ARRANGED | FRED WEASLEY

"Мой каменный дом, твой плющ растет, и теперь я вся в тебе - Тейлор Свифт" *** В течение следующих дней Лилит проводила свое время после работы, ухаживая за больным Фредом. Как она и предполагала, её мать отравила его специальным ядом, который вызвал грипп, и даже если она пару раз заверила его, что он на самом деле не умрет, Фред все равно слишком драматизировал ситуацию для своего же блага. Тем не менее, оба также устанавливали некоторую дистанцию между ними, чтобы защитить себя от очевидного пламени влечения, которое они чувствовали. Фред всё ещё колебался, когда Лилит обращалась к нему с таким аспектом нежелания причинить ему вред, потому что, в конце концов, в его нынешнем состоянии уязвимости он отдавал свою жизнь в руки врага, а Лилит отбрасывала своё собственное эго и заботилась о человеке, который все свои подростковые годы невероятно стремился выставить как соперника. Если бы кто-нибудь сказал кому-нибудь из них, что Лилит Арамбелла будет готовить супы и давать лекарства истощенному Фреду Уизли, который едва мог самостоятельно стоять на ногах, оба, вероятно, подумали бы, что этот человек сошел с ума, и такая ситуация никогда не могла случиться даже в их самых смелых мечтах — правда заключалась в том, что этот новый мир, в котором они жили, раскрывал грани самих себя, о которых даже они раньше не подозревали. Фред, для которого пребывание в постели весь день вынудило его развлекаться, думая снова и снова, считал эту ситуацию какой-то даже меланхоличной. Он провел все эти годы, приказывая себе ненавидеть Лилит, возводить все возможные барьеры между ними двумя — во-первых, из-за глубокой ненависти, которую семья Прюэтт испытывала ко всем Снейпам до единого, а затем, из-за её предательства, заставляя себя идти против всего, чего он желал больше всего на свете. Он никогда не влюблялся, он всегда был слишком свободен душой, чтобы влюбиться, слишком сосредоточен на том, чтобы веселиться и наслаждаться настоящим днем, чтобы даже думать о том, чтобы отдать кому-то другому своё сердце, которое всё ещё училось биться, но он встретил одержимость и страсть с Лилит Арамбеллой самым глубоким и диким способом, который кто-либо когда-либо мог придумать. Меланхолия наполняла его сердце всякий раз, когда он смотрел в глаза Лилит и думал обо всем, что если это приходило ему в голову — что, если бы я не заставлял себя ненавидеть тебя? Что, если бы я раскрыл тебе свои объятия до начала войны, ты бы все равно сломала меня? Что, если бы Воландеморт не победил, решил бы я, наконец, быть свободным и любить тебя? Что, если бы я был кем-то другим, и ты была бы кем-то другим, в другом мире, без всяких обязательств, без груза на наших спинах, без прошлого, только ты и я? Он даже не заболел, его разум дал ему отдых. Он больше не был тем 15-летним мальчиком, который любил возиться с Лилит только ради того, чтобы увидеть её сердитой и угодить тому голосу в своей голове, который говорил ему ненавидеть её, теперь он был 20-летним мужчиной, который не знал, что делать с женщиной перед ним, с чувствами, которые она вызывала в нём, с этим всепоглощающим и тяжелым ощущением в его сердце всякий раз, когда он был вынужден напоминать себе, кто она и кто он. Пока он был в своей комнате, смотрел в потолок и чесал живот, будучи без рубашки, из-за чертовской жары в этой комнате. Он знал, что в комнате на самом деле не было тепло, это был просто результат гриппа, и он также знал, что Лилит отчитала бы его, если бы увидела, что он не под одеялом. Как будто он призвал её своими мыслями, дверь его спальни открылась, и появилась Лилит с парой таблеток, бутылкой воды и маленькой миской с нарезанными кусочками свежими фруктами. Она ступила прямо на порог, когда заметила, что он лежит на кровати, подвергая своё уязвимое состояние