***
В субботу в парке было многолюдно, что и ожидалось, учитывая, что это суббота, а погода уж очень хорошая. Каждый из них бывал там нечасто, даже с учётом тех шести с половиной месяцев, с тех пор как Ирука и Какаши усыновили Наруто. Школа и работа занимали всех, и Наруто никогда не просил пойти туда — хотя, было ли это потому, что ему там неинтересно, или потому, что он не любит о чем-то просить, Ирука не уверен. Те пару раз, когда они приходили, так получалось, что Какаши был на миссии, и они всегда там оказывались ближе к вечеру или ранним утром, когда там почти никого не было. Но Какаши был дома третий день подряд, его усталость от миссии в целом прошла, и Ирука, всегда ищущий способы увеличить времяпровождение Наруто с семьей, предложил устроить пикник. Тот факт, что Какаши согласился сразу, без взяток, был одновременно удивительным и подозрительным. Настолько, что Ирука не заметил растущей нервозности Наруто, пока они не оказались в парке. Наруто одной рукой держал руку Ируки мертвой хваткой, а другой сжимал в кулаке подол рубашки Какаши, его голова была высоко поднята и он смотрел прямо перед собой, хотя его глаза следили за каждым движением всех вокруг. Даже когда одеяло для пикника было расстелено и коробки для бенто распакованы, Наруто не расслабился, его улыбка была слишком большой (фальшивой), плечи напряжены, и он только ковырялся в еде вместо того, чтобы забрасывать её в себя, как обычно. Ирука хотел спросить, что случилось, но он уже понял, что, хотя Наруто и можно убедить поговорить о том, что его беспокоит, дома, разговор с Наруто вне дома — совсем другое дело. Он поговорит с ним об этом, когда они вернутся домой. Всё будет в порядке. Сам обед прошел относительно тихо, хотя Наруто всё болтал о школьных занятиях, розыгрышах Анко и штучках, которым мог бы научить его Какаши, учитывая, что он теперь чаще бывает дома и, может быть, у него на это и вправду есть свободное время. — Ирука-нии говорит, что ты знаешь триллион дзюцу, — нетерпеливо сказал Наруто, почти вибрируя от энтузиазма. — Ты должен научить меня, Каши-нии. — Прям таки триллион? Что ж, если Ирука-сенсей так говорит, то это, должно быть, правда, — размышлял Какаши, бросая взгляд на Ируку с нескрываемым весельем. Затем его глаз сузился в улыбке. — Тебе предстоит много работы, Наруто. Ты уверен, что готов к этому? — Конечно, даттебайо! Я стану самым сильным ниндзя на свете! — а затем, немного спокойнее, немного менее уверенно продолжил. — К тому же, у нас полно времени, верно? — Даже если бы ты учил их так же быстро, как я, это займёт годы, — хмыкнул он. — Годы? — глаза Наруто были широко раскрыты. — Многие, многие годы, — подтвердил Какаши, взъерошив волосы Наруто. — Если мы начнем сейчас, ты, возможно, закончишь к тридцати годам. — К тридцати? — обиженно прокричал маленький мальчик. — Тебе нет тридцати, Каши-нии! Я буду учиться быстрее! Так хорошо, а ещё лучше, что Какаши даже не вытащил одну из своих обычных книжек, чтобы притвориться, что ему всё равно, и Ирука внезапно почувствовал необоснованный прилив нежности. Когда обед был закончен, Наруто, которому удалось немного успокоиться в ходе разговора, снова напрягся, и Ирука предложил ему пойти поиграть, потому что был немалый шанс, что Наруто не терпится побегать. Мальчик был безгранично энергичен даже в самые спокойные дни, и если он не высвобождал хотя бы часть этой энергии, она имела тенденцию накапливаться, пока он не начинал буквально трещать по швам. Выражение лица Наруто застыло в гримасе всего на секунду, так быстро, что Ирука и не заметил бы, если бы