***
Долгожданное день рождения Северуса пришлось на субботу. Он не ждал подарков и грандиозного праздника в свою честь, но как никогда был в этот день взволнован. С самого утра он бегал к почтовому ящику, проверяя его на наличие письма из Хогвартса. — С днём рождения, — повседневно поздравил его отец, протягивая ладонь для рукопожатия. За одиннадцать лет его скупое поздравление ничуть не изменилось. Эйлин была более эмоциональна в день рождения сына, но тоже не изменяла своим привычкам. Каждый год она пекла торт с незамысловатой поздравительной надписью «с днём рождения», и дарила новую книгу о магии, купленную в косом переулке. Десять минут на совместный завтрак за семейным столом, торжественное разрезание торта на шесть равных кусочков, чтобы каждому досталось по два и стакан пива, выпитый Тобиасом за здоровье сына — именно так проходил одиннадцатый день рождения Северуса; впрочем, как и все предыдущие годы. Субботняя встреча с Лили должна была состояться с минуты на минуту, а Северус всё ещё топтался у почтового ящика, открывая и закрывая его через каждые несколько секунд. Он решил, что после встречи с Лили, обязательно проверит ящик ещё не один раз. — Прости, что задержался, — сказал он Лили, виновато потупив взгляд в сторону. — Ты не замёрзла? — Ты пришёл вовремя, — ответила она подозрительно весёлым голосом. — Чем займёмся сегодня? Северус был погружён в тягостные мысли, и эта разительная перемена в настроении не ускользнула от Лили. Он не понимал, почему письмо из Хогвартса до сих пор не пришло ему. Из головы никак не выходила мысль о том, что недавний всплеск его невербальной магии и дальнейшие ужасные последствия, могли негативно повлиять на его поступление в школу магии. — Северус, может быть попьём какао в той забегаловке недалеко от парка? Сегодня холоднее, чем обычно, — предложила Лили. Он пошарил по карманам, отлавливая накопленную мелочь. Всех монет должно было хватить на два какао и пирожное. — Пойдём, — уверенно ответил Северус, не глядя насчитав нужную сумму. Он помнил, что юноши из прочитанных книжных историй всегда платили за дам, хоть его этому никто не учил. Лили всю дорогу улыбалась, а Северус никак не мог разгадать причину её приподнятого настроения. К слову, о своём дне рождении он ей ничего не говорил, чтобы прогулка не получилась неловкой для них обоих, ведь ему не нравилось находиться в центре внимания дольше одной секунды, к тому же этот праздник всегда был для него самым нелюбимым из всех. Дойдя до точки назначения, они разместились за столиком напротив окна. В кафе царила гробовая тишина и неприятная гнетущая атмосфера, будто люди посещали это непримечательное место ради того, чтобы молча смотреть друг другу в тарелки, но зато какао там было отменным, как уверяла Лили. После первого глотка, Северусу пришлось честно признать, что горячий напиток действительно оказался невероятно вкусным. Пирожные, по сравнению с ним, напоминали резину. — Ты ведь не думаешь, что я забыла про твой день рождения? — резко сменила тему Лили, буравя друга любопытным взглядом. Северус хлюпнул какао, чуть не выплюнув содержимое на стол. — Я не говорил… — прохрипел он, откашлявшись. — Помнишь ты сказал, что старше меня всего на двадцать один день? — Кажется… — задумался Северус, не доверяя своей памяти на сто процентов. — Не помню. — А я посчитала и запомнила! — Лили ужасно собой гордилась, что было заметно и без слов. — Если ты пытался скрыть от меня свой день рождения, то у тебя не получилось. — Я не хотел скрывать от тебя, — ответил он виновато. — Дело в том, что этот праздник не вызывает во мне никаких эмоций, кроме неловкости и раздражения. — Может мне удастся поднять тебе настроение своим подарком, — Лили достала из кармана зимней шубы коробку, завёрнутую в красивую блестящую обёртку синего цвета. Сложно было понять, что могло находиться в небольшой плоской коробке квадратных размеров. Солнечные лучи зимнего солнца пробивались через окно кофейни, отражая блеск