Сборник "Что касается Гавриила"

      — Непостижимый замысел — непостижим! — Азирафаил изо всех сил пытался донести до Гавриила свою, внезапно озарившую его, мысль. Архангел должен понять его, разозлиться, но понять.       «Ты же понимаешь меня?»       Кроули был рядом, касался плечом его плеча, поддерживал, развивал его сумбурную мысль понятнее, полнее и конкретнее, чем это вышло у Азирафаила, а Гавриил смотрел на них спокойными, такими спокойными глазами, что к горлу подкатывал страх и дурное предчувствие.       — Значит, никто не может знать, как будет правильно? — спокойно уточнил Гавриил, и Азирафаил с готовностью, с нервной, неуверенной радостью кивнул.       — Да. Именно!       — Тогда все поступают так, как считают правильным, верно, херувим? — это был первый раз со времён Эдема, когда Гавриил напомнил ему о его титуле, и Азирафаил медлил с ответом. Но тёмный, как нераспустившаяся сирень, взгляд так безбрежно спокоен и терпелив, что нет смысла тянуть. Гавриил готов ждать, это отчётливо видно, и даже Вельзевул устало закатила глаза, не понимая, на что именно они тратят время, но не мешала. Она тоже уже неплохо знала Гавриила, знала, что он может быть и молниеносно стремительным, и бесконечно терпеливым, но всегда бесконечно упрямым в получении того, чего счёл нужным добиться.       — Да.       Гавриил улыбнулся и, подняв руку, коротко махнул ею, а вслед за эти раздался звук последней трубы, знаменующий начало сражения между Небесами и Адом. Азирафаил безнадёжно закрыл глаза, чувствуя, как в груди разрастается пустота.       — Почему?       — Потому что я думаю, что так — будет лучше, — просто объяснил Гавриил, равнодушно наблюдая, как исчезла Вельзевул, бросившаяся к своим войскам. И даже не увернулся, когда к нему подбежал Адам, чтобы ударить: зло и безнадёжно. Маленький Антихрист тоже чувствовал, как последний миг равновесия, когда можно было повернуть назад, — окончился. Не в пользу этого мира. — Ты боишься, мальчик? — Гавриил, только что уговаривавший Адама самому начать Апокалипсис, внезапно очень ласково погладил его по голове.       — Все умрут! — обвиняющее и обличающее, срывающимся голосом закричал он, пытаясь ударить кулаком посильнее. Как будто это могло помочь. — Все же теперь умрут!       — Кто ты? — вопрос Гавриила, похоже, показался Адаму слишком внезапным и нелогичным, и мальчик замер, удивлённо моргая и будто бы даже немного успокоившись от растерянности       — Что?       Гавриил улыбнулся ещё мягче, но Азирафаилу было страшно смотреть на него, будто вместо старого знакомого, привычного скучного и придирающегося начальника перед ним внезапно разверзлась бездна. Кроули почувствовал его состояние и сжал плечо, пытаясь успокоить. На удивление, теперь, когда всё стало так плохо, как только могло, демон противоестественно успокоился.       — Ты человек, мальчик? — тем временем пояснил свой вопрос Гавриил.       — Конечно!       — Тогда тебе и твоим друзьям не о чем беспокоиться. Ведь люди — бессмертны. Все вы будете возвращены к жизни в мире, лишённом зла и грехов. Не бойся. Для людей ничего не закончится.       Азирафаил затылком почувствовал, как у Кроули губы сломались в саркастичной улыбке:       — И сколько из них проведут бессмертие в нескончаемых муках?       — Действительно, — Гавриил был так рассеянно задумчив, и Азирафаил понял, что тому тоже пора к ангельским войскам, но он всё ещё зачем-то оставался с ними. Всё ещё отвечал на их вопросы и почти не отрывал взгляда от Азирафаила. — Суров и безжалостен будет суд Сына, в прошлый раз взявшего на себя все грехи человеческие, — по голосу архангела непонятно было, всерьёз он или смеётся. — Не бойся, мальчик, — Гавриил снова погладил Адама по растрепавшимся волосам, но взгляда от Азирафаила не отвёл. — Когда всё закончится, вы будете судить ангелов. И воздадите… по мере своей.       