не уделял ему особенно пристальное внимание, прежде чем мальчик резко кивнул и с возгласом побежал к качелям. Ирука не мог не проследить взглядом за мальчиком, и периферийным зрением он видел, что Какаши делает то же самое. «С Наруто сегодня определенно что-то не так», — подумал он, слегка нахмурившись. «Может, нам стоит просто пойти домой…» Но всегда есть шанс, что Ирука придаёт слишком большое значение мелочам — раньше его уже как-то обвиняли в излишней опеке. Возможно, это не что иное, как привычная неуверенность Наруто на улице, усиленная тем фактом, что в парке куда больше людей, чем обычно. Может быть, он так ведёт себя потому, что он привык, что они вдвоем, и появление Какаши сбило с толку Наруто? Хотя, это маловероятно, учитывая, что Наруто практически светится из-за внимания Какаши… — Ты очень хорошо с ним ладишь, — тихо сказал Какаши, прерывая ход мыслей Ируки. Когда он оглянулся, Какаши всё ещё смотрел вперёд, его взгляд устремлен на Наруто, пока мальчик раскачивался всё выше и выше на качелях, на лице виден слабый румянец вдоль верхнего края его маски. — Так… это… лучше. Для него. Я имею в виду, что ты такой, знаешь. Бровь Ируки удивленно приподнялась. Несколько месяцев назад, до того, как всё это началось, он никогда бы и не подумал, что Хатаке Какаши будет настолько неловким. Не то чтобы он когда-либо производил впечатление очень уж обаятельного человека — Ирука твердо придерживался мнения, что Какаши был абсолютным засранцем — но он казался хорошо владеющим собой, хладнокровно безразличным, что предполагало его полную уверенность в себе. Даже когда он сдавал свои дерьмовые отчеты о миссиях и читал эти ужасные книги на публике, он всегда создавал впечатление, что мир может хоть взорваться, его это не колышет. Если отбросить некоторые из этих поверхностных слоев, преувеличенный флирт и острый, сухой юмор не являются большим сюрпризом. Однако то, как неестественно, почти смущенно он выражал искренние эмоции, было сюрпризом. Очень приятным. — Спасибо, — сказал Ирука. — Ты тоже. — Маа, сенсей, я не думаю… — Нет, это так, — настаивал он, отсекая всю тонко завуалированную ненависть к себе, которую собирался извергнуть Какаши. — Я знаю, ты так не думаешь, но ты нужен Наруто. Дело не только в том, что он восхищается тобой, или считает тебя крутым, или хочет украсть все твои секреты ниндзя… На это Какаши тихо рассмеялся. — Знаешь, сколько людей Наруто считает безопасными? Скольким людям, которых он знает, он может доверять? Не так уж и много. Теучи и его дочь, потому что они всегда кормили его, когда никто другой этого не делал, но они гражданские, поэтому он не пойдёт к ним, если ранен или в опасности. Он теперь знает, что Гай и Анко не причинят ему вреда, но он никогда ни о чем их не попросит, потому что не хочет быть обузой. Остаёмся только мы с тобой. — И всё? — спросил Какаши намеренно лёгким тоном, но Ирука услышал настоящий вопрос. — Наруто не глуп, — ответил Ирука. — Он достаточно умен, чтобы понимать, что большая часть деревни его не любит, даже если он не знает почему. Он достаточно умен, чтобы знать, как он оказался в своей прежней жизненной ситуации и кто всё это одобрил, и я никогда не лгал ему о том, что некоторые люди, возможно, предпочли бы, чтобы мы его не усыновляли. Какаши промычал, наклоняя голову. — Кроме того, — продолжил Ирука. — Наруто обожает тебя. — Ах… — румянец вернулся и стал даже ярче, чем раньше. — Ты его крутой родитель, — насмешливо пожаловался Ирука. — Я всегда говорю ему чистить зубы, есть овощи и делать домашнее задание. А ты учишь его лазить по