Часть 1
28 января 2024 г. в 00:32
Говорят, что перед смертью перед глазами проносится вся жизнь.
А ещё говорят про свет в конце тоннеля или же про то, как сверху смотришь на свое тело и ждёшь проводника в загробный мир.
По крайней мере во многих фантастических фильмах прослеживается подобная концепция.
Но Макс не верил во все это. Как и в призраках, задержавшихся на земле.
Он был реалистом и понимал на что шел. Он должен был поступить именно так, как достойное завершение собственного жизненного пути.
Но достойно - не значит сдаться быстро и без борьбы.
Проводив взглядом вертолет, Шустов, оценив за несколько секунд обстановку, бросился сквозь горящий лес.
Воздух обжигал лицо, глаза, лёгкие. Остатки одежды плавились на нем, но он старался не обращать внимание на боль.
Дышать становилось все сложнее, на языке ощущался привкус пригоревшего мяса.
Кажется, это и был конец.
Споткнувшись о какую-то корягу, он падает, выбиваясь из сил.
В голове, как назло, рождаются строчки новой песни. Как-то некстати, ни к месту.
Может не стоило тратить время и силы? Может стоило остаться на месте, ведь найти его тело было бы намного проще. А ещё там, в луже керосина оставалась его гитара.
Самое ценное, что было вообще в его жизни, все, что досталось ему от родителей.
Вернее, от матери. Отца он практически не помнил, хоть от него ему достался талант барда. Или трубадура. Так его называла мама.
"С песней по жизни" был его девиз. Удивительно, но Максим не потерял его за годы жизни в захолустном детдоме, где детей делили на любимчиков и на тех на кого плевать. И старшие из первой категории с молчаливого попустительства администрации тиранили остальных.
Максим может и относился бы к первой категории, но его обострённое чувство справедливости не позволяло давать в обиду тех, кто слабее. И себя обижать не давал.
Можно сказать, что числился в середнячках.
А визит подшефной организации, спасателей, навсегда определил жизненный путь.
Кажется, должен был наступить конец. Сознание ускользало и парень не сопротивлялся, разрешая тьме поглотить его.
Щемящее чувство беспомощности, страх - давно забытые, пережитые эмоции вновь накрыли с головой. Он словно оказался запертым в своем прошлом, в теле маленького мальчика.
- Помогите, - пытается крикнуть он, но из горла вырывается лишь слабый писк вместо привычного баритона с бархатной хрипотцой.
Он снова провалился в тот момент, когда погибла его мама.
Их путь пролегал по замёрзшей реке, как оказалось, плохо замёрзшей. Практически у самого берега лёд под ногами матери провалился, она лишь успела вытолкнуть ребенка на безопасное расстояние.
Будучи уже взрослым, опытным спасателем, Максим, представлял себе возможность изменить прошлое, как это бывает в фантастических сериалах и фильмах.
Но жизнь - далеко не сериал.
А то, что с ним происходит сейчас уже и не жизнь.
А что?
Максим силился понять, но не мог.
Вроде бы он должен был умереть? Или с ним происходит то, о чем говорили в церкви на проповедях?
Яркая вспышка света ударила в глаза.
Мужчина зажмурился.
Словно в калейдоскопе перед ним мелькали лица, отдаленно напоминавшие товарищей по детдому.
По крайней мере среди них не было тех, с кем Максим дружил.
По правде говоря, близких друзей в детдоме можно было пересчитать по пальцам одной руки.
Директриса детдома в этом видении скорее напоминала разбойницу из детских мультфильмов. Хотя как ещё можно было назвать человека, который на деньги, выделенные на финансирование детского дома, обеспечил жильем и автомобилями своих детей и других родственников?
А в министерстве, конечно же, об этом знали, но предпочитали делать вид, что ничего подобного не происходит.
Узнал Максим об этом, конечно, постфактум, уже будучи взрослым и уже служа в бригаде Соколова.
Об этом в случайном разговоре Алексей Павлович и обмолвился.
Максим уже мало что понимал. Странный у него какой-то загробный мир получается. Ни тебе тоннеля, ни сада с райскими яблоками да молочными реками, ни кругов ада с мучениками на разных этапах, ни путешествия по лучшим и худшим воспоминаниям.
Но с другой стороны, все эти вариации - это лишь фантазии писателей, сценаристов и режиссеров. Никто на самом деле не знает как выглядит загробная жизнь - никто оттуда не возвращался, чтоб рассказать.
Вот в его случае, загробная жизнь, видимо, обрела черты его друзей, верных и близких, ставших для него практически семьёй, правда, почему-то в облике животных.
Он чувствовал, что это была именно их команда, их шестерка, вернее, пятерка...
Или все же шестерка?
Что-то все это напоминало ему мультик из детства - Бременские музыканты. Он с удовольствием в детстве его смотрел и подпевал Олегу Анофриеву.
Но почему именно в такой интерпретации?
Нет, конечно Ильина с большой ( прям огромной) натяжкой можно соотнести с принцессой. Как с новым членом команды.
Зотов. Его можно отнести с ослом, в плане силы и выносливости.
Величук потянет на пса...
В глаза снова бьёт яркий свет, вновь откуда появляется боль, жжение. Кажется, он вновь находится в кольце огня.
Вот только бежать теперь некуда. Он в замкнутом пространстве, да еще и скован. Он пытается пошевелиться, но не чувствует ни ног, ни рук...
- Помогите, - просит он, с губ срывается тихий стон, в голове назойливо звучит мелодия, которую хочется воспроизвести, но язык не слушается.
Когда Максим вновь открывает глаза, то сквозь размытую пелену видит сосредоточенное лицо врача и Соколова.
До слуха долетают обрывки фраз, которые ещё нужно собрать воедино.
Шустов поднимает руку и замирает, замечая забинтованый обрубок.
Осознание огненной вспышкой накрывает его, сдавливая голову в тиски. Из груди вырывается стон.
И темнота вновь накрывает его.
Максим окончательно приходит в себя лишь спустя пару недель. Тогда и узнает, что до цели он не добежал совсем немного, несколько десятков метров оставалась. Ильин буквально выволок его на себе.
Серьезные ожоги привели к ампутации кисти правой руки и ног, левую есть ещё надеются спасти.
Но самое худшее для мужчины было не это. Пожар повредил гортань и голосовые связки.
Если речь восстановится, то о пении придется забыть.