здоровья воздействию холода в комнате. Она моргнула и вздохнула. - Я отказываюсь тебе что-либо говорить, если ты всё равно собираешься делать всё, что, черт возьми, захочешь, - пробормотала она, входя в спальню, закрывая за собой дверь и оставляя миску на тумбочке рядом с кроватью. Фред фыркнул, - В этой комнате невероятно жарко, Арамбелла. Позволь мне умереть счастливым. - Да, может быть, потому что у тебя гребаная температура? На самом деле на улице 3 °, Уизли, но если ты хочешь добавить холода в дымоход, то это твоя проблема, а не моя, - ответила Лилит, хватая несколько одеял с кресла перед кроватью Фреда, чтобы сложить их и разложить по местам. - Я все равно умираю, - пожал он плечами, глядя в окно на дождливый и слегка заснеженный пейзаж снаружи. Лилит закатила глаза, - В миллионный раз повторяю, ты не умираешь. Она была не против позаботиться о нем, даже если это делало её график ещё более плотным, чем обычно, но это противоречило тому, что подсказывал ей разум, потому что она чувствовала себя точно так же, как Фред. Из-за своей истории, из-за того, что её прошлое всегда было для неё кровоточащей раной, которая заставляла её возводить эмоциональный щит вокруг своих эмоций, Лилит не позволила себе открыться Фреду ещё больше. Это было непросто, Фред медленно разрастался в ней, как плющ, растущий на камне. Но всякий раз, когда Лилит смотрела на него, она не могла не вспомнить, что между ними ничего не должно было быть, ни дружбы, ни тем более чувств, только соперничество и презрение. Она хотела ненавидеть его, чтобы держать его подальше от неё, чтобы навредить ему настолько, насколько он вредил ей в прошлом, но на самом деле единственное, что Лилит хотела отрезать нити вокруг неё, сорвать тот эмоциональный щит и дышать, на этот раз, дышать с ним, чувствовать его. Так же, как и он, Лилит не могла не перебирать в уме все "что, если" — что, если бы ты знал правду обо мне? Что, если бы мы могли начать все сначала? Что, если бы я никогда не была Лилит Арамбеллой, дочерью Снейпа, а ты никогда не был Фредом Уизли, сыном Прюэттов, ты бы влюбился в меня, как я почти влюбилась в тебя? Что, если бы ты был кем-то другим, и я была бы кем-то другим, в другом мире, без всяких обязательств, без груза на наших спинах, без прошлого, только ты и я? Но Лилит ненавидела брода за невозможное и не сосредотачивалась на действительном в своей реальности, в своей жизни, потому что это была просто душевная пытка, скрытая как форма бегства от той же самой жизни. Взгляд Фреда переместился с неё на её короткую темно-красную юбку, которую она носила вместе с черным джемпером с высоким воротом, и он немедленно ухмыльнулся. - Разве тебе не холодно? - он дразнил её. - Я ношу колготки, - сказала она, ущипнув ткань на ногах, чтобы Фред мог видеть тонкую ткань, соответствующую цвету её кожи. Но он не мог не смотреть на её ноги — даже пытаясь увеличить расстояние между ними, Фред не мог отрицать, как сильно он желал её, какой чертовски красивой была каждая её частичка в его глазах. Фред считал Лилит такой красивой, что был уверен, родись она в средневековье или древности, её лицо было бы запечатлено на одном из этих классических и неподвластных времени произведений искусства каким-нибудь влюбленным художником, за которым охотились, чтобы будущие поколения, столетия спустя, почитали и восхищались им, чтобы мир никогда не забыл, что нечто столь прекрасное когда-либо существовало. - Мои глаза здесь, наверху, ты знаешь? - Лилит заговорила снова, с игривыми и насмешливыми нотками в голосе, заставив Фреда вернуть свой пристальный взгляд обратно к ней. У неё была озорная ухмылка на лице и любопытный свирепый взгляд в лесной зелени её глаз. - Я не смотрел на тебя, - притворился он, только чтобы подразнить ее. - Конечно, приятель, как скажешь, но