деревьям и взрывать всё подряд. Плюс, у тебя есть собаки. — Насколько я понимаю, вы двое тоже всё взрываете, когда меня нет, — невинно сказал Какаши, хотя его озорство более чем очевидно, если знать, где искать. Ирука в отместку швырнул в него булочку, которую Какаши поймал и укусил. Он одарил Ируку неубедительно обиженным взглядом, даже дошёл до того, что прижал руку к груди, как возмущенная гражданская бабушка. — Какой ужас, мой собственный муж нападет на меня… — Да, заткнись. Ирука отважно боролся с собственным румянцем, и это было не только из-за смущения из-за того, что он разрушил их кухню. Просто то, как Какаши сказал «мой собственный муж», пусть даже поддразнивая, казалось невыносимо интимным. И Ирука, будь проклят его глупый мозг и предательское сердце, хотел услышать это снова. — Так грубо по отношению ко мне, сенсей, — надулся Какаши. Затем его взгляд стал многозначительным. — Хотя, если тебя интересует грубость, я более чем рад подыграть… Прежде чем Ирука смог сделать что-то большее, чем просто что-то пробормотать — и действительно, что, черт возьми, он должен на это сказать? — его внимание было привлечено движением в уголке глаза, которым он приглядывал за Наруто. Его голова метнулась в сторону качелей, Какаши не отставал ни на секунду, их разговор сразу же прекратился. Это не должно удивлять. В конце концов, Ирука не слепой. Он видел, как другие родители отгоняли своих детей от Наруто, насмешки и взгляды были направлены на их маленького мальчика. И, может быть, одно дело, если это всего лишь гражданские — глупо, ужасно и непростительно, но, по крайней мере, у них есть что-то вроде оправдания, ведь они «гражданские, легко пугаются и невежествены», но когда это семьи шиноби… Но с тех пор, как они усыновили Наруто, всё стало лучше. Ирука пристально смотрел на любого, кто даже косо взглянет на Наруто, а Какаши был настолько устрашающим для всех, кроме других элитных джонинов (а иногда и для них), что подразумеваемой угрозы с его стороны было достаточно, чтобы заставить людей отступить. На Наруто уже несколько месяцев не пялились, когда они шли в школу и обратно, хотя люди, как правило, вообще не смотрели на него, и ни один из магазинов не устраивал им никаких проблем с той первой недели, когда Ирука не так уж и тайно добился закрытия продуктового магазина из-за нарушений санитарных мер безопасности после того, как там отказались продавать Наруто неиспорченные продукты. Видимо, Ирука слишком расслабился. Тот факт, что люди не были всё время активно агрессивны, не означает, что враждебность полностью утихла. В углу парка собралась кучка матерей, защищающих своих детей, гражданские проверяли их одежду, и все они смотрели на Наруто настороженными, злыми глазами, бормоча что-то между собой, Ирука готов поспорить, что что-то о демонических детях и пожизненном невезении, и что мальчика вообще не должно быть в живых. Одно это было бы раздражающим, но не опасным. Нет, настоящей проблемой был шиноби, который шёл к Наруто и кричал ему, чтобы тот убирался из парка. Какаши напрягся, серые глаза на долю секунды метнулись к Ируке, словно спрашивая: «ты идешь?». И затем они оба двинулись к месту событий. Вблизи было более очевидно, что Наруто паникует, его глаза метались между шиноби (угрозой) и возможными путями отхода. Его хватка на цепях качели была напряжена, дыхание было поверхностным, и он вздрагивал каждый раз, когда шиноби повышал голос. Не то чтобы крики были худшей частью. — Тебе здесь не рады, демоническое отродье. Ты свалишь, наконец, или мне тебя заставить, а? — Эй! — крикнул Ирука. Теперь