Солнце топей

В квартире было необычайно тихо. В свете лучей закатного солнца были заметны маленькие крупинки пыли, веселящиеся друг с другом. Лиза, только пришедшая домой, растерянно осмотрелась. Когда она переодевалась, в квартире по-прежнему царила тишина. Зверева выглянула в коридор, прислушалась. Снова ничего. Она вышла и заглянула в гостиную. Тимофей, в помятой просторной футболке и спортивных штанах, сидел за барной стойкой с кружкой в руках. Его взгляд был направлен куда-то в сторону, и Лиза, проследив за ним, увидела, что плазма, на удивление, работала - просто без звука. — А почему ты звук выключил? — Лиза приветственно улыбнулась, приближаясь к парню. — Телевизор создан не только для картинок… Но когда она посмотрела на экран, сев рядом, внутри неё все перевернулось. Включены были новости. В них сообщалось об аварии на перекрестке, а когда Лиза едва взглянула на это, включилась запись с камер видеонаблюдения. Раз. Два. Три. Машины разлетались в стороны и тормозили, а одна из них оказалась в гуще событий - именно в неё влетело аж три автомобиля. На третьем водитель не справился с управлением, и при ударе черный Лексус занесло и перевернуло. Он так и остался лежать на дороге, а со всех сторон уже начинали толпиться люди, даже водители выбегали из салонов. Лиза дернулась и увидела на барной стойке пульт. Схватив его, она направила его на телевизор и выключила, а затем с ненавистью швырнула аппарат на диван. Зверева подскочила и развернулась к Тимофею. — Зачем ты это смотришь?! — воскликнула она. Тимофей вздрогнул, но затем потупил взгляд. Как провинившийся ребенок. Его пальцы теснее сомкнулись на кружке. — Это… — начал было он, но остановился, как только снова пересекся с Лизой глазами. Отведя глаза, он пробормотал. — Я все ещё не могу принять это. Я… Убил его… Зверева покачала головой, едва совладев со своими чувствами. Она слышала подобное уже не раз, но все равно это её задевало. Поверх собственных эмоций эмоции Тимофея накатывали волной мощнее, едва ли не добивали. — Прекращай заниматься самобичеванием, Тим. Ты ни в чем не виноват, я уже не раз тебе об этом говорила. Лиза, не дождавшись ответа, подошла ближе. Увидев, что кружка уже была пуста, она аккуратно взяла её из чужих рук и подошла к раковине. Но когда её взгляд коснулся накопившейся там посуды, Зверева округлила глаза. — Это кофе? — А? Да, кофе… Просто меня вечно в сон клонит, вот я и… Лиза обернулась и увидела, что Тимофей продолжал смотреть на плазму. Она посмотрела туда и случайно пересеклась с ним взглядом - видимо, он наблюдал за ней через выключенный экран. Тимофей стушевался ещё сильнее. Будто хотел стать максимально незаметным. После больницы он стал лишь тенью себя прежнего. Бледный, осунувшийся, с синяками под глазами. Лизе даже несколько раз приходилось заставлять его ходить в душ. И преимущественно он молчал. Почти всегда, а когда говорил, его голос звучал хрипло от затянувшейся паузы. — Это вредно. — Я знаю. Я… Лиза, я не могу… Тимофей поднялся и вышел из комнаты. Почти бесшумно, словно парил над полом. Лиза проследила за ним со сжавшимся сердцем. —…Что ты принимала, чтобы увидеть отца? Лиза замерла. Ей даже показалось, что время остановилось. Секунды тянулись мучительно долго, а сердце пропустило удар, отзываясь в груди резкой болью.  Заскочил домой. Принимала. — Ничего я не принимала, — Зверева постаралась придать голосу уверенность. Ей с большим трудом удавалось держать зрительный контакт, особенно на таком близком расстоянии. Взгляд Тимофея похолодел сразу после сказанных ею слов. Ложь он не любил, а обман тут был очевиден. Неужели он приходил, пока она была вне реальности? Нет-нет-нет… Но тогда же… Мысли в голове бесновались, наотрез отказываясь выстраиваться в логичные смысловые цепочки. — Зачем ты это сделала? — Я ничего не делала, — Лиза нахмурилась, продолжая отыгрывать свою роль. — Да что ты, значит, головой ударилась? — не сдержался Тимофей, сильнее сжав запястья в порыве эмоций. — Смотришь в потолок и разговариваешь с отцом?! Лиза замерла, ощущая, как внутри всё больно сжимается. Голос