вытри слюни со своего подбородка, - сказала Лилит. - Ты не возражаешь, если я включу музыку, пока буду читать? Наблюдая за Фредом и убеждаясь, что с ним все в порядке, Лилит обычно приносила несколько книг, чтобы развлечь их двоих. - Продолжай, чтобы мне не пришлось продолжать слушать твой ужасный голос, - пробормотал он, все еще улыбаясь. Она просто фыркнула, снова закатив глаза. Пройдя туда, где лежал патефон Фреда, она положила одну из записей, которые она использовала, чтобы держать в своей комнате, но она оставила её вчера, после того как Фред предложил ей оставить пластинку для него, чтобы послушать его вместе с Wonderwall "Оазис" песни, он слышал, как она разговаривала около года назад в Хогвартсе о этой песне, и что, с тех пор она стала одной из его любимых песен. Почти сразу же тихая мелодия, соответствующая холодному, дождливому и похожему на осень виду из их окна, наполнила комнату. Фред сразу узнал голос одной из любимых певиц Лилит; американской блондинки-маггловки, чье имя Фред забыл, но это оставило в нем след не только из-за её голоса, но и из-за легкой улыбки, появлявшейся на губах Лилит, и того, как расслаблялись плечи девушки Арамбеллы - как будто она сбросила с них тяжесть - всякий раз, когда она слушала эту певицу. Он был удивлен, узнав, что Лилит слушала маггловскую музыку, но, судя по тому, в каком секрете она хранила эти записи и как она включала их, только когда они были вдвоем, Фред предположил, что ей приходилось слушать это в тени и скрыто, в моменты, когда она могла быть собой. Лилит села в кресло рядом с большим окном, которое занимало почти всю стену, и, свернувшись калачиком на своем сиденье, открыла книгу, довольно быстро погрузившись в неё, пока музыка лилась вокруг неё. Фред не мог отвести от неё глаз, хотя и пытался игнорировать теплое чувство в груди при виде неё. Не будучи в состоянии сосредоточиться на своей собственной книге — таинственной, которую порекомендовала ему Лилит и которая ему, по сути, начала нравиться, если не считать его таланта не сосредотачиваться ни на чем более трех минут, — он притворился, что кашляет, привлекая внимание Лилит и заставляя её встать, чтобы посмотреть на него, как он и планировал. - Ты в порядке? Хочешь немного воды? - предложила она ему, подходя ближе к нему с обеспокоенным выражением на лице. - Я умираю, Лилит. Я же говорил тебе, - сумел произнести он. - Выпей немного воды и прими лекарства, которые я тебе принесла, это самые эффективные из тех, что я смогла достать, - ответила она, смягчая тон. - Они не работают, - Фред притворился надутым. - Тогда могу ли я чем-нибудь помочь тебе? - искренне спросила она невинным тоном, который растопил сердце Фреда. Продолжая свой маленький план, чтобы, по крайней мере, немного ощутить, на что должно быть похоже счастье, он схватил её за запястье и потащил к себе на кровать, перекатываясь на спину, чтобы оставить её под собой. Его грудь прижалась к её, одна из его ног оказалась между её, а другая рядом с её бедром, загоняя её в угол. Фред ухмыльнулся, лаская её кудри, разбросанные по всей его подушке, когда их носы соприкоснулись, и он с удовольствием заметил удивление на лице Лилит. Она фыркнула, мягко покачав головой, не в силах сдержать собственную улыбку. - Разве ты не был болен? - И я рад, - кивнул Фред глубоким шепотом, - Но есть кое-что, что ты можешь сделать. Лилит коснулась его губ своими, игриво, улыбаясь и заставляя их обоих почувствовать, как будто бабочки в их животах превращались в ураган. Но именно Фред сократил дистанцию, запечатлев её губы в мягком, медленном и невинном поцелуе. И Фред мог поклясться, что никогда раньше не испытывал ничего подобного фейерверку, происходящему в его сердце в этот момент. В этот момент он узнал что-то новое. Расстояние только подпитывало его чувства.