он был достаточно близко и мог видеть явное облегчение Наруто, когда их взгляды пересеклись, и это успокоило его ровно настолько, чтобы не ударить шиноби сходу. Ирука не знал его по имени, но этот человек был смутно знаком — он был почти уверен, что это чуунин, но не тот, что был в кругу общения Ируки. Драка посреди парка ничем не поможет, сказал себе Ирука. Было бы это удовлетворительно? Да, очень. Но он также знает, что есть люди, которые воспользуются любой возможностью, чтобы доказать, что Ирука и Какаши не подходящие опекуны для Наруто. Кроме того, гражданские должны верить в шиноби, и было бы нехорошо устраивать междоусобицы в таком общественном месте. Всегда можно усложнить жизнь этому засранцу позже, когда всё станет менее очевидным. — Ты, — прорычал мужчина, повернувшись и взглянув на Ируку через плечо. — У тебя хватило смелости притащить его сюда, заставив всех нас иметь дело с монстром. Забирай его и вали. Шиноби потянулся, словно хотел схватить Наруто за воротник и вытащить его из качелей. Его рука так и не коснулась мальчика. Раздался слишком ясно слышимый щелкающий звук, за которым последовал прерывистый крик, и шиноби отшатнулся назад. Наруто, которого вытащили из качающегося сиденья, теперь сидел на руках Какаши, в то время как мужчина наклонил голову, хладнокровно оценивая другого шиноби, теперь прижимающего свою руку к груди. — Ты сломал мне запястье, чертов псих… — Не. Трогай. Моего. Ребенка. Что бы ни пытался сказать на это шиноби, ну, это не имеет значения, поскольку он едва может дышать от Ки Какаши. Не говоря больше ни слова, мужчина обхватил талию Ируки свободной рукой и спокойно вывел их из парка. — А наши вещи? — Наруто напрягся и смог расслабиться только когда Какаши прижал его к себе сильнее. — Клон их заберёт. Мальчик кивнул, затем прижал голову к шее Какаши, очевидно, довольствуясь тем, что отгородился пока от остального мира. — У тебя будут проблемы? — спросил Ирука, кивнув в сторону парка. — Маа, я не нарушал никаких законов, сенсей. Я просто обезвредил шиноби, который без моего вмешательства причинил бы вред гражданскому ребенку. Ирука моргнул. — Я не гражданский, — возразил Наруто, сморщив нос, и Какаши улыбнулся, пригнувшись и мягко подтолкнув голову Наруто своей. — Гражданский, пока не закончишь академию. — Некоторые люди будут недовольны, — заметил Ирука, возвращая разговор в нужное русло. — У тебя могут быть проблемы. — его глаза многозначительно метнулись к Наруто: Потому что он не просто гражданский ребёнок и ты это знаешь. — Что они сделают? Уволят меня? Поручат мне выполнять миссии D-ранга? Отправят меня в пограничный патруль? — Какаши закатил глаза. — Они не могут себе этого позволить. Я нужен им для других вещей. Ируку это не убедило. — Но… — Муж мой, — сказал Какаши. Только этих слов было достаточно, чтобы остановить Ируку, но Какаши также аккуратно сжал его ладонь, а затем поднёс её к своим губам, спрятанным за маской, чтобы поцеловать костяшки пальцев Ируки. — Ты слишком много волнуешься. Если бы у него была малейшая способность говорить, Ирука возразил бы, что на самом деле он волнуется в достаточной мере. Но в реальности он вообще ничего не сказал.***
— Какаши… — Сандайме глубоко вздохнул. — Он жив, не так ли? — джонин даже не удосужился оторваться от книги. Ладно. Учитывая то, что случилось с пьяницами, которые пытались напасть на Наруто в первую годовщину нападения Кьюби, возможно, только возможно, это справедливо.***