подарочной упаковки так ярко, словно Северус держал сотни звёзд на своих ладонях. Волнение переполняло его, пока он бережно открывал свой подарок. Ему не хотелось повредить даже упаковку, чтобы оставить на память все атрибуты подарка от Лили. — Рви упаковку, — не могла найти себе место Лили, нервничая не меньше Северуса, — всё равно бумага на выброс. Тут он с Лили был не согласен. — У меня руки дрожат, — оправдался он за свою долгую возню с обёрткой. Когда с процессом раскрытия подарочной коробки было покончено, Северус приступил к самой волнительной и торжественной части — первой реакции на подарок. Сначала на глаза попалась фоторамка, перевёрнутая стеклом вниз. Всё ещё трясущимися руками он потянул за картонную подставку, открывая своему взору чудесную картину, тут же захватившую его дух. — Если ты не понял, то это… — Лили не могла удержаться от комментария. — Наш дуб, — договорил за неё Северус, узнав их любимое место с первого взгляда. — Ты сама нарисовала? — Мама немного помогла, — смущённо ответила она, — выглядит не очень похоже? Для Северуса не было никаких сомнений, что рисунок был чудесным, как на него не посмотри. Редкая улыбка озарила его бледное лицо при одном только взгляде на летний пейзаж самого любимого места на всей планете, изображённого на холсте красочными мазками кисти. — Шутишь? Это лучший подарок! — Там есть кое-что ещё для тебя. — Ещё? — Северус явно обрадовался продолжению. На дне коробки лежала маленькая книга, название которой было ему незнакомо, но Лили взяла слово: — Загляни внутрь. На магловской книге было написано: «Маленький принц», но Северусу это по-прежнему ничего не говорило. Он медленно открыл книгу на десятой странице, как подсказывала ему Лили. Засушенный цветок ромашки приковал к себе всё его внимание, вызывая только больше вопросов. — Я всё лето собирала цветы, что росли у нас на поляне, а осенью засушила дубовые листья, чтобы они напоминали тебе обо мне, когда ты будешь в Хогвартсе, — говорила она с тоской в голосе. — Мой рисунок тоже будет служить тебе воспоминанием о том времени, которое мы весело проводили вместе. Он до конца не мог поверить в действительность происходящего. В голове по кругу повторялась лишь одна гнетущая мысль: «Я не достоин, я не достоин, я не достоин». Содержимое коробки оказалось для него не просто подарком, а настоящим сокровищем, ценность которого невозможно было сравнить даже с самыми драгоценными камнями и предметами искусства. Подарок Лили был гораздо ценнее всего, что называли дорогостоящим и недоступным. Ни один подарок в его жизни не вызывал в нём столь сильных эмоций, как эта засушенная ромашка, укрытая между страницами книг. — Я даже не знаю, как отблагодарить тебя, Лили, — вымолвил Северус, придя в себя. — Одного спасибо будет недостаточно. — Мне достаточно одной твоей улыбки, Северус. — Ты потратила целых полгода на это… — Поверь мне, каждая деталь подарка была собрана и сделана мной с удовольствием. Я счастлива от того, что счастлив сейчас ты, понимаешь? — Кажется, я чувствую тоже самое, когда улыбаешься ты. — Для этого и нужны друзья, — задумчиво произнесла Лили, — чтобы делать друг друга счастливыми, даже когда на улице непогода, — она сделала ещё один глоток какао и посмотрела на Северуса поверх кружки. — Ты получил письмо из школы? — Ещё не получил, но не сомневаюсь, что оно нам обязательно придёт, и мы будем учиться в Хогвартсе вместе, — подбодрил её Северус. — Давно ты проверял почтовый ящик? — Около часа назад. — Так чего мы тут рассиживаемся? — всполошилась Лили, впопыхах обматывая красный вязаный шарф вокруг шеи. — Письмо наверняка уже пришло! Северус от неё не отставал, на ходу застёгивая пуговицы верхней одежды. Он положил подарки Лили во внутренний карман зимнего пальто, ближе к сердцу, и постоянно проверял, безопасное ли место он выбрал для перемещения ценного багажа. Они бежали по узким улочкам до дома, со смехом поскальзываясь на заледеневших тропинках, припорошённых снегом. Снегопад