Гавриил — Азирафаил видел это — наконец собрался вернуться на Небеса, его же ждут там, второго командующего ангельскими ратями, начавшего последнюю и окончательную войну этого мира, и Азирафаил окликнул его снова, заставив замереть, пытаясь ещё немного отсрочить то, что уже происходило, то, что уже началось. Неважно, останется Гавриил тут или уйдёт: это может повлиять на ход войны, но ничего не сделает с тем, что война — уже идёт. И алокудрая дева вновь возрождается где-то вдалеке из ангельской крови и смерти. Но Азирафаил никак не мог отказаться от этой иллюзии промедления.       — Зачем? Зачем, Гавриил, ведь мы могли ещё…       Но ответил ему не Гавриил, который успел только глубоко вдохнуть и медленно, будто ему тоже нужно было прийти в себя, выдохнуть, а Смерть, расправивший свои крыла, кажется, на половину небес:       — Он устал, херувим. В отличие от меня, он устал приносить смерть достойным и хочет закончить всё побыстрее. И он прав: всему положен конец, и Миру — тоже.       Азирафаил не хотел признавать этой правды, и Кроули, всё ещё сжимающий его плечо, Кроули, с которым они теперь должны, что ли, начать сражаться, тоже не хотел. И Адам, сын Люцифера, Антихрист, Враг Рода Человеческого, сын человеческий, не хотел тоже. Но Гавриил решил иначе, и войска двинулись навстречу друг другу.       Гавриил вдруг щёлкнул пальцами, и Азирафаил почувствовал, как невидимые путы сковали его по рукам и ногам так, что когда он неловко дёрнулся от неожиданности, то едва не упал. Спасибо Кроули, который успел его подхватить:       — Эй, ты что творишь?! — возмутился демон, кажется, решивший, что страх теперь — совершенно бесполезное чувство.       — Забирай его, и проваливайте куда подальше, — Гавриил больше не улыбался, и от этого, как ни странно, стало проще. Будто жуть происходящего, не оттенённая ослепительной улыбкой, стала меньше. Какая хорошая, но лживая иллюзия. — Вас ведь всё это не касается, верно?       — А…       — Ангелы никого не волнуют, — не дал себя перебить Гавриил. — Как и демоны, на самом деле. Вы сами лезете и становитесь проблемой. Если не будете мешать новому вечному миру, сотворённому для людей, вас вряд ли кто-то тронет, когда всё закончится. Что ты смотришь на меня, демон? Не успеешь убраться достаточно далеко — и вы окажетесь в самом центре войны. Этого ему хочешь?       Кроули зло дёрнул головой, но спорить не стал, и Азирафаил понял, что не успеет освободиться. Он был старше и сильнее Гавриила, но теперь, когда началась война, приоритет архистратига превосходил его. И на чудесах это тоже сказывалось. А над ним тем временем раскрылись демонические крылья, готовые послушно унести их даже не к чёрту на кулички, а куда дальше: от всех ангелов и демонов, от всего, что сейчас произойдёт на Земле.       Негромкое «спасибо» Гавриила ударило им в спину, когда они уже поднялись в воздух, хотя Азирафаил бы не смог сказать наверняка, кому именно предназначался удар.       — Мы не справились, да, Кроули?       Его демон нежно и сочувственно (хотя это же он буквально умолял ангела отменить конец света тогда, одиннадцать лет назад, так почему это не Азирафаил утешает его, а наоборот?) прижался губами к виску Азирафаила:       — Мы убедили не того, мой ангел. Мы просто убедили не того.       Действительно. Какая мелочь, верно? Какая неподъёмная, непоправимая мелочь.