Ирука с лёгкостью на душе вложил лишний листок в описание миссии. Потребовалось меньше пяти минут, чтобы найти файл этого человека, которого легко было опознать по фотографии, удостоверяющей личность, даже несмотря на то, что он выглядел немного иначе, когда его лицо не было искажено ненавистью и отвращением. Еще пара минут на то, чтобы найти идеальную миссию: шестинедельную разведку в Болотной стране в разгар сезона дождей с целью идентифицировать и выследить большую бандитскую группу, которая разбила лагерь в глуши. Не будет такой роскоши, как гостиница или горячая еда. Что тоже приятно — никаких шансов иметь сухие носки после того, как он покинет страну Огня. Ирука улыбнулся. Идеально.***
Когда они приблизились к воротам у входа на территорию клана, Наруто заёрзал, нервно дергая подол своей футболки. — А что, если я им не понравлюсь? Какаши улыбнулся глазом, и, возможно, это была интуиция, или, может быть, Ирука действительно уже лучше читает выражения лица Какаши, потому что он был на 90% уверен, что эта конкретная улыбка означает что-то вроде: «Тогда они не доживут до следующего дня». Ну, говорить такое ребёнку явно не лучшая идея. — Тогда мы пойдем домой, — сказал он, прежде чем Какаши успел заговорить, — поужинаем рамэном и будем обниматься с собаками. А потом мы поищем друзей получше. Ирука не стал бы обещать что-то вроде: «нет, что ты, ты им, конечно же, понравишься, Наруто». Потому что даже если он хотел сказать именно это, он не может гарантировать, что это будет правдой. Наруто тихо пожевал губу, задумавшись. — Можем ли мы поесть на ужин рамэн, даже если я им понравлюсь? Ирука засмеялся. — Конечно. (—… игровой день? — скептично спросил Какаши. — Что, только не говори мне, что у тебя никогда не было игровых свиданий в детстве. — Нет. — Ни разу? — Иногда Гай пытался вломиться в мой дом. — Э-э… он до сих пор это делает. Фактически, в прошлый вторник. Какаши нахмурился. — Иногда Минато-сенсей организовывал мне спарринги с детьми постарше. — Это не считается. Это тренировка. Разве ты когда-нибудь, ну я не знаю, не договаривался провести время с кем-нибудь просто ради развлечения? Когда я был в возрасте Наруто, мои родители устраивали такие игровые встречи с соседскими детьми. Мы играли в… Ну, знаешь, всякие детские штучки. — Ах. Нет, мне не нравились другие дети, и… — он сделал паузу. — И мой отец однажды спросил, кажется, есть ли у меня интерес к чему-нибудь, но всё, что я хотел делать, это тренироваться. Вот мы и тренировались. — Ой. — Ирука не знал, что ещё сказать; Какаши никогда не говорил о своём отце. Какое-то время Какаши молчал. А потом… — Орочимару считается? — Саннин? — Ирука подавился воздухом.) — Да-да, на ужин у нас будет рамэн, а теперь пойдём. — Какаши положил руку каждому из них на плечи, ведя их вперед. — Мы не хотим опаздывать. Ирука и Наруто синхронно повернулись к нему, с одинаково невозмутимым выражением на лицах. Какаши просто улыбнулся им и продолжал их подталкивать, пока они не оказались перед большим домом. Дверь открылась, и появился мужчина, несущий маленького сонного ребёнка, у обоих были одинаковые прически, пародирующие ананас. — Какаши. Ты рано. Очевидно, Ирука оказывает хорошее влияние. — Шикаку, спасибо за приглашение. — Какаши улыбнулся глазом. Командир джонинов хмыкнул. — И это, должно быть, Наруто. — Наруто застенчиво улыбнулся мужчине, и Шикаку кивнул. — Мой сын, Шикамару. Названный мальчик похлопал отца по рукам, сигнал, что его нужно отпустить, и когда его ноги оказались на земле, он наклонился ближе к Наруто, щурясь. Наруто настороженно смотрел в ответ. —Тебе нравится дремать? — в конце концов спросил Шикамару. Наруто посмотрел на Ируку, который ободряюще