разыгрался ни на шутку, но Северуса и Лили это только забавляло. Расстояние от кафе до почтового ящика они преодолели за десять минут, по пути решив устроить бег наперегонки, что значительно сократило время их прибытия. Северус добрался до ящика первым, но покорно дожидался отстающую Лили, чтобы вместе отпереть дверцу. — В следующий раз я тебе обгоню, — пропыхтела Лили, едва справляясь со сбитым дыханием. — Так уж и быть, — рассмеялся Северус, — я тебе поддамся. — Даже не думай! Шуточной перепалке друзей и задорному настроению пришёл конец, когда Северус торопливо открыл почтовый ящик, где не оказалось даже и намёка на письмо из Хогвартса. — Ещё не вечер, — подбодрила его Лили. — Давай я провожу тебя до дома, — понуро ответил он, не желая больше обсуждать эту тему. Хорошее настроение обоих сменилось на задумчивость и отрешённость. Они шли в полной тишине, слыша только скрип снега при ходьбе и завывание ветра. Северус как всегда корил себя за все грехи, что сам себе надумал, а Лили волновалась за друга, долго размышляя над тем, как ему помочь. Она точно знала, что без Хогвартса Северус не сможет быть счастливым, а это её заботило больше всего. Он был переполнен мыслями и грёзами о магии, чем вдохновлял Лили на такие же безумные мечты. Она жутко боялась, что в одночасье потеряв надежду, в его глазах померкнет свет. — Я чувствую, что ты получишь письмо, — нарушила тишину Лили. — Не веришь мне? А вот увидишь! Они уже почти доплелись до дома Лили, и Северус устало вымолвил: — Верю, верю… Но он, конечно же, не верил, угодив в путы самобичевания по самые уши. Ему только дай повод, и он закопает свою уверенность вглубь земли; так далеко, куда не проникнет ни единая душа человека. — Мы пришли, — отвлёкся он от бешенного потока негативных мыслей лишь на несколько секунд, чтобы попрощаться с Лили. — Пожалуйста, Северус, не делай поспешных выводов. — Пойми, Лили, письма приходят только утром, а это значит, что всё для меня потеряно. — Ну какой же ты пессимист… Лили ещё раз поздравила Северуса с днём рождения, пожелав исполнения самых заветных желаний, и на прощание подарила ему своё тёплое объятие. Он подумал в тот момент о том, что без Лили этот день рождения мог бы стать для него самым большим разочарованием, но она как всегда разукрасила серость яркими красками. Доковыляв до дома, Северус понуро зашёл внутрь. Сначала он оттряхнул ботинки от снега, затем отодрал от пальто налипшие комки снега и спрятал подарки Лили за пояс брюк, прикрыв их свитером, а после присел на скамейку возле входной двери, засмотревшись на капли тающего снега, стекающих на пол с вязанных варежек. — Северус, где ты пропадал? — ворвалась Эйлин, как фурия, нарушив покой сына. — Гулял. — Гулял в такой важный день? — взбудоражилась она в несвойственной для себя манере. — Тебе пришло письмо из Хогвартса! Северус не сразу отреагировал на новость, задумавшись о своём, пока мать отчитывала его за опоздание. — Письмо? — вдруг до него дошёл настоящий смысл сказанного, и он вскочил со своего места. — Лежит на кухонном столе. Я прочитала его уже не меньше десяти раз, чтобы точно убедиться, что мне это не снится. Тобиас тем временем как всегда отлёживал бока на диване, лицезря перед собой необычную картину: Северус влетел на кухню, как ужаленный, а за ним бежала Эйлин с радостной улыбкой. Они суетились вокруг письма, передавая его по очереди друг другу и зачитывали вслух написанное. — Я поступил в Хогвартс, — сказал Северус, выдохнув вместе со словами всё накопленное напряжение за день. — Я очень рада за тебя, милый… Тобиас не мог вспомнить, когда последний раз он видел свою жену такой счастливой, как сейчас. Десять лет назад? Двенадцать? А сын будто и вовсе улыбался так искренне только в младенчестве. Пока они радовались поступлению Северуса в Хогвартс, Тобиас пылал внутри от злости. Он до последнего надеялся, что его сын выберет путь нормального человека, а не сомнительную дорожку какой-то магической секты. — Теперь