Тимофея, его слова стали ощущаться, словно удары кнута. Зверева открыла было рот, чтоб снова заговорить, но Тимофей вдруг вымученно улыбнулся. Эта улыбка стала новым орудием пытки - не радость, не понимание. Это было что-то другое - заставляющее стынуть кровь в жилах, что-то, от чего хотелось сбежать. Он резал её безо всякого ножа. — Я даже подумать не мог, что ты до этого дойдешь… — Тимофей криво ухмыльнулся, продолжая смотреть с прищуром. — Что-то серьёзное хоть принимаешь, не дешевку? Лиза не могла и слова подобрать. Пыталась, тщательно отсортировывала все, что можно… Но все они застревали внутри неё, так и не будучи сказанными. — Мне тяжело, мне нужно… Понимаешь, я… — заговорила было Зверева, но Тимофей жестко её прервал. — Что нужно? Лиза долго мешкала с ответом. А затем, повесив голову, еле слышно выдохнула: — Видеть папу. Это было очевидно для неё. И, казалось, очевидно для него. Но он, скорее всего, лишний раз хотел в этом убедиться. — Его нет. — наконец произнёс он. Голос стал чуть мягче. — Лиза, ты убегаешь от реальности… — Его нет здесь! — выкрикнула Лиза, вскидывая голову со слезами на глазах и дернувшись в хвате Тимофея. – А там есть! Да, я убегаю, убегаю, черт побери! Да вот только ради тебя же и убегаю! Тимофей неожиданно отпустил тонкие девичьи запястья и попятился, будто те обожгли его. Зверев уставился на девушку, которая забитым зверьком смотрела на него исподлобья, с таким выражением лица, словно она только что влепила ему пощечину. — Ради меня ты травишь себя? — не отрывая от неё взгляда, прошептал он. — Ты хоть думаешь, что говоришь?! — Думаешь, я не вижу, как ты мучаешься? — Лиза обняла себя за плечи, пытаясь успокоиться. Но эмоции в ней уже бурлили, требовали выхода. — Учеба, работа, я ещё впридачу… А теперь-то я в норме. Лиза постаралась улыбнуться, но уголки губ предательски дернулись. Услышав последнее, Тимофей вытаращил глаза. — Ты в норме? — с запинкой переспросил он. Но в следующий миг почти угасшая злость заклокотала в нем с новой силой. — То, что ты разговариваешь с мертвым отцом, - норма?!  — Какая разница?! — Лиза повысила голос. — Тим, мне легче! После разговора с ним всё, что меня волновало, перестает на меня давить! А когда он… — Тебя перестает это волновать, потому что это наркотик! — закричал Тимофей ей в ответ. — Как ты не понимаешь?! Он не спасет тебя ни от чего, а лишь утянет в такое болото, из которого ты потом вообще не выгребешь!… — Я и так в нем тону! Да, я стараюсь это скрывать, чтоб не создавать тебе лишних проблем, — на этих словах Тимофей, только открывший рот, замолк. — Потому что я видела, что тебе тяжело, я не хотела тебя обременять! Тимофей сощурился и стал тереть переносицу, поставив вторую руку на пояс. Лиза судорожно выдохнула и утерла слёзы. Почему он ничего не понимал?! Тимофей прошел к окну и оперся о подоконник руками, встав к ней спиной. Некоторое время он молчал, но Лиза не смела к нему приближаться. — С чего ты вообще взяла, что ты меня обременяешь? Это было сказано спокойно. Спокойно, но в то же время эта фраза тоже сработала, как очередной удар хлыста. Лиза скрестила руки на груди. — Потому что я не первый год знакома с тобой и твоим синдромом спасателя, из-за которого ты будешь мучиться и молчать! Тим, поверь, я в порядке… — Синдром спасателя?… Лиза лишь сейчас поняла, как прозвучали её слова. Сама того не осознавая, но она, лишь немного изменив интонацию, хлестнула по Тимофею в ответ также, как это делал он. Зверева сглотнула, а Огненный волк тем временем тихо засмеялся. — Синдром спасателя… Интересно. Так вот, как ты видишь мою заботу о любимом человеке? Ответь, пожалуйста, честно, у нас есть в квартире это дерьмо? — Какое дерьмо? Ещё спасатели помимо тебя? Тимофей оторвал руки от подоконника, медленно обернулся и оперся о него уже поясницей, поставив руки по обе стороны. На Лизу он смотрел пристально, изучающе. Будто считывал каждое её движение, каждый звук и каждое слово. — Наркота. Ты спрятала её где-то у нас? Лиза поджала губы. Тимофей молча ждал её ответа, и Зверева невинно ответила ему вопросом