кивнул, прежде чем ответить: — Да, особенно, когда Каши-нии позволяет мне построить дом из собак. — Это как? — Шикамару наклонил голову. — Это как дом из подушек и одеял, но вместо этого нужно складывать кучу собак и прижиматься друг к другу, и становится приятно и тепло. —Хм. — Шикамару, казалось, на мгновение задумался, затем вздохнул, опустив плечи, с выражением лица, которое больше подходило сорокалетнему мужчине, чем пятилетнему. — Ну давай. Я покажу тебе свой холм для наблюдения за облаками. Если хочешь, мы можем попытаться придумать им формы. Не дожидаясь ответа, темноволосый мальчик схватил Наруто за руку и потащил на задний двор. Наруто мог только плестись за ним, его глаза были широко раскрыты и блестящими, даже немного влажными. — Смертоносные глаза, — пробормотал Какаши Ируке, который в свою очередь улыбнулся. Шикаку вздохнул точно так же, как и его сын, а затем открыл дверь шире, чтобы впустить их. — Если они поладят, это может стать катастрофой для Конохи. Нам следует начать пить прямо сейчас. — По крайней мере, мы будем морально готовы. — Какаши утешительно похлопал его по плечу.***
Позже, когда солнце уже садилось, и Наруто каким-то образом утомился, несмотря на то, что большую часть времени просто лежал, но всё же нашёл в себе силы поговорить о том, как умен Шикамару, и что они, вероятно, будут придумывать лучшие розыгрыши, и да, Шика кажется немного ленивым, но, вероятно, это потому, что он ещё не нашел что-нибудь, что его бы взволновало. Ирука так любит этого мальчика. Его сердце не выдержит. Конечно, только потому, что Наруто так счастлив. Ничего общего с тем, что Какаши посадил Наруто на плечи, когда они шли домой, или с тем, что Какаши с легким румянцем на щеках взял Ируку за руку. Это не имело никакого отношения к тому, как Какаши назвал Ируку своей лучшей половиной ранее, во время попойки с Шикаку, или к тому, что глава клана Нара отвёл Ируку в сторону перед тем, как они ушли, и сказал: «Я не знаю, что ты с ним сделал — и, пожалуйста, не говори мне, что именно — но я не видел его в таком настроении уже… может быть, целую вечность. Ему повезло с тобой. Им обоим». Позже, у Теучи, когда Наруто уткнулся в свою тарелку с рамэном, всё ещё поглощая его со своей обычной ужасающей скоростью, Ирука был благодарен, что все остальные слишком заняты, чтобы заметить, как он чуть не подавился своим рамэном, когда нога Какаши прижалась к его и осталась в таком положении до конца ужина. И когда Какаши, кажется, в десятый раз, поймал его взгляд, смотря на него так тепло и невероятно нежно, Ирука, наконец, позволил себе признать, что, возможно, его принятие желаемого за действительное не является таковым.***
Бонус №1 — Микото. Микото взглянула на своего мужа, который хмуро уставился на кучу документов. Не то чтобы это что-то необычное; В последнее время Фугаку, казалось, хмурился всё больше и больше. По большей части из-за клановых дел. Старшие шиноби становились всё более беспокойными, молодое поколение было чрезмерно гордым, а слухи о них в деревне становились всё хуже. Они пытались что-то исправить, но независимо от того, глава клана он или нет, один человек не может исправить что-то настолько глобальное. Особенно, когда кажется, что сама вселенная действует против них. — Да? — Наследник Нара подружился с мальчиком Узумаки. Микото ненадолго закрыла глаза и тихо помолилась о том, чтобы, где бы Кушина ни была, она простила её. Если бы Микото разрешили взять опеку, Наруто был бы для неё ещё одним сыном. Вместо этого Сандайме недвусмысленно заявил ей, что Наруто не может быть под