осталось дождаться момента, когда твой сын будет выступать клоуном с фокусами на большой цирковой арене, — излился ядом Тобиас. — Так и знала, что всё испортишь своими непрошенными комментариями, — гневно ответила Эйлин. Северус молчал. — Где вы учились? В школе чародейства и волшебства? Вы сумасшедший? — произнёс Тобиас, копируя женский голос. — Какой идиотизм! Помяни моё слово, с таким образованием он даже дворником никуда не устроится! — Северус, — обратилась к сыну Эйлин, — иди в комнату. — Да уже не маленький! — вмешался отец. — Пусть знает, куда ты его втягиваешь! — Оставь нас, — настояла она, взглянув на Северуса. «Сегодня отец посмотрел на меня так, будто я пустое место. Я не знал, что сказать, когда он сравнил магию с клоунскими фокусами. Если бы он хотя бы одним глазком увидел настоящее волшебство в действии, он бы всё понял, но нет… Каждый день он гневается на меня за то, что я не похож на тех детей, которые учатся в обычных школах и мечтают стать строителями или пожарными. Разве я виноват том, что не такой, как они? Почему отец так злится на меня? Жаль, что ты не можешь мне ответить. Теперь буду считать дни до отъезда в Хогвартс. Пять минут назад я был так этому рад, но сейчас почему-то очень грустно». Северус вложил письмо между страницами дневника, и тут же со злостью его захлопнул. Он облокотился на спинку стула и потянулся к поясу брюк, доставая оттуда своё главное сокровище. Фоторамка с рисунком Лили заняла центральное место на письменном столе Северуса, а книгу он положил под подушку, чтобы перед сном перелистывать страницы до тех пор, пока не заснёт.***
Приближался день рождения Лили. Ещё один волнительный день в ожидании письма из Хогвартса. Две недели Северус ломал голову над идеей подарка для Лили. Он сразу признался себе, что не переплюнет её в способности ошеломлять и лишать дара речи неожиданными сюрпризами, поэтому выбирал вариант среди земных подарков, и это оказалось куда сложнее, чем он думал. Накопленных денег у него совсем не осталось, а на карманные расходы родители не давали, так как Тобиас давно решил, что в личных деньгах у сына нет нужды, раз он учится на дому. Эйлин едва хватало на продукты из тех денег, что давал ей муж, поэтому на просьбу Северуса помочь с подарком, она ответила вежливым отказом, но позже оставила на столе пару фунтов, которых хватило бы разве что на буханку хлеба. Он грезил о том, что будь у Лили день рождения летом, он бы нарвал ей такой огромный и пышный букет ромашек, что не уместился бы в обеих её руках. Когда Лили торжественно пригласила Северуса на празднование своего дня рождения в кругу семьи и нескольких друзей из школы, он занервничал сильнее прежнего. Мало того, что подарок находился на стадии полной неготовности, так ещё и знакомство с родителями Лили не внушало уверенности. Он боялся оказаться в центре внимания за семейным столом и стать посмешищем, уронив вилку из рук, свалившись со стула на пол или глупо хихикать, когда речь зайдёт про обучение на дому и его неприветливых родителей. В конце концов Северусу пришлось спуститься в подвал под покровом ночи, когда родители сопели в своей спальне, чтобы поискать в маминых вещах что-нибудь из мира магии. Подвал был весь заставлен коробками, давно покрывшихся пылью. В полутьме сложно было разглядеть, где именно хранились магические вещи, но Северус продолжать перебирать коробки, пока аллергия на пыль не напомнила о себе. В руки ему попадались то книги, то старая одежда преимущественно серых и чёрных оттенков, а ещё загадочный бархатный мешочек с золотой вышивкой, внутри которого находилась небольшая мензурка с надписью «яд». За один поход в подвал ничего путного найти не удалось, поэтому на следующую ночь Северус отправился туда снова, передвигаясь по дому на цыпочках. Почти три часа он перебирал мамины вещи, и уже потерял всякую надежду найти что-то интереснее старых книг, пока не подошла очередь предпоследней, ещё нетронутой, коробки. По размерам она