на вопрос: — А если я скажу, что есть? — Вежливо попрошу выдать её мне. — А если не выдам? — Тогда я переверну весь дом, чтоб найти её, даже если для этого его придется сжечь. Лиза нахмурилась и отвела взгляд в сторону. Тимофей медленно подошел к ней вплотную, и Зверева чувствовала, что он продолжал прожигать её взглядом. — Я жду ответ. — Нет. — Нет - что? — Нет у нас ничего, — огрызнулась Лиза, поднимая голову на него. — Но если б я была для тебя реально дорога, ты бы так не говорил. Ты бы помог мне! — Я тебе помогаю! — процедил Тимофей, делая акцент на каждом слове. Он наклонился почти к самому её лицу, чуть шире раскрыв глаза. — Чем могу! Когда тебе было невмоготу даже встать с кровати, не то что выйти из комнаты, я готовил и убирался. Когда тебе было плохо, я был рядом. Когда… — Но ты не помог! — прошипела Лиза прямо ему в лицо. — А папа спас меня! Тимофей заиграл желваками. Затем быстрым шагом обогнул Лизу и направился в коридор. Зверева, не сдвинувшись и даже не повернувшись к нему, знала, что он одевается. — Сбегаешь? — воскликнула она, смотря в окно. Глаза начали предательски слезиться, а голос - чуть ли не сорвался. — Решил оставить меня, прямо как тогда, когда увидел меня, как зашел? — она обернулась и увидела, как Тимофей, уже обутый в кроссовки, накидывал на плечи куртку. — Так чего ж ты тогда не остался со мной, раз так обо мне беспокоишься?! А ведь я была с тобой каждую минуту, пока ты не встал на ноги! Тимофей застыл. Лиза вышла в коридор с по-прежнему скрещенными руками и продолжила. Она уже не могла остановиться, равно как и не могла остановить слёзы, которые все-таки потекли по её лицу. — Ведь именно наркотиками люди давят боль. Я давлю! Так чего же ты не остался, чтоб узнать, что случилось? Даже сейчас единственное, что тебя заботит, это мои препараты! Ты даже не спросил, почему я их приняла, тебе было важно другое! Что, друзья не оценят, что ты встречаешься с наркоманкой? О, точно. Попрут из департамента, едва это станет всем известно? Тимофей выпрямился и посмотрел на Лизу, так ничего и не сказав. Но увидев его взгляд, Лиза невольно попятилась. В его глазах бушевало пламя. Но лишь долю секунды. Тимофей прикрыл глаза, а когда открыл, они вместо огненно-золотых снова были светло-голубыми. Зверев, также ничего не говоря, развернулся и открыл дверь. Лиза молчала. Также молча она смотрела, как дверь перед ней закрывается. А когда она закрылась, Зверева что есть силы ударила по ней кулаком, наконец зарыдав навзрыд. Она плакала и слушала эхо удаляющихся по лестнице шагов. Тимофей, спускаясь, вздрогнул от неожиданного удара, послышавшегося снаружи. Затем, сжав челюсти, спустился на лестничную площадку ниже и лишь там остановился. Прислонившись к стене, он обессиленно съехал по ней, словно ноги перестали его слушаться, и, закрыв глаза, потянулся к карманам. Бросал. Но едва умер отец, он вернулся к этой проклятой привычке. Пальцы сами выудили из пачки сигарету, сами достали зажигалку, которую он приобрел, чтоб не поджигать сигарету силой мысли на людях. Лиза не знала об этом. Он не показывал, чтоб совсем не выбивать её из колеи своим состоянием. Тимофей сделал сильную затяжку, даже не подавившись, и поджал ноги к груди, положив руку с сигаретой на колено, а второй, оперевшись о локоть, зарывшись в волосы. Как оказалось, кое-что от него скрывала и она. Тимофей издал горький смешок, слушая новые удары из их квартиры, и запрокинул голову, оперевшись затылком о холодный бетон и устало закрывая глаза.  В памяти отпечатался пустой взгляд родных карих глаз, устремлённый куда-то сквозь него, бессвязное бормотание и глупая, но такая счастливая улыбка. Тогда осознание происходящего ужаса пронзило разум слишком быстро, Тимофей не успел подготовиться. Наконец он понял, что неспроста всё это: приподнятое настроение, мотивация, оптимизм. Боль заглушила не его поддержка, а кое-что другое. И Тимофей этого боялся. Он пытался помочь. Хотел вытащить из этого ужасного состояния, как когда-то вытащила его сама Лиза. Но... «…Ты не помог!…» — Что мне делать… — прошептал он. — Пап?