чтобы получить плащи, выше рыцарских, и это был ваш выбор. Сир Джейме поставил рыцарские обеты выше гвардейских, когда не дал безумцу на троне сжечь город диким огнем, зная, чего это будет ему стоить. И принял черное после того, как спас пятьсот тысяч человек. Так кто же после этого мерзавец? Сир Освелл невольно сжал пальцы на рукояти кинжала. — Ну-ну, Старк, слишком много лести, я так могу решить, что тебе нравлюсь, — неловко засмеялся Джейме. Сир Герольд, дочитав письмо, кивнул Старку. — Вы можете пройти. Но только вы. Старк протиснулся между ними и побежал в сторону Башни. Наступило неловкое молчание. Эртур смотрел на мальчика в черном, который все еще был моложе, чем был сам Эртур, когда вступил в гвардию, и не знал, что ему сказать. Он только знал, что восхищения в его глазах больше никогда не увидит. Ему было жаль. *** Бывшие братья Джейме по Королевской Гвардии сопроводили их группу до Сумеречного Дола, после чего отправились в столицу, преклонить колено перед Рейнис, и вся поездка была крайне неловкой. Лианна, уже покойная, сама сбежала с Рейгаром, и даже записки не оставила, что никто ее не похищал, что так, на минуточку, сильно упростило бы дело. Сир Герольд говорил, что Рейгар на ней женился на тайной церемонии, потому что наследный принц возомнил себя кем-то вроде Эйгона Завоевателя и возжелал себе двух жен, на что сиру Герольду было сказано, что двоеженство ни один септон в Вестеросе не признает — кроме того несчастного, которому Рейгар заплатил, а значит, юный Джейхейрис во всех Семи Королевствах считался бастардом. И будь Нед Старк проклят, если оставит своего племянника, пусть и бастарда, в Королевской Гавани, где он никому не нужен. Если королева захочет с ним познакомиться, когда вырастет — милости просим, а пока что «малыш Джон» будет расти в Винтерфелле. — Из тебя вышел никудышный гвардеец, — сказал сир Эртур Джейме на прощание. — Но я рад, что посвятил тебя в рыцари. Может, ты сделаешь Ночной Дозор орденом, которым можно гордиться. — Вряд ли, — хмыкнул Джейме. — Для этого определенно не хватит одного человека. Но я попытаюсь. Теперь же Джейме ходил взад-вперед по двору трактира, в котором Нед Старк пытался снять пару комнат на всех, и нервно грыз губы. Больше всего он опасался того, что Серсея нагонит его и начнет таскать за волосы, крича о предательстве. Или, что еще хуже, будет вымещать зло на маленьком Тирионе. — Тебя что-то беспокоит, друг? — бесстрастным голосом спросил Бран Старк, появившись прямо за его плечом. Джейме поежился, но вида не подал. Оглядевшись — было довольно поздно, и во дворе таверны не было ни души, он, едва размыкая губы, ответил: — Я не знаю, что мне делать теперь. Рейнис на троне, Элия жива, в Малом совете Джон Аррен и мой отец, первый сможет дипломатично решать проблемные вопросы, второй не допустит появления воров рядом с казной. Я принял черное, и ни моя сестра, ни отец не смогут меня использовать. Дикий огонь вывезен на Стену. Люди Старка даже распространили по столице мою «героическую» историю. До Долгой Ночи еще далеко, но я даже не представляю, с чего начать: меня на смех поднимут! Он посмотрел в бесстрастное лицо, которое пугало его, но и заставляло держать концентрацию на проблеме. Бран сложил руки за спиной и кивнул. — Это хорошо, что ты беспокоишься. Безрассудство свело в могилу больше людей, чем ты можешь себе представить. В первую очередь нужно заключить мир с Одичалыми и переправить их к югу от Стены. Джейме очень надеялся, что Бран просто так плохо шутит. — Я даже не лорд-командующий, в отличие от Джона Сноу, чтобы такое провернуть. — Это ненадолго, — спокойно заметил Бран. — …и его за это зарезали свои же люди, а я не Таргариен, меня огонь не лечит, и Торос из Мира еще даже не приплыл в Вестерос… — Успокойся, — велел Бран, и Джейме замер на месте, будто споткнувшись. — В первую очередь запишись в разведку и иди на север, по Молочной, на северо-восток от Клыков Мороза. Там ты найдешь пещеру Детей Леса. — У меня нет крови Блэквудов, я не варгую и Трехглазым Вороном никогда не стану, зачем? — плоско ответил Джейме, потому что ему не улыбалось тащиться одному через снега пекло знает куда. — Затем, мой недалекий друг, — поднял бровь Бран и — вау, это было самое большое изменение в выражении его лица за все время, — что на войне с мертвыми тебе понадобится валирийская сталь, которую спрятал у себя в пещере Кровавый Ворон. Темная Сестра? Это было уже интересно. У Ланнистеров не было валирийской стали уже очень давно, а теперь, без Роберта на троне, без принца Джоффри, который никогда не появится на свет, не умрет лорд Старк, и Лед никогда не будет переплавлен. На мгновение сердце кольнуло виной: Бриенна Тарт не получит Верного Клятве. — К тому же, на плато у пещеры были ходоки, и ты можешь принести в Дозор голову одного из них, — добавил Бран. — Один я туда не пойду, — возмутился Джейме. — И не надо, это было бы самоубийство, — согласился Бран. Джейме вздохнул. До Долгой Ночи было еще далеко, но дело обещало быть интересным. И, что бы там ни говорил отец, люди помнят не того, кто нажил больше богатств и сел на трон, а того, про кого складывают песни. Септон всегда ругал Джейме за тщеславие. К несчастью для септона, Джейме и до видений Трехглазого ворона не был религиозен, а после и вовсе начал сочувствовать добрым последователям Р’глора, типа Тороса из Мира. В рглорианской иерархии Торос явно стоял ниже маньячки Мелисандры, но было очевидно, кому из них Владыка Света благоволил больше: Мелисандра сжигала людей заживо с крайне сомнительным результатом, Торос же человеческих жертвоприношений во славу своего бога не проводил, но Берик Дондаррион у него несколько раз из мертвых возвращался. Для действительно хорошей песни о приключениях опального рыцаря Джейме не хватало только напарника.