была меньше всех остальных, но хранила в себе куда больше магии, чем предыдущие находки. Сначала Северус достал одежду, аккуратно сложенную в стопку. Он развернул первую вещь, лежащую сверху, и сразу узнал эмблему факультета Слизерин на свитере. Мамина школьная форма по-прежнему выглядела как новая, будто она бережно заботилась о ней все эти годы. Дальше следовали учебники по зельеварению, пару старых конспектов, перо с чернильницей и позолоченные наручные часы. Северус почти отчаялся, но что-то привлекло его внимание, блеснув на дне коробки. Он вынул оттуда увесистый гребень для волос, поражающий удивительной красотой внешнего декора. Даже при тусклом освещении можно было разглядеть волшебное сияние крупных рубиновых камней, упорядоченно расположенных по всему гребню, словно зёрна спелого граната. Северус был уверен, что гребень обладает волшебной силой, но проведя зубчиками по волосам три раза, никаких изменений не произошло. Он раздосадовано бросил его в коробку и решил, что на сегодня с него достаточно безуспешных поисков. Северус тревожно взглянул на настенный календарь, где в одной строчке с сегодняшним числом красным карандашом была обведена цифра тридцать, а это означало, что до дня рождения Лили оставались считанные дни. Он сел на кровать и взялся за голову, ругая себя за неудачу, но в какой-то момент ему показалось, что его волосы на ощупь стали значительно мягче, хотя всегда раздражали торчащими в разные стороны сухими концами. Северус тут же подбежал к зеркалу и чуть не закричал на радостях, ведь тот гребень для волос оказался совсем не бесполезным, как он думал. Его волосы выглядели ухоженными и блестящими, будто руки ангелов прикасались к каждой пряди. Он незамедлительно вернулся в подвал, украв этот волшебный гребень для Лили.***
Северус надел на себя парадный свитер, который лежал в шкафу на случай внезапных похорон или чьей-то свадьбы среди дальних родственников со стороны отца. Лили ждала гостей к обеду, но Северус был готов за два часа до выхода, перепроверяя самодельную упаковку подарка. Он не мог найти себе место от волнения и отказался от завтрака, сославшись на тошноту. Эйлин могла заподозрить неладное, если бы увидела сына в новом свитере и при параде, поэтому Северус заранее позаботился о том, чтобы пальто находилось в его комнате. Перед выходом он надел на себя верхнюю одежду и выскочил из дома, как на обычную прогулку, пряча во внутреннем кармане пальто украденную драгоценность матери. За десять минут до назначенного времени, Северус уже стоял у входной двери дома Лили. Он постучал не сразу, топчась на лестнице в ожидании других гостей. Лили увидела его в окно и сразу выбежала навстречу. — Я не слышала, как ты стучал, — сказала она, приглашая его в дом. — Я не стучал, — тихо ответил Северус, почёсывая затылок. — Почему? — спросила она, подняв от удивления брови, — Давай мне своё пальто. — Мне немного неловко… — Ох, Северус, мои родители очень ждут встречи с тобой. Поверь мне, тебе в этом доме все очень рады. Её слова и приободряющий тон немного расслабили Северуса. — Могу я сейчас подарить тебе подарок? — спросил он. — Дело в том, что никому нельзя его видеть, кроме тебя. — Это что-то волшебное, да? — прошептала Лили, восторженно смотря на друга. Он кивнул. — Тогда скорее идём в мою комнату, пока мама нас не заметила. Дом Лили показался Северусу полной противоположностью того места, в котором он жил одиннадцать лет. Он словно попал в параллельную реальность, где дома было уютно и светло, где на стенах висело множество семейных фотографий, где пахло свежестью и цветами, и где не скрипели половицы под ногами. Здесь хотелось задержаться подольше, чтобы бродить по комнатам и неторопливо рассматривать каждую деталь интерьера, а после рухнуть на красивый диван с кучей разноцветных подушек и босиком пройтись по мягкому ковру. Лили почти бежала в свою комнату, а Северусу так и хотелось её притормозить, ведь он совсем не успевал насладиться тем уютом, что