опекой какого-либо клана. Фугаку запретил ей навещать его, запретил их детям общаться — ради клана и общественного мнения, и она понимала важность всего этого, но этот мальчик должен был расти вместе с её собственными сыновьями. Ками, она помнит, как они с Кушиной шутили, что, возможно, их дети будут лучшими друзьями, шутили, что когда-нибудь они поженятся. И всё же Микото просто не позволили это осуществить. Какие бы неприятности Хатаке ни устроил клану Учиха из-за глаза Обито, Микото в одно мгновение простила бы всё это только за то, что он сделал для сына Кушины. — Ты, конечно, знаешь, что это значит, — продолжил Фугаку. — Хм? — Связь с Нара значит связь с Яманака и Акимичи. Это практически данность. После этого Хатаке, скорее всего, обратится к Инузуке. И как только в дело вмешается Цуме, ты знаешь, что это только вопрос времени. — Что именно вопрос времени? — Микото нахмурилась. — Пока Хьюга не сделают свой ход. Ах. Ну конечно. Если проблема не в старейшинах клана — а так было, по крайней мере, в 80% случаев — и не в Хокаге, то проблема в Хьюга Хиаши. — Ясно. — Мы должны быть более активными, — Фугаку хмыкнул. — Другого выбора нет. Саске ведь довольно близок к мальчику по возрасту. Микото застыла, у неё перехватило дыхание. Фугаку редко менял своё мнение после того, как вопрос был решен, но если его конкуренция с Хьюга заставит его пересмотреть дружеский союз между их детьми и Наруто… что ж, Микото, возможно, придется послать Хиаши корзину с фруктами. Вероятно, это даже пойдёт на пользу её мужу, так как вряд ли глава клана Хьюга разберётся что к чему. — Хочешь, чтобы я организовала между ними неформальную встречу? — она спросила. Фугаку кивнул. — Да. Желательно на следующей неделе, если мы сможем это сделать. Для нас будет хуже, если мы будем ждать, пока Хатаке свяжется со всеми остальными основными кланами. Это, безусловно, правда, и Микото, конечно же, знала, что в политическом плане эта связь будет полезна. Но Саске — одинокий ребёнок, несмотря на то, что его постоянно окружали двоюродные братья, и если Узумаки Наруто был хоть чем-то похож на Кушину, он бы стал хорошим другом её сыну. Возможно, даже лучшим, что когда-либо с ним случалось. Итачи тоже вся эта ситуация может быть полезна, если она сможет заманить его под предлогом присмотра за Саске во время игр. Микото задумчиво хмыкнула. Возможно, ей стоит подобрать подарочную корзину и для этого чуунина-сенсея. В конце концов, именно он всё это начал.***
Шикамару проводит большую часть своей жизни во сне или наблюдая за облаками. Поправочка: Шикамару проводил большую часть своей жизни во сне или наблюдая за облаками, пока его не познакомили с Узумаки Наруто. Он никогда не думал, что будет рад нарушению своего предыдущего графика — и, возможно, Наруто в целом был немного более шумным, чем хотелось бы Шикамару — но дело в том, что у Наруто всегда просто лучшие идеи. — Привет, Шика. Ты когда-нибудь пробовал покататься на олене Нара? — спросил Наруто. Шикамару, который в тот момент пытался выяснить, похоже ли это облако слева от него больше на разъяренного медведя или на Ино в приступе гнева, сказал: — Ха. (Как позже узнал Наруто, это довольно надежный индикатор заинтересованности Шикамару.) Шикамару встал, отряхивая траву со своих штанов, и потянулся, чтобы поднять и Наруто на ноги. — Олени здесь дружелюбные. Мы можем хотя бы их погладить. (Если чуть позже два темно-коричневых пятна носились по всему комплексу, о чем сигнализировал громкий топот копыт и ещё более громкие вопли — что ж, Шикаку, честно говоря, решил, что это не его дело.)