окружал его. Вокруг всё было таким цветным и красочным, словно он очутился в лете, а родительский дом казался ему теперь слякотной осенью. Войдя в комнату Лили, Северус раскрыл челюсть от изумления. Её комната была полным отражением Лили; такая же солнечная, несмотря на холодную зиму, такая же яркая, как её улыбка, и красивая, как её душа. На стенах голубого цвета были расклеены рисунки Лили, и Северус сбился на двадцатой, считая их количество. На её кровати лежал голубой плюшевый плед, а на нём розовые пушистые подушки. Прикроватная тумбочка хранила на себе книги и фантики от конфет, а на столе были расставлены баночки с красками и два стакана с разными по пушистости кисточками и разноцветными карандашами. — Я не хочу тебя торопить, но мама может зайди сюда с минуты на минуту, — отвлекла его Лили от разглядывания рисунков на стене. — Ах, да, прости, — замешкался он. — Ваш дом просто невероятный! — Надеюсь теперь ты будешь приходить в гости чаще. Он не стал медлить, вручив Лили самодельную коробку без лишних слов и объяснений. — Спасибо, Северус, — восторженно сказала Лили. — С днём рождения, — буркнул он, наконец, справившись с волнением. Эмоции на лице Лили менялись со скоростью света по мере того, как она раскрывала упаковку подарка; то радость, то удивление, то блеск в глазах, то счастье. Она увидела гребень и запищала, держа его в руках как реликвию. — Как красиво, Северус… — она выговорила эти слова почти шёпотом, заворожённо смотря на сияющие камни. — Расчеши им волосы. — Сейчас? — Да, не бойся. Лили поднесла гребень к волосам и медленно провела вниз от корней до самых кончиков. — Ещё раз, — подсказал ей Северус. Она повторила действие ещё трижды, расчёсывая все пряди своих длинных рыжих волос. Причёска Лили преображалась на глазах, завивая волосы в мягкие и блестящие локоны. — Теперь посмотри в зеркало, Лили, — сказал Северус с улыбкой, зачарованно наблюдая за волшебным действием гребня. Она медлила, словно чего-то страшась, но улыбка Северуса подбодрила её на смелость. Лили развернулась к зеркалу, что стояло возле шкафа с одеждой, и замерла, раскрыв рот от неожиданности также широко, как Северус пару минут назад, когда зашёл в её комнату. Ей понадобилось намного больше времени, чем ему, чтобы опомниться. — Не верю своим глазам, — заговорила Лили, как под гипнозом. — Это настоящее чудо, Северус… — Гребень волшебный, как ты уже поняла, — ответил он. — Не показывай его никому, даже семье, чтобы не было неприятных последствий. Маглам нельзя знать о существовании волшебства. — Да, я помню… — она всё ещё трогала свои волосы, не отрывая взгляд от зеркала. — Я спрячу его так далеко, что никто не найдёт. Решительно и резко развернувшись лицом к Северусу, она подбежала к нему с объятиями. — Я даже не могла себе вообразить, что такое возможно, — лепетала она, сжимая Северуса сильнее. — Спасибо тебе, спасибо, спасибо! Если мама спросит, что стало с моими волосами, я отвечу, что закрутила волосы её бигудями. — Боюсь, она не поверит. — Поверит, вот увидишь! Она не обращает внимания на детали. — А сестра? — Она с утра уже куда-то убежала, так и не поздравив меня с праздником, но к обеду обещала вернуться. Дверь в комнату Лили растворилась без предупреждающего стука. Обе головы повернулись в сторону человека, стоящего в дверях комнаты. — Лили, детка, ты прячешь от нас своего гостя? — бархатный женский голос принадлежал маме Лили. Северус так себе её и представлял: взрослая копия младшей дочери. Её рыжие волосы были собраны в аккуратную прическу на затылке. Прелестное платье нежно-зелёного цвета сидело идеально на её тонкой и изящной фигуре, а домашний фартук был настолько чистым, будто она совсем в нём не готовила. Мама Лили была похожа на собирательный образ идеальной домохозяйки из рекламных постеров. — Северус, знакомься, это моя мама, — гордо произнесла Лили. — Миссис Эванс, я рад знакомству, — неуверенно сказал Северус, протягивая её свою ладонь. — Как же я рада познакомиться с тобой, — ответила она с нежностью в голосе. Её рука была тёплой, а рукопожатие таким мягким, что Северус совсем забыл, почему он так долго переживал и нервничал перед знакомством с таким чудесным человеком. Люди, чьей дочерью была Лили, просто не могли быть ужасными и плохими. — Так, дети, пора к столу! Мой муж тоже ждёт встречи. Они оба послушно направились в гостиную, следуя за миссис Эванс. — Я же говорила, она не заметит причёску, — хихикая прошептала ему Лили за спиной своей мамы. Все гости уже собрались за столом, ожидая именинницу. Лили побежала приветствовать двух своих подруг из школы, а Северус стоял, как вкопанный, не зная куда себя деть. — Присаживайся, — ободряюще сказала миссис Эванс, подводя его к стулу. Он занял единственное свободное место за столом и тут же оказался в центре всеобщего внимания. Северус ожидал чего угодно, но только не добрых взглядов, направленных в его сторону. Почти все до единого смотрели на него без презрения и осуждения во взгляде, а скорее наоборот, с большим интересом. Был за столом только один человек, выбивающийся из общей компании добродушных людей своим сердитым выражением лица. Петунья сидела прям напротив Северуса и буквально источала своё недовольство всем своим видом. Перед подачей горячего миссис Эванс познакомила Северуса со всеми, кого он видел впервые. Мистер Эванс оказался приятным и эрудированным собеседником с отличным чувством юмора и смешной взлохмаченной причёской. Глаза у него были светлыми и излучали только добро. Тётушка Бернадетт, старшая сестра мистера Эванса, поглядывала на тарелку Северуса, и всё время порывалась доложить ему ещё пару ложек горячего, приговаривая при этом: — Совсем худой мальчишка, кожа да кости. Оливия и Молли, лучшие подруги Лили со школы, приняли Северуса также радушно, как и другие. Он понял это по улыбкам на их лицах и по искренней заинтересованности в общении с ним. Северус задумался, что же такого могла сказать им Лили, что почти все её близкие люди были к нему так добры. Только Петунья недовольно закатывала глаза, когда кто-то из гостей уделял Северусу повышенное внимание. Эта девочка показывала свой непростой характер даже в день рождения младшей сестры, огрызаясь с подругами Лили, будто намеренно выводя их на конфликт. Родители одёргивали её, извиняясь перед гостями за дочь, но это только разжигало в ней новую волну негодования. Она дождалась момента, когда Лили вынесли праздничный торт со свечами, а затем ушла в свою комнату, изобразив усталость, но всё же прихватив с собой кусочек шоколадного торта. Без её присутствия, обстановка за общим столом стала более комфортной, и Северус был не единственным, кто это почувствовал. Они с Лили переглянулись, распознав мысли друг друга по одному сочувствующему выражению лица. — Ты проверяла почту? — спросил её Северус, когда Лили проводила своих подруг, и под конец праздника им удалось ненадолго побыть наедине. — Северус, я не готова увидеть пустой почтовый ящик, — ответила Лили с отчаянием. — Я не смогу с этим смириться. — Я буду рядом с тобой, Лили. — Ладно, но обещай мне, что не перестанешь со мной дружить, если я не получу письмо. — Ни за что на свете не перестану! Они второпях засобирались на улицу, а родителям наплели о внезапной идее Лили провести Северусу экскурсию по придомовой территории. Северус шёл позади Лили и наблюдал за тем, как на ходу угасает её смелость и уверенность в себе. В тот момент он решил, что теперь пришла его очередь быть смелым. Северус обогнал Лили и взял на себя всё её волнение и страх, открывая дверцу почтового ящика. Второй раз за месяц он испытывал тревогу, находясь рядом с обыкновенной железной коробкой, предназначенной для писем. — Здесь лежит какое-то письмо, — сказал Северус, заглянув внутрь. — Скорее доставай его, — засуетилась Лили, дрожа от предвкушения. Северусу хватило одного взгляда на конверт, чтобы узнать эмблему Хогвартса. Несколько секунд он не мог ничего сказать, подыскивая нужные слова для такой потрясающей новости, но эмоции всё же взяли верх над красноречием, и он прокричал: — Это письмо из Хогвартса, Лили! — Правда? Честно-честно? — Сама убедись. С горящими глазами она примчалась к Северусу быстрее ветра. Как только конверт оказался в её руках, она завизжала от восторга, даже не заглянув внутрь письма. Северус подумал, что оглохнет от громкости её голоса прямо возле его уха. Родители Лили и тётушка Бернадетт выскочили из дома в одних домашних тапочках, вообразив себе самые страшные причины её визга. — Лили, что случилось? — спросила миссис Эванс, осматривая дочь на наличие кровавых ран и ссадин. — Мне пришло письмо из Хогвартса! Я же говорила, а вы не верили! — ликовала она, не стесняясь своих чувств. Миссис и мистер Эванс открыли конверт и внимательно прочитали содержимое письма. Северус переживал, что родители Лили теперь будут смотреть на неё также разочарованно, как его отец теперь глазел на него, но их лица излучали только гордость и счастье, будто им вручили не конверт, а мешок с деньгами. — Выходит, все твои рассказы были правдой… — мистер Эванс находился под большим впечатлением от внезапной новости. — Да! Всё правда, до мельчайших деталей! — эмоционировала Лили. — Я хочу показать письмо Петунье, вот она обрадуется! Лили вприпрыжку побежала обратно к дому и все остальные последовали за ней, но уже спокойным шагом, хоть и в тапочках по снегу. Всё это время Петунья наблюдала за ними из окна, так и не решившись выйти на улицу и узнать, почему все столпились возле почтового ящика и издают странные, неразборчивые звуки. Когда дом снова наполнился людьми, Петунья сделала вид, что даже не заметила их ухода. — Петунья, ты не поверишь! — прокричала Лили, едва переступив порог гостиной. — Я буду учиться в Хогвартсе! Северус перевёл взгляд на сестру Лили и сразу понял, кто из семьи Эванс был совсем не рад этой новости. По лицу Петуньи можно было увидеть не только гнев, злость и раздражение, но и ревность. Если бы можно было увидеть её душу в тот момент, то она бы вся позеленела от разъедающего чувства зависти. Пока Лили выплясывала победный танец, Петунья была готова разрыдаться от несправедливости. — Да они сами это письмо накалякали, — заявила Петунья, обратив на себя всеобщее внимание. — Что ты такое говоришь? — возмутилась Лили. — Ты своими глазами видела, что я умею. Это были не фокусы, Петунья, ты ведь знаешь. — Да я так тоже умею. Любой бы смог! — Докажи, — заступился Северус за Лили. — Не собираюсь я вам ничего доказывать! Тоже мне, волшебники нашлись, — расхохоталась Петунья злорадным смехом. — Ты бы лучше порадовалась за сестру, — вмешалась в разговор тётушка Бернадетт. — Весь день сидишь насупившись, а у неё ведь праздник. — Мама, ты им веришь? — обратилась Петунья к миссис Эванс, смотря на неё с надеждой. — Милая, почему ты так злишься? Мы прочитали письмо, и я больше чем уверена, что ни один ребёнок не смог бы его так профессионально подделать. — Ну и ладно! — взорвалась Петунья. — Сами увидите, что они всё это выдумали ради забавы! Она топнула ногой, как вредный, обиженный ребёнок, и побежала прочь из комнаты, заполненной счастливыми людьми. — Петунья свыкнется, — сказал мистер Эванс, поглаживая Лили по спине, — Она у нас тяжело воспринимает перемены. — Она будто бы совсем за меня не рада… — Ей нужно время, дорогая, — подбодрила её миссис Эванс. Но спустя месяцы, Петунья так и не смирилась с тем, что её младшая сестра заполучила всё то, о чём она тоже мечтала. За столом только и говорили, что о Хогвартсе, магии и Лили, а ей даже слушать было тошно. Петунья срывала свою злость на сестре, цепляя её оскорблениями и злобными шутками, когда родителей не было поблизости, но Лили оказалась куда мудрее своей старшей сестры, игнорируя все её выходки. Северус подбадривал Лили всякий раз, как обида на сестру выводила её из равновесия. Он обещал ей, что скоро всё это останется позади, и она больше не услышит в свою сторону ни одного плохого слова.